Времена грёз 3 том

Вернувшись на свое место в кузове и съежившись в углу в обнимку с чужой сумкой, я провалилась в сон так быстро и незаметно, что грёзы смешались с явью. Чувствуя внутреннее неудобство из-за неловкой позы, прохлады ночи, кусавшей ноги и лицо, и тихого шума проносившихся мимо машин и экипажей, я никак не могла уцепиться за ту часть сознания, что привела бы меня на зеленый райский островок под дланью божества. Из раза в раз, стоило только разуму прикоснуться к глубинам снов, где тело и душа обязаны были отдохнуть, тихий гул возле машины, тряска на дороге или бряцанье товаров выдергивали меня в мир. На обратной стороне век таял едва появившийся сад, я невольно вздрагивала, болезненно прощаясь с миражом тепла и света. Обида едким ядом копилась в сердце, росла и жгла в груди, пока, случайно задержавшись на шаткой грани сна и яви, невесомое прикосновение к руке вдруг не украло все печали. Горячая ладонь легла поверх моей, я явно это чувствовала, но, распахнув глаза, никого не заметила рядом. Инпу посапывал, закрыв лицо полами шляпы и закинув ноги на ящик, Дойл за стеной в мрачной тишине давил на газ, силясь как можно скорее добраться до Санктума, а тепло от внезапной поддержки еще ощущалось на замерзшей коже. Не думала, что он и такое может. Или мне просто показалось? Завернувшись в плащ сильнее, я попыталась заново устроиться на тюках ткани, заменявших мне постель. Подогнула ноги как могла, закрыла макушку капюшоном и сунула сумку под голову, рассчитав, что лучшей подушки мне не найти. Сон подобрался так близко, что я могла ощутить запах трав и услышать журчанье ручья, но машина резко остановилась. Заглушив мотор, Дойл постучал по стенке, разделявшей нас, заставив окончательно проснуться. — Добро пожаловать в столицу, молодые люди. Конечная. К моему удивлению, выбравшись из темного кузова, я действительно оказалась в Санктуме, знакомая архитектура, подсвеченная белым светом дорожных фонарей, возвысилась над нами сплетением гибких форм и ветвей, стоило лишь ступить под затянутый темными облаками небосвод. Мелкая промозглая морось, недотягивающая, чтобы зваться полноценным дождем умыла свежестью лицо и забралась неведомыми щупальцами за воротник и полы плаща. Тело, одеревеневшее от неудобств и прохлады, непокорно застыло на тротуаре. Я в последний раз осмотрела грузовики Лисмора. — Спасибо за помощь, Инпу. Дай знать, если вновь заедешь в Лисмор. — Конечно, спокойно добраться обратно, док. Возвысившись рядом со мной, словно гигантская черная поганка после ливня, наемник отвесил поклон Дойлю, высунувшемуся к нам из окна кабины. Тот, кивнув Инпу, повернулся ко мне, пристально вглядевшись, синяки под глазами дока словно запали сильнее. — Вы показали себя очень хорошо в дороге. Верю, что вы выполните мою просьбу, и, если вдруг вам понадобиться помощь в нашем захолустье, обязательно обращайтесь. — Конечно, спасибо. Поклонившись наподобие того, как это сделал наемник, я одеревенело, словно щелкунчик, развернулась к грузовику Монтгомери, боясь лишний раз шелохнуться и растерять тепло. Явно заметив это, мужчина улыбнулся, в неверном свете на мгновение став похожим на свою змею. — Обязательно отдохните с дороги. — Да, пожалуй, стоит. Вытянув блестящую черную шею, Смолка слегка потянулась в нашу с Инпу сторону, будто собираясь тоже что-то от себя добавить к сказанному. Неловко переступив с ноги на ногу, я сделала шаг к ней, чувствуя какую-то внутреннюю необходимость отдельно попрощаться с змеей. — Можно погладить? — Можно. Набравшись смелости, я вытянула руку, дотронувшись до гладких, угольных чешуек, попутно отметив, что голова Смолки чуть ли не больше моей раскрытой ладони. В слабом отблеске уличных фонарей, очерчивающих здесь лишь силуэты, зеленые, нереальные глаза змеи будто светились изнутри чарующим, жутковатым цветом. — Никогда не видела таких