Эвтаназия / Euthanasia / Spare Me Your Mercy

Анан, сотрудник судебной лаборатории, наблюдал, как Доктор Буннакит вставляет большую иглу в сердце и всасывает багровую кровь в трубку вакутайнера*. *(Стерильная вакуумная пробирка с цветной резиновой пробкой, используемая для хранения образца крови и других жидкостей в вакууме. — прим. переводчика) — Имеется кровопотеря во многих органах, но нет никаких признаков физического насилия. Только раны от инъекций на сгибе его рук, и в паху — от кровотечения. Кроме того, у него гематома на груди и трещины на ребрах, вызванные мерами экстренной сердечной реанимации*. *(Сердечно-легочная реанимация (СЛР) — первая помощь при воскрешении в случае, если пациент не дышит или сердце останавливается — комм. автора; повреждения ребер при попытке «запустить» сердце считается нормой, если жизнь пациента под угрозой. Спасателям не до реверансов. — прим. ред.) — Эта часть легкого выглядит ужасно, доктор. Анан* выпятил губы, глядя на раковую опухоль, которая распространилась по всему органу, отчего легкое покойного стало черным и бугристым. В руках Анана была компактная камера, используемая для фиксации во время вскрытий. *(Анан (อนันต์) [à-nan] : «бесчисленное множество, бесконечность». Начинаем раскрывать «говорящие» имена. — прим. переводчика) — А не в этом причина смерти? — Я тоже подумал, что смерть могла быть естественной, из-за болезни, но анализ крови, сделанный в отделении неотложной помощи, не дал ясной картины. Слишком низкое содержание натрия. Калий не высокий. Никакой инфекции в крови. Повышенная кислотность крови могла быть вызвана периодами остановки сердца. Я попробовал сделать анализ артериальной крови на газ*, но все равно трудно сказать что-либо определенно, потому что остановка сердца произошла, когда он был дома, — Буннакит снял перчатки. *(Определение газового состава крови необходимо для диагностики гипервентиляции легких и дыхательной недостаточности. Заболевания, при которых показатели газового состава крови являются диагностически решающими: обструктивные болезни легких; длительное нахождение на аппарате ИВЛ; септические осложнения; изменения в артериях и венах, при которых происходит смешивание артериальной и венозной крови. — прим. ред.) — Этот человек получал морфий и лоразепам* из клинического отделения, когда вышел из больницы. Нам нужно проверить состав его сыворотки крови** для дальнейшего определения причины смерти. Из того, что мы выяснили у полиции, члены семьи пациента подтвердили, что никаких лекарств не пропало, как и не обнаружилось резко-ненормального уменьшения их количества. Как бы то ни было, мы все равно должны сделать все тщательно, потому что в полицию поступило заявление, что кто-то взломал дом покойного как раз в это время. *(Лоразепам — препарат, подавляющий центральную нервную систему. Используется как снотворное. — прим. автора. Также анксиолитическое, седативное, миорелаксирующее, центральное, противосудорожное. — прим. переводчика) **(Газ артериальной крови — анализ данных артериальной крови для оценки pH и способности кислородного обмена в организме — прим.автора; биохимический анализ, который даст полную картину, в том числе и наличие в крови мед. препаратов. — прим. переводчика) — Итак, это очень необычный случай, доктор Бунн, — Анан прикрепил бирку с именем покойного к вещественным доказательствам, которые доктор Буннакит* извлек из тела. *(Имя Буннакит состоит из двух частей: บรรณ [ban] = литература, писанина; กิจ [gìt] = долг, работа, бизнес. Можно шутливо обозначить героя как «Книжного червя» или «Методичного, скрупулезного». Но сокращенная форма оставляет от образа только груду книг. Мы начинаем приоткрывать авторский замысел! — прим. переводчика) — Я отправлю улики в судебно-медицинскую лабораторию Университетской больницы. Вам тоже надо отдохнуть и выпить кофе, доктор Бунн. Я сам наложу швы. — Пожалуйста, сделайте мне одолжение, Пи’Анан. Буннакит взял карту и быстро записал свои выводы, прежде чем положить ее на стол. Покидая прозекторскую, молодой доктор разминался, вращая тело направо и налево, пытаясь избавиться от усталости из-за