Следом за расставанием

— Разве нам можно, Чони? — Тэхён не решался до него даже дотронуться. Казалось, что он ворует чужое. Сомнения. Никуда не делись. Ведь ничего не изменилось, всё по-старому. Ни Мин Юнги, ни Джун, ни Пак Чимин никуда не делись. Они всё ещё есть в их жизни, и нельзя их игнорировать. Нельзя всё бросить и просто быть вместе, потому что хочется. — Тэ. — Чонгук не отпускал его, сжимал руками плечи, целовал в шею, постоянно вдыхая запах. Жадно, закрывая глаза, пытаясь вдохнуть в себя как можно больше, — Давай не расставаться. — он тихо шептал, убирая волосы в сторону, прижимаясь губами к уху, — Я чувствую тебя. Когда тебя нет рядом, я думаю о тебе. Я не забываю твой запах ни на минуту. Ты… Ким Тэхён, ты не можешь отказаться. Просто не можешь… Скажи… — он схватил его лицо обеими руками, уставившись прямо в глаза, — ты же чувствуешь то же самое? Скажи, что да. Потому что иначе это будет значить, что я спятил. — Да… но… — Тэ даже не пытался освободиться от его рук. Он был растерян, ведь он ничего не знал о том, что Чони испытывает то же, что и он. Что он так же сбит с толку, что его сердце неспокойно. Он считал свою привязанность односторонней, и не представлял, что у них есть хоть ничтожная возможность быть вместе. Ким Тэхён влюбился в своего соседа, который совершенно неожиданно для них обоих оказался его истинным. Истинные… какие они на самом деле? — Да, но что потом? Как это будет? Я… — мысли в голове Тэ путались, он был счастлив слышать нечто подобное, но был и слегка напуган. Он ничего не знает об отношениях. Да, его родители были счастливы в браке, но они оба всегда жили обычной жизнью, и ни его мать, ни его отец особенными не были. А он, Тэхён, разве может сделать кого-то счастливым? Он хотел бы. Очень хотел бы. Но ему страшно. — Боишься? — Чонгук вдруг улыбнулся, — У тебя на лице написано, что боишься. — А ты нет? Что ты об этом знаешь? Лично я ничего не знаю. Только то, что со мной непросто. Я… — он замотал головой, всё-таки освобождаясь от рук, сжимающих его лицо, — не просто омега. Я самый ужасный омега, который только может достаться. Если бы я был нормальным… Ах, Тэхён только и мечтал, чтобы быть нормальным. И часто воображал себе, как это, быть нормальным. Но он особенный, и с этим невозможно ничего поделать. И что с ним, таким вот уродливым, будет делать Чон Чонгук? Как его сердце переживёт такую связь? Меньше всего на свете Тэ хотел бы сделать его жизнь такой же невыносимой, как своя собственная. — Как мы раньше этого не поняли… — Чон закатил глаза, немного запрокинув голову, — Это же очевидно. Чего ты боишься? Если я… — он наклонился и поцеловал Тэ в губы, на несколько секунд задержавшись, прижимаясь к ним своими губами, — буду заботиться о тебе, то тебе не будет плохо. А если… — он снова его поцеловал, так же долго, — тебе будет хорошо, то хорошо будет и мне. Разве не так это работает?.. — Наверное так, или примерно так… Но ведь мы не можем просто игнорировать окружающий мир и жить только для себя. Мы… живём среди людей, нельзя подчиняться лишь природе. Нужно же… Тэхён запнулся. Он всю свою жизнь страдает от приколов этой самой природы, и ему до одури хочется обычной жизни. Только сейчас, говоря всё это, он осознал, что эту природу не изменить, не обмануть. Он бы хотел жить, как все, быть может, если бы его истинным оказался Ким Намджун, всё было бы куда проще. Но его истинный — альфа с чудесной жизнью. Нежный, сильный, красивый. Как Тэ может испортить ему существование, отравить своим ненормальным, сладко-свежим персиковым запахом жизнь… — И что? — Чон усмехнулся, — Предлагаешь сейчас разойтись