Под небом Бейруна

      С самого утра штаб гудел от новостей. Все, кто был на вчерашнем вечере одиноких сердец резка стали героями дня, но главным в этом параде сплетен был Полковник Реруген. Его кабинет, обычно был наполнен шорохом мерно перекладываемых бумаг, а сегодня он превратился в проходной двор. Знакомые прапорщики, майоры, полковники и даже генералы спешили к нему чтобы перемыть кости. Перемирие действительно слишком затянулось и весь штабной аппарат сходил с ума от скуки.       Все для начала непременно говорили, что пришли только осведомиться о его здоровье. Полковник Реруген повредил сухожилия на руке что добавляла сплетням особой остроты. А потом как бы между делом говорили, что «а что же у вас там всё-таки произошло?». Реруген успел рассказать историю вчерашнего вечера двадцать восемь раз, а обед все не наступал. Он уже повторял всю историю слова в слова, от чего его секретарь не мог сдержать смешки.       Вот в дверь опять постучали. Полковник громко вздохнул и разрешил посетителю войти.       Это был Полковник Шнабс, глава военного госпиталя. Он был вообще нечастым гостем в штабе, и у полковника мелькнула мысль, «Неужели он приперся в такую даль чтобы посудачить», но полковник Шнабс начал разговор не с уже опостылевшего интереса что у Реругена с рукой, а с настороженного кашля и просьбы переговорить на едине. Полковнику не пришлось повторять просьбу, и все его секретари в миг ретировались.       — Можете сразу идти на обед. — Отдал он им приказ вдогонку. — О чем вы хотели переговорить?       — Нас точно некто не подслушивает? — Глава госпиталя был крайне напряжён.       — Вам стоит расслабиться. Ваша нервозность может вызвать лишние подозрения. Давайте перейдём к делу. — Реруген вальяжно откинулся в кресле.       — Майор Лигс умер сегодня ночью?       — Кто такой Майор Лигс? — Реруген стал мучительно перебирать дела майоров из штаба в своей голове, но сегодняшний калейдоскоп посетителей слишком его утомил. Он уже едва соображал.       — Вы вчера его избили. — Буркнул себе под нос начальник госпиталя.       — Блять. Причина уже известна.       — Да, мы пока строго держим это в тайне, по официальной версии он сейчас в реанимации.       — И к чему такая скрытность Полковник Шнабс?       — Мифрил не последняя медийная личность в государстве, да и вы замешаны. — Он прокашлялся, стараясь придать голосу жёсткости. — Вскрытие показало, что он скончался от разрыва сердечной мышцы. Патологоанатом уже видел подобные повреждения. Нет сомнений что их нанесли магическим клинком. — Сердце Реругена пропустило удар.       — Вы хотите сказать, что его убила Майор фон Дегуршаф?       — В этом нет никаких сомнений.       — Так почему же вы сообщаете об этом мне, а не делаете все по протоколу? — Только сейчас нерешительный начальник госпиталя поднял глаза.       — Потому что я хочу, чтобы мой патологоанатом ошибся. Ему скоро на пенсию. С возрастными людьми подобное случается.       — Ясно.       Реругену не нужны были больше слова чтобы понять замысел Полковника Шнабса. Он хотел подделать документы и обвинить в непредумышленном убийстве самого Полковника Реругена. Ведь ему грозила за это максимум строгое дисциплинарное взыскание на полгода с урезанием зарплаты в два раза. Полковник не бедствовал поэтому ему было это нестрашно. А вот если он напишет в отчете уже правду, Майору фон Дегуршаф грозит обвинение в предумышленном убийстве, ведь она вполне могла обезвредить его другими методами, а это уже как минимум трибунал. Понятно, что при первом же военном конфликте её просто отправят на передовую смыть преступление кровью, но репетиционный потери это уже не возместит.       — Хорошо. Я думаю вам стоит перепроверить показания вашего патологоанатома, если я могу посодействовать в его скорейшем выходе на заслуженную пенсию, обращайтесь. Разрешите правда ещё осведомиться откуда у вас такая любовь к Мифрил?       Полковник Шнабс вполне мог быть подсадной уткой, хотя Реруген верил, что в штабе ему безоговорочно доверяли, это не означало что не стоит ждать неожиданной проверки.       — Она вытащила мое звено с Рейна. Лично вынесла раненых. Она тогда ещё не была Мифрил, просто младший лейтенант. Я ей не один раз жизнью обязан.       — Хорошо Полковник. Был рад с вами повидаться.       — Взаимно. ***       Бурления сплетен превысило все допустимые пределы, когда в штабе стало известно о смерти Майора Лигса, от рук Полковника фон Реругена. Его тут же отстранили на три дня от обязанностей и предписали не с кем не разговаривать кроме своего адвоката. Это было нормальное течения дел, но Эрих не мог нарадоваться тому что бесконечная вереница визитёров наконец закончится.       