продолжительной работы. *** Анан принес в больничный гараж пенопластовый ящик с пробирками с кровью, мочой и вещественными доказательствами, которые доктор Бунн собрал из тела. Он должен был доставить их вместе с результатами других пациентов в токсикологическую лабораторию Университетской больницы. Дорога займет около 40 минут отсюда, и он как раз договорился о встрече с Эдом*, штатным больничным шофером. *(Имя «Эд» имеет англоязычное происхождение. Выводы оставим читателю. — прим. переводчика) — Где этот Эд? — неодобрительно спросил Анан, не обнаружив в гараже ни души. Анан даже заглянул в маленький офис, который находился рядом с гаражом, но и там было пусто. Анан с раздражением положил короб на чей-то письменный стол и прямо из офиса позвонил Эду во второй раз. — Ай-яй, подождите! Меня вызвали, чтобы срочно забрать директора Департамента общественного здравоохранения провинции. Подождите, ох... 10 минут! — взволнованно объяснил причину своего отсутствия Эд сразу же, как только ответил на звонок. — Ладно, ладно. Все нормально, подожду здесь. — Вы торопитесь? Моя развалюха может подзадержаться в пути, так что можете просто оставить коробку в офисе транспортного отдела и свалить. Занимайтесь другими делами. — Не получится. Если улики исчезнут, у меня будут большие неприятности, — Анан вышел из гаража, чтобы не оказаться в «мертвой зоне» из-за плохой связи*. — Прямо сейчас нет других заданий, требующих спешки. К тому же доктор Бунн отдыхает. Я подожду здесь. *(Уровень сигнала падает в громоздких металлических конструкция. — прим. ред.) — Окей... Ох... Десять минут, да?... Ох! Анан повесил трубку и вернулся в офис транспортного отдела. Он думал, комната по-прежнему пуста, но вдруг обратил внимание на очертания человеческой головы, крадущейся в окне, занавешенного жалюзи. Судмедэксперт средних лет* нахмурил брови и бросился к двери кабинета, чтобы выяснить, в чем дело, потому что был совершенно уверен, что в помещении изначально никого не было. *(Средний возраст по классификации ВОЗ — 44-60 лет. Так что акцент делается на зрелости и адекватности героя. — прим. ред.) И тут Анан столкнулся с кем-то, кто как раз торопливо выбегал из комнаты. Он поднял голову и посмотрел на высокого мужчину, очутившегося перед ним. Это был молодой человек с красивым белокожим лицом. На нем были короткий медицинский халат и черные брюки. На груди светло-зелеными нитями была вышита надпись: «Чанчай Манират, фармацевт». Анан понятия не имел, кто из них был более шокирован, но глаза фармацевта были раскрыты очень широко. — Фармацевт Бос*! — воскликнул Анан. *(У тайцев в обиходе не используются паспортные имена — в ходу «вторые», выбранные лично, имена, ник-неймы. Это нормальная практика даже для работы и учебы. Бос — это «Босс», подражание англ. слову на тайский манер. Не знаем, зачем автор так назвал героя, но его имя вместе с должностью звучат как «Аптечный Босс». — прим. переводчика) — Пи’Анан... — произнес молодой фармацевт, посылая Анану сухую улыбку. — Что Вы здесь делаете? — Нужно передать Эду анализы для судмедлаборатории, — Анан с озадаченным видом посмотрел на молодого человека. — А ... что привело... — Я кое-что обронил в фургоне, когда вчера ездил навестить пациента вместе с доктором Ганом, — Бос широко улыбнулся и смущенно почесал затылок. — Но, придя, не смог никого найти. Полагаю, придется прийти завтра. — Кто был тот водитель, с которым Вы ездили в тот день? Если это Эд, Вы можете подождать десять минут. Он сейчас придёт, — Анан посмотрел на часы. — Нет, это не Эд. Все нормально. Я зайду позже. Бос прокрался мимо двери: — Еще раз извините. — Э... да, увидимся. Анан повернул голову и провожал взглядом поспешно удаляющегося прочь молодого человека в коротком лабораторном халате, пока тот не скрылся из виду. Судмедэксперт вернулся в комнату и посмотрел на пенопластовый короб, стоящий на столе. В его сердце возникло странное предчувствие. Это заставило его быстрым шагом подойти к столу и, открыв короб, оглядеть содержимое. Пакеты с вещдоками все еще лежали там, плотно заклеенные скотчем, поверх них — нетронутые бирки с подписью доктора