и всё? Забудем? Это случается каждый день? Считаешь, завтра я пойду по улице и встречу другого истинного? Так что ли? Ты что? — он нервно посмеивался, стараясь не кричать. До Чона не доходила причина, по которой Тэ сомневается. Он ощущал его сомнения, да они у него на лице написаны, тут и гадать нечего, но не понимал, почему он сомневается… И почему не рад… Чони, увидев его тут на лестнице, целым, невредимым, чуть сознание от счастья не потерял. Он так чувствовал его страх, пока бежал. Так за него боялся, а он стоит тут и нос морщит. Раздумывает. Для Гуки найти своего истинного — не то же самое, что для Тэ. Для него это безумное счастье. Он никогда не думал, что встретить истинного — это вот так. Такая близость. Да, порой неприятно, но вот сейчас, когда он рядом стоит — до головокружения хорошо. Аж в глазах мутнеет. Хочется трогать его, целовать, дышать вместе, слушать стук его сердца, молчать и говорить. Вместе — до одури хорошо. И да, порознь будет плохо, но если не расставаться, если возвращаться всегда друг к другу, знать, что тебя всегда ждут, то разве это не прекрасно? — Чони. — Тэ наконец положил руки ему на плечи, пальцами коснулся шеи, поглаживая влажную от пота кожу, — Ты понимаешь, кто я? — Почему ты говоришь со мной, как со слабоумным? Они несколько секунд смотрели друг на друга. Чонгук гладил его лицо, касаясь пальцами шрама. И Тэхён позволял. Ему можно. Он никогда его не осудит. Вот бы… А может быть… Тэхён приподнялся на носки, закрыл глаза и коснулся губами его губ. Он вздохнул, и Чон ощутил на своих губах его вздох. Нежное, лёгкое прикосновение, оно не несёт сексуального подтекста, но от него под кожей пробегает дрожь, словно дыхание Тэ проникает внутрь через поры. Губы сладкие, влажные. И от него пахнет летней жарой, сочной мякотью персиков, свежих и спелых. Это его омега. Вот его омега, прямо тут. Настоящий. Чонгук закрывает глаза, не выпуская его из рук. Не отпускать… Он целует его лицо. Хватает губами родинку на носу — его любимую. — Не глупи, Ким Тэхён. Ты выдумываешь проблемы, которых может никогда не возникнуть. — он шепчет ему в рот, продолжая целовать губы, — Смирись. Ты мой и больше ничей. И ты не можешь отказаться. Это правда. Он не может просто сказать «нет». Даже если бы хотел. Они целовались, вдыхая запахи друг друга. Целовались под светом разноцветных витражей. Тепло, нежно, поцелуи с осознанием. Это больше не импульс, это взаимность. И она сексуальнее, чем сам секс, как факт. Тэ стоял на носках, тянулся к нему в желании быть ближе, и из головы испарились все тревоги, оставив место лишь чистоте чувств, общих на двоих. Может Чон прав? Может это и значит быть истинными, когда плохо — плохо вместе, когда хорошо — вместе хорошо, и делить это на двоих — правильно. Так должно быть. Ничего друг другу не говоря, они не слышали вокруг ничего, кроме звуков взаимных поцелуев, прерываемых глубокими вдохами и чувственными выдохами. И не слышали ни того, как открывалась входная дверь, ни шагов после этого. Не заметили взгляда, который за ними наблюдал некоторое время. И не заметили фигуру, которая быстро скрылась на лестничном пролёте ниже. — Тэхён… — Чон вытянул рубашку у него из джинсов, забрался под неё руками. Он его вот так ещё никогда не трогал, — Я думал, представлял себе этот момент. Но никогда это не было… — он жадно хватал губами его кожу, руками лаская тело под рубашкой, — настолько фантастично. У тебя кожа… — Я не могу так. — Тэ запрокинул голову и зажмурил глаза, всем сердцем сожалея об отказе, — Мы оба не можем. Так будет нечестно. — Знаю. — Чонгук опустил голову ему на плечо, прижимаясь