Диафильмы // сборник

Джисон не врёт, когда с предельно невинным взглядом и накаченный блокатарами жмёт руку альфы; и принимает поздравления. Он просто умолчал об одной маленькой детали. Совершенно крошечной и крайне незначительной, на его взгляд. Ну, подумаешь, что он родился омегой, а Хонджун создаёт группу только из альф. Да и какие будут проблемы, если он постоянно принимает блокаторы? Эти чудо таблетки, по словам его взрослого друга омеги Хёнджина, созданы для того, чтобы «уравновесить альф и омег». Хван сам постоянно их принимает, поэтому едва совершеннолетний Джисон спускает всю свою зарплату официанта в пиццерии на блокаторы. Он слишком хочет играть в группе. Первые месяцы проходят супер гладко: никто из альф мемберов группы и не подозревает, что один из их гитаристов, как шпион, проник в чужой мир. Джисону настолько нравится быть с альфами, что порой он забывает о своей настоящей сущности. Ему нравится чувствовать себя сильным. Это ощущение у него появляется, когда рядом с ним его друзья. Он чувствует себя абсолютно счастливым, когда они репетируют в гараже Хонджуна, едят пиццу в домике на дереве Сонхва или же играют в приставку в доме Юнхо. Джисон настолько верит в то, что он альфа, что даже его первый поцелуй происходит с омегой в клубе, когда они отмечают день рождения Юнхо. Тот парень, кажется, что-то заподозрил, но был настолько пьян, что ему просто хотелось целоваться. Джисон знает, что если он сам поверит в свою ложь, то и все поверят ему. Так оно и случилось. Это обычный день, когда он приезжает после пар в гараж Хонджуна. Раньше он напоминал больше склад, но группа расчистила его, а затем каждый принёс какую-то вещь, чтобы сделать это место уютнее. Даже бабушка лидера участвовала в этом марафоне создания «студии» — подарила группе сервиз и именные палочки каждому мемберу. Джисон, как обычно, проходит внутрь, берёт банку колы из холодильника и растягивается на диване. Остальные ребята ещё не пришли, поэтому он может немного передохнуть после учёбы. — Может, пока настроишь гитару? — Хонджун раскручивает какие-то шнуры, косится на друга. — Скоро все уже придут, а ты говорил… — Зай, да я всё успею. Джисон визжит, когда в него прилетает кроссовок друга. Знает, как их лидер бесится от прозвищ, кроме «Капитан». Хан подозревает, что это какой-то постельный кинк, но предпочитает не высказываться вслух. Потому что мысли о Хонджуне и постели ничем хорошим не закончатся. Да, Хан Джисон влюблён. И от этой мысли ему самому мерзко, потому что объект его желаний — близкий друг, с которым они многое прошли вместе. Даже дрались один раз по пьяни, пока одного не стошнило, а другого не стошнило из-за первого. И у них даже был «почти поцелуй», когда они играли в бутылочку на вечеринке Сонхва. Тогда Хонджун его оттолкнул и сказал, что альфа с альфой — мерзко. А разрушать свою идеальную жизнь из-за каких-то чувств Джисон точно не будет. — Фак, — Хонджун матерится, проверяя уведомления в телефоне, — репетиция отменяется. — Что там? Юнхо-хён снова отравился? Или у кого-то гон? — Этих придурков наказали. Хонджун злится, потому что ради репетиции отменил свою смену в мастерской, поэтому Джисон ужом скользит в его сторону, заключая в кольцо объятий, чтобы успокоить. И заодно громко чмокает в щёку, вызывая истерику у Кима. Мало того, что ему не нравится, когда «альфа с альфой», так у парня ещё непереносимость прикосновений. Разве что он иногда разрешает Сонхва обнять себя. И только потому что они друзья детства. Джисон обожает издеваться над Хонджуном. Сам не подозревает того, что делает это всё только ради внимания. Ему хочется, чтобы он его видел. Репетиция отменена, работа тоже. Поэтому Хан смело предлагает посмотреть фильм, знает, что друг не может отказаться от хорошего кино. И пока лидер готовит попкорн, Джисон настраивает экран. — Ты заказал кофе? — Хонджун замирает в дверях с тарелкой попкорна. — Нет, с чего ты взял? Джисон не отвлекается от важной миссии. Представляет, что это их свидание. Одно из многочисленных такого формата, но очень ценных. Он настолько окрылён этой фантазией, что забивает на лёгкое недомогание. Думает, что выпил много холодной колы, поэтому с разрешения друга жмётся ближе, практически визжа как девочка-подросток рядом с крашем. На фильм уже всё равно. Хонджун наоборот сосредоточен на сюжете, изредка комментируя события на экране, не замечает как его рассматривают. Джисон старается не палиться, но сегодня у него какое-то настроение «более прилипчивое, чем обычно». Хонджун красивый. По всем объективным и субъективным мнениям, он очень красивый. И Джисон не знает, что ему больше нравится — аккуратный утончённый нос или пухлые губы, которые так хочется поцеловать. Джисону становится плохо от своих же мыслей, поэтому он просит остановить фильм и отходит в уборную. Сперва парень не понимает, что с ним. Думает, что перевозбудился от фантазий. Или всё же во всём виноват запах Хонджуна? Лимонная цедра могла затуманить Хану голову. А затем его извилина, отвечающая за его омежью сущность, кричит правильный ответ. «Я попал». Джисон даже телефон с собой не взял, чтобы позвонить, например, Хёнджину, который мог бы принести ему блокаторы. Но уже слишком поздно придумать какой-либо план, потому что голос альфы слишком близко к двери ванной комнаты. — Нет, я тебе говорю. Там точно стакан с кофе. Так пахнет свежеобжаренными зёрнами! — Хонджун стучит в дверь. — У тебя понос что-ли? Я же говорил тебе не пить столько колы. Джисон сжимает рот рукой, пытаясь не закричать. Он просто хочет немного умереть, потому что находится примерно в миллиметре от раскрытия. Но лучше бы он ответил, потому что переживающий Хонджун открывает дверь, не услышав никакого звука в ответ. — Что ты… — Ким видит страх в глазах напротив. И его нос. О, его нос снова чувствует запах зёрен. И альфе он нравится. Он почти урчит от удовольствия, — делаешь… Джисон пятится. Бежать некуда, он видит в чужих глазах коктейль эмоций и, кажется, Хонджун проигрывает своему альфе, потому что в следующую же секунду Хана впечатывают в стену. И этот жест уже очень нравится его омеге, потому что он не может сдержать стон. Получается несколько громко, отчего Хонджун дёргается, понимая, что сейчас собирается сделать. Но соблазн уж слишком велик. Они не произносят ни слова, лишь смотрят друг на друга как загнанные звери. И ещё не понятно, кто кого загнал. Хонджун целует первым. Потому что уже не может сдерживать себя — запах кофейных зерён так сильно влияет на него. Пока его руки блуждают по прижатому телу, снимая всё, что им не понадобится. Ремень можно оставить. Джисон скулит, когда Хонджун кусает и сразу же зализывает места укусов. Почти кричит от контраста горячего тела рядом и холодного кафеля. А когда ему вдавливают между ног бедро, он неосознанно трётся об него и немного жалеет. Потому что Хонджун кусает в этот момент сильнее. Синяки точно обеспечены. Они заканчивают быстро. И если бы Джисон мог описать своё состояние только одним словом, он бы использовал «затраханный». В самом буквальном смысле этого слова. И «зажатый», потому что Хонджун всё так же крепко держит его за бёдра, не спеша покинуть тело омеги. — Поверить не могу, — Ким тяжело дышит, едва ли не касается чужих губ, отдёргивает себя. Им всё ещё нужно поговорить. — Что во фразе «никаких омег в группе» было не понятно? Джисон мычит, чувствуя пустоту. Его омега удовлетворён, но это ненадолго. Ему нужно ещё, и он надеется, что Хонджун будет не против продолжить. Хотя бы по старой дружбе. — Поэтому я и сказал, что альфа. — Соврал. — Я бы придерживался формулировке «утаил детали». Джисон издаёт звонкое «ой», когда Хонджун его снова кусает. Но уже не в порыве страсти, а для профилактики. И тут они слышат крик на первом этаже. Кажется, у кого-то закончилось наказание. — Пять альф и один течный омега в доме, — Хонджун отпускает парня и спешит надеть футболку. Ему срочно нужно выставить всех из дома, пока Джисона просто не пустили по кругу. Дружба дружбой, а инстинкт всегда берёт своё. — Что может пойти не так? — Грубо. — Не двигайся. Я вернусь. И Джисон очень хочет, чтобы Хонджун вернулся.