змей. — Еще бы, она уникальна. Я нашел ее в глуши, среди болотных деревень, и сразу понял, что другой такой не встретить. У Смолки несомненно есть свое сознание, и характер, она не ядовита, но в шутку коллегам я представил ее как «невероятно смертоносную гадюку». Невольно напрягшись, я глянула на доктора и тут же испуганно вернулась взглядом к змее. Вдруг стало непонятно, кто из них опаснее в этот момент. — Точно не ядовита? — Совершенно. В качестве защиты она душит неприятеля, у Смолки крепкая хватка. Засияв от гордости так явно, будто сила змеи была личным достижением Монтгомери, он заметно приосанился, тоже не преминув погладить любимицу. Раздвоенный язык Смолки на мгновение показался передо мной и вновь исчез, голова одобрительно качнулась и повернулась к хозяину, завершая наше неловкое прощание. — Хорошего вам дня. — И вам. Монтгомери довольно кивнул, вторя змее, и, махнув рукой, дал знак Дойлю. Оба грузовика завели моторы и быстро тронулись дальше по влажной мостовой, вероятно, заканчивая одно из самых странных, случайных знакомств. Следы от шин и ощущение гипнотического взгляда «невероятно смертоносной гадюки» таяли в сознании, замещаясь подобием ностальгии по далеким, удивительным временам в Санктуме. Интересно, как поживает Морган. Я бы с удовольствием заглянула в витрину его парфюмерной, чтобы проверить, сводит ли он с ума покупательниц так же, как когда-то прежде. Но осознание того, какой предстану теперь перед полуэльфом, заставило желудок сжаться от ужаса. Никаких прогулок по знакомым, только не теперь. За десять лет у них уже давно своя жизнь. — Ты глянь. Словно почувствовав мое настроение, Инпу вновь оказался рядом и, ткнув меня локтем в бок, показал на на большую, потемневшую от времени доску объявлений, закрепленную на стене постоялого двора, сразу под вывеской. Приглядевшись, среди побитых непогодой и солнцем пожелтевших листов, мне удалось рассмотреть чей-то черно-белый портрет в профиль, с четко отмеченными шрамами от щеки к губе. — «… некромантка, волосы черные, глаза светло-карие, есть шрамы на груди и шее, рост метр восемьдесят.» Ну как тебя было не узнать? Тем более ты всегда выглядишь так, будто готова отдавать приказы, настоящая принцесса. Ощутив, как сильно щеки опалило стыдом, я ткнула Инпу локтем в ответ и постаралась как можно скорее двинуться к входу. — Да иди ты. Скрипнув неожиданно тяжелой дверью, я переступила порог постоялого двора, оказавшись в очень теплом и немного душном полумраке, разбавляемом оплавленными свечами в аккуратных изогнутых бронзовых бра на стенах. По правую руку от меня раскинулся зал с несколькими тяжеловесными столами, обитыми по краям металлом, а слева — опрятная деревянная лестница огибала потертую барную стойку, уходя ввысь, на второй этаж. Настоящая таверна, если подумать, но слишком чистенькая и спокойная для такого места. Судя по району и грязным потекам от дождя под крышами зданий, мы оказались у самого края трущоб, там, где селились простые работяги, и торговала своими цветами женщина, знавшая Каина. Имя уже не вспомнить, но, возможно, в таком месте мы могли бы еще встретиться, если она не уехала. Отодвинувшись от входа и пропуская Инпу внутрь, я позволила ему вести, помалкивая и лишь оглядываясь в поиске знакомых лиц. Какой-то обрюзгший старик, скрючившись в углу зала, звонко похрапывал, чуть не съехав с кресла. У противоположной стены от него мужчина с всклоченными волосами и сонным видом медленно попивал пиво из стеклянной кружки. Посередине между ними за одним столиком собрались еще двое незнакомцев, один дерганный и худой, напоминавший хорька, а второй раза в три толще, спокойнее, на вид будто отъевшийся кабан, с громким, привлекающим внимание голосом. — Сделал как смог, за такую плату и того меньше делают. — Но ты же мог отказаться. Почему не выполнить работу хорошо за ту цену, на которую ты