***
Ёсан и Минги продолжали встречаться в кинозале после отбоя. К счастью, забота о кандидатах полностью лежала на медбратьях, так что пока никто не узнал их секрет. Коллеги Минги великодушно хранили его тайну, Чонхо, конечно, тоже, так что пока Ёсану удавалось легко отлучаться. О том, что будет, если о них узнает кто-то из врачей или персонала, он старался не думать. Хотя, с другой стороны, чем это могло бы навредить? Они просто разговаривали и целовались. Ёсан лежал головой у Минги на коленях, тот перебирал его волосы или осторожно заправлял их ему за уши. Они вспоминали прошлое, истории из жизни до больницы, представляли, как могли бы жить, будь они теми, кто смог избежать трансформации. Делились друг с другом интересными местами, и старались как можно красочнее описать их друг другу, чтобы, закрыв глаза, можно было представить, что они и правда там. В такие моменты они как никогда жалели, что у них нет телефонов (медбратьям они были запрещены так же, как и кандидатам), и что они не могут хотя бы залезть в интернет и посмотреть фотографии, чтобы дать глазам отдых от так примелькавшихся больничных стен. Иногда Ёсан рассказывал Минги о своих фантазиях, о том, как представлял их вместе, как Минги был бы одет, и что бы они делали. Минги по-доброму смеялся и подшучивал над ним, и потом они немного дурачились и боролись, после чего бесконечно долго целовались, наслаждаясь близостью друг друга. Сердце Ёсана стучало быстро и дробно, любовь переполняла его совсем как страх тогда, когда он впервые попал в больницу. Ему хотелось верить, что их непрочная идиллия продлится подольше, поэтому он как мог гнал мысли о том, что ему предстоит. Но правда все равно ворвалась в их ожившую мечту, руша такие хрупкие моменты счастья.***
В очередную их встречу Минги показался Ёсану необычайно молчаливым, будто его что-то тяготило. Он почти не смотрел на Ёсана, отвечал невпопад, а иногда и не отвечал вовсе, пока Ёсан не повторял свой вопрос несколько раз. — В чем дело? — наконец не выдержав, спросил Ёсан. — Ты сам не свой. Минги помолчал, словно собираясь с силами. — Вам назначили партнеров, — проговорил он медленно, с трудом произнося слова. Сердце Ёсана пропустило удар. Он уже так привык к обычной спокойной жизни, что почти убедил себя забыть, где он на самом деле находится. — Уже? Так скоро? — только и смог спросить он. — Все исследования и анализы подтвердили, что вы полностью готовы, уже некоторое время назад. Анкеты ваших партнеров так же уже сформированы. Думаю, в течение недели вам сообщат, и… — Минги не договорил. Ёсан запрокинул голову и посмотрел на темный потолок, который косо разрезал луч фонарного света. — Как это будет? — он повернулся и взглянул на Минги. — Ну, не слишком романтично, — попытался пошутить Минги, однако Ёсан не нашел в себе сил улыбнуться. — По факту, это не более чем медицинская процедура, типа того. Разрешена одна встреча без полового контакта, чтобы вы могли познакомиться и немного привыкнуть друг к другу. Но потом… Вы обязаны пытаться каждый раз до тех пор, пока ты… — Я понял, — перебил его Ёсан и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Ладно, хорошо. Просто оплодотворение. Как мило. — Эй, — Минги осторожно взял его за плечо и развернул к себе. — Все будет нормально. Ты уже справился с намного более худшими вещами. Это немного сложно морально, но хотя бы не будет больно. — А у тебя… — Ёсан слегка покраснел. — Ты помнишь своего партнера? И как вы… — он не смог заставить себя закончить. Минги обнял Ёсана, позволяя ему прижаться к своей груди. — Его зовут Юнхо. Мы с ним… Он был моим единственным партнером все время, так что мы