Как стать «своей» среди гномов

На пару секунд Нариэль застыла как вкопанная, не отрывая свой взгляд от отцовских голубых глаз, но придя в себя, тут же побежала к лестнице. – Отец! Нари хотелось с разбегу налететь на него с обнимашками, но она знала, что Трандуилу не понравится это проявление нежности на глазах посторонних. Поэтому Нариэль остановилась в нескольких шагах от отца и поклонилась ему из уважения как только могла низко. Король кинул строгий взгляд на стоящую рядом с ним стражу, и те, незамедлительно поняв намёк, поспешили оставить отца и дочь наедине. Только стража ушла, Трандуил в два шага пересёк расстояние между ними, холодные перстни на его пальцах коснулись горячей раскрасневшейся щеки дочери, а губы примкнули к её лбу: и приласкал, и проверил температуру одновременно. – Слава небесам, наши молитвы были услышаны. Наконец, моя дочь вернулась домой, – сказал он, мягко отстраняясь. Такую слабость он мог проявить со своими детьми, только когда их никто не видел. – Я тоже рада тебя видеть, – улыбнулась Нари, окончательно освобождаясь из его хватки. – Когда ты вернулся? – Только что. Вчера узнал, что ты в Лихолесье, и сразу отправился обратно во дворец. Лесная принцесса посмотрела на отца: сейчас на его светлых волосах красовалась большая корона, украшенная осенними листьями – листьями священного дерева Великого Зеленолесья. Такое украшение для лесных эльфов являлось настоящим показателем величества и не сравнилось бы не с одним драгоценным камнем или металлом. Не с одним, кроме белых самоцветов Ласгалена. – Я проделала долгий путь сюда... – Начала Нариэль уже заученную свою фразу (каждую ночь в раздумьях она проводила о том, как расскажет отцу о гномах), но Трандуил перебил. – Я видел, с кем ты пришла, – На его лице красовалось недовольство и даже отвращение. – Тринадцать гномов, компании хуже и представить сложно. О чём ты думала? Я был о тебе более высокого мнения. Трандуил никогда не кричал на своих детей, но когда ругал, лицо его выражало такое презрение, что хотелось провалиться под землю. Что в детстве, когда Нари проказничала с Леголасом, и их за это отчитывали, что сейчас, сотни и тысячи лет спустя, принцесса чувствовала, будто она недостойна быть дочерью короля. Заставить отца разочароваться в тебе, – что может быть хуже? Нариэль опустила глаза в пол, стараясь спрятаться от проницательного взгляда короля. Лучше бы накричал или отругал при всех, чем смотрел так надменно. – Чтож, от всего может быть своя выгода, – вдруг спокойно сказал Трандуил, меряя комнату своими большими и уверенными шагами. – С ними Король-Под-Горой, ведь так? Угости его нашим вином, но пусть не напивается до беспамятства. Передай ему, что Лесной правитель хочет видеть Торина Дубощита завтра утром у себя в тронном зале, – оказавшись недалеко от дочери он вдруг остановился, подбирая правильное выражение. – Да, назовем это королевскими переговорами. "Интересно, а отец знает, как выглядит Торин?" – задумалась Нариэль. Если знает, то, видимо, он сразу понял, с кем его дочь сейчас танцевала, а если нет... То это открытие ждёт его завтрашним утром. Трандуил вновь приблизился к Нариэль, его лицо уже давно размягчилось и больше не выражало презрение, но эльфийка не видела этого, ибо не смела поднять глаз на отца. Король приподнял ее голову за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. Он улыбался, по-отечески нежно, и от этой улыбки на душе у принцессы стало так хорошо, что она почувствовала, что наконец-то вернулась домой. – Так похожа на свою маму, – сказал Трандуил, мягко проводя рукой по её волнистым золотым волосам. Слова отца отдались где-то глубоко в сердце болючим воспоминанием. – Я счастлив, что ты вернулась, дитя моё. "Когда-нибудь попозже расскажу отцу, что я здесь ненадолго, и вскоре вновь продолжу путешествие, – подумала Нари. – Но только не сегодня". Спустившись вниз и вернувшись к празднику, Нариэль уже не чувствовала себя такой весёлой. Какой-то грустный остаток после встречи с отцом засел у нее в сердце и не позволял вновь расслабиться. Эльфы продолжали своё торжество и не подозревая, что их король вернулся во дворец. Пробираясь через толпу, Нари снова присоединилась к гномам, те были пьяны, веселы и беззаботны. Леголас и Двалин продолжали свою игру "кто больше всех выпьет", остальные низкорослики либо сдались, либо уже дрыхли под столом, расплывшись в улыбке, видимо, наблюдая наиприятнейшие сны. Забрав из рук Двалина полную кружку, Нариэль залпом выпила содержимое. Гном протестовать не стал. – Засчитаем, что эту