Дело состряпали очень быстро, ведь обвиняемый не отрицал своей вины. Ему в силу безупречной службы впаяли полгода дисциплинарного взыскания с вычетом 80% зарплаты. И уже через две недели после инцидента он смог вернуться к работе.       К его удивлению он вернулся в штаб, не просто главой отдела кадров, а настоящим героем, который не побоялся защитить девочку от грозного насильника. О его деле даже написали статью в ежедневной газете. Правда в статье опустили тот факт, что девочкой был «Рейнский дьявол».       Не сказать, что в Бейруте была большая проблема с насилием над женщинами, а вот на оккупированных территориях случалось, что солдаты Рейха лютовали. Оккупационная администрация пыталась принимать меры, но зачастую просто не могла сделать хоть что-то.       Полковника же выставили примером для всех верховных чинов не закрывать глаза на данную проблему. Сам он не думал, что это хоть как-то поможет, но был рад что ему удалось выйти почти сухим из воды ещё и не замочив при этом Таню.       Близилась годовщина конца войны, и весь штаб вновь обрел так нужное ему занятие. Подготовка парада. Отдел снабжения продумывал как разместить такое количество приглашённых артистов и парадных подразделений.       Отдел кадров, перелопачивал сотни тысяч отпускных листов и командировочных табелей.       Техники в пятый раз перекрашивали танки и боевые машины.       Реруген знал, что крыло Тани тоже было задействовано в параде. Сначала в торжественном прохождение, а затем в показательном выступление. Ему очень хотелось вырваться и переговорить с ней об инциденте, но его буквально завалило работой. По ночам, когда он возвращался в свою маленькую квартирку он надеялся, что она вот-вот позвонит в его дверь, но этого не происходило. Видно их слишком далеко раскомандировали.       Каждую ночь он думал о своих чувствах к ней. Думал, взял ли он на себя убийство из-за соображений что государству невыгодно терять такую медийную личность или все же от простой мальчишеской влюблённости.       Не сказать, что он мог предаваться своим размышлениям каждую ночь. Джульетта навешала его все чаше. Щебетала не о чём. Готовила ужин, пыталась запрыгнуть в постель, но он каждый раз придумывал отмазки.       Кроме одного раза. Он выпил лишнего и у него было просто прекрасное настроение. Она была напориста, а он слишком пьян. Все произошло быстро и без искры. На следующее утро он почувствовал себя редкостным куском дерьма.       Больше он не рвался к Тане. Чувствовал, что больше недостоин её. Думал может это и к лучшему.       Он не гнал Джульетту от себя ведь она уже была сосватана ему с самого верха, но и любить он ее не любил. Она слишком старалась быть хорошей женой даже без кольца на пальце, а ему похоже уже убеждённому холостяку это было не нужно.       Одним прекрасным как ему казалось утром, когда он докуривал сигарету за завтраком, а Джульетта приводила себя в порядок в ванной он услышал ее взволнованный визг. Он тут же вскочил чтобы проверить не мышь ли она там увидела, но не успел подойти к ванне как она прыгнула к нему на шею.       — Я беременна. — Шепнула она ему в самое ухо. Отстранилась и показала тест с двумя полосками. Он разлился в широкой улыбке и закружил её на руках. В отличии от Тани она не умела различать его настоящею улыбки от фальшивых. — Нужно ещё проверить у врача, я сегодня же схожу и сразу к тебе в штаб. Но можно даже не проверить. Вот сегодня проснулась и сразу поняла что-то в нутрии такое тепло есть. — Он приманил ее к себе и поцеловал.       «Вот и семейная жизнь подъехала нежданно нагадано» подумал он про себя.       — Как только все подтвердиться ты сам расскажешь дедушке или лучше мне?       — Лучше тебе, я ведь ещё не успел сделать предложения. — Она хохотнула.       — Ах, предложение это дело десятой, главное, что ты меня любишь. К тому же я не хочу пышную свадьбу. — Она продолжила собираться. Он тоже стал неспешно натягивать форму. Она все щебетала, он слушал в пол уха и думал о той горе бумаг что ему стоит сегодня перелопатить, отбиваясь от поздравлений в будущем отцовстве.       — Ты сам скажешь Танечке?       — Танечке? — Её взгляд из веселого стала пронзительным как у деда.       — Да, Танечке. Она ведь тебе как дочка. — «Ага. Вот какая официальна версия.» — Из нее выйдет чудесная крестница. Она ведь верующая.       — Да я сам ей скажу, когда будет точно известно. — Ощущение того что он конченый мудак только усилилось.       Джульетта напоследок поцеловала его и упорхнула, а он от чего прям тут и опустился на пол.       «Вот бы сейчас и умереть, прямо вот тут на месте. Пусть сердце просто встанет, ведь и так болит невыносимо. Если не брошу её долго не протяну.»       Он не знал сколько времени он рассматривал стену. Эта тишина была такой кутающий, будто тишина обняла его со спины и разбросала золотые кудри по его плечам. Его размышления прервал настойчивый стук в дверь.       — Полковник. С вами все в порядке. Вы проспали похоже.       Ему не хотелось отвечать. Он промолчал. Просто все смотрел в стену и наслаждался этой тишиной, которая наполнила его голову.       — Полковник! — Голос стал настойчивей. — Вы точно здесь, комендант не видел, чтобы вы выходили. —Ещё стук. — Блядство. Дуй к коменданту за ключами.       — Есть.       «Не буду открывать. Пускай все побудет по протоколу. Пускай везут меня в госпиталь. Не могу больше. Устал. Просто хочу побыть один. Может хоть в больнице от меня все отклеятся»       Замок в двери открыли ключом. Дверь распахнулась.       — ПОЛКОВНИК!!! — К нему метнулся дежурный из роты охраны. — ПОЛКОВНИК РЕРУГЕН!!! Быстро за скорой. — Обратился он к своему провожатому.       — Я в сознание. Устал просто. — Только сейчас в его затуманенную голову пробралась мысль что, если он попадет в больницу внимание к его персоне только усилится. Надо было открывать бляцкую дверь.       — Почему вы не открыли? Встать не можете.       — Не знаю. Джульетта ушла, и я решил посидеть немного.       Дежурный посмотрел на часы.       — Если она ушла на работу в штаб, то вы тут сидите не меньше трех часов.       «А то-то свет из окна стал таким ярким»       — Правда. Тогда, наверное, лучше в больницу.       Он отключил голову. Вокруг него началась кипучая деятельность. Врачи, машина скорой, интересующиеся прохожие, штабисты что вышли покурить и проветрить голов видели, как увозят кого-то из офицеров и непременули поинтересоваться что происходит. Реруген просто позволил событиям вокруг себя происходить. Если ему задавали вопросы он односложно отвечал.       В госпитали они оказались быстро, стайка врачей уже собралась вести его в палату как какая-то женщина чуть ли не прорвалась к нему.       — ЭРИХ!!! — Это была Джульетта. С кипой бумаг в руках. Она бросилась с начала к нему, а потом ко врачу скорой что привез его. Объяснила, что она последний раз его видела, врач поспешил уточнить обстоятельства утра, она и ответила.       — Я сказала, что бременна. Вот и в госпитали потому оказалась. Все подтвердилось. — Она уже с трудом сдерживала слезы, когда договаривала.       Веки уже потяжелели настолько что поднять их стало непосильной задачей. Он просто слушал что происходит вокруг.       — Вы последней его видели.       — Да в 7:45. Я как раз вышла на работу.       — Хорошо везите его в реанимацию, давление падает.       Что-то неприятно укололо руку.       Голоса становились все тише. Вибрация каталки перестала чувствоваться. Он вообще перестал ощущать свой собственный вес. Все что осталось в его теле это редко бьющееся сердце, что совершало каждый удар с большой неохотой и лёгкие что приходилось заполнять воздухом последним усилием воли. Он не знал сколько это все длилось. Он даже не мог осознать что сердце уже давно в последний раз сжалось.       Но что-то огненное горячее сжало его сердце, заставив бешено колотится. Жар от сердца стал стремительным потоком течь по телу. Легкие судорожно хлебнули воздуха. Он снова в миг ощутил, как форма неприятно покалывает кожу. Тела после полной невесомости стала вдруг невероятно тяжёлом. Тепло все текло и текло по коже, он понял, что на его груди чья-то руки. Тонкие обжигающие теплом ладони. Глаза распахнулись помимо его воли, белый свет лампы прямо над ним ударил по глазам, инстинктивно он попытался прикрыть глаза рукой и что-то болезненно выдралось из руки, сел и прижал место ранения. Уши все ещё были будто забиты ватой. Начал осматриваться.       Все вокруг будто расступились перед чем-то возле его кровати, Эрих наклонился и увидел белокурые волосы и поднятые над ними обожжённые ладони. Коснулся своей груди, поднял руку пред глазами и увидел на ней мерзкие багровые сгустки. Куски её ладоней что остались у него на груди.       Соскочил с каталки. Никто его не остановил. Никогда раньше не чувствовал столько силы в своем теле. Сел перед ней. Взял тоненькие запястья в свои ладони. Голубые глаза полоснули по нему так же больно как свет прожектора.       