Пасмурные улицы Парижа

Девушка аккуратно ступала ногами по мраморным ступенькам дворца, поддерживаемая Рошфором. Она вдруг поддалась приступу слабости и еле могла идти, однако внутренняя сила духа не давала ей полностью погрузиться в трясину обморока. Нужно сказать, что Анделина никогда не была в таком слабом состоянии, как сейчас, и это пугало её. Шарль-Сезар что-то говорил ей, но в голова была, словно ватная, и девушка не понимала не единого слова. Её сознание всё ещё пыталось бороться со слабостью, но мысли не укладывались, их обрывки мельком проносились и растворялись, будто их и не было вовсе. А тем временем новый знакомый довёл девушку до её комнаты. Когда он оповестил об этом Анделину, она произнесла тихим и хриплым голосом: - А каким образом вы узнали, сударь, что это моя комната? - Вы мне об этом сказали, сударыня. - Разве? - растеряно сказала герцогиня. Её слова прозвучали куда-то в пустоту коридоров. Она совершенно не помнила, что говорила своему спутнику, напрягала память, но в голове ничего не прояснилось. Тут слабость окончательно овладела ею и Анделина, как тряпичная кукла, рухнула на пол. Рошфор побледнел и, нагнувшись к ней вгляделся в лицо девушки. На нём не было ничего, кроме изрядной усталости и истощённости. Вздохнув, он поднял её с паркета и, открыв дверь, понёс её к постели. Аккуратно опустив тело герцогини на кровать, граф слегка нахмурился, размышляя, и вышел из комнаты, чтобы послать за лекарем. Хоть девушку и сковала слабость, но всё же она была в сознании, но в глазах была темнота. Попытавшись встать, герцогиня ничего не добилась, в плечах появилась тянущая боль. Суставы на руках одеревенели, а губы пересохли, в голове странно шумело. В комнату вошёл лекарь в сопровождении Рошфора и, присев рядом с кроватью, взял в руки запястье Анделины, чтобы прощупать пульс. Он был, но весьма слабый и неровный, с длинными паузами, а порой и резкой очередью ударов. Г-н Эриль отпустил её руку и покачал головой: - Герцогиня ужасно переутомилась, ей необходимо принять некоторые лекарства и поспать не менее десяти часов. - Я здорова - еле слышно проговорила Анделина. - Вы ошибаетесь - возразил лекарь - ваш пульс очень странный, и я настаиваю на том, чтобы вы последовали моим советам. Герцогиня поняла, что спросить с ним бесполезно и повернула голову к стене. Г-н Эриль что-то бормотал и строчил на пергаменте, а граф глядел куда-то вдаль. Казалось, он рассматривает пейзаж за окном, но его голова была занята более важными мыслями, чем созерцание парижских улиц. Анделина скосила глаза в его сторону и слабо улыбнулась: она была искренне благодарна ему. Тут в её голове начал проясняться образ кардинала, и девушка вспомнила недавний случай. Внутри неё сжался ком страха, непонятно откуда взявшийся. Конечно, ей ничего не грозило, пока король был к ней благосклонен, но герцогиня знала, что Ришелье ничего не стоит изменить это за считанные минуты. Его власть не была ограничены королевской, и это внушало Анделине холодный ужас. Его слова о том, что ей не следует с ним враждовать, приобретали новый смысл и не казались уже такими смешными, как она думала в тот момент. Мотнув головой, девушка попыталась изгнать страх и мысли о кардинале из своей головы. Граф обернулся к ней и осведомился: - Вам всё так же плохо, сударыня? - Нет, я чувствую себя гораздо лучше - ответила герцогиня, устало глядя на него. - Тогда позвольте предложить вам прогуляться в саду. Анделина в ответ кивнула и вскоре они шли по лестнице, которая вела в дворцовый сад. Граф всё время молчал, словно не знал о чём говорить, а впрочем, так оно и было. Его спутница вдыхала аромат цветов и воздуха после дождя. Подойдя к дереву, она провела по стволу рукой и произнесла, ни к кому не обращаясь: - Как же прекрасна природа после дождя... - Что? - очнулся от мыслей Рошфор. - Да так ничего, сударь, ничего того, что вам было бы интересно... Граф попутался прямо посмотреть в её глаза, словно хотел разглядеть отражение мыслей герцогини. В них не было ничего, кроме печали, которая была не свойственна характеру Анделины. - И всё же - снова заговорила девушка - природа после дождя настолько великолепна, что про неё можно написать и не один стих. - Вы пишете стихи? - спросил граф. - Бывают дни, когда я из-за них совсем не выхожу из кабинета и могу исписать хоть тысячу листов. - А расскажите один из ваших стихов, сударыня, если, конечно, вы не против. - От чего же не рассказать - пожала плечами Анделина и попыталась вспомнить хоть что-нибудь - может быть этот... Иду по улице, окружённая масками Выражающими любые эмоции зла Всё сияет яркими красками Но мне это чуждо всегда Роль актрисы - тяжёлая жизнь человека Но её заняла я смело Играю её, словно участница балета И надо отметить - очень умело Мне бы в театре выступать, но увы Это весьма сложно всегда "Какая странная" - молвите вы Но мы все актёры навсегда. Герцогиня прикрыла глаза, строчки эхом раздавались в её ушах. - Вы прекрасный поэт, Анделина. Мне не хватает слов, чтобы выразить своё восхищение - произнёс граф. - Я безумно счастлива слышать это - ответила девушка, но в её голосе не было ни намека на радость - пойдёмте во дворец? - Пожалуй - кивнул Рошфор. Они двинулись во дворец, герцогиня смотрела в пол, стараясь не встречаться с кем-либо взглядами. Её лицо приняло серьёзное выражение, а в голове не было не единой мысли, которая была как-то связана с недавней прогулкой.