-----
Пятница наступает быстро, что неудивительно, ведь четверг закончился всего несколько часов назад. Ученики 1-А с энтузиазмом наблюдают за дверью, зная, что существует пятидесятипроцентная вероятность того, что Изуку Мидория войдет в костюме кого-то нового. — Какова вероятность, что он будет Тодороки? — тихо спрашивает Хитоши Шинсо, и Шото снова вспыхивает, удивляя тех, кто не присутствовал при разговоре накануне. — К сожалению, существует очень незначительная вероятность того, что Айзава когда-либо поддержит такое решение, — заявляет Тенья Иида, рубя руками, вторя своим словам, — Айзава, похоже, не заинтересован в том, чтобы позволить Мидории связываться женихами и ухаживаниями… — Кто это так сформулировал? — бормочет Очако Урарака, слова которой совершенно не замечает представитель класса. — И такой шаг почти наверняка приведет к тому, что наш друг поймет, что Тодороки испытывает к нему романтические чувства, — сделав паузу, Иида признается, — Потому что у Мидории довольно тревожная неспособность понимать, что люди заботятся о нем. — Это видно по его невниманию к тому, насколько отцовский Айзава по отношению к нему, — шутит Шинсо, и Иида грустно кивает. — Действительно, это недостаток. Но, возможно, однажды он исправится. Шинсо вздыхает, затем улыбается. — Продолжай надеяться, Иида. И тут дверь распахивается, и сразу за этим следует ехидный смех. А на прогулке Мидория, одетый в обычную форму UA, с правильно завязанным галстуком и обычно вьющимися волосами, которые теперь выпрямлены и зачесаны вправо. Маниакальная ухмылка еа его губах, а широко раскрытые глаза сияют хаосом. — Ну, кто же это, если не всеми любимый и почитаемый класс 1-А, — усмехается Мидория, а ученики 1-А смотрят в ответ, удивляясь явному количеству презрения в его тоне, — О, не смотрите на меня так, будто вы удивлены, или вы ожидали приятного приветствия? Возможно, теплого приема? — еще один смех, на этот раз более истеричный, чем предыдущий, — Как будто я когда-нибудь буду тепло приветствовать вас. Вы – не более чем группа переоцененных и преувеличенных… — Прозвенел звонок, — перебивает Шота Айзава, и рот Мидории закрывается, а его улыбка превращается в раздражительную хмурую гримасу, — Присядь. Мидория двигается, не говоря ни слова, с высоко поднятой головой и не отводя глаз, стараясь смотреть на кого-нибудь из своих все еще контуженных одноклассников. Никто из них не ожидал такого грубого начала дня. Дня, который, кажется, становится только хуже, когда Айзава поворачивается к ним лицом, и на его лице уже расползается широкая улыбка. — Монома сегодня будет здесь с нами, — объявляет Айзава, и лица многих теряют цвет от этой информации, — Не терроризируйте его. А затем он начинает урок, оставляя своим ученикам один вопрос для размышления. В каком мире класс 1-А был бы тем, кто терроризировал Мидорию, а не наоборот? Не в этом. Точно нет. О, ками, их сегодня ждет интересный день.-----
Хизаши Ямада не знает почему, но ему кажется, что сегодня будет довольно странный день. Хизаши знает, что это почти несомненно связано с Мидорией – ненормальные чувства часто возникают именно от него. Тем не менее, мужчина чувствует напряжение, охватывающее его, когда он приближается к классу, беспокойство наполняет внутренности, когда он задается вопросом, есть ли у Мидории задание и кем может быть этот мальчик. О, задание есть. Это ясно сразу, по одному внешнему виду, учитывая его зачесанные назад волосы и правильно завязанный галстук. Однако это не единственный сюрприз. Нет, конечно нет, потому что Мидория из тех, кто постоянно придерживается Плюс Ультра. Хизаши не успел даже войти в дверь, как мальчик ухмыльнулся ему, довольно дико, может он добавить, и сказал: — О, наконец-то. Кто-то, кто осознает славу 1-B! Ах, Монома. Это будет длинный день. Но пока занятия продолжаются, Хизаши не может заставить себя устать от того хаотичного образа, которого Мидория придерживается. В конце концов, Монома свободно говорит по-английски, как и Росток. Но блондин отличается тем, что будет выкрикивать больше ответов, говорить что-то с истинной уверенностью, когда он с Хизаши, потому что знает, что он прав. Мидория и Монома могут быть одинаково сильны в языке, но Мидория имеет тенденцию позволять другим отвечать, в то время как Монома использует урок как шанс проявить себя и привлечь внимание. И, возможно, другие сочтут высокомерным тот факт, что блондин делает нечто подобное. Возможно, они сочтут это эгоистичным и эгоцентричным. Но