Буннакита. Никто не мог бы изъять улики, не оставив внутри следов. Анан был совершенно уверен, что никто ничего не брал из этой коробки, но чувствовал он себя все же немного некомфортно. Через десять минут штатный шофер госпиталя торопливо прибежал к Анану. Он сказал, что машина уже готова ехать в лабораторию. Анан передал пенопластовый короб Эду, подчеркнул* место доставки и повернул обратно в сторону отдела судмедэкспертизы. *(Простоватость шофера заставила судмедэксперта засомневаться в его... умственных способностях. Так что эта деталь описывает и его раздражение, и желание донести информацию до водителя. — прим. переводчика) Рабочие дела Анана на сегодняшний день были завершены. *** Приказ о назначении получен. Капитан полиции Васан* официально повышен в должности и получил очередное звание. Теперь майор полиции Васан Кумбунруенг — детектив-инспектор этого провинциального полицейского участка. *(Васан (วสันต์): «Весна». Вот такое милое имя у нашего брутального героя. Без сокращений, он самодостаточен. А с фамилией у него еще интереснее: คำบุญเรือง: «Славный добрыми делами, заслугами», «Заслуженный». — прим. переводчика) Он стоял перед портретом своей матери, сделанным в годы ее очаровательной юности. Она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Она была умна, сильна и смогла, несмотря на все испытания и невзгоды, так хорошо воспитать своих троих сыновей. Хотя их семья была бедной, желудок Васана никогда не был пуст. Он превратился в достойного офицера полиции только благодаря женщине на этой фотографии. — Позволь мне сделать это от ее имени, — Тонгам* искусно приколол на плечи Васана новенькие погоны: королевскую корону над звездой. Он несколько раз поднял руку, чтобы вытереть слезы. *(Тонгам (ทองคำ) [tong kam] и Тонг (ทอง) [tong]: «Золото». Этот человек не меняется, как его ни сокращай! — прим. переводчика) — Инспектор... Это высокая честь для нашей семьи, мы гордимся тобой. Мама любила говорить о тебе и всегда приводила в пример. Эти рассказы делали ее счастливой. — Восхвалять стоит только тех детей, которые заботятся о своих матерях, — Васан смотрел на фотографию матери с пустым выражением лица. — Человек, который действительно достоин почестей, это ты, брат Тонг. — Я не так хорошо учился, как ты, и физически не так силен, как ты. Все, что я мог сделать, это помочь маме по дому и работать. У тебя впереди блестящее будущее. Ты сам сделал себя уважаемым человеком — и это правильно, — Тонгам с гордым видом похлопал своего младшего братишку Васана по щекам. — Ну все? Готово? Васан повернулся к зеркалу, посмотрел на совершенно новую корону на плечах, и у него защемило в груди. Ему захотелось, чтобы мать увидела его сейчас. Без нее ему было так плохо... Она бы наверняка долго обнимала его, целовала в щеки... а потом сказала бы, что приготовит его любимое Хунгли-карри*, как делала каждый раз на праздник — например, когда он окончил Королевскую полицейскую кадетскую Академию. *(Хунгли-карри (แกงฮังเล) — традиционное карри севера Таиланда, родственник мясному рагу. — прим. ред.) Он отошел чуть назад от портрета матери, стоявшего на столе, опустился на колени на деревянный пол, прижал ладони к груди и распростерся перед портретом ниц. Он старался не плакать, но чувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Васан поднял голову и почтительно посмотрел на фотографию своего среднего старшего брата, стоявшую рядом с фотографией матери. Он посмотрел на фотографии своих умерших родственников и, прежде чем встать, попытался успокоиться. — Сегодня вечером никуда не собираешься? Гай* столько всего наготовила. *(Гай (ไก่) — «Цыпленок». Это одновременно и имя, и милое семейное прозвище. — прим. переводчика) Гай была женой Тонгама и невесткой Васана. Эти двое были теми, кто помогал заботиться о его матери до последнего момента. — Сегодня я никуда не пойду, — Васан снял форменную рубашку и брюки, натянул штаны и рубашку на молнии. — Скажу, что сяду поработать дома. Тут прям полно работы, вон какие горы скопились. — Кстати, а чем ты так занят? У тебя так много ночных дежурств? Все так плохо? В последнее время тебя