Времена грёз 3 том

Удивительно сдержанный для Целестии, богатый дом всего в пару этажей был украшен листьями золотых аспидистр, тянущихся непрерывной лентой под самой крышей, и колоннами дев, держащих над головой выступающий над входом балкон. Окна высокие арочные, с серебристым напылением, смотрели на двор с холодностью безликих хозяев, не давая заглянуть внутрь. Что-то подобное делали и в моем мире, опасаясь солнца или зоркого глаза прохожих, но тут на своей отдельной территории странно было прятать жизнь владельцев. Разве что внутри иногда творилось нечто настолько дурное, что даже собственной страже показывать не хотелось. — Строго идите за мной, никуда не сворачиваете и не выходите в коридор до момента, пока хозяин не позовет сопровождающего вам. — Понятно-понятно. — И еще, ничего не трогайте, не подходите и желательно даже не дышите на ценные экспонаты. — Может, мне воздух с улицы прихватить? Про запас. Повернувшись ко мне, немолодой служка пожевал губами, глянув так неприязненно как мог. Кулаки отчаянно чесались, но я постаралась принять дружелюбный вид, не хватало еще всё испортить на самом пороге логова. — Мне показалось, вы говорили серьезно. — Более чем. — Тогда прошу оставить глупые шуточки, у лорда Делано полно дел, у него не будет времени на пустые беседы с оборванкой. — Как скажете. Скептично хмыкнув, служка отвернулся и по привычке церемонно, аккуратно открыл дверь, позволяя зайти внутрь, но ноги едва пронесли меня и на пару шагов вперед. Удивительное внутреннее убранство дома слегка ошеломило, сменившись от сливочной сдержанности фасада к золотому полу в зале в виде солнца, от лучей которого у дальней стены помещения, словно слепленные из света, симметрично поднимались две лестницы, обрамляющие огромное панно между собой. Благодаря этому каждый входящий в поместье попадал под чары яркого, но воздушного образа почти обнаженной девушки с грустными, сияющими теплой охрой глазами. Погруженная в собственные мысли, незнакомка, сложив руки словно в молитве, держала на ладонях потемневший бутон розы, листья аканта рваными лепестками тянулись к голым ногам. Темно-русые волосы, ниспадающие по плечам, осторожно скрывали грудь, но на бледной коже шеи и рук были места, совпадающие по цвету с румянцем на жемчужных щеках. Не синяки, скорее наоборот, от этого еще сильнее становилось не по себе, словно я случайно зашла в чужую спальню в разгар ночи. — Сюда. Колкий, неприязненный голос служки выдернул меня из благоговейного трепета, заставив следовать за ним по одной из лестниц наверх. Вблизи чудесное полотно, созданное словно с оглядкой на Густава Климта, показалось мне еще более чарующим, невольно вынуждая обратить на себя внимание россыпью мельчайших деталей, и даже когда рисунок полностью скрылся, за нами как продолжение магии незнакомки следовали листья аканта, прячась в узорах перил и переплетении орнамента под потолком. Таинство, окружавшее панно, закончилось только, когда пришлось переступить порог кабинета лорда Делано, и неприятная, откровенная и мерзкая правда окунула меня в прорубь осознания, для чего я пришла в этот дом. — Уоррен Делано? Заметив фигуру в полумраке, я не сразу поверила, что меня привели к нужному человеку, но служка покорно раскланялся и быстро пересказал причину моего прихода. Ленный, бархатистый голос донёсся ему в ответ: — Покушение? О какой глупости ты говоришь? Я не понимаю. — Мой лорд, давно идут слухи, что ваши кхм… коллеги точат на вас зуб. — И ты правда решил, что она в курсе некоторых деталей, а не пришла убить меня, прикрывшись благими намерениями. Едва не покраснев от неловкости ситуации, я неуклюже передернула плечами и сцепила руки за спиной, глядя больше не на темную фигуру в полумраке, а на красивые, чуть поблескивающие безделушки на столике у стены. Ну боже правый, какая же из меня убийца, я дура бестолковая, только и всего. Серьезно оглядев меня, служка поморщил нос и звучно причмокнул: — Ни магии, ни оружия, мой господин. Только ошейник есть, как у рабыни, полагаю, ее послал тот, кому еще не наплевать на род Делано. Чуть не вздрогнув от неожиданности, я едва не дернула руку к шее, проверяя, не сползла ли маскировка. Видимо, помощник у лорда не такой уж и