Следом за расставанием

«Пусть он возьмёт меня за руку. Хочу держать его.» В темноте, мягкой, густой, по-вечернему тёплой, даже шрам на лице Тэхёна выглядел совершенно естественным. Будто бы он и всегда там был. Чон всё пытался разглядеть в его образе знакомые черты, те, которые последнее время он искал вообще во всех. Так бывает всегда после расставания, начинаешь сравнивать, искать то потерянное, по чему так сильно скучаешь, чего не хватает. Что-то, что, казалось, делает тебя — тобой. Всё время, пока ты находишься с кем-то рядом, тебе кажется, что вот это и есть ты, такой, какой ты рядом с этим человеком. А теперь Чони уже как-то не совсем понимал, какой он. Кто такой Чон Чонгук? Рядом с Ким Тэхёном, едва с ним познакомившись, Чон не мог отогнать от себя мысли, что он тоже вот такой — караулящий притягивающего к себе омегу, сидя возле его дома, дожидаясь, когда он выйдет, чтобы прижать его куда-нибудь плотно, удерживая за руки, стискивая запястья, не раздеваясь, не готовясь, отыметь так, чтобы в глазах темнело от возбуждения, заставлять его стонать, громко, надрывно, заставляя его пахнуть, сильнее и сильнее, грубо, пошло, отвратительно. Рядом с Тэ Гуки ощущал себя именно таким. Ловя себя на этих мыслях, Чони подумал, что не трудно догадаться, почему это незнакомый альфа сейчас тут. И не трудно догадаться, почему Тэ сидит в темноте, дожидаясь, когда тот уйдёт. Было ли Чону жалко Тэхёна? Ну… наверное, немного было, но это скорее результат его воспитания, благодаря которому он мог нормально, без проишествий жить в обществе и удачно состоять в отношениях. Так он думал, пока был в этих самых отношениях. А теперь ему уже казалось всё это несусветным бредом, и смысла в этом он видел ноль. Какая разница, как ты ведёшь себя со своим омегой, хорошо или плохо, если в итоге он всё равно уходит? Так может лучше и впрямь просто брать то, что захочешь, и не терзаться? Пару вечеров в месяц Чони бы нашёл, чтобы покараулить кого-нибудь возле дома. И он вдруг сам себе усмехнулся этой мысли. Зачем же ему караулить. Вот он сидит. Прямо тут. Не нужно никого караулить. Нужно просто пару раз дать в морду тому, кто снаружи, и дело сделано. — Хочешь взять меня за руку? «Какой он удивительный» — сколько бы Чон не искал потерянное в этом парне, отыскать не мог. Он буквально во всём совершенно другой. Он похож на этот вечер, томный, тёплый, интимный. Ласковый. Просто нужно уметь добыть из него всё это. Чони очень хочет. — Только пока выходим. — согласился Тэ не очень охотно. Чони видит, как сильно он сомневается, видит, какой он недоверчивый. И хочется разнести в пух и прах это недоверие. Уничтожить его. Чтобы получить желаемое. Тэхён протянул ему руку, сам. «Ещё раз прикоснуться. Тёплый…» — Чонгук сперва коснулся его руки кончиками пальцев, немножко провёл по мягкой ладони, от запястья до подушечек пальцев. Осторожно и медленно, чтобы дать ему привыкнуть, чтобы он расслабился и понял, что Чони не причинит ему вреда. Он ведь не причинит. Снаружи припарковалась машина и свет её фар сквозь цветные кусочки витража падал на Тэ, сплетаясь с чертами его лица. Тёмный, тусклый свет, красно-жёлтый, густой, как облако. Бешено хочется наклониться, прижаться лицом к шее Тэхёна и заставить его выпустить свой запах, одуряющий, сладкий. Чони сцепил с ним пальцы и немного сжал его руку. — Не бойся. Я просто хочу помочь, клянусь. Что ж, это ведь не ложь. Насколько люди могут игнорировать чужую боль, отвлечённые своей собственной? Замечая только свою… Насколько бывает