Она тяжело дышала. Рот был в ужасе распахнут. Девушка попыталась выдрать руки из его захвата, но он не дал ей этого сделать.       Таня начала на него кричать, но слова были неразличимы. Он видел по взмывшим бровям что девушка кричит истерически.       Звук стал понемногу возвращаться в его мир.       — ТЫ БЛЯТЬ МАГИЧЕСКИ ОТКРЫТ, ЭРИХ!!! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ГОВОРИЛ!!! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ!!! — Тон стал меняться на офицерский. — ТЫ ХОТЬ ПОНИМАШЬ ЧТО ОПАЗДАЙ Я НА МИНУТУ ТВОЙ ОТДЕЛ БЫ УЖЕ ПОХОРОНКУ ВЫПИСОВАЛ!!! — Она дернула руки на себе и схватила его за грудки. — ОТВЕЧАЙ БЛЯТЬ!!! — Девушка резала его своими пронзительными голубыми глазами.       — И магически закрыт. Мы проходили тесты… — его бесцеремонно прервали, тряхнув за грудки.       — Врешь! — Его голос был таким нежно девичьим.       — Нет Таня. — Глаза перестали быть пронзительными и стали топить его в своей печали.       — Отпусти руки. — Он разжал задеревеневшие пальцы.       Она встала и начала командовать.       — Нас обоих немедленно в магически экранированное помещение. Все со степенью защиты ниже 4 немедленно покинуть помещение, не прикасаться со степенью ниже 6.       Эрих увидел Джульетту, которую с трудом удерживал какой врач.       — Вам нельзя! Это опасно! — Ещё один парнишка присоединился к нему, и они чуть ли не начали её выносить из помещения.       Таня заметила возню, встала полный рост, вскинула руку в указывающем жесте и рявкнула что есть мочи.       — Тебе жизнь сына не дорога?! Проваливай немедленно! — Джульетта так и осела в руках провожатых.       Когда все пришли в движения она снова обратилась к нему.       — Встать можешь?       — Ага.       — Своими ногами пойдем. Там узкий коридор насколько я помню.       — У нас нет санитаров с степенью зашиты шесть. — Вокруг них уже никого не было, и врач стоял максимально далеко от них как позволяла помещение.       — Я не помню где у вас экранированные палаты.       — Мы же не центральный госпиталь. У нас…       — Ты предлагаешь его через пол города вести?       — Экранирование всего 7. — Врач кинул в нашу сторону лист бумаги сложенный в несколько раз.       — Пойдет. — Она даже не попыталась поймать лист руками. Он упал у её ног и Эрих поднял его. — Уведите всех, кого может задеть по дороге.       — Уже делаем. Три минуты.       — Хорошо. Есть чем раны промыть? — Врач достал из фартука какой флакон и запустил его по полу в сторону Полковника.       — Я постучу как можно будет идти. — Доктор выскользнул в дверь.       Эрих открыл флакон, а Таня подставила ему руки.       — Объяснишь, что тут вообще произошло? — Жидкость на её руках начала шипеть и светиться голубым светом. Она недовольно цыкнула.       — Вы первый Полковник. — Он пытался поймать ее взгляд, но она внимательно рассматривала свои руки.       — Я вообще-то был без сознания.       — Как это ощущалось? Какая манна на ощупь?       — Огненная. — Жидкость в флаконе кончилась, и он поставил его на кушетку.       — Ты правда магически закрыт?       — Да. И степень чувствительности два креста.       — Блядство.       — Почему? — Он начал расстегивать пуговицы на рукавах её кителя, чтобы она смогла снять его не задев руки.       — Мне нужно подумать прежде чем ответить.       — Сильно ладони болят?       — Очень. Магические ожоги сильно болят, но хорошо лечатся. Шрамы конечно останутся, но подвижность руки не должна пострадать.       — Прости меня. Я…       — Ты вообще невиноват что это произошло. Скорее даже наоборот. — В дверь громко постучались.       — Идем. — Она попыталась обхватить его за талию чтобы придерживать, но он отшатнулся от нее.       — Не надо. Я чувствую себя на все сто, да и ты наврятли удержишь мой вес если я начну падать. — Она кивнула, и они пошли по карте что им оставили.       Больница опустела, обычно полная раненых, беременных и сопливых вокруг них не было не души.       — Что ты имела в виду сказав «даже наоборот»? — Они так и не встретились взглядом. Таня сверлила пол глазами.       — Что, если бы мой солдат не траванулся паленым алкоголем и я не привезла его на осмотр ты бы уже погиб. Здесь нет человека что накачал бы тебя манной. Правда я перестаралась. — Девушка посмотрела на свою ладонь.       — Можешь объяснить хотя бы то что точно сама понимаешь?       — Нет. Ты чуть не умер, а я вытащила тебя с того света. Все. Остальные показания я выдам уже следователям.       — Все настолько может быть плохо?       — Не знаю. — Её голос поник. Девушка начала погружаться в свои не самые добрые мысли.       — Я могу взять тебя на руки если тебе тяжело идти. — Он аккуратно опустил руку ей на плечо, а в ответ получил лишь громкий щелчок языком и стряхивание руки с плеча.       Дальше до палаты они шли молча.       К двери она подошла первой и прочитала записку что была написана на ней.       — Да вы стебетесь. — Дверь могла бы явно слететь с петель если бы Эрих не придержал её после того как Таня закрыла её.       На двери было написано. «В этой больнице только одна магически экранированная палата 7 уровня.»       К стационарной кровати прикатили ещё и каталку, и Таня легким движением запрыгнула на нее.       — Помоги мне раздеться. И без сальных шуток пожалуйста.       — Я впал к тебе в немилость? — Она начал расстёгивать уже знакомые пуговицы её рубашки.       — Я просто слишком много манны выпустила с дуру. Теперь не одну неделю придётся её восстанавливать, а моим бойцам она может быть куда нужней.       Эрих будто начал понимать, что к чему и решил вывести её на разговор.       — То есть лечение твоего бойца дороже мой жизни? — Тут она наконец посмотрела в его глаза. Голубые глаза были наполнены ненавистью.       — Ты думай, о чем говоришь! Вмазала бы тебе пощёчину будь моя воля.       — Ну хочешь нарушить субординацию?       — Руки болят, у меня между прочим магические ожоги на руках остались.       Их перепалку прервал врач, вошедший в палату. Мужчина был чисто выбрит, одет в халат и просто невероятных размеров, навскидку не меньше двух метров. У него были русые волосы и добрые глаза.       — Дегуршаф, а       ты то какими судьбами? Ты же с северного фронта не вылезаешь.       — Не фронта, а границы. — Поправил вошедшего полковник. — Разрешите представиться…       — Ненужно. Я уже прочитал вашу мед карту.       — Побоялся бы ты вышестоящего начальства Венс, твой язык тебя до добра недоведет.       — Это ты мне говоришь Дегуршаф? — Девушка и мужчина рассмеялись.       — Простите Полковник Реруген, разрешите представить этого бесцеремонного засранца, Капитан Венс, он пробивался в мое крыло, но оказался слабоват, но я порекомендовала его на должность врача, и вот он здесь.       — Я скорее не врач, а исследователь. — Мужчина жестом указал полковнику сесть на свою кровать. — Всё-таки о магических болезнях известно немного. Пока.       Полковник только сейчас заметил в руках мужчины прибор размером с пищащую машинку.       — Ложитесь, ложитесь, мне нужно проверить вашу магическую сигнатуру.       — Проверь лучше его магическую открытость, он утверждает, что её нет.       — Не все сразу Таня. — У Эриха сжалось сердце от того что кто-то обратился к ней по имени.       — Что «не все сразу»! Он утверждает, что магически закрыт.       — Ну вообще все верно. Можешь сама в документах посмотреть. — Доктор вытащил из-за пазухи папку формата А4, открыл и протянул девушке. — Сейчас конечно показывает, что степень магической закрытости всего три креста, а не пять как в документах, но ты его манной все-таки неслабо шибанула. И магическая чувствительность кстати тоже поменялась, вместо трех крестов стала шесть.       — А это хорошо или плохо доктор.       — Ну… — Доктор подумал, как лучше это объяснить, но полковник заранее решил направить его на путь интересный ему.       — Майор вообще мне нечего не рассказывает, хотя судя по всему прекрасно понимает, что со мной произошло. Да и я не совсем понимаю, что это за магическая открытости и чувствительность.       — Я тоже уже похоже понял, что произошло. Но…       — Говорите со мной как со старшему по званию капитан.       — Это не помешает ходу расследования? — Обратился доктор к Тане.       — Если ему так хочется узнать, то он вытеснит эту информацию из других источников. Хочешь рассказывай.       — Магическая открытость это-то насколько ваше тело может сопротивляться «высасыванию манны», колдуны иногда черпают манну из окружающей среды в том числе и из людей. Ноль, человек умирает ещё в утробе матери из-за того, что она высасывает из плода всю манну. Один, человек почти не может сопротивляться. Два креста низкий показатель и рекомендуется носить защитные амулеты. Три креста уже не критично в принципе. Пять как у вас было до этого, все ещё можно вытянуть манну через воздух, но нужно быть непосредственно в комнате с волшебником. Шесть, только при непосредственном прикосновение. У вас было пять поэтому не думаю, что летные тренировки крыла Майора фон Дегуршаф могли вас задеть хоть как-то.       — Летные тренировки.       — Когда мы в близи больших городов мы обычно тренируем ещё и запасы манны. Быстро сбрасывать и пополнять. Это довольно трудно.       Полковник недовольно нахмурил брови.       — Выходит вы высасываете манну из не о чем неподозревающих граждан.       Таня в голос рассмеялась, а Венс позволил себе лишь скромную улыбку.       — В Беруне порядка двух миллионов постоянных граждан. А если считать с прибывшими на работу и туристами все три. Из 90% граждан мои маги могут впитывать манну. Нормальное количество манны у нормального человека в районе 1000. Мой боец с самым низким показателем имеет 500000 условных единиц манны, Серебрякова три миллиона, я четыре с половиной. Слить без ущерба для здоровья маг может не больше 30% при должном уровне сноровки 45%, но навряд ли он потом ещё месяц сможет ходить.       — Я понял к чему ты ведешь. — Прервал ее рассуждения полковник. — Все твое крыло может впитать не больше 3% манны из каждого человека в городе.       — Ага. Так что не надо меня тут в чем-то обвинять.       — А магическая чувствительность?       — Восприимчивость к волне манне. Маги для сканирования выпускают манну в пространство и с высокой степенью чувствительности человек это чувствует.       — Три креста это кстати высокий показатель для нормального человека. Тогда на вечере…       — Я почувствовал, как кожу колит.       — Вот это оно и было. — Таня развела руками.       — А эта ситуация?       Ему ответил уже доктор.       — Что-то случилось с вашим магическим барьером, и манна просто «вытекла» наружу.       — Такое может произойти просто так.       — Нет. — Грозно сказала девушка. — Поэтому и будет расследования. Кто-то пытался убить тебя достаточно экстравагантным способом.       — Ты сначала подумала, что это ты, верно?       — А что я ещё должна была думать!!! — Девушка аж подпрыгнула. — Ты в больнице в присутствие двух магов высокого уровня, и из тебя манна так и льется. Я сначала и не поверила, что человек может выжать с таким мизерным количеством, когда тебя просканировала. Решила, что ты пришел в больницу по какой-то сущей безделице, а я ненароком вскрыла тебя как консервную банку и залпом выпила.       — Мне ещё дома плохо стало.       — Те более не я. — Фыркнула девушка.       — Ты не ты, но что мы будем делать с его магической сигнатурой?       — Серебрякова скоро будет и сядет ее пересчитывать, а что ещё делать.       — А ты сама не можешь этим заняться? — Задал девушке вопрос доктор, на что она просто протянула ему ладонь тыльной стороной вверх, и он коснулся её тоже тыльной стороной ладони и тут же отдернул руку. — Нихера себе! А можно было пересчитывать меня не в районе яиц.       — А это чтобы ты лучше запомнил. — Девушка дьявольски улыбнулась ему.       Полковник опять непонимающе смотрел на эту парочку закадычных друзей.       Доктор поспешил объяснить ему что происходит.       — Каждая манна имеет свой уникальный энергетический рисунок, мы зовем его сигнатурой. И… — Доктор замешкался, подбирая слова и Таня продолжила вместо него.       — И сигнатура должна соответствовать каждому конкретному носителю. Моя манна не может просто так оставаться в твоем теле, и пытается восстановить равновесие вернувшись туда где ей быть и положено. Поскольку ты это процесс вообще не контролируешь манна разлетается во все стороны и вредит окружающей её манне. Проще говоря убивать все вокруг.       — Ты поэтому прогнала Джульетту?       — Джульетту? — Таня нахмурила бровки вспоминая лицо беременной девушки что она выпроводила первой.       — Это была она. — Девушка на секунду удивилась, а потом её лицо покрала гримаса ярости правда тоже ненадолго.       — Так это твой сын.       — Сын? — спросил уже доктор.       — Да блять сын. Я вообще-то, когда работаю с таким количеством манны, сколько я в него закачала всегда местность сканирую. И ты должен тому же солдат учить я тебе напомню.       — Не серчай Дегуршаф, я просто удивился. А срок какой? — Доктор явно подтрунивал над ней.       — А тебя ебет? — Лицо девушки было уже не таким злобным.       — Мне интересна степень твоей чувствительности. Скажешь? — Девушка немного задумалась.       — Порядка двух месяцев, плюс минус неделя.       Эрих так радостно и громко выдохнул что оба волшебника обернулись на него.       Он понял почему Таня была такой разгневанной, когда подумала, что это его ребенок, как раз два месяца назад они последний раз виделись у него дома, а значит он спал с ними обоими одновременно, но это было не так.       — Что ты вздыхаешь? — Угрюмо буркнула Таня, а доктор, видя, что между ними явно не только дружественные отношения если девушка ведет себя так от одного упоминания что от него беременна другая, расплылся в улыбке фирменного сплетника. — А ты че лыбешься! Если кто узнает, о чем мы сейчас говорили, я тебе лично яйца на ноль пересчитаю. Да так что они ещё и отсохнут.       Реруген решил, что его слова сейчас никак не выдадут их с Таней отношения, которые похоже остались глубоко в прошлом учитывая, как она себя ведет.       — Я спал с ней единственный раз месяц назад. — Улыбка доктора сплетника стала ещё шире.       Таня тихо буркнула себе под нос.       — То-то я думаю манна непохожая.       — А ты хорошо запомнила сигнатуру Полковника?       — ПОШЕЛ НА ХЕР ВЕНС!!! — Заорала девушка. — Дай руку. Буду тебе яйца на ноль делить.       — Уж изволь Танечка. Или это прозвище уже занято. — Доктор озорно улыбнулся и подмигнул девушки, а та лишь рассвирепела и попыталась вмазать ему кулаком, но тот легко увернулся. — Руки побереги, это я тебе как врач говорю.       — Да пошел ты! Вообще нихуя путного не сделал.       — Почему? — Доктор добродушно развел руками. — Я посчитал его магическую устойчивость и чувствительность, а ещё то что ты в него почти миллион условных единиц запендюрила милочка. Видимо это была месть за то, что он плохо впендюрил что-то в тебя. — Тут уже Полковник покраснел от его слов, а Таня от просто легкой розовинки перешла к оттенку спелого помидора.       — Вам стоит прекратить эти инсинуации Капитан Венс. Майору фон Дегуршаф неприятны ваше предположения.       — Так это не предположения.       — Этот хер буквально единственный кто мог узнать о нас Эрих. Нам просто не повезло. Полковник вопросительно сдвинул брови.       — Его уникальная способность мгновенно считывать магический профиль всех присутствующих, а вовремя… — девушка хотела сказать секса, но поперхнулась от неловкости, а вот доктор не разу не смутился.       — Вы изрядно наследили своей сигнатурой в районе её таза Полковник. Не переживайте, я никому не скажу. — Доктор подмигнул мужчине. — Мне дороги мои яйца. Хотя… — Капитан задумчиво поднял глаза и почесал подбородок. — От родной манны полковника вообще нечего не осталось, да и из тебя она уже почти вымылась, не увидь я как ты на него смотришь я бы и не стал считать тебя как следует и вчитываться в его сигнатурные данные из дела.       — Так от его манны вообще нечего не осталось? Даже десяти процентов? — Голос Тани стал необычно серьезным.       — Дайте руку. — Доктор протянул ладонь для рукопожатия, и мужчина принял её. — Епта, даже трех условных единиц нет. Жуть. Либо ты её из него просто всю выбила своей.       — Либо её просто не было, когда я вливала свою.       — Что вы чувствовали? Когда в вас вливали манну.       — Будто что-то огненное горячие сжало сердце, а потом по телу разлилась тепло.       — Вообще никакого сопротивления в теле.       — Нет.       — А вы крепок Полковник если смогли выжать с меньше чем одним процентом манны.       — Буду считать это за комплимент.       — А как нам тогда его пересчитывать? Нам же не на что ориентироваться, текстовые данные не подходят, нужен же реальный образец.       — Я подумаю, что можно с эти сделать, но учитывая, что он с полностью заменённой на твою манну чувствует себя вполне неплохо, думаю стоит на твою сигнатуру и пересчитывать.       — Ты понимаешь, как это опасно для него?       — А у нас что есть другой выбор? — Волшебники опять говорили на своем языке.       Серебрякова влетела в палату. Буквально пройдя через окно.       — Майор! — Они начала скидывать летное оборудование. — Что с вами?       — Да у меня нечего серьезного, просто магические ожоги.       — ОЖОГИ! — Майор показала девушке свои руки. — Почему вас ещё не перевязывают? — Серебрякова начала сверлить взглядом врача.       — Мы немного заболтались.       — Большего я от тебя не ожидала.       — Не ругайся Виша. — Доктор примиритель поднял руки.       — Полковник. –Девушка только сейчас заметила его и встала по стойке смирно.       — Давайте без официоза.       — А что произошло, почему от Полковника идет манна Майора? — Девушка в задумчивости приложила пальцы к подбородку.       — У меня будет время рассказать, надо Полковнику сигнатуру пересчитать.       — Давайте попробуем. — Девушка подсела к нему на кровать и растопырила пальцы на обеих руках. — Коснитесь своими подушечками моих. — Мужчина сделал как сказала девушка. — А теперь лбом ко лбу. — Полковник удивился, но послушался, и по его телу то тут, то там стало ощущаться легкое давление.       — У него нет своей манны, мне на вашу сигнатуру пересчитывать? — Спросила девушка, не отнимая лоб от лба.       — Ага. — Сказала Таня.       — Эти товарищи мне вообще нечего не объясняют, только что обсуждали между собой в полный голос что это может быть опасно.       — Разуметься. Вас могут убить. — Сначала сказала, а потом подумал Серебрякова. — Ой.       — Неожиданная информация.       — Нечего такого, ты же не бываешь на фронтах. — Майор попыталась расслаблено взмахнуть рукой, но доктор помешал ей это сделать, потому что перебинтовывал руки девушки в это момент.       — Майор объясните, как полагается. — Грозно сказал Эрих.       — А в постели он такой же грозный?       Майор молча зарядила доктору по яйцам, не изменившись в лице.       Серебрякова сделала вид что не услышала его реплику.       Полковник только хохотнул, глядя на реакцию Майора.       Объяснения взяла на себя Серебрякова.       — Просто магов часто выслеживают по сигнатуре, как бы мы не скрывали её на поле боя у врагов все, равно получилось получить сигнатуру Майора, и какой не будь диверсант, опираясь только на сигнатуру может вас перепутать. Не думаю, что вы в большой опасности чем просто как полковник генерального штаба.       — Не делай так больше Тань. — Доктор разогнулся после удара.       — Руки перебинтовывая и уматывай отсюда, пока я тебе действительно яйца не пересчитала.       — Хорошо, но я ещё зайду.       — Заходи.       Дальше Майор и Доктор ещё немного обсудили их общих знакомых, и врач удалился, сказав, что лично принесет обед и ещё раз пересчитает данные.       Все трое оставшихся молчали.       Серебрякова была сосредоточена на работе.       Полковник не решался что-то говорить, а Майор просто наслаждалась выдавшимися минутами покоя. Она всё-таки очень утомилась на подготовке этого как ей казалась невероятно глупого парада.       — На сегодня все. — Серебрякова разорвала физический контакт. — 10%, как и всегда.       — Может побольше попробуешь, ему всё-таки работать надо.       — Учитывая, что пересчитать предстоит вообще всю манну, я бы и 10% не делала.       — Понят. — Майор поудобней улеглась на кровати. — Полковник. — Обратилась она к нему, но не посмотрела. — Вы тут не меньше чем на неделю застряли.       — Серьезно?       — Ага.       — И вы вместе со мной.       — Нет, быть честной я могу уже возвращаться к работе, но…       Серебрякова перебила командира.       — А снимать экранирование неопасно? — Майор сурова посмотрела на девушку, и та тут же стушевалась. — Простите.       — Вы начали фонить сильнее чем сначала. Организм пытается восстановить равновесия, поэтому мне приходится до экранировать это помещение. Фоните вы где-то на девятку, а комната больше шести не вывезет.       — Может Вайса позвать вам на замену.       — Прейдеться я уже и так второй день на ногах, но пока я справлюсь. Выдала я бы парням выходной по такому случаю, но кто будет за ними следить.       — Может на казарму их отправить? — Предложила девушка.       — А за казарму кто потом отвечать будет?       — Тогда в поля?       — Нет. Пускай проверят все оборудование два раза, по пиву и спать. Что с ними дальше делать завтра подумаю.       — Хорошо. Я все передам, разрешите идти.       — Иди. С ними не пить.       — Но Майор! — Девушка возмутилась такому приказу.       — Нет значит нет. Иди.       — Есть так точно. — Пока девушка одевала летное оборудование с её губ так и не спала обиженная надутость.       Любовники наконец остались наедине.       — Как я понимаю ты не можешь уснуть пока экранируешь помещение.       — Все верно.       — Может тогда меня просто переведите в безлюдное место.       — Радиус заражения четыре километра. Я могу конечно легко десантировать тебя в какое не будь поле пшеницы, но боюсь фермер будет не рад гибели урожая. — Девушка тяжело вздохнула. — Не переживай. Вайс подменит меня на пару часов, а я посплю. Фигня. Мы бои и по четыре дня на Рейне вели.       — Таня.       — Что.       — Ты крута как варены яйца.       Девушка искренне рассмеялась.       — Такой благодарности за спасение жизни я ещё не слышала. Серебрякова скорее всего подкрутила тебе выработку мелатонина, тебя скоро начнет вырубать. Так что укладывайся поудобней и спи.       Полковник хотел возмутиться что совсем не хочет спать, но глубокий сладкий зевок переубедил его в этом. Потом он улегся на подушку и заснул самым сладким сном в своей жизни.