Мидория рассказывает другую историю, показывает ее в выражении лица, в вспышке облегчения, которая скрывается в его улыбке всякий раз, когда Хизаши говорит, что тот прав в своем ответе. Он доносит это до окружающих тем, как расслабляются плечи и смягчаются глаза. И когда Ямада заставляет учеников работать молча, Мидория показывает это тем, как он наклоняет голову, и выражение лица во время работы становится гораздо более мягким, как будто учеников 1-А больше не существует в его голове. Он просто становится довольным мальчиком, обеспокоенным своим местом в мире. Нет, Нейто Монома – это нечто большее, чем его презрение к 1-А и стремление быть лучшим. Есть мальчик, который отчаянно желает, чтобы его увидели, который хочет быть чем-то большим, чем просто второстепенным персонажем – хотя бы в своей жизни – и чтобы его наконец заметили таким, какой он есть. Хизаши Ямада это хорошо знает, он понял это на прошлых уроках с блондином. И теперь, похоже, Мидория тоже знает этот факт. И поэтому, когда Хизаши покидает учеников в конце урока, он не может не радоваться тому, что Шота выбрал именно такое задание. Он просто надеется, что Монома сможет увидеть, что его заметили. (Хотя часть его задается вопросом… когда Мидория узнал все это? Возможно, они уже друзья. Хизаши не удивился бы – это стиль Мидории.)-----
Когда слышится звонок на обед, ученики 1-А, не теряя времени, бегут к двери, слишком напуганные действиями Мидории, чтобы оставаться там дольше ради социальных стандартов. Даже Шото Тодороки исчез в одно мгновение, хотя правильнее будет сказать, что Очако Урарака вытаскивает мальчика из комнаты, потому как мания Мидории тревожит. Сам мальчик остается сидеть во всем этом хаосе, и только когда последний ученик 1-А выходит из комнаты, Мидория движется, встает и неторопливо проходит через дверь, направляясь в столовую с вялой улыбкой на лице. И эффект виден, когда Мидория проходит по комнате. Глаза отвлекаются от точки фокусировки, слова забываются на полпути, пока ученики пытаются понять, кого играет мальчик. Задания увлекательные, интригующие, даже если ученики UA не знают, кто он такой. Но Мидория и глазом не моргнул на эти скрытые взгляды, так как был сосредоточен только на одном столе, его пункт назначения твердо стоял на месте. Шихай Куроиро, Сэн Каибара, Косей Цубураба, Ицука Кендо, Пони Цунотори и Тецутецу Тецутецу сидят за этим знаменитым столом, но никто из них не получает больше, чем взгляд и улыбку. Нет, важен седьмой человек за их столом, и это тот, напротив кого и садится Мидория. Вся болтовня тут же стихает, и ученики 1-В с любопытством смотрят на него, ожидая, что он сделает, что скажет. Потому что они, конечно, знают о прошлых заданиях Мидории. В UA нет ни души, которая бы не слышала хотя бы мимолетного упоминания об игре мальчика, и 1-В не является исключением. Цунотори говорит, наклонив голову и с любопытством спрашивает: — Ты... кто-то другой прямо сейчас? Или это ты сам? — Я такой же, как всегда, — заявляет Мидория, и Цунотори решает, что ей не нравится такой странный ответ, поэтому морщит нос и фыркает. — Это не настоящий ответ, — бормочет она, и Мидория коротко смеется. Этот смешок теплее тех, что он показывал в 1-А, но здесь видится намек на что-то дикое, на что Кендо оживляется, ее глаза сияют пониманием. А потом она смеется. — Не может быть! — кричит она, — Что 1-А натворил, что он сделал тебя им? — 1-А занимается чем-то, кроме как привлекает к себе внимание? — спрашивает Мидория в ответ, и Монома мгновенно загорается. — Итак, — говорит он, и Мидория улыбается в ответ. — Ты... это я? — Полагаю, я своего рода копия, — говорит Мидория в ответ, и Монома улыбается. — О, ты мне нравишься. — наклонив голову, Монома шепчет, — Может быть, в классе 1-А есть один хороший ученик... Как бы ты отнесся к тому, чтобы стать учеником 1-В? — Зачем мне переводиться? — спрашивает Мидория, — Ты говоришь это так, как будто я когда-нибудь стану частью класса золотых детишек. Монома хихикает, а остальные за столом отодвигаются еще дальше. Возможно, у них есть на это право. В конце концов, необычно, чтобы Нейто Монома выражал что-то кроме презрения к ученику 1-А. Но чтобы он сказал, что тот ему нравится? Его одноклассники имеют право нервничать.-----
