Элис

Внешний вид мамы заставляет моё сердце сжаться от страха, а руки похолодеть. Она никогда не была чересчур эмоциональной, и теперь я даже боялась спросить, что произошло. В голову тут же начали лезть самые плохие мысли, которые не получалось прогнать. Ещё страшнее было от того, что вдруг то, о чём я успела подумать, произойдёт в действительности, и вина будет на мне? На негнущихся ногах переступаю порог и задаю вопрос, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе: — Что случилось? — сердце, кажется, от волнения стучит прямо у меня в ушах, но ответ на свой вопрос не получаю, — Мам? — Нам звонили из больницы, — отвечает папа, напугав перед этим меня своим неожиданным появлением, — По поводу твоей бабушки. После его слов мама всхлипывает, отворачивается и делает шаг в сторону, но папа не даёт ей уйти. Он подходит к ней, притягивает к своей груди, осторожно гладит по содрогающимся плечам и шепотом приговаривает, что всё будет хорошо. Но в его глазах, которые встречаются с моими всего на мгновение, я чётко различаю страх и боль. В памяти ещё свежи воспоминания о том, как пару лет назад папа потерял своих родителей. Вирус подвёл их к финальной черте очень быстро и почти одновременно. Папа даже не успел попрощаться — в красную зону больницы не пускали никого. — Мы поедем в Форкс. — говорит он, а у меня сердце кровью обливается от промелькнувшей догадки. Папа боится, что мама, как и он, не успеет попрощаться. А я переживаю, что его страх оживёт. Поэтому и не спорю с принятым решением. Однако, осознать происходящее, даже если смиряешься с ним, не так и легко. Чувство, будто всё нереально или не с моей семьёй. Я иду к себе в комнату, слышу тихое папино «начинаю собирать вещи», но вместо выполнения его просьбы просто сажусь на кровать и смотрю прямо перед собой в пустоту. Окидываю безразличным взглядом свои скромные владения, мысленно прикидывая, что слишком много коробок для переезда мне не понадобится. Но подняться и действительно начать что-то делать у меня не получилось и через час. Лишь только после того, как ко мне заглянул папа, чтобы передать фруктовую тарелку, беру себя в руки и принимаюсь за дело. А ближе к вечеру вспоминаю про Кэйди и набираю краткое сообщение с просьбой об отмене встречи. Разумеется, подруга не понимает, в чём дело, и пытается разузнать, что случилось, но на разговоры у меня не хватает сил. Но и уснуть сразу не получается. Но подумать, что Кэйди успокоится, было глупо. Поэтому когда утром следующего дня она пришла ко мне, я даже не удивилась, пусть и только-только разлепила глаза. — Что у вас произошло? — она прошла в мою комнату, присела на кровать и добавила чуть тише: — Твоя мама совсем на себя не похожа. Со вздохом сажусь прямо, разглаживаю одеяло и, прочистив горло, выпаливаю: — Бабушка заболела, мы поедем к ней в Форкс. Казалось бы, мне должно было стать легче, но после произнесённых слов комок в горле начинает будто давить на его стенки изнутри, мешая вдохнуть и выдохнуть. Спустя пару секунд молчания Кэйди порывисто обнимает меня, крепко-крепко прижимая к себе, и начинает покачиваться из стороны в сторону. — Всё будет хорошо, — говорит она полушёпотом, — Хочешь, помогу тебе собрать вещи, а потом сходим в администрацию? Киваю, уткнувшись в её плечо. — Спасибо тебе большое. Глаза будто сами начинают плакать, и подруга это чувствует. Она выпрямляется, опускает ладони на мои щёки и вглядывается в лицо. — Не раскисай, прорвёмся. Подруга действительно помогла мне — она не позволяла с головой погружаться в свои переживания, поддерживала меня в разговорах с учителями. крепко сжимая мою ладонь, пока я доказывала, что мне действительно необходимо написать итоговые тесты прямо сейчас, и вместе со мной думала, стоит ли мне брать с собой какие-то вещи или нет. Так и прошло почти две недели, по истечению которых пришла пора уезжать. В тот момент я опять почувствовала, что всё это