***
Шелковистые простыни вызывали зуд на коже Нила. Он встал и подошел к открытому окну, он попросил благосклонности у ветра, запрокинув назад голову. Тот высушил пот с его затылка, и Нил — впервые за несколько часов — почувствовал, что может свободно вздохнуть. — Спасибо, друг, — пробормотал он, и в ответ ветер взъерошил его волосы. Ноги чесались от желания подвигаться, и он подумывал о том, чтобы спуститься в конюшню и навестить Тильку. Вместо этого он поймал себя на мысли, как идет по уже знакомому пути — через пустынные коридоры к маленькой библиотеке. Эндрю, конечно же, оказался там, лунный свет на крыше заставлял его отливать серебром. Когда Нил пролез через окно и устроился рядом с ним, Эндрю едва повернул голову. Крошечные огоньки метались и танцевали на лужайке внизу, Нил улыбнулся про себя, вспомнив летние ночи, когда они с Кевином и стеклянной банкой, в изумлении глядели на крошечные плененные звезды. — Интересно, устану ли я когда-нибудь от светлячков, — сказал он спустя какое-то время, не ожидая ничего в ответ. — Если так случится, обязательно поймай одного и съешь. Они вызывают галлюцинации, думаю, это может снова вызвать у тебя интерес к ним. Нил рассмеялся, откинувшись назад и уставившись на луну. — Это то, что кажется тебе интересным? Фокусы, которые твой собственный разум разыгрывает с тобой? Эндрю забурчал, повторяя его позу. — Зависит от фокуса. Что ж, он был прав. Его… иногда пугало, насколько просто все было. Каким естественным и в то же время чужеродным все казалось. Будто все это — сон или галлюцинация, которую вызвал светлячок. Речь не только об Эндрю, а обо всем этом — о короле, других магах, о самой магии. Он бы списал свое беспокойство на паранойю матери, но он уже видел это — как другие маги относятся к составным магам, как шептались у тех за спиной, улыбаясь в лицо. Даже Маги Леса — которые, как правило, были очень добрыми, старались оттеснить их на окраины. Но казалось, что здесь никому не было никакого дела до этого. Лежа на спине, чувствуя, как выступы на крыше впиваются ему в позвоночник, одновременно причиняя дискомфорт и успокаивая, он размышлял о том, что принесет ему утро. Он никогда не планировал связывать себя узами с кем-то. Его мать пришла бы в ярость, если бы он хотя бы просто подумал об этом. Но он уже похоронил ее желания в себе — в другую бессонную ночь. — Зачем ты сделал это? — внезапно спросил он. Эндрю лениво повернулся к нему лицом, словно вообще спал. — Можно чуть конкретнее. — Церемония. Почему ты ее изменил? — Ты не хочешь, чтобы у тебя спросили согласие? — Конечно, хочу, но это не ответ. Эндрю молчал настолько долго, что Нил уже было решил, что ответа не будет. — Ты забываешь о том, что я прекрасно знаю, каково это — не иметь выбора. Казалось, от этих слов у Нила перехватило дыхание. Он забыл. Черт возьми, он и правда забыл. Эндрю знал, каково это — быть закованным в цепи, так же хорошо, как и сам Нил. Он сглотнул, борясь с сухостью во рту. — Спасибо, — сказал он. — Я… спасибо тебе. Эндрю ничего не ответил, они лежали так, бок о бок, до глубокой ночи.***
Он не помнил, как ложился в кровать, как заснул, или что ему снилось. Он помнил лишь то, как дрожал в теплой ванне, нежные руки Жана, когда тот одевал его и тяжелое молчание, повисшее между ними. Он помнил воздух, зовущий его сквозь открытое окно, сладко пахнущий и обещающий то, во что Нил никак не мог поверить. Он помнил прикосновение шелка к своей коже, тяжесть стали, уютно устроившейся между ключицами, гладкость камня, который он сунул в карман. А после то, как он потянулся к двери, его дыхание было размеренным и медленным, сердцебиение ровно отдавалось в груди, а ноги так и ни разу не дрогнули, пока он — вместе с Жаном — шел по коридорам в сторону сада.***