поладили. Можно сказать, мы даже подружились. Он был таким… — Минги помолчал, подбирая слова. — В общем, с ним было легко. Мне не было страшно. Мы с ним сразу договорились, что оба попытаемся расслабиться и получать удовольствие. Ну, то есть, фактически, только он, конечно, — поправился Минги. — Мы не можем получать удовольствие, — не спрашивая, а утверждая, сказал Ёсан. — Нет, — Минги сжал его руку, словно выражая сочувствие. — К сожалению, механизм, отвечающий за возбуждение и получение сексуального удовольствия, очень хрупкий. А так как это не необходимо… Пока его сохранение не в приоритете. Так что придется просто потерпеть. Ёсан невесело усмехнулся. Разумеется, терпеть тут все они уже давно привыкли. — Так что с этим Юнхо? — вернулся он к предыдущей теме. — Он был красивый? — О, да, — ответил Минги. — Красивый и высокий. А еще у него была очень яркая и добрая улыбка. И он всегда мог разрядить обстановку, хотя ничего особенного не делал. Мы с ним… У меня не было друзей, так что он навещал меня во время беременностей, мы болтали. С ним было весело. — Минги легонько потерся подбородком о макушку Ёсана. — Потом, когда меня решили оставить работать в больнице, меня предупредили, что никто не должен знать о моем прошлом. Юнхо сказали, что я умер. До сих пор жалею, что мы не смогли как следует попрощаться. — Как грустно, — Ёсан крепче прижался к Минги. — Уверен, он тоже жалеет. И наверняка все еще тебя помнит. — Наверное, — ответил Минги. — Ну ладно, не будем о грустном. Все это уже давно в прошлом. Они посидели в тишине, слушая дыхание друг друга, наслаждаясь одним из последних спокойных и мирных вечеров. — А мой партнер? Ты его видел? — нарушил молчание Ёсан. — Он тоже красивый? — Только на фото, но да. И, да, он красивый. Даже слишком. — Будешь ревновать? — с улыбкой спросил Ёсан, поднимая голову, чтобы посмотреть на Минги. — А ты этого хочешь? — Минги в ответ рассмеялся, но быстро снова посерьезнел. — Слушай, хотел сказать… Это трудно, но ты будь с ним помягче, ладно? Ему тоже не будет легко. — Разве? — Ёсан сел прямо, немного отстраняясь. — Да. У него будет целый курс по тому, как правильно себя вести, что делать, и… В общем, сомневаюсь, что у него много практики, учитывая тот факт, что практиковаться просто не на ком. Для него это тоже будет впервые. И нервничать он будет не меньше твоего, уж поверь. — Так ты теперь о нем беспокоишься? — Ёсан скрестил руки на груди и слегка нахмурился. — Я беспокоюсь за вас обоих, — мягко сказал Минги. — Если вы поругаетесь, не сможете найти общий язык… Если между вами будет стена… — Минги не договорил. — В общем, я пытаюсь сказать, что уже видел такое. Не хочу, чтобы для тебя твой первый опыт превратился в какое-то изнасилование. Ёсан немного подумал. — Тогда, нужно сделать так, чтобы этот опыт был моим не первым, а вторым. — Ты о чем? — Минги удивленно приподнял брови. — Сам подумай, — Ёсан быстро встал на колени и перекинул одну ногу через бедра Минги, оседлав его. — Этот мой партнер… Я ведь ничего о нем не знаю. Мало ли какой у него характер. И я не хочу испытывать что-то подобное впервые с ним. Я хочу попробовать это с тобой. — Но, Ёсан, — Минги положил руки ему на талию, его дыхание чуть заметно участилось. — Мы оба трансформированные и почти не чувствительны ниже пояса. Что мы с тобой можем сделать? — Не знаю. Что-нибудь. Хоть что-то, — Ёсан обвил руками шею Минги и вовлек его в томный, тягучий поцелуй. — Я люблю тебя, — добавил он, когда они оторвались друг от друга. — К черту систему. Она не будет указывать, как нам поступать. Я хочу тебя полностью, что бы это ни значило. Ёсан снова резко поцеловал Минги