Остров затонувших кораблей

— Ты правда уверен в этом? Последнее, что Тэхен хотел бы видеть в своей жизни, – это грустные, потерявшиеся всего смысла полные слез глаза своей матери, но на этот раз из-за него. Конечно, Тэхен не сказал точно, за чем он собирается плыть по океану, но он уверяет, что есть дело, на которое способен только он сам. Ее седые волосы были собраны в неопрятный пучок, закрепленный заколкой, из-за чего локоны торчали наружу. На ней длинное поношенное черное платье с накинутой на плечи большим платком. Она поправляет тёмно-синюю кепку-восьмиклинку на голове сына и осматривает его с головы до ног, чтобы убедиться, что с ним сейчас всё хорошо. Они стоят на крыльце дома, не решаясь попрощаться до следующей встречи. Первые лучи солнца едва появляются из-за горизонта. Изо рта поднимается теплый пар. Снег в городе еще не пошел. Снаружи некоторые взрослые уже на ногах: мужчины с большими мешками за спиной, женщины с масляными лампами в руках, идущих на работу в верхнюю часть города, рыбаки, готовящих лодку к выходу и чинящих сети. — Я поговорил с госпожой Хигён, она будет заглядывать время от времени. Во всяком случае, гоняй ее мальца, если что-то нужно. Хигён пожаловалась, что ее младший сын стал слишком ленивым, а тут работы для него полно, – Тэхен искусственно выдавливает доверительное лицо, чтобы разрядить ситуацию, но его мама ничего не говорит и пристально смотрит ему в глаза. Тэхён копирует серьёзное выражение. – Я вернусь, мам. — Но не можешь обещать. «Не могу», – хочется сказать. Сомин понимает, о чем думает его сын, и вздыхает. Потеря единственного сына также может станет для нее последним ударом, но, зная его характер и решительность, она не может держать его. — Я буду ждать твоего возвращения, сынок. И они прощаются до следующей встречи без обещания и требовании вернуться или же отказаться от затеи снова выйти в открытый океан. Лишь «я вернусь» и «я буду ждать». Тэхен все еще чувствует тепло отчаянных материнских объятий в области сердца. В ушах звучит ее тихий голос. В прошлый раз он именно так же отплыл, но перед уходом оставил обещание своей матери, что вернется. Он сдержал свое слово, но вернулся один и в полумертвом состоянии. Ему тогда показалось, что это не он был на волоске от смерти, а его мать, которая застала своего сына в таком ужасном состоянии и поседела буквально на глазах на фоне долгого траура, а теперь и сиюминутной смерти своего сына. Независимо от того, как сильно он старается облегчить мамину боль, он все равно каждый раз приносит ей страдания и всегда оказывается вдали от нее. Он принял решение продать дом – единственное, что напоминало им об отце, – не поговорив с мамой об этом и подумав, что разумным решением будет уехать из этого городка, но не подумал о последствиях: ведь никто, кроме этого порта, не примет иммигрантов из чужих земель, а тем более тех, кто сбежал со своей родины, вместо того чтобы защищать ее до самой смерти. А ведь единственный, кому следует уехать – это одному лишь Тэхёну, что он и сейчас делает. Когда он добирается до пирса, солнечный диск уже полностью успевает подняться над горизонтом и прятаться за многоэтажными каменными домами в верхней части города. Тэхён подходит к одному из длинных деревянных причалов, возле которых пришвартованы несколько десятков разномастных лодок, вдоль покачивались два небольших торговых судна со спущенными парусами и один военный трехмачтовый корабль, на боковом борту которого написано «Цунами». Тэхён пришел по адресу. Моряки один за другим взваливают на свои широкие плечи мешки, ящики с провиантом, половина их них ловко катают бочки по деревянному длинной трапу, ведущему от поверхности пирса до борта корабля, не забывая при этом делиться радостью друг с другом от того, что они наконец-то выйдут в открытый океан. К слову, они выполняли свои обязанности под присмотром офицера, одетого в синюю униформу и стоявшего рядом с грузом на земле, скрестив руки за спиной, расправив плечи и высокомерно вздернув подбородок. Тэхен подозрительно щурится и прожигает взглядом чужой незнакомый затылок. Это тот самый названный капитан экспедиции по поиску сокровищ сумасшедшего старика Чона? Похоже, это действительно он, потому что к нему подходит один из моряков и что-то говорит, указывая на корабль, а офицер смотрит на свои карманные часы на длинной золотой цепочке. Тэхен презрительно хмыкает над богатыми родственничками, у которых положение выше гор в этом портовом городке, а в кармане завалялась золотая ложка с выгравированным на ней именем, вместо