плевать на других ради удовлетворения своих желаний? Лишь бы своя боль утихла, ушла, перестала ныть в сердце. Можно ли оправдать причинение кому-то боли тем, что болит у себя самого? Очень сомнительное оправдание. Только вся правда в том, что в этих оправданиях обычно не нуждаются… Чони не нуждался. Он держал Тэ за руку, ощущая, как тот, стоя немного позади, сжимает его ладонь. И рука у Тэ нежная. Скользнуть бы пальцами выше, коснуться запястья, провести по предплечью, дотронуться до локтя, выше, забраться рукой под футболку, погладить плечо, ключицу. — Какого чёрта, Тэ? Ты что! Я тут, по-твоему, могу всю ночь торчать? — парень привстал с забора, оживился. Он будто и не заметил Чони, вообще проигнорировал. Словно тот пустое место. Бесит, однако. Тэ как-то неловко потоптался на месте, не особенно желая показываться из-за спины Чона. Но всё же ответил: — Я тебя не звал. Уходи, пожалуйста. «Пожалуйста?!» — такая робкая просьба вдруг странно и нехорошо кольнула Гуки где-то внутри. Почему он так стесняется перед этим парнем? Настолько боится его? Или между ними что-то совсем другого порядка? — Шутишь?! Я тебя едва отыскал! — он говорил и выглядел так, будто бы и впрямь удивлён и даже шокирован, — Ты как собрался вообще один жить то?! — Не надо на него кричать. — Чон потянут Тэ за руку, задвигая его себе совсем за спину. «Неправильно» — висело в голове светящимся банером. Он ничего не знает об отношениях этих двоих. Но с того самого момента, как только Чони ощутил тот запах, он загорелся мечтой получить себе его обладателя, кем бы он ни был. Присвоить, сделать своим. Отнять, если понадобится. — Ты вообще кто? — парень приподнял бровь, словно вообще случайно заметил Чона, и снова обратился к Тэ, который выглядывал из-за плеча последнего, — Не валяй дурака, Тэ. Просто возвращайся. Тебе нельзя одному, ты же знаешь. — Да не один он. Больше не один. — Чони услышал, как за спиной Тэ вздохнул, готовясь что-то ответить, и перебил его, — Если он попросил, то уходи. — Ты… — тот в ответ заметно разозлился, подошёл так быстро, что, кажется, Тэхён ощутил, как на него даже из-за спины Гуки повеяло его запахом, — Съеби, дружище. Ты ни черта о нём не знаешь, похоже, раз так уверен в себе. Он положил руку Чони на плечо и крепко сжал пальцы. Пахло от него очень концентрированно, зло. — Уйди. — говорил незнакомец твёрдо, уверенно. Знал, чего хочет. Он тут не просто караулил Тэ, чтобы отыметь. Нет. Он караулил его, потому что не хочет, чтобы его кто-то другой имел. Это можно прочесть в его глазах, это ощущается в запахе его тела, который тот намеренно почти не контролирует. Это сильный альфа, с таким запахом — возможно, даже истинный для Тэ. Только… чем сильнее он злится, чем очевиднее даёт понять, что Тэхён ему нужен, тем сильнее Чонгук хочет Тэ себе. — И что ты сделаешь? — Чони чуть приблизился к его лицу, демонстративно вдохнул его запах и резко выдохнул ему в глаза, обдавая лицо своим запахом. Давно ничего такого он не испытывал. Такое животное возбуждение, желание какого-то действия, желание бороться за своё, пусть даже это вовсе тебе не принадлежит, и принадлежать не может, потому что речь то… о человеке. Но тогда это никакого значения не имело от слова совсем. Имело значение лишь стремление доказать — я сильнее. И он будет со мной, потому что я так сказал. — Я не шучу, Тэ. — снова обратился к Тэхёну парень, протягивая к нему руку, — Пойдём. Не капризничай. Чони чуть подальше назад отодвинул Тэ, и перехватил незнакомую руку. — Не вернусь. — вдруг