Эвтаназия / Euthanasia / Spare Me Your Mercy

Доктор Буннакит грациозно натянул перчатки. Он поднял голову, чтобы посмотреть на тело своим смелым и умным взглядом — казалось, что он ничего не боится. Его темно-карие глаза, подобно сканеру, собирали все детали и передавали их непосредственно в мозг, который потом анализировал полученную информацию в соответствии с полицейским запросом. Умер кто? Уже ясно, согласно свидетельствам людей, лично знавших покойного, а также из удостоверения личности, карточки сотрудника, найденных по месту жительства этого человека, что им является Чанчай Манират, с которым не могли связаться со вчерашнего вечера. И именно на него указал сам инспектор Васан как на главного подозреваемого в нападении. Умер где? Буннакит искал любые признаки перемещения тела. Так как не было никаких видимых пятен крови или каких-либо выделений, то, судя по позе тела, его руки и ноги были растянуты под действием силы тяжести, что можно было предположить, что он умер или был повешен до того, как наступило трупное окоченение. Умер когда? Буннакит кивнул Анану, давая ему знак помочь придержать тело, пока он двигал самую большую часть тела: тазобедренный сустав. Тот уже стал жестким. Патологоанатом опустился на колени, прижимая ладони к коже трупа, которая казалась багрово-красной от крови, падающей под действием силы тяжести. Этот человек был мертв в течение 6-8 часов, значит — примерно с 4 утра до 6 утра. Причина смерти? Судя по всему, смерть Мистера Чанчая наступила в результате повешения. Следующее, на что должен найти ответ Буннакит: он умер до или после того, как его повесили. Если он умер до того, как был повешен, это дело станет совсем другим. Однако на этот вопрос можно будет ответить после того, как они проведут вскрытие в отделении судмедэкспертизы на предмет признаков физических травм или, возможно, и отравления. Обстоятельства смерти... Дойдя до этой ступени, Буннакит глубоко вздохнул. Он подтащил стул — не тот, что лежал на полу — и встал на него, чтобы получше рассмотреть узел и следы веревки на шее Чанчая*. То, что он увидел, почти заставило доктора перестать дышать. Уже не в первый раз он находил подобное дело. Буннакит мог видеть следы удушения, сделанные другим материалом под веревкой, на которой его повесили. Этот ремешок оставил четкую, видимую отметку. Только на этом основании уже можно было предположить насилие. *(Автор описывает действия криминалиста простыми словами, не используя спец. терминологию и стилистику в отличие от мед. терминологии. Нет «странгуляционного следа», «асфиксии», не рассматриваются стадии смерти от удушения и т.п. Вообще крайне мало деталей. — прим. переводчика) Ясно, что это дело намного больше и серьезнее тех, с которыми он когда-либо встречался. — Заместитель Бёрд*, я нашел наверху предсмертную записку. *(Бёрд (เบิร์ด) [bèrt]: английское слово «Bird» (Птица). Произношение практически идентичное с англ. яз. — прим. переводчика) Все подняли головы, прислушиваясь к голосу офицера, проводившего расследование на втором этаже. — Она была набрана на компьютере на столе. Заместитель начальника, который по такому случаю также посетил место преступления, посмотрел на Буннакита. — Я поднимусь наверх и посмотрю, доктор Бунн. Позвоните мне, если будет что сказать или понадобится помощь. Буннакит кивнул и спустился со стула. Сняв резиновые перчатки, он повернулся к офицеру, который ждал его отчета о вскрытии. — Я все еще не могу отчетливо определить причину смерти. Хотелось бы отправить на вскрытие, кх'аб. Полицейский кивнул. — Все еще не можете сделать вывод, что это самоубийство, верно? Буннакит хорошо выучил прошлый урок, и понимал, что для того, чтобы «не дать курице проснуться»*, должен сделать все как следует. *(Перевод фразеологизма буквальный, означает: «Не следует тревожить других людей своими предположениями». Ближайший аналог поговорки — «не буди лихо, пока оно тихо»: разбудишь одну курицу — проснутся все. И еще один укол от автора: какая фамилия у замначальника? Здесь явная пернатая параллель. — прим. переводчика) Потому что не может знать наверняка, кто преступник, и тем более не может быть уверен в том, что его сейчас нет в той комнате. — Картина как при самоубийстве, но я хотел бы попросить провести вскрытие для подтверждения. Суперинтендант Берт спустился по лестнице с фотографией на своем мобильном телефоне. Затем он