Прыгай

      Мы уверенно и постепенно возвращались к жизни нормальных людей. Дань Хэна пристроил на дополнительные занятия, чтобы он наверстывал навыки к школе, а сам устроился на полный рабочий день. Теперь я сидел в страховом офисе, пока больше на подхвате, но это лишь первое время. Это место было спокойным, что нравилось моей ленивой тушке, и рядом с будущей школой Дань Хэна — удобно. Если с ним что-то случится, то я смогу быстро прийти на помощь, да и в школу его можно отводить по дороге на работу утром. А когда у него закончатся занятия, то может посидеть у меня тут в кабинете до окончания дня.       Очевидно, мои переживания по поводу того, что мальчик пропустил год, были немного напрасны. Учителя, когда я встречался с ними, чтобы передать им деньги шепотом, с неловкостью или величавостью пытались мне «открыть глаза». Они говорили, что мальчик не по годам умен и начитан, что если бы я позволил им взять знания повыше, или отдал бы его в место получше той школы, на которую рассчитывал, то я выращу гения. Я ничего не отвечал им.       Проходили мы это уже однажды. Со скуки я действительно позволил одному Дань Хэну идти вперед семимильными шагами. Он достиг многого уже к 15 годам, с ним здоровались глубоким поклоном многие великие ученые. Как итог он устал и измотался уже к 12 годам. Закрылся в комнате и мучился какими-то неразрешими вопросами, его ничто почти не радовало, какая-то обреченность довлела над ним. Ушел он чуть ли не на год раньше положенного — ему было невыносимо.       Пусть Дань Хэн будет счастливым. Хоть глупым, но счастливым.       Эти дополнительные занятия позволили мне провернуть то, что я задумал еще пару недель назад, когда он очнулся. Вернее, эта мысль стала гулять у меня, еще когда миновал год с его выхода на сушу. Я хотел устроить ему день рождения, как у всех детей. С другими его версиями мы часто праздновали его, я был уверен, что и этому малышу это понравится.       В один из вечеров я освободился пораньше на работе, чтобы купить торт и его любимые угощения. Я зашел и в магазин игрушек, но если честно не знал, что ему могло бы понравиться. Мне все больше казалось, что лучше бы было просто привести его с собой или спросить, какой подарок он хочет. Но тогда не выйдет сюрприза.       — Я б на твоем месте купила книги. Ну или приставку, если хочешь, чтобы у него мозгов поубавилось, — я чуть не подскочил к потолку.       Кафка сидела, закинув ногу на ногу, на огромном медведе, которого использовали больше как витринный образец, а не товар. Я нахмурился. Ее появление здесь явно не случайно — это очень нехорошо. Она не просто выяснила наше местонахождение, а следит на постоянной основе, это значит, что при необходимости она может быстро и незаметно принести нам с мальчиком проблем.       — Что тебе надо? С какой целью следишь, причем настолько нагло? — я перешел к другому стенду, но боковым зрением продолжал следить за ней.       — Вы — моя цель, надо держать в поле зрения.       — Как искренне и прямолинейно, я тронут, — я взял с полки коробку с конструктором, меня он сейчас не очень интересовал. — А копье тебе зачем? А заодно и скажи свои реквизиты банка.       — На этом моя искренность заканчивается, дальше подписка платная, — она встала. — Ах да. Я же не просто так тут сижу в этом скопище детских капризов. Во-первых, — она полезла в карман и выудила из него странного вида корень, — вот, подарочек мальчишке-видьядхаре, он оценит. Меня попросили передать. А во-вторых, давай по-хорошему отдашь мне копье? Я даже приплачу. Ты, конечно, не должен был вообще знать о том, что я его пытаюсь заполучить, но, увы, выкрасть или отобрать силой я не могу: копье не поменяет владельца до тех пор, пока предыдущий его добровольно не передаст. Дань Хэн мог только тебе его поручить.       — Пф, еще чего. Деньги меня не интересуют. Я ни за что не нарушу слова, которое дал другу, — мне стало смешно.       — Посмотрим, — она выгнула бровь и усмехнулась. — Только смотри, как бы не случилось, что однажды ты мне это копье на коленях будешь протягивать и молить, чтобы я его приняла.       Размеренной цокающей походкой она удалилась. Где-то на выходе запищало — неужели она украла что-то отсюда? Какой бред.       