в губы, потом перешел на подбородок и шею, слегка прикусил мочку уха. Минги громко выдохнул и уперся ладонями в плечи Ёсана, заставляя того остановиться. — Ты же понимаешь, что финала не будет? Мы больше не в состоянии чувствовать то, ради чего все затевается. — Ты про оргазм? — спросил Ёсан. — Да, это существенный минус. Но кто сказал, что нам нельзя насладиться самим процессом? К тому же… — Ёсан замялся и на этот раз уже сам отодвинулся. — Мне нужно как-то разобраться с моим новым телом. Доктор Ким и психолог Кан конечно те еще придурки, но, к сожалению, в одном они правы. С принятием у меня и правда проблема. И я не могу решить ее сам, — он посмотрел на Минги. — Ты мне поможешь? Не хочу, чтобы у меня перед партнером случилась паническая атака. — Хорошо, — сдался Минги. — Только не здесь и не сейчас. Я найду подходящее место. Завтра. Если ты действительно этого хочешь, мы сделаем все завтра.***
На следующий день, через полчаса после отбоя, Минги тихо постучал в дверь комнаты Чонхо и Ёсана. Обычно они старались не показывать свои отношения при других, чтобы никого не смущать и не вызывать ненужных вопросов. Однако тот вечер был особенным, так что Минги решил немного нарушить негласное правило. Чонхо многозначительно улыбнулся и чуть заметно подмигнул выходящему Ёсану, заставляя того резко покраснеть. Они с Минги быстро миновали ярко-освещенный коридор общежитской части корпуса и ступили в успокаивающий полумрак смежного коридора, по обоим сторонам которого темнели закрытые двери. Минги уверенно прошел в самый его конец и, убедившись, что никто их не видит, открыл одну из дверей ключ-картой. Механический писк, щелчок, и они уже были внутри. Это оказался обычный кабинет для осмотра, наверняка, раньше его хозяином был какой-нибудь заурядный терапевт или кардиолог. У стены стояла простая больничная кушетка, но стол отсутствовал. Его место занимали несколько шкафов, заставленные какими-то баночками и пузырьками. Видимо, кабинет переделали под подобие склада. Прямо в окно ярко светил фонарь, так что было довольно светло. Но в то же время не слишком светло для того, что они собирались делать. — Неплохо, — Ёсан одобрительно кивнул. — Мне нравится. Часто тут бываешь? — Тут хранятся некоторые медикаменты, которые бывают нам нужны, так что да, иногда приходится. — Минги толкнул дверь, и она закрылась с характерным звуком. — Здесь нам никто не помешает. — А камеры? — Ёсан подозрительно оглядел потолочные углы, в которых в их комнатах были установлены камеры для круглосуточного наблюдения. — Сняли после того, как сократили финансирование. Камеры только на входах и в жилом блоке, да и те записывают только картинку, не звук. Может есть еще в нескольких местах, но в подсобных помещениях вроде этого… Точно нет, — заверил его Минги. — Идеально, — Ёсан улыбнулся и заправил за ухо выбившиеся волосы. — Жаль, не было возможности надеть что-то посимпатичнее этого, — он указал на их больничную форму, белую у него и темно-синюю у Минги. — Хотя, наверное, это не важно. Все равно мы будем это снимать. — Так что именно мы собираемся делать? — Получать удовольствие, пока это еще хоть как-то возможно, — ответил Ёсан и, сделав пару шагов, поцеловал Минги в губы. Они долго и страстно целовались, практически задыхаясь, это больше не было похоже на те милые отношения, которые давно установились между ними. Обычно они старались не слишком распаляться, ведь оба понимали, что это, по сути, бесполезно. Но сейчас, наконец, можно было дать волю чувствам, выпустить наружу все свои желания и страхи. Ёсан чувствовал, как все внутри него буквально тянется к Минги, к его прикосновениям. Лицо