кружку выпил я, – сказал он. – Нет, нечестно, – возразил Леголас. – Это моя сестра, значит, засчитаем кружку мне. – Так ты, что же, родной брат нашей Нариэль? – Глаза Двалина округлились. – То-то я думаю, вы похожи очень. Сначала даже показалось, что у меня в глазах двоится. – Двалину больше не наливайте, – засмеялась Нариэль, гномы тоже захохотали. Кто-то предложил выпить за их Ушастую госпожу, и все поддержали. – Наполните тогда и мой бокал, – сказал Торин, и послышался одобрительный гул низкоросликов. Первый бокал короля за этот вечер! Принцесса вспомнила просьбу отца и решила угостить Короля-Под-Горой собственноручно. Отыскала чистый кубок, переливавшийся на свету золотыми бликами, прямо как её волосы, щедро налила вина, чуть ли не до краев, и с поклоном протянула Торину. Он, к большому удивлению Нариэль, не перенял кубок из её рук, а лишь обхватил ее пальцы своими ладонями. Прикосновения шершавой кожи отдались волной мурашек по всему телу, и Нари даже немного смутилась. Не выпуская ее рук, Дубощит сделал глоток из кубка и улыбнулся. Всё-таки хорошее вино делают эльфы! – За Остроухую госпожу! – Выкрикнул Торин, а гномы подняли над головами свои кружки и радостно возликовали. "Смущена или напугана?" – не мог понять Гномий король, выпуская руки Нариэль из своих ладоней. Мгновенная слабость вдруг одолела его, глупый порыв снова прикоснуться к эльфийке взял верх, а сейчас он жалел. Жалел, но не потому что ему не понравилось, а потому что не подумал о ее чувствах. Хотела ли сама Нари к нему прикоснуться? Позволила бы, если бы не боялась расплескать вино? А Нариэль сама не знала, смущена она или напугана, а может и то, и другое. Смущена, потому что всё ещё будто бы чувствовала эти желанные прикосновения на своих руках, но при этом и напугана, – мало ли кто их увидел? Как бы отреагировал отец, узнав об этом? – Мне нужно тебе кое-что сказать, господин, – лишь смогла вымолвить эльфийка, и то не сразу. – Пойдёмте выйдем на воздух, тут слишком громко и... людно. Торин пошёл за ней. Вышли на ступени террасы, где не было ни одной живой души, кроме них. Даже отсюда было немного слышно приглушённо праздничную музыку. – Что ты хотела мне сказать? – Приехал отец, – выпалила Нариэль. Дубощит мысленно разочаровался: в глубине души он надеялся, что мужчина и женщина, оставшиеся наедине при лунном свете, будут говорить о чем-то более приятном, чем о возвращении Трандуила в Лихолесье. Но виду не подал. Нари продолжила: – Он хочет видеть тебя завтра утром, Торин. Королевские переговоры. – Чего же он хочет? – Наверное, интонация гнома была слишком дерзкой, но разве должно ли Подгорного короля это сейчас волновать? – Я не знаю. Дубощит сложил руки на груди, горделиво усмехнувшись. Королевские переговоры! – Пожалуйста, выслушай его, – взмолила Нариэль. – Не выводи на конфликт. Я знаю, ты его терпеть не можешь, но постарайся! Ради меня! Эльфийка замолчала, призадумавшись. Наверное, аргумента "ради меня" будет недостаточно: – Ради... Ради Эребора! – Я выслушаю его, но принять предложение или отказать решу сам, – уверил гном. Вдруг совсем недалеко послышались голоса и шаги. Торин и Нари переглянулись и ничего не придумали лучше, чем отойти в тень, чтобы их не было заметно. Они притаились: пускай парочка говорящих пройдёт мимо, а потом гномий король и эльфийская принцесса продолжат свой разговор. – Так значит, вы, лесные эльфы, очень любите гулянки, – сказал первый голос. – Это правда. Послезавтра новый праздник, Мерен эн Гилит, Пир звёздного света. Всякий свет священен для эльдар, но лесным эльфам милее всех свет звёзд. И вот в пределах видимости показалась гуляющая парочка: рыжеволосая эльфийка Тауриэль и молодой гном Кили. Торин нахмурился, а Нариэль придалась воспоминаниям. Когда-то, несколько месяцев тому назад, они уже подслушивали вместе чужой разговор на террасе Ривенделлских владений. – Мне он всегда казался холодным, – продолжал диалог Кили. – Чужой и недосягаемый. – Это свет памяти! – возразила Тауриэль. – Прекрасный и чистый. Иногда я ухожу гулять на закате, сквозь лес, к сумеречным горам... Их голоса совсем потерялись среди приглушенной музыки. Нариэль неловко огляделась по сторонам, не зная чем себя занять. Вряд-ли теперь они с Торином смогут продолжить свой разговор, ибо теперь голова была заполнена другими мыслями, у каждого своими. – Возвращайся на праздник, Остроухая госпожа, – вдруг сказал Дубощит. – А я пойду отсыпаться перед завтрашним днём. – Доброй ночи, господин, – поклонилась она. – Доброй ночи. И Нариэль осталась на террасе одна.