бесполезный, внимательный засранец. — Рабыня, говоришь? Давно такого не бывало. Хорошо, ступай, я посмотрю, что можно сделать. Вежливо поклонившись хозяину, служка послушно скрылся за дверью, тихонько притворив ее и совсем мягко, почти невесомо провернув ключ в пазе замка. Никого не впустят и никого не выпустят, пока того не захочет владелец дома. Упырь проклятый. Новый, приглушенный щелчок возле богато обшитого дивана вернул моё внимание к Делано. Теплый, ласковый свет торшера пролился на часть подлокотника и комод, разбавив мрачность комнаты с плотно занавешанными шторами. — Что застыла? Подойди, дай посмотрю на тебя. Переступив с ноги на ногу, я ощутила, что напускная робость не в полной мере оказалась ложью. Незнакомый мне человек, о котором я знаю только благодаря его отвратительным деяниям, представал жестоким и мерзким типом, забывшим про совесть и мораль. Рядом с ним стоило осторожничать, опасаться, не подпускать слишком близко. Тем более после того, как единственный путь из гостиной вел только в спальню. Уверена, эта напускная расслабленность лорда слетит как маска, стоит мне только подобраться ближе. — На меня без толку смотреть. Воззвав к Ненависти в сердце, я ощутила тепло в ладони и приготовилась достать копье, как только произнесу обещанные слова. Сделав несколько шагов к Делано, я остановилась перед ним и собралась было открыть рот, припоминая имена, но под свет лампы вдруг легла рука будущей жертвы. «Когда ты увидишь его, ты всё поймешь, если только Блэкки не ест свой хлеб зря.» Не зря, совсем не зря, хотя об этом мне рассказал совсем не Блэкки. — Какое отвратительное лицо. Видимо, не зря тебя использовали как посыльную. — Какие отвратительные черные ногти. Как же долго ты травишь себя змеиным ядом? Переведя взгляд с неровно потемневшего маникюра лорда на его лицо, я почувствовала, как ситуация значительно переменилась в мою пользу. Больше ни к чему бояться нападения или драки, отяжелевшие веки Делано наполовину прикрывали глаза, рассеянный взор с трудом задерживался на моей внешности. — Ну, давай, рабыня, что ты хотела мне сказать? — Ты сегодня умрёшь. Совсем молодой мужчина по меркам Целестии, еще не перешагнувший порог сорока лет. Утонченное лицо аристократа прекрасно сохранилось, несмотря на пагубное пристрастие. Волосы цвета кофе с молоком, такие длинные, что доходили до плеч. Наверняка пользовался популярностью в обществе, хватило сил и смекалки, чтобы продавать всякую дрянь в столице, не попадаясь городской страже, но сейчас — потерянный вид и немощь во власти нарки — он едва ли мог встать и позаботиться о своем бренном теле. — С чего ты так в этом уверена? Спорим, я проживу ещё минимум неделю. Наклонись, дай посмотреть на твои глаза, они напоминают мне утраченное. Страх перед грозным противником растаял быстрее отголоска кошмара в солнечный день. Даже обидно, что он настолько беспомощен. Склонившись то ли из собственной прихоти, то ли допуская последнее желание жертвы, я встретилась взглядом с Делано. Едва сосредоточившись на мне, лорд поморщился: — Нет, сплошная мерзость, красота лишь показалась на мгновение. — На твоем месте я бы придержала язык, Уоррен. — К чему? Я всё понял, стоило тебе лишь переступить порог, дворецкий зря обманулся твоим видом, но не думай, что стану помогать в моем убийстве, у стражи должно хватить сил поймать тебя на выходе. — Что ж, проверим, хотя я надеялась на полноценный бой, не думала, что ты окажешься настолько жалок. Наркотик настолько подточил твой разум? — Не он… это лишь следствие. Призвав своё орудие, я наступила на край дивана и коснулась острием чуть выше солнечного сплетения, видневшегося между краев шелкового домашнего халата. Оставалось лишь надавить, пустить Ненависть в ход, но простота работы сегодня смущала всё больше. Я как-то привыкла к перевесу сил противника, к невозможным задачам, почти бессмертным или слишком опытным врагам, к магам или воинам, которых ни за что не получилось бы одолеть без счастливого случая или смекалки, а тут… Я, несомненно, делаю всё правильно, и тем не менее всё складывалось престранно. — Прошу, примите дар от Дебби Вирджин, похищенной вами вчера ночью, и ее матери Ирен. С коротким размахом я вонзила копье в грудь лорда, по