лицом к шее, — Знаю, ты прав. Просто с тобой… мне безумно хорошо. Это правда. Всё время, с момента встречи с Тэ, у Гуки внутри словно бы копошился клубок змей, от которого хотелось избавиться. Чувство, которое заставляло желать облегчения. И теперь, когда он получил ответы, эти поцелуи принесли ему такой желанный покой. Увидев Тэ в первый раз, внутри поселилось чувство, что он что-то потерял, и теперь должен найти. А теперь, когда он обнимает этого волшебного омегу, всё встало на свои места. Вот она — его потеряшка. Нашлась. Всё хорошо, всё правильно. Больше никаких тревог. — Давай… — Мин Юнги… — Тэ перебил его, опуская руки и прижимая ладони к стене позади себя, — Сказал, что так просто этот удар тебе не простит. — Плевать я хотел на этого полоумного. — Чон потянулся и взял Тэ за руку, — Не думай о нём. Я сам. Не ходи больше к нему. Что будешь сегодня делать? — перевёл он тему. — Мне жить скоро не на что будет, надо поработать. — Тэ усмехнулся, сжимая обеими руками руку Чона. — Не думал, что ты работаешь… — Чонгук задумался. — Мы вообще почти ничего друг о друге не знаем. — Тэхён тихо улыбнулся. — А ты хочешь узнать? Тэ кивнул, немного стесняясь своих желаний. Они попрощались, Чони нужно было вернуться в офис. Он предложил сказать Джуну всё, как есть, но Тэ сказал, что должен сам. Это будет честно. На прощание они снова долго целовались. Целоваться было приятно, разлучаться не хотелось. Это в новинку не просто для них двоих, это в принципе большая редкость. Среди восьми миллиардов людей найти своего истинного… Он может оказаться на другом конце света. Но стоит им встретиться, даже незаметно, встретиться взглядами в автобусе например, как сердце внутри предательски ёкает, пропуская удар. И большое счастье, если они не потеряют друг друга в толпе. Иначе разлука рано или поздно может запросто их убить. Медленно, тоскливо, истинные альфа и омега могут угаснуть, как свеча на ветру. Не обязательно, конечно, но это очень возможно. Поэтому чудо, что Тэ и Чони не просто встретились, что они вообще живут рядом. Джуна в офисе уже не было, и Чони облегчённо вздохнул. Он бы не смог молчать, хоть Тэ и просил. Как можно молчать, если бы он маячил перед глазами… А вернувшись домой, Чони моментально забрался в душ, мечтая смыть с себя пот, который липким слоем покрывал его тело после пробежки в самое полуденное пекло. Он хорошо представлял себе предстоящий неприятный разговор с Чимином. Только утром они занимались сексом, а теперь он заявит ему, что нашёл своего истинного. Очень неловко. Однако греет сердце тот факт, что, когда все эти разговоры закончатся, его будет ждать самый прекрасный человек на всём белом свете. И этот новый этап жизни будоражил сознание. А сердце трепетало. Чон, стоя под горячими струями воды, закрыл глаза, вспоминая их поцелуи. — Боже… Как можно назвать это проклятием… — он было хотел уже подрочить на воспоминания, когда в дверь позвонили, — Да чёрт бы вас… Чонгук недовольно скривился, выполз из душа и небрежно повязал полотенце на бёдра. Вряд ли это президент или Мерилин Монро, так что и так сгодится. Открыв дверь, он замер на пороге. — Это… какого? — он округлил глаза, рассматривая встревоженную женщину на пороге. Та всплеснула руками и зарыдала. — Чони, детка. — она запричитала, — Чимини в больнице. Женщина, рыдающая на пороге Чонгука — мать Пак Чимина. Чонгук хорошо её знает, они с Чимином ведь долго были вместе, все им прочили свадьбу и долгую, счастливую жизнь, с детьми и всем таким. Никто ведь не мог предположить, что Ким Тэхён поселится над квартирой Гуки и всё испортит. — Как понять? Он болеет? Утром же был