согласился? — Хм… дай подумать. Для этого, пожалуй, нужны определенные условия. — Это какие? Замолчав на секунду, «кабан» потер подбородок и с силой хлопнул ладонью по колену. — В идеале, чтобы в течении дня у меня под столом держали смену хорошенькие двадцатилетние блудницы! Ха! Довольный хохот мужчины послушно подхватили соседи, скрытые от меня мраком зала и колоннами. Почти всем шутка понравилась, и даже нелюдимый мужик с пивом в руке весело осклабился. Поморщившись, я двинулась к стойке за наемником, внутренне надеясь, что хряка вижу в первый и последний раз. — Что привело тебя ко мне, Блэкки? Неужели ты забыл, где находится дом? Носа коснулся неприятный запах сигарет, не дешевых, табак там точно был, избавляя окружающих от мерзкого духа копеечных поделок. Дым мгновенно просочился к глазам и опасно тянулся к одежде. Развернувшись к говорящей, я машинально махнула рукой и увидела высокую, худую оборотницу, прибившую меня свинцовым взглядом к месту. Темные глаза казались непроницаемыми, костяные украшения в хаотично уложенных косах едва слышно позвякивали, стоило только мундштуку вновь дотронуться до узких, но чувственных губ. Женщина безумно красивая, но дышать рядом с ней, во всех смыслах этого выражения, было страшно. — И вам ночь добрая, Чинта. Кстати, познакомьтесь, Софи, это мадам Джасинта, хозяйка постоялого двора, лучшая женщина, которую я знаю, не считая мамы. Мадам Джасинта, это Софи, милейшая коллега, с коей я встретился в Лисморе. Доброй души человек, даром, что наемница. — Здравствуйте, приятно познакомиться, — я вежливо кивнула. Опершись на деревянную стойку как бывалый постоялец, Инпу с озорной улыбкой переманил взгляд Чинты к себе, позволив мне на время блаженно выдохнуть. Тонкие брови хозяйки недобро сошлись на переносице. — Блэкки, к чему эти расшаркивания? — Подумал, вдруг тебе пригодится послушный и тихий постоялец. — Ммм? Еще скажи, что совершенно бесплатный. — Ну это до первого заказа, а я уверен, подобный быстро найдется, для Софи моя личная рекомендация. Чарующий взор Чинты вновь устремился ко мне. На мгновение показалось, что легким движением рук она может взять нож поострее и проверить из чего я, собственно, состою. Достойно выдержав внимание женщины, я поймала себя на мысли, что не могу отвернуться, бесстыдно разглядывая морщинки у глаз. Таких мадам надо переносить на холст, как драгоценность, чтобы каждый увидевший мог почувствовать этот взгляд на себе. — Что умеешь? — От вредителей избавлять. — Каких? — Крупных и особо мерзких, кого скажут. — Лучше не кого скажут, а кого оплатят. — Да, конечно, мадам. Сделав шаг ко мне, Чинта оглядела меня с ног до головы, на что мне честно захотелось заверить, что ни одна вошь не проберется в спальни с моим приездом, но интересовало мадам явно не это. Задержавшись на шрамах на секунду дольше, она вновь обратилась к Инпу. — Какое лицо приметное. Блэкки, ты мне будешь должен. — Что угодно, моя госпожа. — Пригласи мою дочь на свидание, подари букет и своди в ресторан поприличнее. — Чинта, да как бы я посмел? К собственному удивлению, я впервые заметила, как Инпу побледнел. Тонкие пальцы Чинты, обнимающие мундштук, опустились к пепельнице и звонко стукнули по краю, стряхивая пепел. Почти черные глаза скрылись в обрамлении пушистых ресниц. — Моя нежнейшая Линни, дитя редкой красоты и хрупкости, вот-вот ей стукнет восемнадцать, и какой-нибудь проходимец вскружит ей голову. Хотелось бы, чтобы она понимала, как должен себя вести порядочный мужчина, но отца нет, а перед глазами вот такой пример, — чуть подняв голову, женщина многозначительно глянула на посетителей. — Ее невинное сердце уже падко на всяких слюнтяев, в то время как мне нужен тот, кто сможет ее защитить. — А как же… вторая сторона? Темная суть. Неужели… — Зверь не пришел к ней и уже не придет, время прошло. Видимо, недостаточно крови, чтобы