Они остановились на краю летнего сада. Все маги уже были там — куча смеющихся людей, стоящих в лучах утреннего солнца. Нил думал, что церемония будет для всех, учитывая статус Эндрю, но Бетси сказала, что магические союзы заключаются в присутствии лишь членов семьи. Семья. От этого слова в его груди возникал странный трепет. Жан уже было развернулся, чтобы уйти, но Нил схватил его за рукав, прежде чем он успел сделать хотя бы шаг. — Я не должен быть здесь, — пробормотал Жан достаточно тихо, чтобы остальные могли хотя бы притвориться, что не слышат его. — Почему нет? — Я не…, — он обвел рукой всех присутствующих. Нил расставил ноги и крепче вцепился пальцами в рубашку Жана. — Здесь только члены семьи. А не только маги. У Жана перехватило дыхание, когда он отвел взгляд в сторону, к замку, который возвышался над ними. Когда он, наконец, повернулся, чтобы встретиться взглядом с Нилом, в его глазах было что-то похожее на печаль. Жан кивнул и шагнул в сад. Остальные тут же окружили их, Кейтлин взяла Нила за руки и повела в самый центр сада, где уже стоял Эндрю в окружении своего брата и Рене. Его ступни были босыми, а пальцы ног зарывались в поросшую травой землю, Нил задавался вопросом, что поет ему его собственная магия. Кевин подошел к Нилу, Жан оказался по другую от него сторону. Нил моргнул и в памяти нарисовали они — но уже в другом саду, задыхающиеся от смеха и гоняющиеся друг за другом. Он снова моргнул, и они снова оказались под голубым небом Пальметто, Эндрю стоял на расстоянии вытянутой руки. Мир вращался, и он мог поклясться, что буквально чувствовал, как тот вращается, он чувствовал, как вся магия кружится вместе с ним в великолепном невидимом танце. — Дыши, — пробормотал Эндрю, не сводя с его лица глаз. Нил набрал полный рот сладко пахнущего воздуха, танец продолжался, несмотря на то, что его сердце уже успокоилось. Бетси сделала шаг вперед. На ее губах появился намек на улыбку, когда она посмотрела на них двоих, а затем она закрыла глаза и начала петь. И хоть ее голос никогда не звучал в больших залах, но все равно был просто прекрасен. Она пела на магическом языке — на языке, которому Нила не учили, но который он все равно сумел понять. Он понял, что песнь была историей — историей мира и магии, которая стала даром самой Вселенной. Нилу удалось ощутить на себе то редкое чувство чего-то столь значительного и столь огромного, что никаких слов не хватило бы, чтобы описать это. Когда песня подошла к концу, у него защипало в глазах, а когда он взглянул на Эндрю, то чуть было не ослеп от яркости. В саду царил покой, казалось, что даже цветы забыли о том, как мимолетна их жизнь. Нил поймал себя на сожалении из-за того, что он не может оставаться здесь, в этом самом моменте, до конца своих дней. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать магический союз Нила и Эндрю, — произнесла Би, наполняя своим мягким голосом весь сад. — Поскольку все маги навечно связаны между собой магией, узы между вами будут служить не принудительному или искусственному соединению ваших сил, а сознательному укреплению вашей связи на благо обеих сторон. Ибо магия не способна забрать, она лишь отдает — так же Нил и Эндрю не будут брать друг у друга, а будут отдавать, делая свою магию устойчивее, приземленнее и сильнее. Она замолчала, и Нил услышал жужжание парочки насекомых вокруг них. Один из магов пробормотал что-то — ему захотелось посмотреть, кто же это был, но он не мог отвести взгляда от Эндрю. В выражении его лица было что-то свирепое, что-то с трудом завоеванное, жизненное и грубое, Нил не понимал, что это значит, но поймал себя на том, что очень хочет понять. Би снова запела и, не останавливаясь, протянула руку каждому из них. Эндрю без колебаний схватился за нее, Нил сделал то же самое, но медленнее. С теплой улыбкой на лице она соединила их руки, и при первом прикосновении к коже Эндрю Нилу показалось, словно он ощутил это — огромную силу, пробежавшую по его телу подобно току. Нил знал, что сила Эндрю велика, но… У него едва не перехватило дыхание, и ведь магический союз даже не был завершен. Бетси стала петь громче, и один за другим к ней присоединились остальные маги, их пение переплеталось настолько большим количеством ниточек, что магия стала казаться едва ли не осязаемой. Все началось с их соединенных рук, вибрация, прошедшая по телу, была одновременно чужой и знакомой, и Нил задыхался от этого чувства. По мере того, как песнь звучала вокруг них, магия окутывала их руки, плечи, она расползалась до тех пор, пока они оба не оказались окутаны магическим коконом — теплым и уютным. Песнь медленно затихла. Эндрю моргнул, словно просыпаясь. Нил