негромко отозвался Тэхён, — Юнги-хён, не вернусь. Лучше одному. Надоело, я очень устал. «Ты меня душишь» Парень, которого Тэ назвал Юнги-хён, резко дёрнул рукой, пытаясь освободиться от пальцев Чони, но тот держал крепко, не давая ему подойти к Тэ ближе. — Свали. Он же сказал. — Да ты бля… — тот явно взбесился, разве что пар из ноздрей не шёл, напрягся. Видимо, хотел ударить, но, мельком глянув на Тэ, передумал, — Не твоё это дело. — Ну значит, сделаю своим. Потому что… — Чонгук, не отпуская его руки, схватил его за затылок и притянул к себе, на самое ухо ему шепнув, — он тебя не хочет. Теперь он будет хотеть меня. Определённо не только Юнги, любой альфа бы подобного не стерпел. Открытая, нахальная провокация, целью которой было не столько взбесить и вывести из себя чужого альфу, сколько дать понять своему омеге, кто владеет ситуацией. На чью сторону стоит на самом деле встать. За чью спину прятаться. Хотел ли Чонгук, чтобы Тэ услышал, что он сказал? Да наверняка хотел. Ах, бешено хотелось подавлять. Такое забытое чувство, непередаваемый, сводящий с ума кайф. Наслаждение быть собой. Такого с Гуки не случалось уже очень давно. Не было нужды. А теперь можно, можно вообще почти всё. Кто его остановит? Кто запретит? В лицо ему прилетело моментально. Он, кажется, мысль даже додумать у себя в голове не успел. Больно прострелило нос, кровь, пахнущая травой, деревом и немного алкоголем, хлынула из носа, заливая белоснежную рубашку Чони. Тот вроде бы и ожидал, и одновременно не ожидал такого сильного удара. Кровь. Пахнет. Он всегда говорил, что запах Чони бывает иногда слишком резким, слишком сильным, и от него даже голова кружится. И Чону приходилось часто сдерживаться, чтобы не навредить ему. Всё, чтобы он не чувствовал себя рядом с ним плохо, чтобы ему не было дискомфортно. А потом оказалось, что Чон его душит. Как же это, чёрт побери, работает то… — Сука. — Чон пришёл в себя быстро, с ноги ударил Юнги в живот, а, когда тот потерял равновесие, повалил его на землю и уселся сверху, прижимая предплечьем горло к земле. Кровь капала из его разбитого носа тому на лицо, а Юнги в ответ дышал, прерывисто хватая воздух ртом. — Скажи что-нибудь ещё. Давай… — Чони ощущал, что сейчас ему полноценно снесёт башню, и даже немного сам себя напугался. — Да ты ни черта о нём не знаешь, псих… — едва выдавил из себя Юнги. — Вы сейчас даже меня убьёте. — едва слышно позвал их обоих Тэ. «Как понять — даже?» — подумалось Чони, и он отпустил горло, которое сдавливал уже, пожалуй, слишком сильно. Обернувшись к Тэ, который так и стоял позади, чуть поодаль, он заметил, как тот напряжён. Стоит вытирая ладонью пот со лба. Пряди волос прилипли на висках, а глаза блестели. Не хотелось. Брать себя в руки, возвращаться в своё привычное состояние не хотелось. Но даже с расстояния было заметно, как дрожат пальцы у Тэ. — Идиот. — Юнги спихнул его с себя, — Смотри, что наделал. — А ты, получается, не причём? — Тэхён шмыгнул носом, — Ты всегда и во всём не причём. Никогда за собой вины не чувствуешь. Даже сейчас. Будто и не знаешь. — он указал быстрым жестом на своё лицо, немного повышая голос. Выглядело странно и неестественно. Видимо, он на самом деле вовсе не такой, каким кажется. Совсем не конфликтный, просто так защищается. Или пытается защититься. Чони рукавом рубашки вытирал кровь с лица, пытаясь понять, о чём они говорят. — Господи, дай сюда. — Тэхён вытащил из кармана шорт белый платок, подошёл и ткнул им Гуки в нос, прижимая пальцами и чуть запрокидывая