Шота Айзава неоднократно видел, как Тошинори Яги выглядел испуганным. Например, при обсуждении злодея, с которым он столкнулся на Камино. Разговаривая по телефону с довольно дряхлым стариком, который, так уж вышло, был старым Профессиональным Героем, которого Мидория когда-то играл по просьбе Айзавы. Наблюдая за тем, как Мидория подражает этому Герою и использует Полное Покрытие, чтобы броситься прямо на Яги. И, конечно же, когда Тошинори впервые пришлось иметь дело с Незу и его загадочной чушью. Он был еще новичком, Шота даже не может винить его за это. Но это? Это здорово. «Это», конечно, означает настороженный и обеспокоенный способ, которым Яги обращается с Мономой – настоящим Мономой, который, очевидно, узнал о задании Мидории на день – поскольку блондин защищает свое право остаться в классе. Его аргументы в основном состоят из повторения «Король Влад сказал, что я могу присутствовать» и «Ваш золотой мальчик ведет себя как я, и вы думаете, что я так легко уйду?», что, как может признать Шота, складывается в довольно убедительные аргументы, особенно с учетом того, что Мидория поддерживает Моному в каждом шагу на этом пути. — Хорошо! — восклицает Яги, — Ты... ты можешь остаться. Оставайся. — Идеально! — Монома и Мидория щебечут синхронно, и Шоте приходится отдать должное там, где это необходимо, потому что Монома даже не вздрагивает от того, насколько идеально Мидория ему соответствует. И не только в игре, нет. На Мидории точно такой же наряд: от фрака до пятнистого барвинкового галстука. Шота... возможно, приложил руку к сегодняшней подготовке, даже если он просто "потерял" ключ от запертой кладовки 1-B, чтобы Мидория мог найти их запасные костюмы – UA всегда держит их под рукой, и этот факт очень помог им с сегодняшними планами. Но Монома и глазом не моргнул на то, насколько Мидория похож на него, даже если остальные пребывают в шоке. Нет, мальчик в восторге от этого, широкая улыбка появляется на его лице каждый раз, когда он видит Изуку в образе самого себя. Что Шота может полностью понять. Подражание, как известно, является одной из высших форм лести, и Айзава всегда может вспомнить то истинное удовлетворение, которое он почувствовал, когда Мидория выдал себя за него для второго задания. Но сейчас, к сожалению, не время вспоминать это. Прочистив горло, Шота многозначительно посмотрел на Яги, и блондин последовал его сигналу. — Хорошо! — кричит он, — Сегодня мы устроим спарринги с использованием причуд, — несколько вздохов разочарования, ученики Шоты, что неудивительно, были разочарованы отсутствием разнообразия, — Однако! Вы будете спарринговать в командах по два человека! Немного волнения возвращается теперь, когда упражнение больше похоже на драку. Дети такие дети. — Айзава и я выбрали пары и противников, так что слушайте внимательно! Сначала Хагакуре и Асуи сразятся с Токоями и Кодой. Следующими группами будут Ашидо и Серо против Урараки и Оджиро. Аояма и Джиро сразятся с Шинсо и Сато. Иида и Яойрозу сразятся с Каминари, Шоджи и Тодороки. — А Монома и Мид… другой Монома будут противостоять Бакуго и Киришиме, — заканчивает Яги, а блондин и зеленоволосый смотрят друг на друга и ухмыляются идеально синхронно. Зловеще. Шота тоже не может сдержать улыбку. (Даже если это означает игнорирование того, как сжимается его сердце при мысли о том, что Мидория сражается с Бакуго. Он не хочет, чтобы это произошло, не хочет, чтобы Мидория столкнулся со своим прошлым агрессором, но... — Что мы будем делать завтра? На уроке Героики, — спросил Мидория, примчавшись поздно вечером в комнату Шоты, чтобы спросить. — Парные спарринги с причудами, — немедленно ответил мужчина, и Мидория промычал, прежде чем кивнуть. — Это должно сработать. Можете поставить меня в пару против Каччана и Киришимы? — Откуда ты узнал, что я планирую соединить их вместе? — спросил Шота, и Мидория невинно ухмыльнулся. — Вы только что сказали мне, сенсей. Чертов Проблемный Ребенок. Мидория хихикнул, размахивая руками в странном темпе, то ли ленивом, то ли безумном. — Честно говоря, это было довольно очевидно. Каччан хорошо работает только с Киришимой, имеет смысл собрать их вместе для спарринга, где ожидается командная работа. — Конечно. — вздохнув, Шота спрашивает: — Я поставлю тебя в пару против них. Могу я спросить, для чего? Мидория кивает. — Использование причуды. А потом он ушел, но Шота понял. Он вспомнил, как прошло первое задание, о том, как Мидория использовал свою причуду, чтобы имитировать взрывы Бакуго. И часть его хотела отклонить эту просьбу, потому что идея противопоставить Мидорию Бакуго звучала жестоко, но... ...