опыту зная, что смерть не обойдется без труда, но за миг до удара взгляд Делано будто бы стал ясным. Сдержав вскрик, он, словно передумав умирать, поймал копье, пытаясь сдержать его и вынуть раньше, чем раскаленный металл и рана завершат своё дело. — Что… При чем тут Ирен? Она… она ещё помнит меня? Почти двадцать лет прошло… хотя кажется, я видел ее только вчера… моя Ирен… она… С губ хлынула кровь, вызвав неудержимый, отвратительный всхлип, лорд пытался сказать что-то еще, но дыхание вновь и вновь срывалось на кашель. Вторя ему, у двери послышалось копошение. Нужно было срочно уходить, пока не поздно, хотя последние слова аристократа всё еще растревоженным роем гудели в моей голове. Я чего-то не знаю, точно не знаю, хоть и уверена, что Чинта не соврала бы мне. Я всё сделала правильно, абсолютно всё, но, кажется, потеряла какую-то деталь общего пазла, причем, возможно, навсегда. — Черт. Ключ повернулся в замке, и, рванув оружие, я ринулась к окну в спальне, выигрывая себе пару секунд на то, чтобы открыть или выбить раму, благо, проветривать в замке всё же не забывали. Щеколда дрогнула в пазу без особых усилий, подарив мне путь на волю, и только в этот момент я смогла увидеть работу и непомерный вклад Роара в дело. Неожиданно раздавшийся неподалеку хлопок быстро согнал к себе чуть ли не всю дворовую стражу, позволив мне под шумок свеситься с края карниза и аккуратно упасть на землю с высоты своего роста. — Вон он! Сюда! — Назад! Задержите убийцу! — Подрывник! Подрывник здесь! — Ловите девку! Оказавшись на ногах, я не стала медлить ни секунды, скрывшись за ближайшими кустарниками и шарахнувшись к незащищенным воротам. Где-то над головой мелькнули вспышки заклинаний, особенно ярко расцвечивающие сгущавшиеся сумерки. Земля на подъездной аллее раз за разом взымалась в воздух, осыпая меня гравием и разгоряченными остатками почвы. — Быстрее! За спиной послышался шелест заработавшего мотора, услышав его, я сильнее прижалась к деревьям, только благодаря безумному упорству и удаче, перепрыгивая особенно цепкие или неудобные насаждения на клумбах. Ритмичным боем в висках стучала кровь, отмеряя каждый миг погони как личный метроном и складывая удары сердца, очередной прыжок и судорожный вдох в подобие мелодии. Шаг, вдох, прыжок, удар сердца, сиплый выдох. Шаг, вдох прыжок, удар сердца, высокая нота, свистнувшая рядом, выдох. Вдох, шаг, выдох, сердце пропустило удар… — Ранил! Окрик послышался издалека, но даже так он на миг заставил меня задержаться, обращаясь к собственным чувствам. Неужели достали? Но почему я тогда не чувствую? Дернув головой от новой вспышки магии, я наткнулась взглядом на щедро подсвеченный широкий красный росчерк, словно клеймом оставленный на светлой стене ограды. Не в силах оторвать от него глаз, я пролетела через колючие ветви и с трудом сохранила баланс уже на подходе к воротам. Достав раскаленное копье, я сломала им замок ворот и, перешагнув границу свернула к месту, где должен был выйти Роар. Холодной бездонной дырой в душе расцвел страх, пускай мы и не ладили, но смерти оборотню я не желала, уж точно не по моей глупости, уж точно не помогая мне в чужом убийстве. Нужно было идти одной, наплевать на все увещевания, схитрить, сбежать, хотя бы из лавки алхимика через черный ход, да хоть из окна как здесь. Держись, пожалуйста, держись. Второе дыхание, подаренное опасениями не за себя, а за другого, несло меня вперед так скоро и упрямо, что дыхалки не хватало, легкие жгло прохладой объявших всё сумерек. Взгляд тревожно осматривал, ощупывал местность за домом, небольшой край парка, отделяющий просто богатые дома от самых богатых. Преследователи Роара, собравшись вместе, начали перелезать через ограду, собираясь догнать раненного, но в первого же показавшегося охранника я почти вслепую метнула копьем, стараясь даже не задеть, а хотя бы припугнуть и задержать. Огненная стрела царапнула чужое плечо, вынудив мужчину потерять равновесие, и тут же растворилась в чернильной синеве, вернувшись в мою руку. — Софи… Где-то среди деревьев послышался знакомый голос, почти невесомо, так, чтобы заметила только я. Спрятав оружие, я пустилась к нему, не разбирая тропы, лихорадочно крутя головой и надеясь на новый