в порядке… — Чон ещё больше распахнул глаза. — Я расскажу по дороге, поедем, пожалуйста. Разве мог бы Чони ей отказать? Да, пусть он больше не может и не хочет быть с Чимином, однако они не чужие. Они долго были вместе, как бы там ни было, между ними много общего. Прошлое никуда не делось. Да и… не закончилось ещё, по сути… — Я оденусь. — он кивнул вниз, на своё полотенце, а женщина затрясла головой, пятясь назад. Одевался Чонгук нервно, не в силах понять, с чего это Пак Чимин оказался в больнице. Утром ведь всё прекрасно было. Торопливо спускаясь вниз, он и не подумал о том, что нужно что-то сказать Тэ. Как-то ему вообще не верилось, что с Чимином может что-то случиться, и он думал, что вернётся быстро, но получилось всё несколько иначе. В машине он то и дело бросал взгляды на мать Чимина. Та взаправду выглядела обеспокоенной, нервно теребила ручку сумочки, рассказывая путано и сбивчиво. Чимин выглядел здоровым, слегка подавленным, но ничего серьёзного. Но утром на работе потерял сознание прямо посреди офиса. И не приходил в себя, пока его не привезли в больницу. А там сказали, что ребёнка больше нет. — Какого ребёнка? — Чон затормозил на светофоре. Он таращился перед собой на дорогу, с трепетом ожидая ответа. Что говорит эта женщина?! О каком таком ребёнке речь… — Он и сам не знал. — она вытерла нос платком, вытащив его из сумки, — Узнал и сразу будто бы… — она снова разревелась, — ему так плохо… — Я… — в голове у Чони словно взрыв произошёл. Резко перемешалось всё, что он испытывал за последние дни. Стало страшно. Он ощутил себя не просто предателем, он ощутил на себе словно бы тяжесть смертного греха. И не мог никак поверить, что всё это происходит с ним. Пак Чимин, его знакомое тело; Ким Тэхён, его сладкие поцелуи, его громкие чувства. Мин Юнги и его разбитое лицо. Ким Намджун и его бесчувственное желание Тэхёна. И он сам — Чон Чонгук, влюблённый совершенно внезапно. Не вовремя. Возможно, ошибочно. Возможно, это неправильно. Ведь как он может быть счастливым, когда тот, кто был самым дорогим в его жизни не один год — страдает. Это правильно?! Быть счастливым… правильно? — Привет. — Чон осторожно заглянул в палату. Чимин приоткрыл глаза. — Чони… — он улыбнулся ему, но даже с порога было заметно, что он прилагает усилия для улыбки. — Чимини. — Чонгук прошёл внутрь, тихо прикрыв за собой дверь, и присел на край кровати, — Ты не бойся, всё наладится… Он говорил, и сам не понимал, что несёт. Как может всё наладиться? Он сорок минут назад хотел его бросить, а теперь держит за руку и говорит, что всё наладится. Чушь несусветная. Страх заставлял руки дрожать, и это с головой выдало все истинные чувства Чони. Почти все. — Прости меня, Чони. — Чимин сжал его ладонь, — Я не знал, клянусь. Сам не знал. Никаких изменений не ощущал. Док сказал, такое бывает, на маленьких сроках не всегда легко понять. И я не знал… Ты напуган? Чонгук опустил голову и упёрся лбом ему в ладонь. — Напуган, но не сильнее, чем ты. Как ты сейчас себя чувствуешь? — он резко поднял голову, — Где-то болит? Он рукой погладил Чимина по щеке, по привычке убирая волосы ему за ухо. А в голове: «Интересно, чувствует ли сейчас Тэ то же самое, что и я?». Чон тряхнул головой, ведь он сейчас не об этом вовсе должен думать. — Сейчас уже не болит. Но Чони… — Чимин смотрел на него, и у него в глазах читался страх, стекающий по щекам блестящими дорожками, — Прости. Ты прости меня… Прости, я не хотел… Чонгук обхватил его голову руками и прижал к себе. Поглаживая его по волосам, он прикусил губу и зажмурил глаза. Он запутался и не понимал, за что Чимин просит у него