но Мидория просил об этом, и он не откажет своему ребенку, не заставит его ждать, пока сам Шота будет готов. Если Изуку этого хочет, он будет рядом. Конечно, он будет наблюдать, всегда готовый вмешаться... но он доверяет Мидории. Доверяет, зная, что его ребенок знает свои пределы.) Группы разошлись, и все рассеялись по открытому полю. Они знают этот распорядок, и знают хорошо, даже небольшое изменение в виде наличия двадцать первого ребенка, вместо положенных двадцати не повлияет на их способность сгруппироваться так, как от них ожидают. Хотя это может повлиять на их концентрацию, ведь количество взрывов и язвительных замечаний удвоилось, а возможно, даже утроилось. Потому что Бакуго и Шинсо, возможно, известны своим сообразительностью и не таким уж невинным языком: один использует оскорбления ради развлечения, другой с целью заставить своих противников потерять хладнокровие и ответить ему... но Монома известен в классе Шоты исключительно за его способность противостоять 1-А. И это не останавливается посреди боя, нет. Нет, становится только хуже. Особенно, когда Мидория повторяет оскорбления Мономы, и каждое мелкое замечание поднимается навстречу другому, складываясь вместе. — Это все, что у тебя есть, ты, переоцененный кусок глины? — Как "нерушимая стена" могла победить стального Тецутецу, если ты не в состоянии даже нанести нам удар? Что ты делаешь, сидишь и ждешь, пока бой закончат за тебя? Какая же из тебя великая стена?! — О, посмотрите на это! Еще один взрыв мимо! Неужели твое эго настолько велико, что ты не можешь видеть свою цель? — А может быть, он настолько самонадеян, что думал, что мы не сможем уклониться от такого слабого удара. Как снисходительно. — Я покажу вам снисходительность! — кричит Бакуго, а затем бросается на парочку, оба улыбаются с маниакальным ликованием, прежде чем позволить мальчику дотянуться до них. И тогда новый взрыв звучит правдоподобно, потому что Бакуго потерял голову и попал прямо в ловушку Мономы и Мидории, позволив себе вступить с ними в контакт. — Ах, я будто снова на Спортивном Фестивале! — смеется Монома, выпуская взрыв, направленный прямо в лицо Бакуго, — Но у этого раунда будет другой конец, тебе не кажется? — Как будто ты на это способен! — рычит Бакуго, а затем ему приходится уклоняться, когда Мидория выпускает в него воздушный заряд. Вдали Шота слышит, как Яги бормочет что-то о прошлом обмене личностями, и понимает, что видит воссоздание первого дня заданий. Но Мидория не останавливается, как и Бакуго, и Монома, и даже Киришима. Все четверо продолжают сражаться: Мидория и Бакуго противостоят друг другу, в то время как Монома и Киришима сражаются всего в нескольких ярдах от них. Мидория выпускает воздушные заряды, хотя они несколько грубые и более нестабильные, чем обычно. На мгновение Шота задается вопросом, не связано ли это с отсутствием вспомогательного снаряжения, в конце концов, Мидория обычно использует перчатки, чтобы усилить свои воздушные удары. Но затем он замечает, что Монома тоже не так точен, и понимает, что Мидория играет роль человека, который использовал причуду Бакуго всего несколько раз. Шота не может удержаться от смеха, Изуку действительно хорошо использует известную ему информацию. Однако, возможно, слишком хорошо, потому что Мидория говорит что-то, чего Шота не совсем уловил, но это, должно быть, особенно бесит, если то, как Бакуго сражается с ним, является каким-то показателем. Изуку, со своей стороны, откатывается от удара, но Шота видит, как что-то в его поведении меняется. Проявляется что-то другое. Мидория хватает Бакуго за голые руки блондина, прежде чем поднять ноги вверх, подвести их под туловище противника и ударить ногой, отталкивая Бакуго от него. — Смени меня! — кричит Монома, и Мидория, не теряя времени, бросается к Киришиме, его глаза дикие, а тело готово двигаться. И эти двое работают в тандеме: Мидория сражается с рыжим, пока Монома сражается с Бакуго, и все имеет смысл. А потом внезапно все пошло... ну, не так, как Шота мог ожидать. Потому что в следующий раз, когда в воздухе раздастся взрыв, большой и громкий, грубый и необработанный в самом странном смысле этого слова, битва приостановится, Монома затихнет в то же время, что и Бакуго. А затем оба повернутся к Айзаве с широко раскрытыми недоверчивыми глазами. — Это был не я, — говорят они оба одновременно, их голоса дрожат, и Шота удивленно моргает, прежде чем посмотреть на Мидорию, который стоит над Киришимой, который смотрит в ответ с явным замешательством во взгляде. Ну... это меняет дело. (Судьба разворачивается, истина выходит на свет. Мир дрожит.)