В итоге я купил железную дорогу, какую-то книгу и конструктор — что-нибудь из этого должно ему понравиться. Мне не давало покоя много чего: и ощущение наблюдения со стороны Кафки, и ее охота за копьем, тем более угроза. Но в ближней перспективе мне не давал покоя корень, который она мне дала. Наверное, правильно было бы просто выкинуть его — ничего хорошего от этой женщины мы получить не можем. Но меня волновало, кто передал Дань Хэну это. А вдруг это важно, вдруг это связано с его прошлым или с родиной, вдруг я сделаю хуже, если не отдам? Вопросов было столько же, сколько и сомнений. Единственное, к чему я пришел: не отдавать корень сегодня. Сегодня праздник, лишние сюрпризы нам не нужны.       Дань Хэн, увидев меня из окна, выбежал без куртки навстречу. Я привычно, как у нас уже повелось, накрыл его полой пальто, когда он прижался ко мне.       — Блейд, а я стихотворения читал, мне сказали, что у меня хорошо выходит. А еще я теперь знаю… — он как всегда с восторгом что-то щебетал рядом, пока я вел его к зданию, чтобы забрать его сумку и надеть на него куртку.       Я выслушал слова учителя, пока Дань Хэн выкручивал от скуки мою руку, и мы направились домой. Возможно, куча пакетов в моих руках с узнаваемыми названиями магазинов уже вызвали у мальчика какие-то подозрения, но он их не озвучил. Просто шел рядом, подпрыгивая и хватаясь за меня.       Дома он привычно скинул одежду, побросав ее в прихожей и понесся в свою комнату, где его ждал ворон. У ворона уже давно было имя, но я упрямо его не звал им. Было бы странно называть ворону Боссом многовековому мужчине. Боже, из какого фильма он только выцепил это слово.       — Босс, привет! — встреча состоялась.       Пока мальчик возился у себя, переодеваясь в домашнее. Я спешно накрывал на стол. Успел прямо впритык: я зажег последнюю свечу, и за моей спиной раздался удивленный вздох.       — С днем рождения! — я повернулся и попытался улыбнуться. Почему-то в такие моменты мне всегда кажется, что двигаюсь я очень по-медвежьи неуклюже, а лицо мое максимально не соответствует торжеству.       — Но я ведь пришел к тебе не сегодня… — хотя он и говорил это, но по горящим глазам я понимал, что он очень рад и не хочет, чтобы я согласился с его доводом.       — Верно, но для меня настоящим днем рожденья был день, когда ты меня обнял пару недель назад. Да и к тому же, что же нам теперь год ждать, чтобы поздравить тебя с ним? — я взъерошил ему волосы.       Дань Хэн сел за стол. Он с радостью хватался за все, но смотрел на торт. Я решил, что ему не терпится попробовать его, поэтому предложил отрезать ему кусок, но все оказалось еще проще:       — Я хочу загадать желание. Можно сейчас? — он залез на стул с ногами, чтобы дотянуться.       — И чего ты меня все время спрашиваешь, — я пододвинул к нему торт. — Как будто я тебе руку откушу из-за задутых свеч. Загадывай.       Мальчик старательно надул щеки, из-за чего я прыснул смехом. Замерев на секунду с зажмуренными глазами, он резко выдохнул, задув все свечи. Я включил свет и увидел счастливого Дань Хэна.       — Ты, наверное, сразу машину загадал, вон как сияешь, — я усмехнулся.       — Нет, я пожелал, чтобы ты меня полюбил.       Я рассеянно хмыкнул. До сих пор не знаю, как на подобное отвечать. Благо в этот раз от реакции я смог уйти, подарив ему подарки. Зря я переживал, он был рад каждому. Весь вечер метался от книги к конструктору, а от него — к железной дороге и по новой. Я даже почти разозлился, потому что не мог полчаса его заставить лечь спать, но Дань Хэн в последний момент понял, на какой я стадии бешенства.       Перед тем, как уйти к себе, я сел на пару минут к нему, чтобы пожелать спокойной ночи и напоследок вновь поздравить его.       — Блейд, у тебя что-то выпало из кармана, — я перевел взгляд.       Корень Кафки. Мальчик живо взял его в руки и стал в сумерках вертеть его в руках. Только я протянул ладонь, чтобы забрать его, как Дань Хэн сам в страхе отбросил его в угол комнаты. Его глаза округлились в ужасе, руками он обхватил голову и сжался.       — Убери его! Выкинь! Сожги! Убери! Я не виноват! — он волнами переходил то на крик, то на полушепот, неся несвязный бред.       Как я и предполагал, ничего хорошего не вышло. Быстро я выкинул на улицу с балкона корень в надежде, что никакой наркоман или кошка им не отравятся. Дань Хэна в эту ночь пришлось уложить у себя. Он все время, не переставая, пытался меня уверить, что он ничего плохого не сделал, что его не поняли, что его вина не велика. Память первого Дань Хэна ложится проклятьем на каждого. Надеюсь, что он не вспомнил слишком много.