его голову, — Сейчас весь дом сбежится на твой запах. Полицию вызовут. Уходи, Юнги-хён, не надо доводить до абсурда. — обратился он уже к Юнги. — Уйду, если пообещаешь, что мы поговорим. — упирался тот. — Хорошо. — сдался Тэ, — Обещаю, что поговорим. Но больше не приходи ко мне домой. — Это не твой дом. А ты… — Юнги подошёл и ткнул пальцем Чони в грудь, — Расскажи ему, чтобы он понимал, что происходит. — он глянул на Тэ напоследок, развернулся и быстро зашагал в сторону улицы. Если бы Чон мог видеть его лицо в тот момент, то, возможно, снова бы взбесился. Ведь увидел бы в его взгляде себя. Все свои чувства и желания. Но он стоял, запрокинув голову, и взгляд его упирался в ночное небо, часть купола родного дома, отчётливо выделяющегося на тёмном фоне своими огнями, и кусок кроны дерева, качающуюся на тихом ветру. «Почему он никак не реагирует? Он вообще словно не омега. Хотя на вид и по ощущениям — самый омежий омега из всех, кого я встречал.» — Чонгук понять не мог. От запаха двух альф наверняка любой омега свалится без сознания. Два бешеных альфы, готовых друг друга поубивать — да таким давлением в воздухе можно толпу омег повалить. А это что? — Пахнешь хорошо. — вдруг произнёс Тэ, не убирая руки от лица Чона. Тот только глаза выпучил, пялясь в небо. Никогда ему не встречался никто, кто был бы хоть немного похож на этого парня. Он пахнет безумно, сильно, возбуждающе, бесстыдно, он не реагирует на подавляющий запах двух взбешённых альф, и говорит, что ему нравится запах Чони, он нежный на ощупь, дерзкий, красивый. «Хочу» — Прости. Я не думал, что до такого дойдёт. Думал, вдруг сработает. Это я виноват. — продолжал, как ни в чём не бывало, оправдываться Тэхён. Чонгук перехватил его за запястье. — Расскажи о себе. — А?.. — тот растеряно уставился ему в лицо, но через секунду, будто застеснявшись, отвёл взгляд. Смотрит на окровавленный платок у себя в руке. — Ты мне нравишься, Ким Тэхён. — признался Гуки, — Расскажи больше. Признаться то он, конечно, признался. Только что за этим «нравишься» кроется? Он и сам толком объяснить не мог. Пять минут назад, глядя, как его кровь капает на лицо другого альфы, мог, а сейчас не может. Они так стояли ещё какое-то время. Гуки отпустил руку Тэ, и тот убрал руки в карманы, сжимая в пальцах кровавый платок. Тепло, темно и тихо. Было слышно, как в доме хлопнули несколько окон — кто-то смотрел на драку, но стоило ей утихнуть, как интерес пропал, и жители вернулись к своим занятиям. Освещённый фонарями дом не спал, но и не гудел, как иногда бывает по выходным или по праздникам, когда люди собираются вместе, чтобы отпраздновать окончание недели. — Расскажу. Немного. Но только потому, что ты помог. — Тэхён, кажется, возвращался в своё обычное состояние, — По дороге. — он махнул Чону рукой, чтобы тот шёл за ним. — Да куда же я так пойду… — тот осмотрел свою залитую кровью рубашку. Из разбитого носа капало, но уже не текло, и он иногда вытирал рукавами лицо. — Как раз сделаем что-нибудь с твоим носом. Из аптеки Тэ вышел с пакетиком, помахивая им в воздухе. Гуки сидел неподалеку, прямо на газоне. Зелёненькая травка в полутьме казалась идеально гладкой — кусок, застеленный полотном. И пахло от неё почти так же, как пахнет от Чони, когда он перестаёт контролировать свои феромоны. Тэхён немного повёл носом, будто пытаясь отличить, где пахнет трава, а где — Чон Чонгук, и уселся рядом. — Я… такой от рождения. — произнёс он, доставая из пакета пузырёчки и ватные тампоны, — Просто мои феромоны сильнее, чем