подошел прямо к Буннакиту и прочитал сообщение, которые заснял с экрана компьютера: «Я больше не могу жить с этим чувством вины. То, что я сделал, было непростительно. Думаю, мне лучше покончил с жизнью. Я думал, что я избавляю от страданий этих умирающих пациентов, но в конце концов, тем, кто страдал больше всего, стал я. Прошу прощения у каждой души, которую я отнял у ее дорогих близких. Я приношу извинения, инспектор Васан, я подумал о нападении из-за своей глупости. Я приношу извинения доктору Гантапату, что не смог применить то, чему Вы меня учили, на практике так, как Вы этого ожидали... Бос». Полицейский посмотрел на Буннакита снизу вверх*: *(Так как Буннакит уже не стоит на стуле, скорее всего, указывается разница в росте. — прим. переводчика) — Здесь фигурируют два имени. Имя «Васан» меня не настораживает. Но кто такой этот доктор Гантапат? Буннакит прекрасно знал, кто такой этот Гантапат, но на мгновение его ошеломило содержание сообщения, оставленного покойным. Как имя семейного врача появилось на этой записке и чему именно Гантапат научил фармацевта Боса? — Он — специализированный врач в области семейной медицины, который начал работать здесь примерно в то же время, что и я, — Буннакит быстро сказал то, что было у него на уме. — Но если фармацевт Бос не является тем, кто на самом деле напечатал это сообщение, то в этом нет смысла, верно, кх'аб?* *(Доктор пытается обтекаемо намекнуть на двусмысленность, но не может прямо высказать свои подозрения. — прим. переводчика) Полицейский нахмурился: — Что это значит?* *(У переводчика тот же вопрос. Ну очень туманно высказывается криминалист!) Буннакит попытался подавить то, что хотел сказать больше всего — он был полон решимости заявить, что фармацевта Боса, возможно, уже не было в живых, когда была написана записка о самоубийстве, поэтому люди, которые ее напечатали, могли выдумать любую ложную информацию или оклеветать кого-нибудь намеренно. — Ничего, сэр. Я снова проведу вскрытие в лаборатории, чтобы подтвердить причину смерти. — Ты уже больше не такой впечатляющий, как раньше, док, — заместитель начальника Бёрд похлопал Буннакита по плечу. — Тогда я выйду на улицу и скажу репортерам, что это, возможно, самоубийство из-за чувства вины и что мы должны ждать дальнейших результатов вскрытия. — Конечно. Взгляд Буннакита следовал за Бёрдом, пока тот не скрылся из виду. Затем он отступил в сторону, позволив Анану сделать снимки трупа более удобным способом. В голове Буннакита вспыхнула мысль. Он любил играть сам с собой. Если речь шла об убийстве, ему нравилось втайне догадываться в своем сердце, кто убийца. Все это время его предсказания были точны, вплоть до того убийства, прочно и надолго засевшего в его памяти. Буннакит закрыл глаза, пытаясь подавить одно имя, которое все время всплывало у него в мозгу. Он не станет судить о чем-либо, делая поспешные выводы. Никогда больше. Расследованием пусть занимается полиция — в его обязанности входит производство вскрытия. И только. *** Цвет лица Васана стал очень нехорошим, когда он услышал о случившемся от младшего офицера полиции. Молодой инспектор поспешно поднялся и сел. Найдя ближайшую медсестру, он поднял руку, чтобы позвать ее: — Извините! Проходившая мимо молоденькая медсестра, Нам, подошла к нему и спросила: *(Нам (น้ำ) [náam]: «Вода, жидкость» — прим. переводчика) — Чем я могу Вам помочь? — Доктор сказал, что теперь я могу идти домой. Когда я смогу уехать? Сейчас в больнице есть дело. Мне нужно поспешить, чтобы произвести осмотр. — Вы можете переодеться и дождаться окончательной выписки из больницы. Прямо сейчас мы почти закончили с вашей выпиской и оформлением бумаг. — Тогда, пожалуйста, оставьте кого-нибудь, пусть заберет бумаги. Мне нужно спешить. Сказал Васан, повернувшись к полицейским в форме, а затем попросить опустить перила кровати, чтобы он мог выбраться из нее. Затем он прошел прямо в общую ванную комнату и переоделся из светло-зеленой одежды пациента в футболку и брюки цвета хаки, в которые он был одет до того, как попал в больницу. Выйдя из туалета, он встретил высокого мужчину в коротком медицинском халате. Васан на мгновение замолчал, словно впал в транс. — Ты услышал новости, верно? — тихо спросил Гантапат. — Я собираюсь осмотреть место преступления. — Они уже вынесли тело. Его отправляют в судмедэкспертизу. Ган смотрел на Васана глазами, полными