Семь (не)смертных историй

Война между богами и демонами шла уже так долго, что многие не могли вспомнить, когда же она началась. Чаша весов победы склонялась то в одну, то в другую сторону, пока на поле боя не появился сын Короля Демонов Мелиодас. Он вел за собой Девять Заповедей, круша все на своем пути. Даже Трем Архангелам было трудно противостоять ему. И после любых ран он возрождался, как феникс из пепла. Когда в очередной раз боги собрались на совет, Верховная Богиня объявила: — Раз мы не можем победить Мелиодаса, то сделаем так, что он станет служить нам. И она создала женщину, прекраснее которой не было среди богинь. Стройный стан лани с плавными, будоражащими воображение изгибами. Струящиеся водопадом серебряные кудри. Нежные алые губы, призывающие к поцелуям. Белая, точно снега на вершинах гор, кожа. Каждый из верховных богов принес новорожденной свой дар. — Я дарую тебе чарующий голос, при звуках которого затрепещет сердце любого, — сказал Сираэль, славившийся своим певческим талантом. — Я дарую тебе грациозность и походку, плавную, точно плеск волн, — сказал владеющий милостью океана Тармиэль. Другие дары преподносились боги и богини, а последним к женщине подошел Людосиэль — хитроумный и жестокий. — Я дарую тебе умение очаровывать всех живых существ и подчинять своей воле, — объявил он. Тогда Верховная Богиня объявила: — Я нарекаю тебя Элизабет. Новорожденная распахнула глаза, сверкнувшие золотым символом клана богов. Когда же начался пир и все боги отвернулись, поглощенные вином, юный Маэль подошел к новорожденной Элизабет. Движимый жалостью и добротой, он преподнес ей свой дар. Милосердие. Конечно же, старшие боги заметили выходку Маэля и отругали его, но ничего уже было не изменить. — Не волнуйтесь, — сказал Людосиэль с той особой своей улыбкой, от которой бросало в дрожь не только демонов, но и самих богов. — Капля милосердия в море коварства, лжи и себялюбия ни на что не повлияет… *** Впервые Мелиодас увидел ее на поле боя. Она спускалась с небес в окружении сияющего ореола, и ее серебряные волосы казались чудесной драгоценной короной. Он забыл о том, что рядом враги. Забыл, как взмахивать мечом. Даже как дышать. — Кто ты? — слова приходилось выталкивать из ставшего вдруг сухим горла. — Элизабет, — ее голос звучал переливами сладчайшей музыки. Мелиодас заглянул в ее золотые глаза. И пропал. Ради того, чтобы быть с Элизабет, Мелиодас, командир Десяти Заповедей, внушающий ужас богам, покинул клан демонов. Бросил бывших товарищей и младшего брата. Мелиодас считал, что поступает так не только ради Элизабет, но и ради окончания войны, которую давно считал глупой блажью Верховной Богини и Короля Демонов. Сколько живых существ уже погибло ради жажды власти двух всемогущих сущностей? Мелиодас, покрытый с ног до головы кровью врагов, невидимой, но ощущающейся на коже точно жесткая корка, просто устал. В объятиях Элизабет он нашел покой и утешение. Она ласково шептала, что все будет хорошо, что он ни в чем не виноват и обязательно сможет изменить этот жесткий мир войны. Уже одно ее присутствие, легкий цветочный аромат ее волос, прохлада тонких пальцев дарили такое наслаждение, какое Мелиодас не испытывал, даже побеждая сильнейших противников в схватках. Теперь, когда он встал на сторону клана богинь, демоны потеряли преимущество. Они должны сдаться и пойти на мир. Так надеялся Мелиодас. Но демоны упорно сопротивлялись, Мелиодасу вновь и вновь приходилось поднимать клинок против тех, с кем он раньше сражался плечом к плечу. Иногда удавалось уговорить демонов отступить, особенно хорошо это получалось у Элизабет, чему Мелиодас не придавал особого значения. Во время тяжелых сражений ее образ всегда придавал ему сил. Он рубил врагов, но видел ее теплые глаза. Берясь за рукоять меча, она гладил ее шелковую кожу, от прикосновения к которой по ладоням будто бы пробегали искры. Не врагов он видел, а серебристые кудри, в которые мечтал зарыться лицом и лежать вечно. Грудь лебединую белую. И снежные плечи, и гибкую шею. Все, что так жаждал покрыть поцелуями… *** — Отлично, отлично! — улыбка искажала красивое лицо Людосиэля, делая его страшнее любого демона. — Молодец, Элизабет! Кто же знал, что для победы над знаменитым Мелиодасом нужна красавица и контроль сознания. — Благодарю, господин Людосиэль, — отвечала Элизабет давно заученной фразой. — Скоро мы уничтожим этих мерзких демонов, — со змеиным шипением продолжал он. — А потом Мелиодас будет больше не нужен. В такие моменты Элизабет следовало радоваться. Ведь она должна была ненавидеть демонов и Мелиодаса. Этого жалкого влюбленного мужчину, готового есть у нее с рук. Полностью подчиняющегося ее воле. Сколько раз Мелиодас защищал ее в битвах, загораживал собой, принимая удары, которые рвали его