знал, что он чувствует. Это напомнило ему о той ночи, проведенной на подоконнике, когда дождь начисто смывал мир вокруг него, безвозвратно меняя его жизнь. Кевин шагнул вперед, а Аарон — встал напротив него. Как один, каждый из них вручил Бетси по предмету — кольца. Медь символизирует огонь, золото — землю. Эндрю взял золотое кольцо с ладони Бетси и вопросительно посмотрел на Нила. Нил кивнул, и Эндрю ловко надел кольцо ему на безымянный палец. Оно отдавалось теплом и тяжестью на его коже и совсем не был похож на подавители, которые ему приходилось носить до этого. С появлением кольца его магия заплясала и запела — Огонь и Воздух вместе приветствовали прикосновение Земли. Он чувствовал себя словно во сне, когда взял в руки медное кольцо. Эндрю приподнял бровь, глядя на него, и Нил сглотнул из-за сухости во рту, когда дрожащими пальцами надел кольцо на палец Эндрю. Абсурдно, но на секунду он подумал, насколько хорошо медь выглядит на коже Эндрю. — Нил? — позвала Бетси, и Нил повернулся к ней, все еще крепко сжимая руку Эндрю. — Хотел бы ты завершить ритуал поцелуем? Он снова перевел взгляд на Эндрю, все такого же невозмутимого, каким он всегда и был, но ему показалось, что в глубине его глаз что-то закипает. Он заметил едва заметный взгляд, едва заметное мерцание, когда он посмотрел на губы Нила, вопрос и ответ в одном лице. Нил прочистил горло. — Да, — сказал он, и в его голосе не было ни капли дрожи. — А ты, Эндрю? — спросила Би с улыбкой в голосе. — Хотел бы ты завершить ритуал поцелуем? — Да. Несмотря на твердость своего ответа, Эндрю медлил, обхватив лицо Нила свободной рукой, плавно притягивая того к себе. Нил догадался, что Эндрю дает ему шанс на отступление. Вместо того, чтобы воспользоваться им, он наклонился вперед. Он думал, что сила Эндрю, которую он ощутил от прикосновения руки, впечатляет, но то, что он ощутил от прикосновения его губ, было почти ошеломляющим. Его собственная магия мгновенно отреагировала, запев приветственную песнь, к которой вскоре присоединился глубокий баритон магии Эндрю. Нил поймал себя на том, что отвечает на поцелуй, не коротким целомудренным касанием губ, а толкается все глубже и глубже, пока их магия выплясывает волшебный танец. И Эндрю… И Эндрю… В нем было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Нил никогда даже представить себе не мог, что это может быть так — противостояние магии Земли и его собственной, связь между ними крепла до тех пор, пока он не ощутил, что та может просто разорвать его. Поднявшийся ветер, пронесся по саду, ероша волосы Нила и остался в крошечном промежутке между их телами. Он мог поклясться, что, когда он открыл рот, чтобы ответить Эндрю, он почувствовал, как земля задрожала у него под ногами. Кто-то прочистил горло, со стороны послышался веселый кашель, и поцелуй стал нежнее, а затем и вовсе прекратился. Нил вцепился пальцами в рубашку Эндрю, не совсем готовый отпустить его, Эндрю слегка фыркнул ему в губы. Возможно, Нил был наивным или даже смешным, он не мог винить Эндрю в том, что он забавлялся над ним. Все, что он точно знал — в течение пары этих мгновений, даже несмотря на то, что земля буквально трещала у них под ногами, он чувствовал, что никогда прежде не стоял так твердо на ногах. Медленно, очень медленно, он отстранился, а после убрал свои пальцы с рубашки Эндрю и сделал шаг назад. Эндрю не отпустил его руку — бесконечно долгое мгновение они стояли, наслаждаясь этой парой сантиметров, где их кожа соприкасалась, пока остальные маги не окружили их. Нил был готов к тому, что им придется разойтись, принимая хлопки на спине и поздравительные крики. Он чувствовал это внутри — как магия заземляет его. Он, не задумываясь, потянулся вслед за Эндрю, и он прервал свой разговор с братом, чтобы взглянуть на него. Столы уже были накрыты, и ворота в саду распахнулись, впуская городских жителей, чтобы те тоже могли присоединиться к трапезе. Нил ковырялся в каком-то пикантном пирожном, попивая свой сидр и безуспешно пытаясь перестать быть в центре внимания. Каждые пару минут он чувствовал легкое притяжение, и каждый раз не мог удержаться и не посмотреть в золотистые глаза Эндрю. — Фу, вы, ребята, просто отвратительны, — сказала