горело, сердце билось в груди, словно сумасшедшее, дыхания не хватало. Возбуждение смешивалось со страхом, но он знал, что сегодня он сможет победить. Он сделает это ради Минги и вместе с ним. Они опустились на кушетку, Ёсан заставил Минги лечь, и сам сел сверху ему на колени. — Ты точно не против? — спросил он, убирая назад снова лезущие в глаза волосы. — Если ты сомневаешься… Просто хотел сказать, что ты не обязан делать что-то ради меня. Сейчас ты не медбрат, который должен заботиться о пациенте. Сейчас ты мой любовник. Последнее слово обожгло язык, заставляя волну жара прокатиться по телу. Минги тяжело сглотнул. — Ради тебя я сделаю все, что угодно, — он приподнялся на локтях. — Я люблю тебя. — И я тебя, — Ёсан оставил смазанный поцелуй на его губах. — Тогда раздевайся. Он помог Минги расстегнуть пуговицы на больничной рубашке и стянул ее с плеч, несколько раз огладив обнаженную грудь. Потом легко толкнул его, принуждая снова лечь, и легко прошелся кончиками пальцев по животу. Тогда, когда Минги проходил трансформацию, лекарства еще не были так хороши, как сейчас, и у него остался намного более заметный шрам. Такой же, как у Ёсана, раздваивающийся книзу. Ёсан завороженно смотрел на него, не смея коснуться. Только сейчас он до конца поверил в то, что все, о чем говорил Минги, действительно было. Они были одинаковыми. Теми, кто ни при каких обстоятельствах не должны были быть вместе. Теми, кому система диктовала, как жить и что делать. И лишь сейчас, когда было уже слишком поздно, они могли выбрать сами. Неверно истолковав его замешательство, Минги сказал: — Не очень привлекательно, правда? Ёсан кинул на него темный взгляд затопивших радужку зрачков, а затем наклонился и несколько раз поцеловал шрам в разных местах, медленно опускаясь вниз. Минги рвано выдохнул. Ёсан распрямился и быстро избавился от своей рубашки, тоже оставаясь с голым торсом. Минги сжал его талию, а потом притянул к себе, вынуждая почти лечь сверху. Они беспорядочно целовались, прижимаясь кожей к коже, Ёсан языком ласкал шею Минги, горячо дышал ему в ухо, оставлял россыпь поцелуев на скулах и щеках. Опускался до выпирающих косточек ключиц и снова возвращался к губам, а потом прогибался в спине, получая поцелуи в ответ. Он не знал, откуда в нем взялась эта смелость, эта уверенность, что он все делает, как надо. Раньше он никогда ничем подобным не занимался. Но любовь, большая и сильная, толкала его вперед. Ему хотелось большего. — Я хочу тебя увидеть. Ты позволишь… — он не договорил, замирая пальцами у завязки штанов. — Конечно, — хриплым полушепотом проговорил Минги. Ёсан чуть дрожащими руками развязал плотные белые шнурки и помог Минги стянуть вторую часть больничной формы. С замиранием сердца провел ладонями по чуть более мягким и округлым, чем у обычных мужчин, бедрам. Сыворотка меняла только внутреннее устройство и нижнюю часть тела, оставляя грудь нетронутой. Этот контраст подстегнул Ёсана действовать дальше. Ломая последние барьеры, он осторожно стянул с Минги нижнее белье. При желтом свете фонаря он видел все достаточно ясно, но Минги храбро, почти не колеблясь, раздвинул ноги, позволяя ему смотреть. Ёсан не мог представить, что он чувствовал в тот момент. Хотя, у него ведь уже был опыт с Юнхо. А вот он станет для Ёсана первым. Несколько секунд прошли в полном молчании. Ёсан не мог оторвать взгляд, машинально поглаживая внутреннюю сторону бедер Минги. Он пытался представить, что его тело выглядит так же, но не мог сделать этого в полной мере. Мозг сдавался, пасовал, отказываясь принимать действительность. Словно в трансе Ёсан наклонился к животу Минги, только теперь