и дома-то не видать, совсем не желаешь возвращаться в нашу дыру. Васан, потянувшийся к вешалке, чтобы повесить форму, задержал поднятую вверх руку. Настоящий ответ заключался в том, что он частенько делил спальню с мужчиной в отеле, но Васан никогда не позволил бы такому ответу выскользнуть наружу. Его сексуальная ориентация до сих пор оставалась секретом даже для членов его семьи. — Ай, хватит! Просто немного перебрал. Могут ведь полицейские чуток расслабиться вместе? Хочешь убедиться, не схлопотал ли я цирроз печени? Я — госслужащий, я откажусь признать* это, не нужно переживать на этот счет. *(Откажется пройти медосмотр и оказаться списанным по состоянию здоровья) — Я так и знал! Полиция пьет как рыба! Не налегай слишком сильно на алкоголь. Если заимеешь цирроз, я не стану о тебе заботиться! Да мне все равно! — Ха-ха! — Васан рассмеялся, слушая жалобное ворчание старшего брата, который рычал, как медведь, поедающий мед. Продолжая жаловаться, брат направился к кухне, переполненной густыми и аппетитными ароматами, зовущими к столу. — Когда я найду съемный дом, который мне подойдет, то сразу съеду. Не заскучай тогда по своему младшему брату-алкоголику с хреновой печенью! — Когда найдешь дом, то поторопись найти и жену, инспектор! Услышав крик из кухни, Васан покачал головой. Он так широко улыбался, как не улыбался уже много дней. Его мать на небесах, должно быть, счастлива видеть, что ее оставшиеся два сына любили друг друга и были едины и сердцем, и умом. *** Гантапат* стоял, глядя на пустое помещение перед собой, а потом повернулся к директору больницы, который сидел рядом, скрестив руки на груди, и улыбался. *(Сокращенный вариант имени Гантапата — Ган (กันต์): Бритье, порез. Такое «нежное» имечко — еще один сюрприз от автора. — прим. переводчика) — Профессор Сомсат*, замечу со всем уважением, что в последнее время Вы как-то чересчур пытаетесь угодить мне. *(Сомсат (สมศักด) [sŏm sàk]: «Быть достойным своего звания». Гантапат называет его «Учитель», но ближе по смыслу — японское «сенсей» или индийское «гуру», поэтому оставлено то наименование, которое ближе передает смысл, а не значение. — прим. переводчика) — Я не пытался угодить Вам. Я пытался поддержать Вас. — Сомсат поднял руки, словно пытаясь измерить что-то у двери. — Здесь будет табличка с надписью: «Сектор паллиативной помощи Доктора Гантапата Акрамайти». Ган рассмеялся: — Нет нужды указывать на ней мое имя. В случае, если другие врачи возьмут на себя это отделение, вам не придется менять табличку. Высокий немолодой врач, обернувшись, посмотрел на доктора Гана. Сомсату стукнуло почти пятьдесят, но, похоже, время оказалось не в силах причинить вред Доктору Сомсату. Несмотря на редкие седые пряди и тот факт, что теперь ему приходилось носить очки — у него развилась возрастная дальнозоркость — он был все еще высок и все также неизменно оставался хорошим человеком. — Вы сказали, что недолго пробудете здесь, Ган. Ган покачал головой и тонко улыбнулся: — Я не собираюсь никуда переезжать, но мы не можем предвидеть будущее. Он вошел в комнату, которая раньше была конференц-залом сестринского отделения. — Я думаю, что кабинет будет слишком большой, ведь он только для меня и медсестры. — Тогда пригласите на борт еще одного врача. — Остальные семейные врачи сбежали выполнять другую работу. Я единственный, кому все еще нравится работать в этой области. Ган повернулся и посмотрел на директора, прислонившегося к дверному косяку. Его высокое тело все еще выглядело хорошо сложенным после регулярных тренировок. — Спасибо за кабинет, профессор. Теперь у меня будет больше места для хранения и разделения файлов по разным областям. — Скажите мне, если понадобятся еще шкафы или секции для картотеки. Я скажу своим людям, чтобы они подняли их для Вас. Сомсат посмотрел на часы: — Мне нужно на встречу. Вы можете подумать о ремонте. Пришлите мне сообщение в LINE, если Вам что-нибудь понадобится. — Спасибо. Ган выказал ему благодарность, сложив руки вместе и с уважением поклонившись. Сомсат, перед тем, как уйти, взмахнул правой рукой в ответ. Улыбающееся лицо Гана постепенно становилось