Диафильмы // сборник

Светские вечера — такая скука. Кучка людей в дорогих одеждах, с беспочвенно раздутым самомнением, пытающиеся завладеть вниманием камер. Брр. Чонгуку так не нравится появляться на этих мероприятиях, но титул наследного принца обязывает. Вместе с ним есть несколько пунктов отвественности, которые ложатся на плечи молодого человека. И пока СМИ пытаются поймать лучший ракурс наследника крупной международный компании, тот пытается не задушить себя галстуком — ему так надоело жить под прицелом камер. Каждый его шаг освещается в интернете, а каждый вздох транслируют по национальному телевидению. Ему приходится быть идеальным: поставленная манера речи, самые дорогие аксессуары, элитные курорты, богатые рестораны и самые красивые спутницы. С них то и начались проблемы Чонгука. Однажды в клубе он увидел кое-что, разорвавшее его подсознание к чёрту. И это были ноги. Самые обычные ноги, скажете вы, но не для Чонгука. Он жадно ощупывает глазами высокие чёрные сапоги, обтягивающие худые лодыжки и поднимающиеся к краю короткой юбки. И Чон готов буквально молиться бесконечным ногам с лёгким намёком на мышцы, которые Чонгук с удовольствием закинул бы себе на плечи этой ночью. Сводит с ума. Однако когда парень переводит взгляд выше, наконец-то оторвавшись от этой части тела, он несколько в замешательстве. Незнакомец симпатичный. Миловидный парень, ровесник Чонгука, пьёт свой огненно красный коктейль со льдом, болтая с посетителем. Он накрашен, но в меру. Выглядит так доступно и порочно, но в его позе считываются выстроенные барьеры. А в звонком смехе Чонгук готов утопиться, отдавая всего себя созданию на каблуках. И он бы так хотел, чтобы эти самые ноги в сапогах наступили на него. Интерес Чонгука не остаётся незамеченным.

***

Чонгук ненавидит светские мероприятия: ему приходится много разговаривать с людьми, реагировать на дурацкие комментарии о ведении бизнеса и слышать перешёптывания за спиной. И этот шёпот постоянно с ним, куда бы он ни пошёл. Молодому человеку приходится даже обратиться к специалистам, чтобы обследовать мозг, который находится в постоянно возбуждённом состоянии, почти не отдыхая. К счастью, ничего не обнаружено. Он чувствует умиротворение, только когда приходит домой, срывает с себя душащий галстук и падает в офисное кресло в кабинете. Уже привычным жестом наливает стакан виски, залпом опрокидывая в себя янтарную жидкость. И сидит неподвижно, пока не ощущает тепло чужого тела на своих коленях. Чонгук мычит, когда руки играют с его волосами, оглаживают чёткие вены на шее и расстёгивают несколько пуговиц на дорогой рубашке. Так не хочется открывать глаза, однако мягкий голос призывает посмотреть на него: — Чонгуки, — нежное прикосновение пальцев к скуле, — открой глаза. — Извини за сегодня, — Чон бережно обхватывает партнёра за талию, удобнее усаживая на коленях. — Я не хотел пугать тебя, Сынминни. Парень на его коленях тихонько смеётся прежде чем оставить короткий поцелуй на губах того, кто буквально платит ему за это. Затем ещё один на бьющейся венке на шее. И ещё один на груди, когда Сынмин опускается на колени перед своим господином. Руки, спутанные в искусственных волосах, ощущаются так хорошо. Но Чонгуку нравится видеть своего мальчика без навязанных обществом стереотипов, поэтому синтетические пучки волос отлетают к стене вместе с желанием Сынмина уехать домой этой ночью. Всё просто. У них контракт, подписанный обеими сторонами — Сынмин сопровождает Чонгука на вечеринках, а сам получает взамен неплохие деньги. За секс парню хорошо доплачивают. Приятный бонус, когда ты студент-эскортник. Сперва Чон думает, что все проблемы в нём — он больной фетишист, зависимый от ног в ботфортах на каблуках и игривой улыбки на пухлых губах. Но затем он понимает, что больной здесь не только он один. Сынмину бы бежать подальше от этого мира и от самого Чонгука, но он упорно остаётся, продлевая контракт. Смотрит так невинно, кусая чёртовы пухлые губы, когда Чон связывает ему руки шёлковой лентой в гардеробной, которая через несколько часов украшает искусственные волосы на очередном светском мероприятии. Сынмин тянется к ширинке, но рука Чонгука властно ложится на плечи. Сегодня хотят отблагодарить его. Ведь только рядом с Сынмином Чон перестаёт быть «наследным принцем», как зовут его в СМИ. И в этом их мире за закрытыми дверями Чонгук может расслабиться и потерять контроль. Все деньги мира стоят того, чтобы это создание оставалось рядом с ним, носило самые дорогие роскошные платья и касалось его так правильно и нежно в лёгком освещении кабинета. Чонгук замирает, когда Сынмин призывно разводит ноги, бёдрами облокачиваясь о его стол; гладит по волосам, залитым лаком и слегка оттягивает их, отчего парень издаёт рваный вздох. Нет, это игра не по его правилам. Чонгук не отдаёт контроль, сжимая бедро Сынмина и оставляя несколько влажных поцелуев. Держит так сильно, что тот упирается ладонями в стол и дёргает тазом, умоляя прикоснуться к нему. Но сперва Чонгук должен кое-что сделать. Он рывком встаёт, вжимая Сынмина в стол, и опаляет дыханием мочку уха. — Детка, уже полночь. Стоит ли нам переподписать контракт сейчас? — Чон улыбается своей проделке. Видеть гнев на красивом лице — как самая красивая песня на земле. — Стоит ли мне пнуть тебя? — Сынмин едва ли касается чужих губ. — Мои трусы всё так же принимают купюры, пейпал переводы и все платиновые карточки. — Детка, но на тебе уже нет трусиков… Чонгук приподнимает руку, на которой висит кружевное бельё. Когда он только успел? — Мистер. Самые. Быстрые. Пальчики. Южной. Кореи, — Сынмин шепчет между поцелуями, практически ложась на письменный стол. — Ты же знаешь, что я не только пальцами могу удивить? Чонгук оставляет смачный засос на бледной шее. Их отношения уже давно вышли за рамки договора. И когда-нибудь обоим придётся признать это.