не со мной. Прощание с родным городом, школой, Кэйди и несколько перелётов прошли как в тумане. Словно по щелчку пальцев я уже стояла в своей комнате в доме бабушки, держа в руках коробку. В груди всё сжалось при взгляде на свои детские рисунки и постельное бельё с цветочками. В глазах защипало, воздуха перестало хватать, и я, поставив коробку на пол, поспешно выхожу из комнаты и незаметно для самой себя оказываюсь на заднем дворе дома бабушки. Ноги сами несли меня вперёд, ведя всё дальше в лес. Свежий воздух помогал освежить мысли, ощутить себя и своё тело в моменте. Однако это чувство, что прогулка мне помогает, стало ошибкой в тот момент, когда тропинка, по которой я собиралась возвращаться, привела меня не к дому, а к незнакомой маленькой полянке. Небо, затянутое серыми тучами, постепенно темнело, и находиться в лесу становилось страшнее. Как назло, телефон, который я додумалась взять с собой, оказался бесполезен — связи не было, а потому не получалось построить маршрут в навигаторе. Но отчаиваться я не спешила. Недолго думая, я решила залезть на дерево, чтобы подняться повыше и поймать сотовую связь. Подошва скользила по мшистым веткам, как и руки, поэтому с каждой новой преодолённой ветвью многолетней ветви становилось страшнее. Как много я пролезла? Насколько я высоко над землёй? Как больно будет падать, если сорвусь? Выживу ли вообще? Есть ли сотовая связь или нет меня уже не волновало. Было страшно даже просто посмотреть вниз. Как теперь слезть и вернуться домой? Я же не могу сидеть на дереве вечно. Родители даже не будут знать, где меня искать. Невесёлые мысли раскручивались в голове, словно ураган, воображение во всех красках рисовало картину моего тела, лежащего в неестественной позе прямо под этой елью. Дрожь прошлась по загривку, мышцы словно заледенели от ужаса. Казалось, что всё. Сейчас мною окончательно завладеет паника, и обязательно случится что-то из того, что я успела себе представить. Но вдруг произошло кое-что необычное: поблизости раздался чей-то голос. — Помощь нужна? Вздрогнув от неожиданности и чуть не разжав пальцы, я чуть повернула голову и бросила взгляд вниз. Незнакомец стоял рядом со стволом дерева и, запрокинув голову, рассматривал меня. — Не бойся, я тебя поймаю. Поймает? Сглатываю и ещё сильнее сжимаю пальцы, до боли, лишь бы держаться ещё крепче. — Я поймаю тебя, — увереннее повторил он, — Просто разожми руки и прыгай. — Легко сказать, — бурчу себе под нос и вздрагиваю от удивления, когда до меня доносится смешок. Услышал? — На деле тоже несложно. Могу, конечно, полезть следом за тобой и попытаться спустить тебя на землю, как котёнка, но вряд ли во время этого тебе будет спокойнее. К тому же, в таком случае будет проще свалиться и удариться уже вдвоём. Пока незнакомец говорил, страх будто понемногу отступал, но я не могла решиться. — Как тебя зовут? Неожиданный вопрос выбивает меня из колеи, и я, слишком резко повернувшись, не замечаю, как вспотевшие от страха ладони соскальзывают с ветки одновременно с моей ногой. Перед глазами всё кружится, сердце переворачивается в груди и проваливается куда-то в пятки, когда лишаюсь опоры и лечу вниз. Но вместо боли я ощутила, как меня поймали крепкие мужские руки, в которые я моментально вцепилась мёртвой хваткой. Глаза незнакомца внимательно изучали моё лицо. — Говорил же, что поймаю, — его губы растянулись в улыбке, — Так как тебя зовут? — Элис, — отвечаю, чувствуя, как краска расползается по лицу. — Не нашла нору и решила поискать белого кролика повыше? Распахиваю глаза ещё шире и хочу спросить, о чём говорит этот парень, а потом до меня доходит смысл его шутки, и вместо вопроса из моего рта вырывается смешок. — А кролик нашёл меня сам. Как тебя зовут? — Джаспер, — улыбается ещё шире и, отпустив меня на землю, подставляет руку и, дождавшись, когда я положу ладонь на его предплечье, говорит: — Пора выводить тебя из Страны чудес?