Прыгай

      Я метался, сомневался. В тот момент, когда я сидел рядом с пьяным Дань Хэном и понимал, какую ошибку совершил и жестокость проявил, мне казалось, что я четко знаю, что скажу ему через пару дней. Просто взять и ответить ему «да». Даже если мои чувства не совсем близки к тому, что испытывает он. Но на следующий же вечер я вновь стал сомневаться в верности своего решения.       В большей степени на это повлиял сам же Дань Хэн. Если бы он продолжал свое уныние, если бы вместе со стыдом я видел все ту же безнадежность, то я бы легко склонил чашу весов в сторону «да». Но юноша, видимо, из-за того же чувства стыда старался быть бодрым и веселым, как пару недель назад, когда ему еще казалось, что он сможет завоевать меня. Он вел себя так, словно никогда и не напивался, словно той ночи не существовало. Мне стало казаться, что все обойдется, что даже если я не дам ему ответа, наша жизнь пойдет дальше и будет очень неплохой.       Но сомнение во мне было. Если он запомнил мое обещание ночью и ждет, когда я принесу ему ответ, то отсутствие ответа сделает ему вновь больно. А если и не запомнил, то какую любовь я смогу ему дать? Он не может быть один, не может жить, не утоляя свою жадность. Жадность эта неплохая, хотя и кажется странной, утомляющей. Ему нужно чувствовать себя любимым, нужным, он все также боится одиночества, хотя и не выглядит теперь, как пятилетний. Если я не преподнесу ему ответную влюбленность, то должен вновь относиться к нему как к племяннику, создавать для него сказки, семейный круг. Но у меня не получится этого. Потому что я не вижу в нем ребенка. Не хочу разыгрывать спектакль.       Я был полностью растерян и разбит. Размышления, сомнения изматывали меня так, словно невыполненное дело, обещающее ужасные последствия. Усугублял это и Дань Хэн, которого я видел почти все время. Он как напоминание чуть виновато улыбался мне, упрямо подтрунивал, ставил передо мной завтраки, читал книги. Все рядом.       И вот настал день «икс». Я должен был на что-то решиться или не решиться, но до сих пор не знал. В голове даже крутилась дурная мысль решить все, подбросив монету, но я настойчиво отгонял ее. Как и слабую головную боль, с которой проснулся.       Я вошел на кухню, где уже привычно суетился Дань Хэн и готовил еду. Я тяжело сел и внимательно посмотрел на него: ждет или нет ответа от меня?       — Выглядишь так, словно прожил тысячу лет, паршивенько, — он чуть повернулся ко мне и хмыкнул.       — Наглец, — я хмыкнул и поморщился. Чувствовал я себя действительно на лет 800.       Он поставил передо мной тарелку. Я взял вилку, хотя из-за самочувствия есть не очень хотелось, и хотел поддеть яичницу. Но именно в этот миг на мои колени упала капля крови. Я вздрогнул, неприятное подозрение пробежало в голове. И Дань Хэн его подтвердил:       — Блейд, у тебя кровь носом пошла, — он встал, чтобы принести мне салфетку, но я не дал ему сделать этого.       Вместо этого я схватил его за руку и потащил его прочь из кухни. За спиной я слышал, как Дань Хэн запнулся за стул.       — Блейд, ты чего? — в его голосе появилась легкая паника.       Я пока не отвечал. Времени не было. Почему опять? Почему так часто?! Раньше же я страдал от этого всего 2-3 раза в год! Почему же теперь безумие накатывает чуть ли не каждый месяц!       Я открыл дверь в его комнату и почти втолкнул юношу туда. Дань Хэн чуть не упал, но тут же повернулся ко мне.       — Не выходи, пока не услышишь, что я заперся у себя. Ни в коем случае не входи ко мне! В случае чего, возьмешь мой телефон, позвонишь Цзин Юаню, пусть подержит тебя у себя… — я прикрыл глаза, мозг просто начало сверлить, — пару дней…       Я захлопнул дверь прямо перед его носом и поспешно вошел к себе. Первым делом я запер дверь. Надо успеть обезопасить Дань Хэна до того, как слечу с катушек. Боже, он же будет все это слышать.       Я попытался загородить дверь шкафом, но кровь от напряжения пошла сильнее, и я оставил попытку. Пока я был занят тем, что прятал все потенциально опасные для себя предметы, Дань Хэн, видимо, выбрался из своей комнаты. Он осторожно постучал в дверь и позвал меня. Я не отвечал, у меня не было времени.       — Что происходит? — он напуган. Да, он же еще ни разу в сознании не был рядом со мной во время этого ада.       — Уходи! Запрись в комнате, не выходи без острой необходимости! Я через пару суток выйду. Если будет невыносимо, то позвони Цзин Юаню! — я пытался спрятать маникюрный набор за батарею, куда уже была втиснута аптечка.       — Блейд! — он стукнул сильнее и попытался отвернуть ручку.       — Ты не слышишь, блять, что ли?! УХОДИ! — я рявкнул.       Дань Хэн за дверью затих. Я со страхом и паникой ощущал, как безумие подкрадывается ко мне, растекаясь по телу. Еще чуть-чуть, сейчас я потеряю себя, сейчас я погружусь в ад.       Я не помню почти ничего. Мне лишь казалось, что я все время пытался сбежать от чего-то. Меня словно с двух сторон пыталось что-то сжать, раздавить или сжечь, или разрезать. Я мог бежать или только вперед, или только назад, потому что опасность всегда шла с права и слева. Я устал. Наверное, только это меня и спасло. Только из-за этого я смог вырваться. Потому что подыгрывать безумию уже просто не осталось сил.       Я открыл глаза, но меня продолжало сдавливать с двух сторон что-то. Мне даже показалось, что я не вырвался из своего кошмара, просто он перешел на новый уровень.       Я устало попытался разомкнуть путы, но удивился их теплоте.       — Не отпущу, отстань, не отпущу, — за моей спиной раздался осипший голос.       Только теперь я понял, что почти лежу на чем-то теплом. Я перевел взгляд на дверь и все во мне похолодело. Она была выбита, почти сорвана с петель. И если судить по направлению обломков, то вышибли ее снаружи.       — Дань Хэн? — я боялся услышать «да». Только бы этот глупец не провел эти дни со мной!       — Это точно ты? Как зовут моего ворона? — он уткнулся мне в спину, из-за сорванного голоса он все время пытался прочистить горло.       — Босс. Отпусти, молю.       Руки юноши спали. Я глубоко вздохнул, готовясь к худшему, и посмотрел на него. Ему досталось, и досталось явно от меня. Руки, которыми он уже неизвестно сколько времени удерживал меня, были все в царапинах. На шее я заметил отметины. Значит, он сорвал голос не из-за криков мне или на меня, а причиной стало мое животное поведение. Он весь был в ссадинах, отекших, посиневших или еще пока красных, но которые бросались в глаза почти сразу мне. И он был измотанным настолько, что еле держал глаза раскрытыми. Он сползал по стене, но не делал попытки прекратить это.       Я посмотрел на себя… На мне было в лучшем случае всего пара ссадин, руки были все в отметинах борьбы: Дань Хэн пытался спастись. И ничего. Дань Хэн… Это он не дал мне искалечить себя. Болван!       Мне хотелось плакать, ругаться и рычать одновременно. Я же сказал ему сидеть за дверью, просил не лезть! Ну мне же не впервой! Меня ничто почти не может убить! Зачем он влез?! Зачем дал мне себя так истерзать!       — Зачем? — мой голос дрожал, я думал, что просто разорвусь сейчас от чувства вины.       — Потому что я люблю, — он слабо улыбнулся. — Блейд, все в порядке, я сейчас, я просто посплю, все хорошо.       Я заплакал. То что я испытываю сейчас, то что я вижу сейчас — это хуже, чем все мое безумие, которое я проживал за все эти века. Я понимаю, почему он выломал дверь, когда услышал мои звериные вопли из комнаты, почему терпел столько всего лишь бы не дать мне покалечить себя… Но почему?..       Я обхватил его, придерживая ему голову, и уткнулся в плечо. Я плакал все отчаяннее. Снова. Все повторяется снова. Опять Дань Хэн страдает от моего безумия. Сколько было таких же, как он, самоотверженных. И каждого я находил растерзанным рядом с собой. Ну почему они не понимают, что мне проще обнаружить себя без ноги после таких дней, чем увидеть Дань Хэна, ставшего жертвой моей кровожадности!       — Я люблю тебя… — дыхание у меня дрожало от слез. — Я должен был сказать это тебе несколько суток назад. Дань Хэн, прошу, только не поступай так снова!       Его руки стиснули мою одежду на спине.