Прыгай

      Я отнес ребенка Дэшэну, нашему лекарю, которого я в одной из прошлых жизней наделил по его просьбе знанием о целительных облачных гимнах. Хотелось бы мне остаться подле мальчика и дождаться его пробуждения. Мысль, возникшая на берегу моря, не давала мне покоя. Я был встревожен тем, что он вышел на сушу одиноким, его никто не встретил, он едва не умер. Я раньше даже не размышлял серьезно о том, что такое возможно, что я выйду на сушу, а никто не обрадуется мне, не встретит, не поприветствует и не отведет домой. Но как бы все это ни тревожило меня, у меня были дела и обязанности, от которых отказаться я не мог. Я старейшина, я должен поддерживать жизнь народа.       По просьбе я сходил на поля, чтобы оценить землю. Дождя не было давно, из-за чего почва тяжело вздыхала и не отпускала растения к солнцу. Я спел один из гимнов, взывающий к дождю. Первые капли полились прямо на меня, пока я заканчивал гимн. счастливые видьядхары, взрослые и дети, одинаково радостно стали бегать под ливнем. В отблеске небесной воды стали посверкивать их хвосты и рога. С улыбкой обернулся и я, чтобы посмотреть на свой четко выраженный хвост, непрестанно колеблющийся, словно струна гучжэн и сверкающий чешуей. Да, дождя давно не было.       Я хотел уже отправиться общей ДзиэДзиэ. Она всегда заботилась о юных видьядхарах, которые только вышли на сушу: новые тела хоть и обладали всей памятью прошлых жизней, но не всегда могли им следовать и не всегда резвость молодого тела мог умерить опытный разум. Поэтому общая ДзиэДзиэ, общая старшая сестра следила за молодыми видьядхарами примерно до их 9 лет. Но сама ДзиэДзиэ скоро тоже должна была уйти в море, поэтому она попросила меня передать замечания и просьбы той видьядхаре, которой я передам на время ее подопечных и ее саму.       Однако только я, отирая лицо от непрекращающегося дождя, свернул на дорожку, ведущую к ДзиэДзиэ, как за моей спиной раздались крики. Звали меня. В мою сторону быстрым шагом направлялись двое юношей с встревоженными лицами. Я остановился в ожидании их, пытаясь угадать, что могло растревожить их.       — Старейшина Дань Хэн, — один из них едва поклонившись и переведя дух, начал торопливо говорить. — Ребенок, которого вы нашли. Он очнулся. Но он…       — Он схватил нож со стола Дэшэна, забился в угол за шкафом с гимнами и не выходит. Он твердит, что если к нему кто-то подберется, то он оборвет его век, — второй видьядхара, взволновано оглядываясь, продолжил.       Я с благодарностью поклонился им и поспешил к дому Дэшэна. Давно я не ходил так быстро, даже запнулся пару раз. Но я правда взволновался. Я начал волноваться и за своих видьядхар, которые в этот момент находятся в одном доме с этим ребенком, и за самого мальчика. Он, должно быть, напуган.       Чуть запыхавшись, я вошел в дом Дэшэна. Застал я там растерянного хозяина, несколько видьядхар, помогавших ему обычно, и прихворавших видьядхар. Они все полукругом стояли у шкафа, за которым, видимо, и спрятался ребенок. Заметив меня, они все поклонились мне. Я, не колеблясь ни секунды, направился к шкафу, чтобы попытаться уговорить дитя выйти, но Дэшэн ухватился за мой рукав.       — Старейшина, у него нож, будьте осторожны. Позвольте мне достать его!       Я покачал головой. Я не верил отчего-то, что малыш способен уничтожить кого-то, он просто напуган. Да и разве старейшина должен прикрывать себя телами своего народа? Это я должен сделать все, чтобы в этой комнате никто не пострадал.       Подойдя к шкафу, я присел около узкой щели, в которую протиснуться мог лишь ребенок. Я всмотрелся и увидел на расстоянии вытянутой руки мальчика. Он сидел, сжимая обеими руками нож, выставив его в мою сторону. Его голубые глаза в страхе и непонятной злости потемнели и казались почти серыми. Он следил за каждым моим движением, вздыбив, как дикая кошка, плечи.       Я медленно вытянул руку вперед, предлагая ему выйти, но ребенок тут же бесстрашно и резко взмахнул ножом. Руку полоснуло болью. Я с удивлением посмотрел на глубокую царапину на ладони, из которой тут же выступила кровь. Чтобы Дэшэн и остальные не заметили, я сжал ладонь в кулак и опустил ее на пол.       — Я не сделаю тебе больно, — ощутив сам боль, мне почему-то на ум пришло, что он боится того же. — Выходи, ты болеешь. Мы хотим тебе помочь.       Я говорил спокойно, как и всегда, хотя внутри немного нервничал из-за того, что не знал, что этот незнакомый ребенок может выдать. Примерно с минуту мы оценивающе смотрели друг на друга. Я — с пугливой надеждой и робкой улыбкой, потому что боялся, что он откажется и не выйдет. Он — с недоверием. Однако постепенно я заметил, как он пристально начал всматриваться в мою голову.       — У тебя рога, — сказал вроде тихо, но резко.       — Ага, — я рассмеялся. — У меня и хвост есть, я видьядхара. хочешь посмотреть? Обещаю, тебя не обидят. Иначе можешь сильно меня ударить.       Я вновь протянул ему руку, но уже целую. Мальчик колебался, как и его нож в руках. Он все еще с сомнением смотрел на меня.       — Я думал, что ты сказка, старуха, которая Сяо бабкой приходится, рассказывал о вас легенды, — он дерзко зыркнул на меня, словно пытался поймать меня на лжи.       — Ну вот выйди и проверь — сказка я или нет, — я потряс протянутой ладонью.       Мальчик, все еще не опуская ножа, медленно, не сводя с моего лица глаз, продвинулся ко мне и положил одну руку на самый кончик моих пальцев. Я привстал и чуть отошел, чтобы он мог выбраться следом. Другой рукой я подал знак, чтобы все отошли подальше.       — Старейшина!.. — Дэшэн заметил мою царапину, но я покачал головой, не время.       Мальчик робко выглянул из-за шкафа и снова спрятался, но уже через несколько секунд вновь вышел. В сторону других видьядхар он выставил нож, предупреждая, что приближаться к нему не стоит.       Мягко я потянул его к стулу в углу, мальчик, не отводя взгляда от других, проследовал за мной. Я сел на стул, но неглубоко: хвост мешал. Обеими руками я обхватил мальчика за талию с намерением посадить его на колени, но он внезапно начал извиваться и вновь полоснул меня ножом по руке. Дэшэн и другие рванулись вперед, но я покачал головой. Сам напугал, а сейчас еще и они усугубят положение. Вместо этого я взмахнул хвостом, который до сих пор не исчез, так как я еще не высох после дождя.       Мальчик с удивлением раскрыл рот и замер. Даже позволил усадить его на колени. С легким смешком я положил свой хвост ему на колени. Поразительно, что то, что для нас обычно и причиняет кучу неудобств, для этого ребенка удивительно и странно. Он тут же робко стал касаться чешуи и гладить ее. Особенно его заинтересовал кончик хвоста, похожий одновременно и на плавник рыбы и на мех зверя. Он погрузил в него пальцы и стал перебирать.       — Ну что, веришь? — я робко положил ладонь ему на макушку и погладил его спутанные волосы.       — Да…       — Позволишь Дэшэну помочь тебе, ты болеешь? — я требовательно посмотрел на видьядхару, чтобы он был готов подойти ко мне.       — Угу… — ему уже было все равно на всех, он встал на мои колени в полный рост и принялся ощупывать рога. Мне хотелось смеяться от его напряженно-заинтересованного лица.       Дэшэн стал осматривать его. Меня волновала его смятая грудь, которая очень неповоротливо и неправильно вздымалась. Пока мальчик был спокоен, а Дэшэн занят, я отослал в свой дом, чтобы оттуда принесли мои одежды, которые я ношу, когда выхожу из моря после перерождения.       — Как тебя зовут? — я облокотился и опустил голову на здоровую руку, пока другую один из помощников Дэшэна лечил.       — Блейд, — он наблюдал за тем, как над его покрытой темными пятнами кожей и грудью пытались петь гимны. — А тебя?       — Дань Хэн. У тебя странное имя.       — У тебя оно тоже смешное, — он обиженно дернул головой.       Я еле сдержал смех, все время забываю, что у этого мальчишки характер покрепче моего.       — Почему тебя подарило нам море?       — Оно меня чуть не убило! — в его глазах сверкнул гнев. — Знахарка сказала, что у меня вредная болезнь, еще и лошадь на меня наскочила и грудь промяла, когда я был меньше — совсем нежилец. Люди испугались, что эта болезнь достанется и им, поэтому посадили в лодку и отправили в море. Буря перевернула меня, я чуть не умер!       Я задумчиво взмахнул исчезающим хвостом. Я обратился к памяти, чтобы вспомнить что-то об обычаях или болезнях недолгоживущих, которые бы наложились на по-детски отраженную реальность. Но ничего не приходило на ум.       Принесли одежду. Я предложил ему переодеться, но Блейд упрямо вцепился в меня и отказался идти с другими видьядхарами. Пришлось пообещать, что я приду помочь ему через несколько минут, только после этого он ушел в соседнюю комнату. Мне надо было спросить у Дэшэна кое-что.       — Как его состояние?       — Старейшина, ребенок сказал все верно. На него не подействовали гимны. Могу предположить, что его век прервется через одну или две луны.       У меня защемило сердце. Как недолгоживущие мирятся с тем, что умирают так часто и навсегда? Почему от отчаяния не умерли все? Он всего ребенок, а судьба урезала его дорогу еще сильнее.       — Совсем ничего не можешь сделать?       — Простите, старейшина! Если вы пожелаете, то я буду многие луны исполнять гимны над ним, если это хоть немного поможет ему! — Дэшэн склонился передо мной.       Я уверил его, что не стоит этого делать, что я ценю, сделанное им. Я сам поищу после что-нибудь в летописях и памяти, может, получится что-то отыскать.       Я перешел в соседнюю комнату. Блейд вновь укрылся за креслом, подозрительно наблюдая за видьядхарами, которые держали мою одежду. Но стоило мне войти в дверь, как он выскочил из-за кресла и подбежал ко мне. Я стал его обряжать, с тоской смотря на его худобу и покореженную грудь. Все время, пока я был занят его одеждой, он держал меня то за рукав, то за полу, грозно смотря на других видьядхар.       — Ты мой хвостик что ли? — я рассмеялся, завязывая ему пояс, когда он в очередной раз перехватился за мое платье.       Блейд заглянул мне за спину. Я высох, поэтому хвост и рога тоже исчезли.       — А что нельзя? — он смотрел на меня так, словно мог бы и пришибить, ответь я «нет». — Вон твоего уже нет.       Я рассмеялся и взял его на руки. Мальчик уткнулся лицом мне в плечо и обхватил руками за шею. Изначально я хотел отнести его общей ДзиэДзиэ, чтобы он рос вместе с другими видьядхарами. Но мне все больше казалось, что ему будет лучше в моем доме.