бесстрастным — он повернулся и посмотрел на огромную пустую комнату, которая должна будет стать его кабинетом. Да, она на самом деле была слишком велика для двух человек: одного врача и одной медсестры. Было бы здорово, если бы они могли разделить комнату с членами семей пациентов, чтобы те могли здесь учиться уходу на дому. С тех пор, как Доктор Ган начал трудиться в больнице этой провинции, работа по паллиативной помощи, которая оставалась бессистемной в течение нескольких лет, значительно оптимизировалась. Ган разработал совершенно новую систему, охватив все: будь то консультационная система для амбулаторных и стационарных пациентов или же координационная сеть посещений на дому. Он также организовал учебные группы по уходу за больными, специальную клинику для лечения пациентов, находящихся в терминальной стадии, а также системы сбора данных, которые внедрялись в течение более чем двух лет. Установленные стандартные показатели демонстрировали тенденцию к улучшению. Вот почему практикующие врачи и медсестры из других больниц время от времени обращались с просьбой об ознакомительной поездке. Его вклад, должно быть, был очень велик, раз доктор Сомсат, ни с того ни с сего, вдруг выделил ему личный кабинет, что стало для него большой новостью. — Привет! Я заскочила посмотреть на Ваш новый офис, — раздался из-за двери голос доктора Нинданг. Ган повернулся к коллеге и широко улыбнулся: — Завидуете? — Что мне нужно сделать, чтобы получить такую же комнату? — Вы должны обратиться к директору или же помочь мне ухаживать за пациентами в терминальной стадии. — Сомневаюсь, что пациентам в терминальной понадобится определять сроки появления ребенка на свет. От моей помощи не будет ощутимой пользы. Их смех прозвучал одновременно. Нинданг подошла к Гану, заложив руки за спину. Она посмотрела на него своими большими круглыми глазами. — Но я могу помочь Вам кое в чем другом. — И в чем же это? — Ган повернулся, чтобы спросить ее. — Если у Вас возникнут какие-то проблемы, или Вас что-то обеспокоит, Вы всегда сможете прийти ко мне. Закончив фразу, Нинданг быстро развернулась в другую сторону. — А сейчас я пойду в операционную. — Что? И это все? Ган повернулся, чтобы посмотрел на свою смущенную коллегу. Но когда Нинданг вышла из комнаты, он глубоко вздохнул и выглянул в окно. Не то чтобы он не знал, о чем она думает — как раз именно потому что он прекрасно знал это, поэтому до сих пор и вел себя с ней как большой, невинный мальчишка. После того, как он долгое время искал свою любовь методом проб и ошибок, Ган, наконец, хорошо осознал, чего хочет. Он не желал причинять Нинданг лишнюю боль. Вокруг было так много хороших мужчин, которые сумеют стать более достойными ее, чем он. Ган вернулся в кабинет семейных врачей, расположенный в отделении социальной медицины на первом этаже, недалеко от отделения неотложной помощи. Сегодня он должен был выступить в роли лектора, обучающего тех, кому придется ухаживать за пациентами. Гану все еще нужно было подготовить немного дополнительной информации, чтобы добавить ее к слайдам своей презентации. Молодой доктор сел поудобнее и начал отправку Васану через LINE смайлик с сердечком. Но отдыхать ему пришлось только несколько секунд, потому что к нему заглянул гость: младший врач, доктор Буннакит, подошел к нему с двумя учебниками в руках. — Я рекомендую Вам прочитать эти две книги. Они должны быть самыми легкими для изучения. А эта акцентирована на токсикологии, как Вы и просили. Буннакит уперся руками в стол и послал Гану улыбку. Ган не отрицал, что улыбка Бунна была одной из самых очаровательных, как и его хорошо вылепленное тело. По росту, он, должно быть, будет равен Васану. Его вьющиеся темно-каштановые волосы делали его внешность исключительно выдающейся — настолько, что Гану показалось, будто в его облике он увидел призрак другого, хорошо знакомого ему, человека. Сначала он еще сомневался, но теперь был совершенно уверен в этом. — Огромное спасибо. Когда я должен их вернуть? — Ган взял книги и пролистал их. — Я буду работать здесь до июня. Вы можете вернуть их в любое время до этого. — Если тебе понадобится