оклик. Опавшая листва предательски шуршала под ногами, вынуждая передвигаться осторожно, перебежками вглубь теней и к краю соседнего огороженного участка. Только там, на самом углу новой ограды, я застала темную фигуру у стены, едва заметную во мраке. — Роар. Ринувшись к сидящему на земле оборотню, я на ощупь достала пузырьки из кармана и вынула пробки у обоих трясущимися пальцами. Не важно лечение ли или скорость, они оба сейчас нужны, но, едва понюхав, Роар выбрал сначала то, которое ему было нужнее. — Где рана? — Бок задели, да не страшно, лишь бы по следу не нашли, в охране вроде не почуял никого из наших. Осторожно вытянув руку, я дотронулась до промокшей ткани куртки. Ситуация складывалась прескверная, и едва тут помогут мои склянки, слишком мало взяла лекарства, не стоило жалеть денег. — Идти можешь? — Сейчас второе хлебну и смогу, рана подзатянется, до дома потерпит, если машину найду, но водить… — Я не умею. — Придется уметь, это несложно. Роар натянуто улыбнулся, только сильнее нервируя своим бахвальством, за короткое время знакомства это были чуть ли не впервые, когда он показывал себя не сплетником или нахалом. Лучше бы снова сказал какую-нибудь гадость, соврал… хотя он и сейчас врет. — Дурак несчастный. Кретин. — Что? Недалеко послышались чужие шаги, стража уже нагоняла. Закинув руку оборотня себе на шею, я дала ему опереться и потянула за собой, уповая на то, что зелья скорости хватит, чтобы дойти до оставленного авто. Совсем немного, совсем чуть-чуть, нужно было лишь добраться до дворов поменьше, тут сразу перед каналом с многочисленными лавками. — На кой хрен ты поперся за мной, неужели не сиделось в трактире? Жить надоело? Нервно ворочаясь в сознании, наступающая злость и гнев никак не дали мне промолчать. Хотелось отчитать оборотня так, чтобы в следующий раз даже мысли не возникло связываться с подобными делами. Ладно я одна бы сгинула на задании по собственной глупости и неразумению, но втягивать в это других не собиралась, чтобы вина потом не подтачивала разум. — Меня даже жена так не костерит, как ты. — Это у тебя и жена есть? — И двое дочерей, чтоб ты знала. Пока что. — Пока? — Хелена моя беременна, глядишь, скоро еще одна дочь появится. Или две. Роар навалился на меня сильнее, замедляя ход, пробирка, купленная у Берти, истаяла быстрее, чем предполагал алхимик, полагаю, не в первую очередь из-за размеров оборотня. Стиснув зубы сильнее и упрямо шагая вперед, я позволила себе сказать всё что думаю: — Идиот, отбитый на всю свою дурную голову баран… — Кабан вообще-то, я попрошу! — Чурбан дубовый, и ни разу ведь между ушами не щелкнула мысль, что ты подставишь и себя, и семью? Свернув в проулок между ателье и модной кондитерской, я наконец-то заметила машину Роара чуть дальше во дворе опустевшего магазинчика. Внутренне возликовав настолько, что злость и страх, отступили на второй план, я ринулась к спасенью. Ничего не будет важно после того, как мы заведем мотор и рванем к дому оборотня. Неожиданно замолкший помощник возможно подумал о том же и, собрав остатки сил, постарался шевелиться шустрее, уже через пару минут грузно приземлившись на сидение пассажира. — Тут заводишь, вот тут скорость, жми на педаль аккуратно. — Вот так? — Да, и не торопись, пускай мы будем лишь припозднившимися гуляками. — Хорошо. Поерзав на своем месте водителя, я послушно повторила инструкцию, тихо зашелестев, машина двинулась с места, но мой обрадованный взгляд Роар проигнорировал, вместо этого заговорщически наклонившись и тяжело дыша. — Только Хелене не говори, где мы были. — Ты думаешь, она не догадается? — Догадается, но всё отрицай, скажи, что мы просто повздорили у Чинты с какими-то негодяями. Мадам если что меня прикроет. Неужели он даже своей супруге привык постоянно лгать и недоговаривать? Звучит, мягко говоря, тревожно, но… если Хелена беременна, то может, не стоит ее лишний раз пугать. Правда, об этом стоило подумать до того, как навязываться для расправы аристократа. — Скажу, но впредь лучше думай о том, как твоя пропажа повлияет на близких. — Говоришь так, будто у тебя этих близких нет. Невольно вспыхнув, как маков цвет, я мысленно порадовалась за то, что в сумраке моего стыда не видно. — Нет, у меня другое.