беспокойства: — Ты уверен, что полностью здоров? — Я уже здоров. Васан прошел мимо молодого доктора и направился прямо к медсестре. — Вы можете оставить бумаги и цветы этому полицейскому, кх'аб. Я хотел бы пойти на работу, — закончив говорить, он повернулся на каблуках и быстро прошел к двери медицинского отделения. Гантапат прибавил скорость, чтобы догнать его прежде, чем Васан успеет спуститься на лифте. — Почему Ты сказал своему коллеге, что подозреваемый — фармацевт Бос? — спросил Ган, когда они оба оказались в кабине лифта. — Потому что, когда я спросил его о пропавших наркотиках, его реакция была слишком подозрительной: он выдал слишком много признаков. Это моя ошибка — спрашивать его об этом вот так прямо. Васан помассировал свои нахмуренные брови. — Разве у Тебя нет дел? — Мне нужно навестить пациента в час тридцать, кх'аб. Я знал, что Тебя сегодня выпишут, поэтому решил заглянуть, — Ган положил руку на щеку Васана, поглаживая большим пальцем мягкую кожу. — Я так волновался за тебя. Не делай больше ничего безрассудного, понял? Прикосновение Гантапата вызвало ощущение слабого электрического тока, вызывая трепет и удовольствие. Не только на том месте, которое ласкали руки, но и глубоко в груди. В тишине лифта были только эти двое молодых мужчин. Сердце Васана колотилось так сильно, что он отчетливо слышал его в ушах. Рука доктора коснулась не только щеки, но и сердца, удерживая его в своей руке так крепко, что он уже не мог никуда убежать. Васан рассматривал это чувство как «очарование». Но он не мог решить для себя, каким оно было: ужасающим или красивым. Полицейский закрыл глаза и наклонился к этой руке. Ган опустил руки на плечи Васана, толкнул его к стене лифта, вызвав громкий стук, и наклонился, чтобы поцеловать Васана в губы. Он прикусил эти губы, удерживая своего парня в объятиях, а затем поцеловал его в шею. Одна из рук Гана двинулась вниз, чтобы сжать упругую задницу молодого инспектора. Тупая боль в том месте, куда незваный гость ввел наркотик, вывела Васана из транса. Он быстро оттолкнул доктора примерно в то же время, когда лифт прибыл на первый этаж. Оба они повернулись и встали посередине, поправляя свою слегка помятую одежду. — Какого черта? — тихо проворчал Васан и выскочил из лифта. Его выражение лица и поза говорили о том, что «ничего не случилось». — Не беспокойся. В этом лифте нет камер видеонаблюдения. — Тогда скажи: пусть купят и установят!!! — прорычал Васан и быстро отошел от доктора. — Если купят и установят, то мы не сможем вести себя, как раньше, кх'аб. — Ты... просто закрой рот и топай! *(Васан употребил вежливую форму «Ты». — прим. переводчика) — Куда это Ты собрался? — На место преступления, в резиденцию за больницей. У меня есть обязанности, которые должны быть выполнены. Я занят и не могу повсюду разгуливать за Тобой. — То есть Ты потому шел так медленно, что знал дорогу? Васан остановился. Гантапат тихо рассмеялся — он воспользовался этим шансом, чтобы показать дорогу. — Следуй за мной. Васан следовал за Гантапатом до прибытия к дому фармацевта Боса. Там стояли полицейские машины и трое полицейских с группой людей, которые должны были быть местными репортерами. Когда Васан приблизился, один из офицеров направился прямо к нему. — Как Вы себя чувствуете, инспектор, кх'аб? — Я в порядке. Васан с тревогой заглянул внутрь дома. — Они уже увезли тело в судебно-медицинскую лабораторию. Но следователи на месте преступления и все еще собирают там отпечатки пальцев, — старший сержант-майор* поспешил остановить Васана, который был полон решимости войти туда. *(Должность полицейского на тайском นายดาบตำรวจร: «Господин полицейский мечник». Старшее сержантское звание (след. ступень — младший офицер). Единственный на погоне которого — два скрещенных тайских меча-сабли. — прим. переводчика) — Инспектор, кх'аб, замначальника Бёрд сказал, что как только инспектор покинет больницу, то немедленно отвезти его к нему. Васан пристально посмотрел на него, прежде чем отказаться от мысли отправиться на место преступления. — И где же он? — В полицейском участке. Пожалуйста, садитесь в машину, инспектор, я отвезу вас туда, — он указал на бело-красный пикап, припаркованный неподалеку. Васан кивнул и обернулся на Гана. Оба смотрели друг на друга с таким видом, будто не хотели никуда уходить. — Спасибо, что проводили меня сюда. Мне лучше вернуться к работе. Старший