использовать их до этого, сразу же скажите мне. Бунн кивнул: — А сейчас извините, у меня срочный случай: пациент, который умер дома — рак легких. Гантапат отвел взгляд от книги и повернул голову к Бунну, поймав пристальный взгляд человека, глядящего прямо ему в лицо. Этот случайно пойманное мгновение заставило молодого семейного врача подумать, что он наблюдает взгляд человека очень умного, который наверняка уже взял его на крючок. «Это... досадно», — подумал Ган, прежде чем ответить своим обычным спокойным тоном: — То тело, которое полиция доставила в отделение неотложной помощи? Я тоже об этом слышал. Родственники потребовали вскрытия? — Хорошо, что они потребовали вскрытия, — бесстрастно произнес Буннакит. — Я пойду первым. Ган смотрел, как Буннакит выходит из комнаты. Послышался глухой звук закрывшейся стеклянной двери. Доктор откинулся на спинку стула, сложил руки на коленях и позволил себе погрузиться в задумчивость. — Так это хорошо? — тихо пробормотал Ган себе под нос. *** Как же он ненавидел все эти розовые сердечки!... Он возненавидел их еще больше, когда увидел, кто именно их послал. Васан положил телефон в карман, даже не открыв сообщение, чтобы «прочитать» его. Он не доставит слишком много удовольствия отправителю сердечных стикеров. Он поднял голову, чтобы взглянуть на свидетеля. Вызванным для уточнения деталей взлома свидетелем, сидевшим напротив него, был мистер Пайам Джиндалуанг*. *(Пайам (เปยม) [bpìam]: «быть полным». Джиндалуанг (จินดาหลวง) [jin-daa-lŭang]: «большой драгоценный камень». — прим. переводчика) Он был тем человеком, который сообщил, что видел, как кто-то разбил окно дома больного раком легких, у которого позже были тонические припадки* и который потом скончался в больнице. *(Мышечный тонус — это нормальное напряжение мышц в состоянии покоя. При тоническом припадке тонус значительно повышается: тело, руки или ноги внезапно становятся жесткими или напряженными. — прим. переводчика) — А теперь мне нужно поподробнее услышать о том, что произошло в то время*, — сказал Васан. *(Полицейский никак не обращается к свидетелю, в его речи нет ни одного местоимения. Васан говорит в приказном тоне, но пытается немного смягчить свою речь. — прим. переводчика) — Было темно, офицер. Я не мог ясно видеть происходящее. Я только что вернулся домой. Я заметил какой-то силуэт, когда собирался войти в дом. Я подумал, что это призрак, поэтому бросился в дом, но когда поднялся на второй этаж и выглянул наружу, то увидел, что тень человека пытается открыть окно этого дома и даже забралась внутрь — а окно-то на балконе, офицер. Я не понимаю, зачем ему понадобилось тратить время на взлом. Как будто он не знал, что гораздо проще войти и выйти через заднюю часть дома! — Значит, не профессиональный взломщик. Какие-нибудь детали внешности запомнились? Пайам крепко зажмурился, пытаясь собраться с мыслями и припомнить что-нибудь: — Я не видел его лица. Было так темно... Но это точно был мужчина. На нем была черная рубашка с длинными рукавами и черные брюки. Увидев его, я испугался, что он собирается вломиться в мой дом, поэтому поспешил вызвать полицию. — В котором часу это было? — Около девяти вечера. Прошло уже 20 минут. Васан все еще не получил никакой полезной информации, могущей пролить свет на личность злоумышленника. Все, что было известно — что он точно был и выглядел как «мужчина в черном». Васан поблагодарил Пайама и настоял на том, что, если у кого-то еще появится дополнительная информация, то они должны будут немедленно его проинформировать. Васан снова вытащил телефон. Он только сейчас сообразил, что обеденный перерыв уже закончился, а в его желудок так ничего и не упало. «Дико проголодался»* — Васан отправил сообщение Гантапату в ответ на предыдущее. *(Здесь стоит сделать замечание: Васан очень лаконичен и сух в высказываниях. «Распускает язык» он только с братом. Делайте к выводы. — прим. переводчика) Через несколько секунд на экране появилось слово «читать». «Ты еще не поел?» «Работа еще не закончена». «Срочно поешь. Отощаешь — ослабеешь, объятия перестанут согревать». «Объятиями не согреешься. Не стоит