прощения. Причин не было, но, если ему от этого станет легче… — Всё хорошо, детка. Не бойся, мы переживём, обещаю. — Ты… можешь мне что-то пообещать? — Конечно. — Чонгук поцеловал его в макушку. Он был готов ему пообещать всё, что угодно, лишь бы снять со своей души эту тяжесть, которая придавила его, будто бетонная плита. Тэхён, услышав звонок в дверь, подскочил и побежал, захлопнув ноутбук. Да, он чувствовал тревогу, но не придавал ей значения. Посчитал, что это его тревога, не Чонгука. Его тревога за будущее, на которое раньше он и не надеялся. А теперь, когда у него есть истинный, который дал ему понять: будущее возможно, он ощущал некоторое воодушевление. И очень ждал, когда Чони вернётся. И вот он вернулся. — Оу… — Тэхён разочарованно опустил руки. — Оу? — Джун вопросительно приподнял брови, — Что за «оу»? — он засмеялся, — Ждал кого-то ещё? — Нет. То есть да… то есть… — он втащил его за руку в квартиру, — Можно поговорить? Джун обхватил его за талию и потащил на балкон. Там, прижимая Тэ к перилам, он принялся его целовать. Целовал, куда попало, в шею, лицо. — Стой, стой. — Тэхён замотал башкой, пытаясь от него отстраниться, — Я должен сказать что-то о Чони. Чон Чонгук… — Чони? У них там проблемы. — Джун остановился, глядя Тэ в глаза. — У них? У кого у них? На работе? — Тэхён вздрогнул, ощущая, как внутри сердце обволакивает что-то липкое и вязкое. Ревность. И страх. — Что? Нет. Мать Чимини искала Чон Чонгука на работе. Я сказал, что он уже дома. Они наверное, сейчас в больнице. — Зачем? — внутри что-то опустилось, в животе противно заныло, а к горлу подкатила тошнота. Даже голова закружилась. — Чимин потерял ребёнка. Наверное, они оба сейчас жуть как подавлены. Они, конечно, вроде бы не планировали, но… Тэхён округлил глаза, голос пропал, ладони и спина покрылись липким, прохладным потом. Тэ прикрыл рот рукой, ощущая, как тошнотный ком шевелится внутри, но стоило снова прокрутить в голове сказанное Джуном, как его вырвало. Намджун немного отошёл в сторону, но сразу же вернулся и, схватив Тэ за плечи, повёл его в комнату. Он усадил его на кровать. — Тэ, тебе плохо? Отравился? — он присел перед ним на корточки, — Боже, прости, ты наверное вспомнил… Я не хотел, клянусь. Он поднялся и побежал в кухню, принести воды. А Тэ остался сидеть на кровати, закрыв обеими руками лицо. Он прижимал ладонь ко рту, ощущая, как срывается собственное дыхание. Истинные они с Чони или нет, но он не сможет теперь отнять его у Чимина. Просто не сможет. Он знает, что такое лишиться ребёнка. Хоть это было и его собственное решение, но он о нём чертовски жалеет. И если ему больно по сей день от осознания, то как должно быть больно Чимину, который не принимал таких решений. И как Тэ может сказать, глядя Чонгуку в глаза: «Выбери меня»? — Держи. — Намджун вернулся и присел рядом, рукой обнимая Тэ за плечи. Он буквально впихнул ему в руки стакан с водой, — Извини, что я заговорил об этом. Я не должен был. Я просто забыл. — Ммм. Нет. — Тэхён едва выдавил из себя слова, глотая слёзы, — Это пройдёт. Сейчас пройдёт. Он стиснул пальцами стакан, даже костяшки побелели. Намджун обеими руками обнял его за плечи, прижимая к себе. — Конечно пройдёт, Тэ. Конечно. — он поцеловал его в висок, прижимаясь носом к волосам, — Хочешь в путешествие? Куда бы ты хотел? Намджун целовал его в висок, в ухо, нежно обнимая за плечи. Говорил лживое «прости». Гладил заботливо по волосам, обещая, что жизнь наладится — он сам её наладит, для них двоих. — Да. Давай поедем куда-нибудь. Только… — Тэхён уже и без того влажной ладонью вытер лицо, — Мне нужно с кем-то поговорить перед этим.