сержант-майор, смотрящий на них, похоже что-то понял — это было видно по его глазам. Васан старался не думать о том, что его отношения с доктором стали известны. К настоящему времени мобильный телефон, забранный с его стола во время инцидента, должно быть, уже был тщательно изучен его коллегами. Васан только надеялся, что все рассмотрят это как личное дело, которое не повлияет на его работу. *** Но он был неправ. На столе между ними лежала папка с делом смертельно больного раком, которому вкололи антидепрессант, что привело к его смерти. С одной стороны — подполковник королевской полиции Тьянчай*, начальник этого полицейского участка провинциальной полиции, с другой — Васан, который стоял, заложив руки за спину. Васан смотрел на папку пустыми глазами. Он знал, что это произойдет, даже если заместитель не скажет ни слова. *(Тьянчай (เทียนชัย)[ tian chai] состоит из 2-х частй: เทียน «свеча» и ชัย «победа, триумф». Вместе — «Благоприятная свеча». Имеется ввиду свеча, которую зажигают в храмах. — прим. переводчика) — Имя доктора Гантапата значилось в предсмертной записке фармацевта. Вызвать его сегодня на допрос. Васан закрыл глаза, пытаясь сдержать эмоции, которые накатывали на него. — Тогда я выпишу повестку... — Вы знаете, что вам следует заняться чем-то другим, кроме выдачи повестки, инспектор Васан, — Тьянчай откинулся на спинку стула, бешено глядя на Васана. Васан сжал кулаки и зажмурился. Он очень хотел сопротивляться, но в конце концов, он уныло сдался. — Я... я возьму самоотвод от этого дела, кх'аб. Начальник кивнул: — Заместитель Бёрд возьмет это дело на себя. Нам нужно Ваше сотрудничество. Если Вам известно что-то еще об этом человеке, доложите обо всем заместителю Бёрду. Но если Вы его прикроете, Вас и Вашего «партнера» могут обвинить в заговоре. Васан глубоко вздохнул, чтобы избавиться от ощущения, будто получил удар в грудь тяжелым кожаным ботинком. Замечание, полное презрения, чувство отвращения и полной брезгливости, были очевидны в его голосе и выражении лица. Генерал Тьянчай тяжело встал со стула и решительно вышел из комнаты, оставив Васана стоять одного, в этой тихой комнате, с заложенными за спину руками. *** — Я читал лекции о принципах паллиативной помощи для всех в этой больнице, — твердо сказал доктор Гантапат офицеру, стоявшему перед ним. — Не один раз, а по меньшей мере пять раз в этой больнице, я читал такие лекции о хорошей смерти. Не говоря уже о бесчисленных просьбах выступить в качестве приглашенного оратора за пределами больницы. Если бы кто-то захотел использовать мое имя, я бы не удивился. — Вы хотите сказать, что не причастны к злоупотреблениям фармацевта вашей концепцией? — Я совершенно не причастен к его деятельности, и то, что я читал, даже не моя идея. Это универсальный принцип, которым специалисты вроде меня широко пользуются во всем мире. Об этом говорилось в нескольких международных учебниках. Я просто изучил эти тексты и процитировал документы из различных источников для своей лекции, вот и все. Это была не моя собственная идея. Гантапат сложил руки на столе и с испуганным видом огляделся по сторонам. — Я потрясен, что мое имя появилось на этой записке. Я настаиваю, что фармацевт Бос и я почти не знаем друг друга. Время от времени мы вместе навещали пациентов, но почти не разговаривали. Заместитель начальника Бёрд уставился на красивое лицо Гантапата. Он попытался уловить какой-нибудь подозрительный знак, но после их разговора не обнаружил ничего подозрительного. — Фармацевт Бос когда-нибудь присутствовал на вашей лекции? — Да, это так. Он присутствовал на моей лекции, и он один из фармацевтов, которые координировали работу команд по выездам на дом. — Как вы думаете, что имел в виду фармацевт Бос в предсмертной записке, говоря, что он не может применить на практике то, чему вы его научили? — Дайте я угадаю, — терпеливо ответил доктор. — Он мог совершить то, что называется «легкой смертью». Бёрд удивленно поднял брови. — Вы имеете в виду практику, когда врач убивает пациента? — Это смерть, о которой пациенты просят сами, желая умереть достойно. Я читал лекции по этому вопросу несколько раз, используя общие знания в сочетании с религиозно-правовым анализом данных со всего мира. Все, что я говорил, являлось «фактами», составленными из статей зарубежных специалистов. Там тоже мало кто высказывает свое мнение, — Гантапат, казалось, призадумался. — Он