тело в клочья. А потом она сидела у его постели, призывая лечащую магию. Он светло и нежно улыбался, повторяя: — Главное, что ты не пострадала. Да, Элизабет следовало радоваться, что он ее верный пес. Но вместо этого хотелось плакать. С каждым днем внутри Элизабет росло какое-то странное, непонятное чувство. Ломало и сминало плоть, рвалось наружу. С каждой улыбкой Мелиодаса. С каждым прикосновением и поцелуем. С каждым заверением в любви. Все это было ненастоящим! Неужели ей, созданному богами сосуду обмана, хотелось правды? Не только. Она хотела, чтобы Мелиодас был счастлив. По-настоящему, а не иллюзией, что дарила ее магия. В Элизабет заговорил последний дар Маэля, который оказался сильнее всех других, потому что был преподнесен искренне, без всякого коварного замысла. Перед решающей битвой, когда Мелиодасу предстояло скрестить клинки с собственным братом, Элизабет впервые попыталась робко его отговорить. — Не волнуйся, Элизабет, я знал, на что иду, когда присоединился к клану богов. И Зел знает, на что идет, выступая против меня. Я не собираюсь его убивать, только сделаю так, чтобы он не мог сражаться некоторое время. У Мелиодаса сейчас было то самое выражение лица, которое появлялось каждый раз, когда он пытался показать Элизабет, что с ним все хорошо. Хотя на самом деле страдал. Она мельком удивилась, когда научилась так тонко различать его эмоции. Наверное, это было одним из хитрых подарков от ее создателей. Но ей хотелось верить, что она сама открыла в себе такой талант. Потому что любит Мелиодаса на самом деле. Когда его принесли с поля боя, израненного настолько, что даже лицо с трудом можно было узнать, он все равно улыбнулся Элизабет. — Все хорошо. Теперь войска демонов надолго отступят. — А твой брат? — обронила она. Его губы дрогнули всего на миг, но улыбка осталась на месте. Как приклеенная. Он даже хохотнул и тут же зашипел от боли. — Ненавидит меня, конечно. И знатно отделал, но я в долгу не остался. Тогда, глядя в залитое кровью лицо Мелиодаса, Элизабет решилась. Все-таки в ней еще говорила женская хитрость, потому что она раскрыла Мелиодасу правду тогда, когда он был уже не в состоянии сражаться. Хотя гнев вполне мог придать ему сил. Элизабет понимала: пусть даже не сейчас, но Мелиодас все равно убьет ее. С каким-то мазохистским удовольствием ожидая кары и в то же время с болью надеясь, что произойдет чудо, она убрала свою магию. Выражение его лица ни капли не изменилось, и тогда Элизабет облекла жесткую правду в слова. — Все это время я управляла тобой. Твои чувства ко мне были ложью… Она набрала в грудь побольше воздуха. — Понимаю, что простым «прости» уже не вернуть твоих павших товарищей, и ты вправе убить меня. Я не буду сопротивляться, не позову на помощь. Просто хочу, чтобы ты знал: мои собственные чувства не фальшивка. Она развела руки, будто для последних объятий. Чтобы ему удобнее было поразить сердце. Элизабет ожидала удара, за которым последует краткая вспышка боли и пустота. А возможно, у Мелиодаса не будет даже милосердия на то, чтобы даровать ей быструю смерть. Что ж, она заслужила. И будет терпеть, даже если он захочет медленно содрать с нее кожу. Но Мелиодас просто посмотрел на Элизабет долгим взглядом, который она не смогла прочесть, несмотря на то что изучила его вдоль и поперек. А потом снова улыбнулся, заставляя ее усомниться в том, а действительно ли сила контроля разума исчезла. Его слова вызвали у нее одновременно ужас и восторг, который пузырился в крови, как лава в вулкане. — Рад это слышать. — Но как же… магия… — пролепетала Элизабет, и ее руки безвольно упали. В голове стаей испуганных птиц метались мысли. Вдруг ее тоже обманули, и на самом деле хитрый Людосиэль управлял и ей, и Мелиодасом из тени? Вдруг уже ничего не изменить? Вдруг… Мелиодас ответил ей своим особым беззаботным смехом. — Когда мы впервые встретились, я и вправду почувствовал на краткий миг какой-то туман в голове. Но потом все прошло. Боги в который раз недооценили силу демонов. Все-таки я сын Короля, мной не так-то просто управлять. Ни-ши-ши. Он вдруг стал серьезным и взял руку Элизабет в свою, сейчас такую слабую, почти невесомую. — Если честно, я всегда боялся, что ты на самом деле ничего ко мне не чувствуешь. — Тогда почему ты оставался со мной? — вырвалось у нее. — Потому что люблю тебя, — просто ответил он. — Для меня этого достаточно. Неважно, для каких там планов хотели использовать тебя боги, ты моя Эли. И больше ничего не имеет значения. И тогда она впервые за свою короткую жизнь заплакала. Мелиодас привлек ее к себе, погладил по волосам и шепнул: — Давай завершим эту глупую войну вместе? Вскинув голову, Элизабет широко улыбнулась ему. — Да! Они действительно остановили бесконечную войну богов и демонов… Через три тысячи лет.