Хеппи Энд

      – Ты некрасиво себя ведешь.       Чонгук сидит за барной стойкой на кухне и болтает ногами. В этом году он заканчивает 9 класс, потому все свободное время уходит на подготовку к злополучным экзаменам. Даже сейчас, общаясь с братом, школьник решает тест по математике, не поднимая головы.       – О чем ты? – Хосок кривит бровь и легко ухмыляется, нарезая мясо для ужина. Сегодня будет японское карри с брокколи и крольчатиной.       – О Юнги, – маленький альфа скучающе поднимает на него взгляд, дабы увидеть эмоции в черных глазах, но после вновь возвращает внимание к учебнику, начиная что-то усердно стирать. – Ты плохо к нему относишься.       Родители Чонов погибли, когда старшему было 18, а младшему 11. С того времени прошло уже 4 года, вначале которых Хосок работал на двух работах, стараясь соответствовать критериям для опекунства, боясь, что брата заберут в детский дом. Все родственники от них отказывались, но лишь забытый всеми брат по линии отца сжалился над сиротами и сейчас Чонгук живет у него. Хосок был ему премного благодарен, обещая забрать брата к себе, но Гук на отрез отказывался. Не то, чтобы он не хотел, просто ему не хотелось докучать и сильно портить личную жизнь старшего. Да и с дядей ему нравилось, он классный мужчина с огромной библиотекой и любовью к фильмам про зомби. Собственно, на том они и договорились: в будни мальчик жил у дяди, а по выходным уезжал к брату. И всех все устраивает.       – Тебя это волновать не должно, – не грубит, тон у шатена спокойный, но челюсть сжалась. – Ты сейчас должен думать о том, как сдать экзамены, перейти в 11 класс, закончить школу и поступить в хороший университет.       – Говоришь, как взрослый, – голова парня кладется на каменную столешницу, и слышится печальный вздох. Ему очень жаль Юнги.       – Я и есть взрослый.       – Ты не взрослый. – брюнет приподнимается и недовольно хмурит брови, отвечая таким же строгим взглядом. – Взрослые так не поступают.       Хосок замолкает, потому что сказать ему, собственно, нечего. Потому что Гук действительно прав. Он вообще, мальчик смышлёный не по годам, своими высказываниями не раз ставя в тупик. И Чон ему даже чуть завидует: ему бы в его возрасте, да чего уж говорить, ему бы в 22 такое же здравое мышление и мировоззрение, кто знает, может быть жили они сейчас иначе.       – Если хочешь можем пригласить его на ужин.       – Да! Хочу! – школьник сразу оживляется и от радости чуть ли со стула не падает. Мягкая книжка с вариантами по алгебре захлопывается, а маленький альфа уже моет брокколи. – Я помогу тебе!       Чонгук, конечно, против брата никогда не будет, но его отношения к омеге не одобряет. Да и собственно причину почему они все еще вместе не понимает. Так же, как не понимает стремление брата быть таким мудозвоном. Наверно, такому как он, слишком скучно в обычном, размеренном существовании. Наверно в нем играет острая необходимость быть единственным и неповторимым, чтобы подпитывать свой эгоцентризм. Но ведь раньше он был другим. Был хорошим и любящим, особенно с Чимином, а по началу и с Юнги тоже. На путь коварства, как кажется Гуку, его привело желание придать течению жизни дополнительный динамизм и непредсказуемость, остроту и напряженность. Или это все обида от прошлых отношений, последствия которой он вымещает на ни в чем невиновном омеге? Школьник очень долго думал об этом, строил догадки, пытался докопаться до истины, но все бессчетно. К чему приведет этот путь – остается неизвестным. Наверно Хосок окончательно убьет того морально, превратит в тряпочную куклу без эмоций и тяги к жизни. А потом? А потом наигравшись выбросит. Такое Чон младший, будучи огромным эмпатом, не поддерживает и принять не может.       – Юнги! – младший прыгает в его объятия быстрее, чем дверь полноценно открывается. – Я так рад, что ты пришел!       Юнги очень мил и добр к нему. Обычно по выходным, когда Мин оставался на ночь и брата с утра вызывали на работу, они лопали мороженое, играли в приставку и занимались биологией. Блондин учился в 11 классе, потому с легкостью мог объяснить любую непонятную для него тему. Увидя его на улице Чон бы точно не смог даже подумать, что сидящим рядом омега интересуется энтомологией и ботаникой. Не то, чтобы альфа судил по внешнему виду, но тому бы больше подошел образ непослушного ученика, срывающего уроки. Или светской львицы, одень его в гуччи и прада. Потому что у парня очень красивое кукольное лицо и аккуратно худое тело с красивыми округлыми бедрами.       – Гукки! – воскликнул юноша, заключая мальчишку в таких же крепких объятиях. – О господи, ты хочешь меня задушить?? – тот рассмеялся, потрепав черные волосы на затылке, ощущая, как худенькие ручки плотно сдавливают его ребра.       – Чонгук, отцепись от него, – строго приказывает старший, на что Гук недовольно стонет, поворачивая голову в сторону брата. – Быстро.       Чон младший дует губы, но под грозно нахмуренные брови брата вылезает из любимых объятий, скрещивая руки на грудине, демонстративно отступая на пару шагов назад, давая общему гостю больше места в, итак, просторной прихожей. Мин мило хихикает, шутливо цокает и закатывая глаза на поведения своего парня, чем вызывает в младшем широкую улыбку. Затем он снимает затасканные конверсы, аккуратно поставив в выделенное ему место в обувной полке. На нем были желтые короткие носки с божьей коровкой, которые Чонгуку, почему-то показались очень забавными и милыми. Парень, подобно грациозной кошке, на цыпочках перешагнул порог и прильнул к возлюбленному, оставляя на его губах легкий поцелуй. Хосок мягко улыбается и плотно притягивает чужое тело к себе за талию, втягивая в недолгий, но кажется, напористый поцелуй.       – Ну не при мне же! – обидчиво надув щеки, воскликнул самый младший, мягко потянув омегу за рукав толстовки. – Пойдем! Я приготовил ужин для тебя! – гордо заявил мальчик, вызывая в брате легкую ухмылку, а госте теплую улыбку.       Спустя примерно час активной беседы за ужином, в которой Гук восторженно рассказывал обо всем, что в голову взбредет, Юнги почувствовал себя поистине счастливым. Он ужасно соскучился по этому гиперактивному ребенку, что с таким неподдельным восторгом и блеском в глазах рассказывал о уроках физкультуры, злобных учителях и стервозных омегах из своего класса. Находясь здесь, в этой квартире, он ощущал домашний уют, будто они самая настоящая семья. Наверно, будь Мин персонажем в симсе, то его жизненной целью стало «счастливая семья». Он частенько фантазировал о том, как, какая бы была у них с Хосоком семейная жизнь. Такая, где царила любовь и гармония. Где Чон, как истинный альфа работал, а Юнги сидел дома и воспитывал их чудесное дитя. Даже имя придумал: Стефан - для мальчика, и Стефания - для девочки. От подобных мыслей на губах сама по себе всплывает улыбка.       – А? – блондин немного округляет глаза, когда его резко вытаскивают из мечтаний путем легкого толчка в плечо. – Простите, я задумался.       – О чем же ты таком задумался? – гнет бровь Чон старший, пока младший забирает пустую тарелку.       – Да так, – смущенно улыбается омега и облизывает свои губы, после встревоженно вскакивает со стула. – Ой, Гукки, давай я помою посуду? Как-то некрасиво выходит, вы же угостили меня таким вкусным ужином!       – Хмм...а давай!       Как только Хосок покидает кухню, брюнет льнет к раковине, где гость «замывал улики» их «преступления» в виде недавнего ужина. Чонгуку, если честно, очень нравился избранник его брата. Но нравился наверно, как человек, а не как омега. Юнги, красив именно не этой втираемой с экранов телевизоров и обложек журналов красотой, а нежной, не стандартной, в которую нужно окунуться, и в которой просто невозможно не утонуть. В нем есть природное очарование и внутренняя чистейшая красота. Он не тот, кто моментально притягивает взгляды, стоит ему появиться в обществе, но тот, от чьей улыбке бабочки в животе и сердце бьется как сумасшедшее. По крайней мере, такие чувства и эмоции он вызывает в Чонгуке.       – А ты у нас с ночевкой?       Гук аккуратно пристраивается рядом и принимает активное содействие в «сокрытии преступление», отправляя чистые тарелки на их законное место в кухонный шкафчик.       – Не знаю, – мнет плечами омега и сминает губы в легкой улыбке. Очень приятно ощущать помочь со стороны альфы, даже такого маленького. – Не хочу навязываться.       – Ой, да ладно тебе! – больно громко вскрикивает подросток и улыбается своей кроличьей улыбкой. – Мы же тебе всегда рады!       – Правда что ли? – игриво-хитро щурит глаза блондин, выключая воду и повернувшись корпусом к младшему, как только с посудой было покончено.       Очень тепло на душе становится от очаровательности этого мальчишки. Он очень заботливый, чуточку скромный, но при этом очень возбудимый. Смотря на него Мин частенько представлял каким же чудесным вырастит этот альфа, и как его будущему мужу с ним повезет.       – Ага! – брюнет деловито скрещивает руки на грудине и гордо вздергивает подбородок, строя из себя очень серьезного и мудрого. Юнги аккуратно хихикает себе в кулачок, а альфа, будто ожидая именно этой реакции улыбается шире. – А еще Хосок завтра поедет на работу, и мы сможем потусоваться вместе!       Юнги бледный, как кусочек сахара, который Хосок терпеть не может, а Чонгук обожает и в чай кладет по два кубика. Юнги о семье и детях мечтает, а Хосок думает о карьере и гулянках. А вот у Чонгука в голове лишь Юнги...       – Что ж, тогда попробую нагло напроситься, – хихикнул Мин. – Надеюсь твой брат будет не против!