-----
Хизаши смотрит на закрытую дверь класса, не уверенный, хочет ли он вообще ее открывать. Нельзя сказать, что мужчина не любит преподавать, потому что это было бы полной и абсолютной ложью. На самом деле, блондин получает огромное удовольствие, обучая маленьких слушателей всему, чему только может, с яркой улыбкой наблюдая за своим классом 1-С и весело обучая всех английскому языку через легкую болтовню. Он всегда был любителем поговорить, учитывая его причуду и экстравертный характер, и работа учителем вполне вписывалась в его личность. И даже если бы Хизаши не был фанатом преподавания (а он им является, не поймите его неправильно), в конце концов он все равно был бы доволен своими учениками. В то время как некоторые могут быть совершенно грубыми, явно игнорируя его в порыве подросткового бунта, другие являются абсолютными лучами солнца, которые, кажется, получают истинное удовольствие от обучения. (И, возможно, они напоминают ему его самого, но поймите, он просто немного сентиментальный человек.) Но теперь один из этих солнечных детей заставляет Хизаши задуматься о том, чтобы просто... уйти на день. Или неделю, или месяц, или столько, сколько ему придется ждать, прежде чем Шота перестанет назначать ему новых людей, за которых тот будет себя выдавать. Потому что Изуку Мидория, возможно, и один из его любимых учеников всех времен... но он слишком хорош в своем деле. Это сверхъестественно и даже немного устрашающе видеть, как легко зеленоволосый солнечный мальчик может переключиться со своих обычных милых улыбок и застенчивого заикания на... ну... на Бакуго. Это чересчур. Это не естественно. Когда Хизаши думает «Мидория», он думает о маленьком ангелочке, который обычно входит в его класс с яростной решимостью добиться успеха на уроке и каждый день уходит, слегка кивнув и произнеся «До свидания, Ямада-сенсей». Он думает о маленьком ростке, который расцвел за эти месяцы, о робком мальчике, которого заменил более уверенный в себе парнишка. Он думает о ком-то, кого можно назвать только хорошим, чистым и, подслушав некоторых учеников 1-А, «булочкой с корицей.» Но затем Шота дал своим ученикам это богом проклятое задание и выбрал для Мидории Бакуго. Бакуго, громкого, взрывного и совсем не булочку с корицей, слишком чистую для мира. Бакуго, полную противоположность Мидории. И парень справился с этим. Он с головой погрузился в эту роль, будто это было так же легко, как дышать, а Хизаши, о ками, совсем не был к этому готов. Когда понедельник закончился, он подумал, что все кончено. Но нет. Шота не насладился хаосом всего за один день! Конечно, нет! И во вторник Мидория нарядился самим Шотой. А в среду Незу. (Хизаши, возможно, и сумасшедший, но он мог бы поклясться, что некоторые ученики 1-С после уроков скандировали «Крысиный Бог по Средам.») Так что нет. Ямада не может быть уверен в том, хочет он войти в класс или нет. Честно говоря, у него слишком большой соблазн просто... уйти, может быть, поспать часок в учительской. Если Всемогущий сделал это, почему он не может? Но нет, Хизаши этого не сделает. Это несправедливо по отношению к маленьким слушателям – бросать их, потому что он напуган неземными актерскими способностями Мидории. Итак, с натянутой ухмылкой и тяжелым вздохом, который впечатлил бы даже Шоту, Ямада открывает дверь. И зрелище, увиденное им, превзошло все его ожидания. — Добро пожаловать в еще один чудесный день, слушатели! — знакомый голос приветствует на прекрасном английском языке, — Кто готов к еще одному дню веселья?! У Хизаши отвисает рот, он не будет этого отрицать. Но никто не может его винить, особенно с действом, происходящим на его глазах. Мидория смотрит на него, на его губах танцует понимающая улыбка. Он поднимает руку, опускает солнцезащитные очки так, что они садятся на нижнюю половину его носа, глаза озорно блестят, когда он говорит, все еще по-английски: — Эй, добро пожаловать в класс! Хочешь помочь мне с уроком? Хизаши замечает огромную кожаную куртку, которую, как он знает, взяли из его комнаты, наушники, висящие на шее мальчика, и зализанные назад волосы. На его лице расплывается улыбка, и Ямада отвечает возгласом: — Конечно, чувак! Давай запустим это шоу! — Вот это дух! — Мидория аплодирует, — Хорошо, слушатели, сегодня урок посвящен предлогам. Если Хизаши расплачется во время урока, то это никого не касается. Они не имеют права винить его, когда его любимый слушатель ведет себя так же, как он сам. Возможно, это не его обычный солнечный свет, но, тем не менее, он сияет. И Хизаши слишком рад видеть эту светлую сторону.-----