рассмотрев на мягкой, податливой коже тонкие белые полоски — следы растяжек. Минги предстал перед ним таким, каким был, со всеми своими несовершенствами и затянувшимися ранами. Пусть на теле они давно зажили, но можно ли было сказать то же о его душе? Что сделал с ним тот опыт, неудачные беременности, расставание с Юнхо, смерть всех остальных из его отбора, а потом и смерти кандидатов, о которых он заботился? Смогут ли они оставить лишь старые шрамы или будут кровоточить всегда? Ёсан не знал и не нашел в себе сил, чтобы спросить это сейчас. Но он так невыносимо сильно любил этого человека, такого смелого и слабого одновременно, дающего заботу и нуждающегося в ней, что, прижавшись щекой к животу Минги, произнес тихо: — Ты такой красивый. Ты даже не знаешь, какой ты красивый. Предательские слезы скатились по щекам, щекоча ресницы и раскрывая его эмоции перед Минги. Тот осторожно поднялся и обхватил лицо Ёсана ладонями. — Все плохое уже в прошлом, — прошептал он ему практически в губы. — Тебе больше не нужно плакать. Потому что у нас с тобой все будет только хорошо. Он нежно поцеловал Ёсана, а потом отодвинулся, позволяя ему лечь на свое место. — Теперь твоя очередь. Ёсан закрыл лицо ладонью, чувствуя, как слипаются ресницы от только что пролитых слез. Минги медленно спустился от груди ниже, рисуя пальцами на коже только ему видимые узоры. — Ты готов? — спросил он серьезно и тихо. Ёсан смог только кивнуть, не отнимая руки, прикрывающей глаза. Он ощущал, как его избавляют от одежды, и знал, что Минги уже не раз видел его обнаженным на разных осмотрах. Но сейчас все было совершенно иначе. Он рефлекторно свел колени, чувствуя, как внутри нарастает паническая дрожь. Он не сможет. Ему было слишком страшно. Минги осторожно взял обе его руки и по очереди поцеловал их, затем мягко принуждая опустить их вдоль тела, и сказал: — Открой глаза, не бойся. Ты прекрасен в любом теле. Трепеща еще мокрыми ресницами, Ёсан послушался. Как завороженный он наблюдал, как Минги медленно разводит его внезапно ослабевшие колени в стороны. Минги чуть заметно улыбнулся и слегка развернул Ёсана к одному из шкафчиков с лекарствами. Только сейчас Ёсан понял, что задние стенки у них зеркальные (видимо, чтобы было видно, что хранится в задних рядах). Но в одном из них несколько полок были пусты, и в образовавшемся просвете Ёсан увидел себя. Первый раз за долгие месяцы он действительно смотрел на свое новое тело. Не стыдливо, со смесью отторжения и ужаса, прикасался в душе или уборной, не мельком бросал взгляд во время медицинских осмотров и процедур. Теперь он видел себя. Целиком и полностью. Он не заметил, как снова начал плакать. Это были слезы потери о том Ёсане, каким он был, и слезы принятия того, кем он стал. Благодаря Минги он все-таки смог завершить этот путь, эту бесконечно долгую трансформацию, забравшую так много, но давшую такого важного и необходимого человека. Минги успокаивающе погладил его по коленке, а потом наклонился и поцеловал Ёсана между ног. Ёсан на секунду задохнулся. Он бы отдал все на свете, чтобы почувствовать губы Минги там во всей полноте, но, к сожалению, он ощутил лишь почти незаметное касание. Однако воображение дорисовало все за неработающие нервные окончания, и перед глазами вспыхнули звезды. Если Ёсан и не мог испытать оргазм, это ощущение было максимально близко к нему. — Теперь я навсегда останусь твоим первым, — прошептал Минги, ложась рядом с Ёсаном. Они прижались друг к другу обнаженными телами, так крепко, словно хотели остаться в таком положении навсегда. И Ёсан мог лишь повторять хриплым, не слушающимся голосом: — Спасибо тебе, Минги. Спасибо.