мог попытаться неправильно использовать то, что я читал, и потерпеть неудачу. Эти пациенты могли не получить «хороших смертей» в соответствии с теорией, которую я преподавал, поэтому он, может, захотел извиниться передо мной. — Вы когда-нибудь показывали пример того, что сделал фармацевт? Гантапат слегка улыбнулся, показывая свою искренность: — Никогда. Ни в коем случае. — Что вы делали сегодня с четырех до шести утра? — Я спал в своем доме, — Ган с неловким выражением лица откинулся на спинку стула. — Я купил дом в жилом комплексе. Если вы хотите проверить период, когда я входил и выходил из своего дома, камеры видеонаблюдения перед моим жилым комплексом должны были все записать. Вчера вечером, после того как я отправил инспектора Васана в больничную палату в час ночи, я приехал домой через полчаса и вышел на работу в 7 утра. Бёрду пришлось отпустить Гантапата, потому что у него не было достаточно доказательств для того, чтобы выдвинуть против него обвинение. После долгого допроса, со стороны Гантапата не было обнаружено никакой необычной реакции. За неимением косвенных улик Бёрд пошлет своих людей, чтобы забрать записи с камер наблюдения, установленных перед жилым комплексом Гантапата. Кроме того, Бёрд только что получил информацию из краткого отчета о результатах вскрытия, когда позвонил судебному патологоанатому. Оказалось, что на шее у него были следы удушения, которые появились еще до повешения. Объединив все эти сведения, Бёрд пришел к выводу, что Бос, возможно, и не печатал предсмертную записку сам, а если убийца — доктор Гантапат, то он не настолько глуп, чтобы вписать в нее свое имя. — Командир* Конг**. *(หมวด [mùat]: «группа». Командир подразделения, имеющего в составе до 4-х человек. Его обычно называют командиром, если офицер имеет звание лейтенанта полиции; в случае, если это войска ВВС или ВМФ, то должность присваивается младшему лейтенанту. Звание «лейтенант» звучит иначе, то есть к нему обращаются не по званию, а по должности. — прим. переводчика) **(Конг (ก้อง) [gông]: «Гонг». То есть наряду с названием муз. инструмента это и «Громкий, отражающий, звучный». — прим. переводчика) — Бёрд посмотрел в окно на врача, который направлялся к парковке перед полицейским участком, и обратился к молодому мужчине, стоявшему чуть сбоку позади него, одетому в джинсы и черную рубашку с длинными рукавами и принтом какого-то фильма. — Запомни как следует этого парня*, следуй за ним и не спускай с него глаз. *(В тайском языке หมอ [mŏr] «парень» — это одновременно «человек» и «доктор». Если к слову «парень» добавить вежливое «кхун» (мистер), то будет «доктор» без разночтений. Так что одним словом командир дает подчиненному конкретную установку, указывая свое отношение. — прим. переводчика) — За одним обычным врачом проследить будет легче, чем за тем, кто занимается сбытом амфетамина, кх'аб, — Конг небрежно сунул руки в карманы. — Я отправлю ребят, чтобы проследить за ним. — Не разочаруй меня. Смотри и слушай! Чтоб глаз был как ананас!* *(Чисто тайская метафора. Последний проект в Бангкоке назван «Ананасный глаз — детектив». В нем с помощью камер слежения находят нарушителей. Корень метафоры в строении плода, схожим с фасеточным глазом насекомого. — прим. переводчика) — У ананаса всего несколько десятков глаз, но у меня их больше, — детектив коснулся своих коротко остриженных волос. — Кстати, поговаривают, что этот доктор — гей, и он — пара нашего инспектора, верно? — Скорее всего. Выражение лица Конга сделалось возбужденным: — Ах-ха, очень интересно! — Собирайте только полезную информацию. Никакой чепухи, скрытой в кровати под москитной сеткой, мне докладывать не нужно, кроме, конечно, того случая, если увидите явный сговор — тогда сообщите мне немедленно. — Да, сэр! — ответил мужчина, который совсем не был похож на полицейского. Он надел черную кепку и тихо вышел из комнаты. Конг был ловким детективом, который мог быть в близких отношениях со всеми и всегда знал свое дело. Он был похож на невидимую тень, отслеживающую и собирающую полезную информацию из различных источников, поэтому его называли «детектив с ананасовыми глазами». Бёрд не знал, кто такие эти «ребята» в понимании командира Конга, но спрашивать не стал. Он спросит с него только доказательства, которые будут приняты как неопровержимые для того, чтобы выдвинуть подозреваемому обвинение. И будет доволен.