Эллисон, небрежно закидывая одну руку ему на плечи, другой она держала какой-то напиток с фруктовым запахом. — Что? Дэн ухмыльнулась. — Во время вашего поцелуя я обмахивалась веером. Вы буквально вызвали землетрясение. — Только не разрушьте ночью замок. И не сожгите его, — рассмеялась Эллисон. — Если так подумать, нужно убедиться, чтобы рядом с их комнатой не было никакого огня. Нил ощутил, как запылали его щеки от настолько прямого намека. — Я не… — Заткнись, Эллисон, — весело сказала Кейтлин, проталкиваясь к ним. — Тебе ли не знать, как это бывает, ты буквально заставила Рене сломать водопроводные трубы. Эллисон приподняла одну свою аристократическую бровь. — Вот именно. А ты думаешь, зачем еще я предупреждаю их? Это внесло ясность сразу в четыре момента, но его не особо волновала личная жизнь Эллисон и Рене. Жана больше не было поблизости, Нил огляделся вокруг лишь для того, чтобы убедиться, что Кевин тоже исчез. Он улыбнулся про себя и снова обратил все свое внимание на тихую перебранку друзей.***
К обеду Нил уже был готов найти себе норку и проспать в ней тысячу дней. Или, возможно, поджечь хоть что-нибудь, чтобы все эти люди ушли. Жители города все приходили и приходили, а еда и питье продолжали прибывать. Каждый раз, когда Нил приближался к Эндрю, кто-нибудь другой уводил того прочь от него. В какой-то момент снова появился Жан, слегка помятый, но словно теперь более мягкий по краям. Нил подтолкнул его локтем, когда проходил мимо, и рассмеялся, когда Жан попытался хмуро посмотреть на него сверху вниз. И, наконец-то, ему каким-то образом удалось выскользнуть из сада незамеченным никем — никем, кроме Эндрю —, и он глубоко вздохнул, как только оказался вдали от толпы. Ноги сами понесли его на пастбище, расположенное рядом с конюшней. Тилька паслась рядом с Маззи, но ее голова тут же поднялась на свист Нила. Пара лошадей неторопливо направились к нему, а подойдя, стали обыскивать на наличие лакомств. Хихикая, он почесал их шеи. — Вы меня любите только из-за еды, — сказал он лошадям, а после толчок Тильки чуть не сбил его с ног. — Да, да. Когда он направился в сторону конюшни, воздух стал нашептывать ему предупреждения, Нил остановился на полпути. — Незнакомец, — прошептал воздух. — Человек или маг? — спросил Нил? — Маг Жизни. В Пальметто не было ни одного мага Жизни, живущего за пределами этого замка. Он потянулся за камнем, чувствуя вопросительный рывок от их с Эндрю уз — сначала нежный, затем настойчивый. Последовали другие рывки, они были настолько слабые, что Нил едва замечал их, он осторожно сделал рывок в ответ. Остальным — толпе магов и нескольким придворным — понадобилось совсем немного времени, чтобы найти его. Эндрю не останавливался, пока не подошел прямиком к Нилу, легко прикасаясь пальцами к его спине, вызывая мурашки. — В какие неприятности ты вляпался на этот раз? — спросил Эндрю, шепча Нилу на ухо и щекоча дыханием его шею. — Я не вляпываюсь в неприятности, они меня сами находят, — пробормотал Нил, заслужив фырканье со стороны Жана. — В конюшне незнакомый маг. Эллисон выглядела несвойственно ей задумчиво, когда слушала предупреждение в воздухе. Рене сжала ее руку и подошла, чтобы встать рядом с Эндрю. — Пойдем? — спросила она, указывая на дверь. Нил тоже сделал шаг вперед, но был остановлен рукой Эндрю, которая улеглась ему на грудь. — Что? — Что, как ты думаешь, ты сейчас делаешь? — Собираюсь посмотреть, кто в конюшне. Очевидно. — Нил, — мягко сказала Рене, — почему бы тебе не позволить нам пойти первыми? Нил всего мгновение пристально смотрел на нее. — Я могу постоять за себя. — Я уверена, что так и есть, но мы с Эндрю возьмем это на себя. — Огнем проще напугать, — утверждал Нил. — И Эллисон научила меня, как заставлять людей задыхаться. — Он не ошибается, — сказал Кевин. Губы Эндрю были сжаты в упрямую линию, но прежде чем их дискуссия продолжилась, дверь конюшни распахнулась, являя мужчину в рваной, перепачканной грязью и потом одежде, с измученным, но настороженным взглядом. Все тут же уставились на него, и он смущенно провел рукой по своим спутанным волосам. — Я не хочу прерывать ваш чудесный и не менее страстный спор, — сказал он. — Но мне как можно скорее нужно поговорить с королем.