стать оборотнем. И это, к сожалению, моя вина. Сделав глубокую затяжку, Чинта выпустила новую порцию дыма, устало, отрешённо уставившись на Инпу и явно ожидая от него прямого ответа. Наемник, ссутулившись от положенной на него ответственности, неловко потер шею и закивал. — Я сделаю всё возможное. — Уж постарайся, с тебя нужен самый лучший пример. Все траты я оплачу. — Да ну, глупости какие, меня не разорит пара свиданий. — Пара? — Для закрепления результата. Прищурив глаза, Чинта шумно выдохнула, сверля наемника взглядом, но прежде, чем с ее губ сорвалось что-то колкое, из ближайшего коридора за стойкой послышались тяжело шаркающие шаги. Надтреснутый старческий голос показался мне отдаленно знакомым. — Знакомый запах. — Бабуль, еще середина ночи, ты рано встала. — Но запах… так пахнет демон, да. Столько лет его не чуял мой старый нос. В неверный свет дрожащих свечей к нам в зал вышла невысокая опрятная бабушка, на вид настолько древняя, будто ей уже не меньше века. Подняв на нас взгляд белесых, совершенно слепых глаз, незнакомка отчаянно принюхалась и двинулась еще ближе к нам с Инпу, нервно теребя в дрожащих руках уголки яркого платка. Чинта, растеряв большую часть серьезности, поспешила за бабушкой, надеясь поддержать упрямицу под локоть. — Простите ее, она очень стара. — Не настолько, чтобы совсем потерять разум. Я же говорила, я знаю этот запах, запомнила на всю жизнь, — совершенно не обратив внимания на родственницу, бабуля остановилась передо мной и, вытянув ладонь, чувствительно ткнула пальцем в солнечное сплетение. — Сердце. — Да? — Я помню, ты говорила, что съела его, тогда, в Кадате. Ты забрала силу демона, убившего нашего вождя. Тупо уставившись на оборотниц, я с трудом постаралась припомнить, когда вообще мне повезло увидеть бабулю в Кадате. Память скупо подсовывала что-то про сердце и передачу сил таким образом, но как это случилось, всё еще оставалось для меня загадкой, так неловко, словно я упускаю нечто важное. — Вы… боюсь, едва ли у меня что-то осталось от него. — Осталось, я чую запах, он такой же яркий, как и раньше, даже несмотря на то, что эта мерзавка опять дымит. Дай сюда, поделись с бабкой сигаркой. — Снова кашлять будешь, Эрна. — В моем возрасте вреднее бросать дурные привычки, чем остерегаться их. К тому же мне вновь нужно помолиться за тело и душу этой мисс, именно ее золотая монета привела мои дряхлые ноги сюда, к дражайшей племяннице. Отобрав у Чинты мундштук, Эрна проверила, на месте ли сигарка и, довольно затянувшись, выпустила в воздух немалое облако дыма. И без того морщинистое лицо расплылось в блаженной улыбке ребенка, дорвавшегося до запрещенных сладостей. Неловко склоняясь над бабушкой, я подтянула к себе ближайший стул и, сев, вновь постаралась собрать в голове полученный пазл. Золотая монета стала немалой подсказкой, забыть подобное пожертвование было бы сложно, хотя немало удивившая меня встреча в Кадате оказалась несколько позабытой, смазанной тем, что происходило потом в доме, где держали украденных из театра Анари, эльфиек. — Вы купили себе место на корабле? — Да, и даже пережила этот отвратительно долгий путь. Капитан десять раз пожалел, что взял меня на борт, но честно довез до Санктума и даже поручил своим парням передать меня в руки Чинты. Как же его звали… Мат… Матти… не помню хоть убей. — Я рада, что смогла помочь вам, это был случайный порыв. — Не ска-ажи, при упоминании демона твоё сердце забилось чаще, как и сейчас. Часть его всё еще живет в тебе. — Надеюсь. Довольно крякнув, Эрна воздела палец к небу, словно поучая нерадивое дитя. — Я тебе это точно говорю, можешь не сомневаться! — Спасибо. — Тебе спасибо, девчонка. Чинта, поселишь нашу гостью подальше от всех, чтобы не тревожили лишний раз? — Конечно, как скажешь бабуль. — Вот и славно, а я пойду, кости ломит, опять грядут дожди в дурной столице.