приходить, чтобы просто обнять». «Мы что, какие-то подростки? О какой чепухе мы говорим?» — подумалось Васану, но в уголках его рта мелькнула улыбка. Какое-то время он еще ожидал ответа Гана, думая, что через несколько минут ему пришлют текст или еще какие-нибудь стикеры, и тогда он сможет приступить к работе. Однако то, что он увидел дальше, было не картинкой или текстом, а звонком из одного из его контактных списков: «Д-р Буннакит, судмедэксперт». Васан поспешно принял вызов — его пробрала дрожь, сердце бешено заколотилось. Он связывался с доктором Буннакитом всего один раз: тогда, когда на прошлой неделе произошла неестественная смерть. Это был первый раз, когда он представился судебному патологоанатому инспектором, который только что перевелся сюда. — Слушаю. — Это — инспектор Васан? — раздался голос с того конца провода. — Я — Буннакит, судебный патологоанатом. — Да, Док. — Отчет о вскрытии Мистера Чатчая еще не закончен, но я хотел бы сначала сообщить предварительные результаты инспектору. Васан нахмурил брови: — Продолжайте. — По результатам предварительного осмотра мы не нашли внешних причин смерти. Однако мне только что вернули анализ крови... — Буннакит помолчал несколько секунд. — Концентрация бензодиазепина* в его крови чрезвычайно высока, но в желудке данного препарата не было обнаружено. *(Бензодиазепины — класс психоактивных веществ со снотворным, седативным, анксиолитическим, миорелаксирующим и противосудорожным эффектами. Действие бензодиазепинов связано с воздействием на рецепторы ГАМК. Многие из них являются транквилизаторами, некоторые используются как снотворные средства. — прим. переводчика) Васан лишился дара речи, словно его заколдовали и превратили в камень: — Настолько высока, что вызвала смерть? — Уровень высокий, достаточно, чтобы вызвать смерть. Покойному ввели это вещество внутривенно. Этот вид лекарства является антидепрессантом. Передозировка бензодиазепина приводит к угнетению дыхания вплоть до тех пор, пока органы не будут лишены адекватного снабжения кислородом, — голос Буннакита, внезапно показавшийся слишком громким, доносился словно бы издалека... И, хотя Васан слышал ответ своими ушами, его сердце отказывалось признать его как факт. То, о чем поведал Буннакит, открыло для него новую дверь из предыдущей комнаты, в которой он однажды уже пришел к устраивающему всех выводу, что это был «просто естественный ход природы вещей» — и теперь он снова не мог объяснить череду этих подозрительных совпадений. Но ответ Буннакита объяснил все, сложив разрозненные кусочки головоломки в одну связанную картину... Это — дверь в убийство. — Инспектор? — Буннакит позвал его, когда Васан на некоторое время замолчал. — Это и есть причина смерти, верно? — Это определенно — причина смерти. — Пациент сам не мог принять лекарство? — Никаких лекарств в желудке обнаружено не было, сэр. — Возможно ли, чтобы кто-то ввел это вещество в кровь покойного? Васан услышал, как Буннакит глубоко вздохнул: — Согласно текущему отчету о вскрытии, ответ таков: это возможно. «Человек, который забрался в дом покойного, мог быть тем, кто это сделал — но каковы причины?» — Васан только сейчас сообразил, что бормочет что-то себе под нос, а доктор Буннакит слушает на другом конце провода. Он продолжил: — Спасибо. Я подожду других отчетов о вскрытии. Если будут еще какие-то новости или мне понадобится Ваша дальнейшая помощь, я дам Вам знать.. Васан повесил трубку и положил руку на стол, чувствуя, как его захлестывает внезапный поток эмоций, словно дикая река. Он закрыл отяжелевшие веки, пытаясь собраться с мыслями и решить, что же ему делать с этим делом. Согласно неофициальному результату вскрытия, он определенно мог установить причину смерти, суммировав все детали. Васан решил, что завтра, вернувшись из суда, он заедет к Тэ в RPHPH и возьмет у него информацию, чтобы проанализировать статистические данные о смерти неизлечимо больных пациентов на наличие подозрительных совпадений. Телефон на столе коротко завибрировал: Гантапат написал ему ответ. Но инспектор не отличался особой эмоциональностью, и даже не взглянул на это сообщение.