***

К удивлению Джисона, отношения с Хонджуном не изменились после спонтанного секса из-за его такой же внезапной течки. Сейчас он продолжает пить блокаторы, скрывая сущность для остальных в группе. Но особые дни он проводит с альфой, оказывающим ему не дружескую помощь, когда его рука буквально в заднице лучшего друга. И оба отказываются как либо это комментировать, вот только Джисону обидно, что гон Хонджуна проходит в одиночестве и без него. По-крайней мере, ему так говорят и выставляют из квартиры, запрещая к ней приближаться. И именно по этой причине Хан сейчас снова зажат между альфой и стеной, только переступив порог уже родного дома. В нос бьёт концентрированный запах лимонной цедры. Будто кто-то заполнил комнату лимонами и плотно закрыл все окна и двери. — Я же разорву тебя, — парень губами едва касается раскалённой солнцем кожи. Дрожит от желания, но с огромным усилием сдерживается. — Зачем ты пришёл? — Чтобы ты разорвал меня. У омеги ноги в разные стороны разъезжаются, когда его остервенело целуют и кусают губы так, что никакой бальзам не поможет потом. Хочется чувствовать. Хонджун делает глубокий вдох, ощущая горечь кофе в груди. Жадно сцеловывает каждый стон. Не церемонясь, стягивает штаны с омеги и касается уже возбуждённого органа. Хочет прокомментировать обилие смазки, но похуй на сарказм, ему нужно получить от Джисона всё. Альфа плохо ощущает мир сейчас, когда у него кожа плавится от желания. Он ведь поэтому не хотел видеть его рядом сегодня. Знает, каким может быть. Грубо нагибает, толкается сразу несколькими пальцами, размазывая естественную смазку. А Джисон пришёл сюда готовым, его не нужно растягивать. Просит дать ему больше, поэтому альфа не ждёт: надавливает головкой на вход, заставляет прогнуться в спине. И двигается, наращивая темп, пока Джисон скулит под ним и просит не останавливаться. Закатывая глаза, стонет, умоляя дать метку. Но Хонджуну хватает совести не делать этого сейчас. Но с каким трудом. Перед глазами всё плывёт, и когда альфа делает самые глубокие толчки, изливаясь внутрь, Джисон едва ли не плачет от удовольствия. На границе подсознания жалеет, что не просил метку настойчивее. Потому что он хочет этого альфу. Всего себе без остатка. — Всё ещё жалеешь, что я пришёл? — у Джисона глаза влажные от слёз, он плохо видит лицо Хонджуна, но ему и не нужно. Тёплые губы сминают его, даря такое необходимое чувство спокойствия. — Я тебя больше не выпущу. — То есть я твой? — Тебе запрещено смотреть на других альф. Джисон дует губы. Этот чёртов скорпион.