Гремит будильник
Вокруг психушка
А я не слышу
Я под подушкой
А под подушкой… что?
Тишина…
— Ай! — Извините… — пролепетал свалившийся сверху, — Я просто убегал от чудовища. — Неужели? — сердито сказала взрослая дородная женщина, спихивая парня со своих плеч. Он сразу почувствовал себя мелким рядом с ней. — Я… вообще я собирался в… в детский дом. А тут… иду… а там… Женщина закатила глаза так, как будто на нее каждый день, словно груши, падали всякие лохматые мальчишки. — Пошли. Новенький? — Угу. Она взяла его за руку и потащила по коридору. Файер зашёл в свою комнату. Она не была примечательна совершенно ничем: белые стены, белый потолок, белая кровать, белый пол, белый ковер, белый стол, бе… а, нет, окна не было. Нигде здесь никаких окон он и в помине не встречал. Он залез в белую постель и мгновенно «отрубился». Дззззззззззззззззз!!! Файер подскочил и в панике собирался уже завопить «караул», как вдруг понял, что это всего лишь будильник. Будильник был общий на весь дом. Парень закатил глаза, нахмурился и тут понял, что сегодня понедельник. Проклятый всеми школьниками мира. Понедельник криво усмехнулся и ехидно сложил на груди руки, побуждая нового обитателя сего учреждения к действиям. Файер, умытый, бледный и кое-как причесанный, вышел из столовой и пристроился к толпе подростков. Толпа, как река, втекла в дверь класса, и парень с трудом протиснулся сквозь «пробку». Он уселся за одну из белых парт и начал задумчиво разглядывать синие рисунки на их боковых частях. И тут, видимо, вошла учительница, так как все нестройно поздоровались. Ученик лениво поднял глаза… и оторопел. Учительница не вошла, а тяжело влетела. Она села на стол и полистала журнал когтистой лапой. Почесав серую голову, она подняла белые брови и вздохнула голосом панфлейты так, что можно было подумать, будто она больше всего на свете ненавидит этот белый журнал. Файер все ещё сидел с разинутым ртом, когда к нему подлетело ещё одно чудище и нагло прошипело: — Кыш! Моё место! Он, не отрывая взгляда от учительницы, медленно вылез из-за парты и попятился назад. Запнулся о чей-то белый рюкзак. С грохотом свалился на пол, увлекая за собой парты, пеналы, чей-то телефон и проч. — Фае! — крикнула училка. — Сейчас же встань! Парень неловко улыбнулся и оглядел волчьи лица одноклассников. Встал. — Сядь на последнюю парту в том ряду. Файер покорно отправился в угол класса и сел там, уныло подперев руками голову. — Сегодня пишем сочинение по теме «Почему птицелюди — полноправные участники общества с абсолютно равными правами»… Тавтология — так сказал бы Игрек. В классе послышалось что-то вроде «о, Господи» и какие-то недовольные вздохи. Училка приковала источников вздохов взглядом к стене. — Пишем, — железным голосом повторила она. — У вас двадцать минут, — она села на стол и начала тыкать в телефон когтем. «Странно, что экран их чувствует», — подумал новый ученик, открывая тетрадь и задумчиво закусывая ручку. Его ум отлетел от педагога и ее телефона, сел, как голубь, на бумагу. Почесал крылышко. «Какие птицелюди?!» Парень запустил руку в свои длинные волосы и нахмурился. Видимо… Похоже, тут все по-другому. Эти чудовища — полноправные участники общества… Дикость какая-то. Откуда они взялись? Может, это инопланетяне устроили базу в этом доме и готовят войну?.. Что за фантазии, Файер? Какие ещё инопланетяне. Их не бывает. Только Гений Евгеньевич в это верит. Гений Евгеньевич… Дедус. Лизонька. Шпуля. Верта… Альт. Мега. Игрек. Нолик. Симка… Симочка… Рыжие светящиеся волосы, трепающиеся на ветру. Ее испуганные, любящие, невероятно эмоциональные глаза, которые бешено волновались за него, за Файера. Ее глубокий низкий голос, который мог плакать и смеяться, кричать и убеждать, тихо лезть в душу и доводить до слёз. «Файер,» — она, как живая, хватается ему за воротник рубашки и смотрит в него, в душу, от чего та проваливается сквозь землю. Моргает, от этого ее веки и ресницы мокнут… На тетрадь упала капля. «Боже, Файер, что ты делаешь?!» Парень вздохнул и начал царапать на бумаге какую-то чепуху. Все сочинение он выдумал от себя: сначала было трудно, а потом вдохновение пошло и все из-под пера написалось. Смахивало на какой-то дешёвый научно-фантастический роман, но смотрелось неплохо. — Ты один в классе получил двойку, Фае! Останешься после уроков! — злым голосом сказала учительница. — Какие ещё инопланетяне?! После уроков ему полчаса вбивали в голову то, что люди, которые употребляют «амброзию» (какой-то местный, видимо, напиток) не становятся от этого хуже. Да, они меняются внешне. Но человеческое достоинство никуда не девается! И ни в коем случае нельзя вести себя так ужасно: демонстративное отвращение и испуг! Немыслимо! Безнравственно! — Я всё-таки настаиваю на том, чтобы ты сходил к психологу, Фае! (Она почему-то называла его только так). Парень вздохнул. — Да я вроде здоровый, — все внутри у него сжалось от осознания собственного хамства. — Здоровые люди не испытывают отвращения к себе подобным. — Я не пойду к психологу. — Хорошо. Только усвой: твое хамское поведение перешло все границы. Ещё одна подобная выходка — и я скажу директору! Выпотрошенный насквозь ученик с невеселым видом вышел из класса. Он стал искать глазами кого-нибудь, кому можно было бы рассказать об этом всем, но не нашел никого подходящего. Тогда он отправился в свою комнату. Но случайно наткнулся на какого-то парня в круглых очках. Парень почему-то ужасно смахивал на Гарри Поттера. — Привет, — он подал ему руку. — Привет, — Файер от приятной неожиданности улыбнулся. — Хочешь пойти на дополнительные занятия? — Какие занятия, — он почуял что-то недоброе. — Ну, так только говорится. Мы с ребятами просто собираемся и общаемся. Хочешь? — Ну, хочу.