твои. — он скромненько улыбнулся, пожимая плечами, — Сильнее, чем почти у любого альфы. Вот и получается, что я устойчивее, чем другие омеги. — Такое разве бывает? — Чони рассеянно наблюдал за его движениями, лёгкими и привычными. Наверное, ему часто доводилось обрабатывать раны. — Ну… Врачи говорили, что в остальном я нормальный. Просто мне приходится немного иначе принимать подавители. А кроме этого... я обычный. — словно оправдываясь, рассказывал Тэхён. «Ну конечно, прямо совсем обычный.» — А это был что же, получается, твой альфа? Да уж, очень вовремя Гуки принялся интересоваться, кого только что чуть не убил. Но Тэхён будто и не обратил на это никакого внимания. — Как сказать. Мой, когда ему это удобно. И не мой, когда он устаёт. Что-то знакомое зашевелилось у Чони внутри. Нет, он бы не назвал свои прошлые отношения похожими, но что-то понятное в рассказе Тэ ему почудилось. — Так зачем тебе это? Уходи от него. — К тебе? — Тэхён засмеялся, аккуратно убирая тампоном с лица Чони кровь. Его прикосновения такие ласковые, и его шрам ему совсем не мешает казаться самым нежным парнем на земле. — Почему нет? — А разве нужно обязательно уходить к кому-то? Нельзя просто уйти? Чонгуку хотелось сказать: «Такому, как ты — нет. Нельзя. Ты особенный и за тобой всегда будут волочиться альфы — хорошие и плохие, и очень плохие. И тот парень был прав.» Хотел сказать, но не сказал. Тэ бы обиделся. Наверняка обиделся бы. А хочется, чтобы он испытывал лишь влечение, желание, чтобы закрывал глаза и представлял то же, что представляет и Гуки. Расположение. Расположить его к себе, чтобы он видел только его, и забыл обо всех других альфах. И как бы Чон не старался воспроизвести в голове его образ и сопоставить его с образом Тэ — ни черта не выходило. Он хотел бы ощутить к Тэ хоть нечто похожее на то, что испытывал ранее. Но настолько же, насколько Тэ отличатся от его прошлой пары, настолько же отличались и чувства Чони. Ничего общего. Даже примерно. Всё, что ощущал рядом с этим омегой Чонгук было завязано только на физиологии. И даже шрам на его лице лишь будоражил влечение где-то внизу живота. Да, он хотел бы узнать о Тэ побольше, но только лишь ту часть, которая касается его омежьей сути, и никак не общечеловеческой. Перед ним вообще не человек, а только лишь омега — нежный, уютный, сексуальный, ласковый. Влечение. — Эй, Ким Тэхён. — Чони положил руку ему на шею, запустив пальцы в волосы, и наклонил его к себе, — Закрой глаза. Пока кровь окончательно не высохла, пока он может ощутить полностью вкус его тела. Пусть поцелует. Пусть он поцелует в ответ. Ради этого не жалко получить в лицо. Лицо заживёт, а воспоминания о персиковом запахе навсегда засели внутри, отдаваясь пульсацией в члене, туманом в голове, даже остатками привкуса на языке. — Не надо. — Тэ вдруг рукой отстранился, — Это будет нечестно. — Нечестно? — Чони округлил глаза. Он совсем не ожидал отказа. Тем более такого странного отказа. Ему казалось, что Тэхён не против, и больше того — он думал, что всё же заслужил хотя бы поцелуй. — Конечно. Я же не смогу тебе ответить искренне. А это неправильно. Чонгук как сидел с приоткрытым ртом, так и застыл. Сказать, что он знатно обалдел — ничего не сказать. Кто, чёрт возьми, над кем тут издевается? Это что ли шутка? Он и впрямь думает, что Гуки всерьёз? Или он над ним шутит… Кажется, не шутит… — Безвозмездно, не бойся. — Чон крепче сжал его шею и прижал к себе, целуя его губы, не стесняясь, просовывая внутрь язык, развязно, мокро. Нечестно.