Шоту не попросили проверить Мидорию в обед, не сегодня, остальные восемнадцать учеников просто ушли с весёлыми лицами. Похоже, все в порядке, но мужчина все равно решает посмотреть, как у него дела. Он находит Мидорию в 1-С, изначально услыша мальчика. Точнее, мальчика и Хизаши. И хотя английский Шоты не самый лучший, но он почти уверен, что прямо сейчас они поют песню именно на этом языке. Вероятно взятую из какого-нибудь мюзикла, которые так любит Хизаши. — Everyone give it up for America’s favorite fighting Frenchman! Да, это... — Lafayette! ...точно песня из мюзикла. Со вздохом, Шота толкнул дверь. Он нисколько не удивлен сценой, которая открывается перед ним. — I’m taking this horse by the reins, making redcoats redder with bloodstains! — поет Хизаши, сидя на столе. — Lafayette! — кричит Мидория, а блондин, продолжая, взмахивает кулаком в воздухе. — And I’m never gonna stop until I make ‘em drop and burn ‘em up and scatter their remains I’m... — Lafayette! — Мидория хлопает руками по столу, широко раскрыв глаза от восторга. — Watch me engagin’ ‘em, escapin’ ‘em, enragin’ em, I’m... — Хизаши! — кричит Шота, и тот вздрагивает, соскальзывая со стола. Две пары широко раскрытых глаз смотрят на него, как испуганные олени. И затем синхронно: — Шо! Две гигантские улыбки сияют прямо на него, как два солнца, и Шота инстинктивно активирует свою причуду, заглушая крик Хизаши на полпути. Мидория делает все возможное, чтобы заполнить тишину, голос эхом разносится по комнате. На мгновение Айзаве кажется, что он видит, как дрожит стекло, но когда моргает и смотрит снова, кажется, все в порядке. «У ребенка должны быть отличные навыки,» — думает Шота, легко отмахиваясь от этой мысли. Вместо этого он сосредотачивается на более важных вещах, таких как… — Вы двое пели все это время? Знаете, до конца обеда осталось всего пятнадцать минут. — Возможно и так, — смело говорит Мидория, а Хизаши легко подхватывает фразу, — Но ты не имеешь права судить нас! — Ты ешь пакетики с желе каждый день, — говорят они вместе, и Шота почти сожалеет, что дал ребенку это задание. Но затем он видит, как радуется Хизаши, как глаза Мидории светятся чистой радостью, и ему приходится спрятать лицо в свое оружие захвата, чтобы скрыть ухмылку. Да, он хорошо справился.-----
Тошинори Яги чуть не заплакал, когда впервые видит Мидорию сегодня. Не из-за страха, печали или смирения. Нет. Тошинори чуть не заплакал от радости. И чистого счастья, потому что, когда Мидория смотрит на него, он не сердится, не закатывает глаза и не светится манией. Нет, Мидория просто улыбается ему и говорит: — Эй, Яги! Готов научить детишек быть героями? Он все еще не обычный Мидория, все еще не его мальчик, но он не так уж далек от него. Тошинори знает, когда нужно быть благодарным, и ками, он готов благодарить мир прямо сейчас. Потому что Мидория улыбается ему и ведет разговор, не раздражаясь и не пугая его так, как могут только Незу или Гран Торино, а значит Тошинори возьмет все, что сможет получить. — Итак, чем сегодня занимаются герои? — спрашивает Мидория, и Яги рад ему ответить. Возможно, сейчас это и не его мальчик, но, в конце концов, Тошинори знает, что улыбка все равно будет направлена в его сторону. И этого будет достаточно.-----
Изуку напевает себе под нос американскую поп-песню, идя в свою спальню, сбрасывая «одолженную» куртку и напоминая себе, что позже, обязательно, нужно пронести ее обратно в комнату Ямады-сенсея. Он оглядывается, улыбаясь немного пустоватым стенам, которые приветствуют его. Об этом внезапном изменении декора Изуку еще никому не рассказывал, но, тем не менее, оно заставляет его смеяться. За последние несколько дней зеленоволосый мальчик распродал большую часть своих товаров, сохранив только несколько драгоценных. Как бы еще он смог позволить себе внезапную смену гардероба? Однако Изуку думает, что оно того стоит. Подобрать подходящую одежду – это половина работы по созданию хорошего образа, и Изуку до сих пор это удавалось. Продав довольно много вещей ограниченного выпуска, некоторые из которых возможно подписана Всемогущим, Изуку смог купить целую коллекцию одежды, большую часть которой, как знает Мидория, он сможет использовать повторно сразу для несколько человек. — Может быть, мне стоит закосплеить кого-нибудь на следующем HeroCon, — бормочет Изуку и делает мысленную пометку, чтобы проверить, разрешено ли использовать настоящее вспомогательное снаряжение. Однако сейчас мальчик просто сидит за своим столом, счастливый, вспоминая прошедший день. Было приятно подбадривать учителя одними своими действиями. Ямада очень похож на него, думает Изуку, и отыгрыш личности, столь похожей на его собственную, сделал все еще лучше. Он благодарен, что Айзава-сенсей решил дать Мику передышку, особенно после трех дней веселья. Изуку также очень благодарен себе из прошлого, который освоил английский в совсем юном возрасте, в надежде, что однажды он, возможно, сможет навестить своего папу. Но его отсутствующий отец не является центром событий, в которых он сейчас живет, нет. Вместо этого фокус смещается, когда телефон Изуку вибрирует, на экране всплывает имя Айзавы и отправленное от него сообщение. Мидория быстро открывает мессенджер, его глаза расширяются, когда он видит, кто его задание на завтра, и усмехается. И, похоже, привычка улыбаться как его учитель еще не исчезла, но Изуку не считает это проблемой. В конце концов, Айзава-сенсей открыл для него совершенно новый мир, и поэтому он будет только продолжать ухмыляться.