Прыгай

      Проснулся я от грохота. Вскочив, словно меня ошпарило, я огляделся. Полусонным мозгом я все еще считал Дань Хэна бессознательным, поэтому крайне удивился и растерялся, увидев его на полу, растянувшимся и раскинувшим худые конечности.       — Прости, — он смущенно улыбнулся. — Сам не ожидал, что упаду. Ноги просто подогнулись.       Он с усилиями стал пытаться сесть, но я видел, как его руки трясутся и медленно разъезжаются. Я поспешил встать, чтобы помочь ему. Дань Хэн уверенно и смело сам оперся на мое плечо и ухватился за мою шею. Да, это уже не те милые пугливые руки малыша. И дело даже не в том, что они различаются размерами и давят с иной силой. Сам характер жеста ощущается иным. Это не попытка спрятаться у меня, а будто бы требование заботы, знание, что я ею оделю       — Я хотел сходить в туалет.       Я поднялся и сделал первый шаг. Но не сразу приноровился к тому, как передвигается юноша. Стоило ступить быстрее или шире — ноги Дань Хэна начинали оскальзываться и волочиться, а сам он, как тонущий кот, судорожно хватался за мою одежду. Хорошо даже, что я волосы вчера обкорнал, а то еще и за них бы оттаскали.       — Мда… многому я тебя учил за эти века, но ходить ни разу. Это что-то новенькое, — я хмыкнул. Было что-то забавное в его несмелых шагах.       — Нет что бы меня на руках понести, — Дань Хэн фыркнул.       Я чуть не удивился. Если бы мне сказал такое ребенок, то я посчитал бы это хамством или наглостью. Услышать такое от маленького Дань Хэна было тем более удивительно, потому что этот милейший ребенок просто не знал такого понятия. Но в том-то и дело: рядом со мной пытается идти молодой человек. Неужели не только его тело сделало скачок, но и эмоциональное развитие? Значит, теперь он будет со мной вести себя иначе?       Я довел юношу до ванной, сам же принялся заказывать еду. Отлучаться в магазин я пока боялся. Я вообще часто в эти дни думал, как бы мне сделать, чтобы Дань Хэн теперь был почти неотлучно рядом, чтобы Кафка не имела шансов подобраться к нему в мое отсутствие. Хотя я не знал, что нам теперь вообще делать с нашими судьбами. Меня из-за последовательных прогулов уже явно уволили. А Дань Хэна теперь ни в школу, ни в университет нельзя было пристроить, потому что по документам он школьник.       Дань Хэн постучал чуть ли не через полчаса — долго. Я уже начал колебаться и подумывать о том, чтобы выломать дверь. Когда я вошел к нему, он был весь мокрый и в пасте. Как и полотенце, которым он, видимо, пытался скрасить ситуацию. Без лишних слов и ропота, я начал исправлять ситуацию.       Дань Хэн сидел смирно, наблюдая за моими действиями. В один момент он внезапно подался вперед и положил подбородок мне на плечо. Дыша мне в шею, он потерся о плечо и замер, словно бы ждал какого-то ответа. Я спокойно продолжил приводить его в порядок, но внутренне сжался. Схожим образом ластился и малыш, но почему-то сейчас, когда передо мной красивый молодой человек, который кажется мне незнакомцем, я теряюсь и не знаю, что надо сделать. От этого его жеста я покрылся мурашками и еле сдержал дрожь.       Приехала доставка, я был ей очень рад, потому что не знал, как свести на нет тревожное молчание. Наверное, тревожным оно было лишь для меня, потому что Дань Хэн сидел на диване вполне непринужденно и изучал метаморфозы, произошедшие с его телом.       Мы стали есть. Это немного расслабило обстановку. Мысли сдвинулись с места и переключились с поступков нового Дань Хэна и его непохожести на более важные темы.       — Послушай, — я чуть не назвал его «малышом», но вовремя успел умолкнуть. — Я понимаю, что события того дня для нас не очень приятны. Но что произошло? Почему ты, ну… — я хаотично поводил рукой, описывая его выросшую фигуру.       — Не знаю, — Дань Хэн вновь посмотрел на длинные непослушные пальцы. — Кафка привезла меня на тот склад и оставила за той стеной. Я пытался выбраться, сбежать, даже напасть на нее осмелился, но она… я бы сказал, что Кафка была милосердна. Могла бы мне и руку сломать — я чувствовал, какая опасность от нее исходит — она же обошлась несколькими ударами. Было холодно и страшно. Я боялся, что ты меня не найдешь, — он посмотрел на меня, на секунду мне показалось, что от жадности его глаза запечатают меня в себе.       Дань Хэн умолк, словно раздумывая над чем-то. Я молчал. Ничего такого, что объяснило его внезапный рост, он не сказал. Возможно, придется опять отправиться в ту восточную библиотеку или поискать информаторов или носителей легенд, может, так что-нибудь отыщу.       — «Однажды в минуту великой опасности носитель крови великого прародителя и щедрого владыки сможет овладеть силой для защиты своего сокровища и жизни. Будь он дитя — возрастет, будь он мудрым мужем — найдет силу своего народа в своем духе. Братья его, почуяв ту же опасность, последуют за ним и встанут гибкими телами чешуя к чешуе, хвост к хвосту, клык к клыку. И содрогнется великий враг от силы драконьего народа!» — это я вспомнил, а может, услышал, когда Кафка ударила меня особенно сильно и у меня потемнело в глазах, — Дань Хэн внимательно посмотрел на меня, словно спрашивая: помогло ли это.       Теперь у меня появились догадки. Никогда не считал себя сильным в литературе или истории. Но если смотреть на текст прямо и наложить его на ситуацию, то, возможно, свершился один из гимнов или секретов видьядхар. В минуту сильной опасности и крайней угрозе жизни представитель народа драконов способен из каких-то внутренних или духовных ресурсов почерпнуть силу. Ребенок в таком исходе, видимо, вырастал прежде срока. Но вот вопрос вызывал финал: могло ли так оказаться, что Дань Хэн оказался истощенным или недополучил силу из-за того, что находился вдали от своего рода? Или он просто не смог воспользоваться своей силой из-за отсутствия копья? Или была еще какая-то причина.       — Видимо, нам остается лишь смириться с тем, что я теперь больше похожу на твоего молодого человека, — Дань Хэн сказал это с невозмутимым видом. Я подавился и запротестовал.       — На брата!       Он ничего не ответил, хотя я видел, что он недоволен по чуть щурящимся глазам и поджимающемуся рту. Да, это не тот малыш, который молча глотал слезы от обиды, когда думал, что праздник Середины осени пройдет мимо него. Этот юноша отгрызет уже палец.       — Что-то еще изменилось кроме тела? — я отставил тарелку и посмотрел на него, словно прямо на моих глазах у него мог отрасти хвост.       — Хм… поток мыслей считается? — он улыбнулся мне. Черт возьми! Я сам выдумываю подтексты в его мимике, или они там действительно есть?       — О чем ты?       — Я четко помню, как ощущал мир несколько дней назад, о чем думал, что волновало. Сейчас мне это или чуждо, или пережито. Я смотрю на вещи, думаю о них и мне самому становится любопытного от того, как я могу их оценить и в какие цепи связать.       — Проще говоря, ты мыслишь не как ребенок?       — Пожалуй, это можно назвать и так.       Дань Хэн прикрыл глаза, подумал немного. Мне казалось, что он хочет мне что-то сказать или спросить, но не решается или не чувствует уверенности во мне и в моем ответе. Поколебавшись, он, очевидно, решил отложить свой вопрос.       Вместо этого он все также нелепо подполз ко мне и прислонился к моему плечу с четким намерением задремать.