должного опыта в управлении кораблем и всей командой. Тэхен умудряется закрепить ему статус своего соперника и испытывает некоторое раздражение по отношению к этому парню, с которым он даже не знаком. Новоиспеченный капитан, кажется, чувствует бесшумное приближение и поворачивается лицом к Тэхену. Незнакомец с привлекательной внешностью, но с определенным изъяном на лице в виде заметного небольшого шрама на щеке, похож на подростка, недавно окончившего институт, с надменным взглядом и капризным характером. — Добрый день, младший лейтенант Чон Чонгук, – представляется юнец, — я капитан этой экспедиции, а вы, видать, мой помощник Ким Тэхен. Отлично! Только вас и ждем, – не дав сказать ни слова, он разворачивается и идет к трапу, чтобы последний экипаж следовал за ним, как послушная собака на поводке. Тэхену определенно не нравится этот Чонгук. Неконтролируемая вспышка агрессии вырывается наружу из-за паршивого поведения этого мальца, который явно младше его. Да что он себе позволяет? – возмущается Тэхён. Ему очень хотелось пнуть ногой валяющиеся на земле мешки. Для первого уровня было бы вполне достаточно, чтобы гнев прошел. Он сжимает ремешок на небольшой ткани, импровизированной под рюкзаком, чтобы носить в ней свои вещи, после этого он направляется к кораблю, ожидающему его прибытия. «Цунами», взятый однажды после поражения и падения японских войск, был монстром с широким корпусом очень массивной конструкции, полным парусным вооружением, поднятой кормой, с американским флагом, развевающимся на ветру на самой верхушке грот-мачты, и спущенными парусами, готовым отправиться в дальнейшее морское путешествие. — Хватай эту хрень и тащи в трюм. — Держи крепче, болван! — Тяни давай, черт тебя дери! — Сону, бери эти мешки и складывай возле ящиков, – говорит высокий мужчина в головном уборе с козырьком, кто занимает должность второго помощника капитана на борту корабля. — Есть, сэр, – с энтузиазмом принимает наставления старшего четырнадцатилетний юнга, у кого данная экспедиция на «Цунами» – первое в его жизни плавание в открытый океан. На палубе завал, каждый занят своими обязанностями и шумно передвигаются, задевая друг друга. Тэхён оборачивается и смотрит на медленно отдаляющийся от него портовый город, где осталась его жизнь и мама. Паруса ещё не опущены, путь не проложен, корабль с собранными пару минут назад якорями тянет волны. — Неужели, Ким Тэхен собственной персоной, – раздается рядом голос, владелец которого явно в приподнятом настроении. — Не ожидал тебя увидеть тут, тем более на посту главного помощника капитана. По телу пробежали неприятные колючие мурашки от внезапного, сковывающего ощущения страха. — Мы с тобой не друзья, чтобы разговаривать в таком тоне, Хосок, – неодобрительно качнув головой, Тэхён хочет уйти от нежелательного общения, но тело старого знакомого врастает возле него, загораживая путь. — Что, гордость задело? — Хосок. — Ладно-ладно, – Хосок поднимает ладони на уровне лица, принимая поражение, но затем пихает локтем в бок, — этого юнца ты вряд ли будешь терпеть, – кивает он подбородком в сторону надменно расхаживающего на палубе названного капитана. — Ставлю ставки на два часа, что он тебя выбесит. Вы два сапога, будто созданы друг для друга. Тэхен закатывает глаза, но не отвечает. Он даже не знает, что именно выводит его из себя больше всего: высокомерное лицо этого капитана и надоедливый знакомый, который разговаривает с ним так, словно ничего не произошло после стольких лет. Затем он делает выбор, что Хосок вовсе не злит его, а заставляет избегать его, всё ещё испытывая перед ним гнетущее чувство вины. Он стоит, опустив голову, не имея ни капли мужества взглянуть в лицо тому, чьи руки чуть не нажали курок ружья несколько лет назад и обещали убить за содеянное. Тэхён нервно сжимает в кулаке край тёмно-синей куртки, ощущая, как руки начинают дрожать. Хосок... Зачем он это делает? Чего он хочет достичь? Почему он все еще притворяется, будто ничего не произошло, и больше не держит зла на Тэхена? Хосок, пару раз хлопнув его по плечу, намекает, что нужно действовать и что он принудительно покидает диалог, и направляется в сторону работающих моряков, чтобы проследовать за ними и помочь с некоторыми вещами. И как только он уходит, Тэхен поднимает глаза и видит на голове Хосока знакомый головной убор, которого носил кто-то другой. От этой картины ему становится страшно холодно. Хосок совсем не изменился, за исключением того, что он немного загорел, повзрослел, его отросшие волосы торчат из-под шапки. На нем темная куртка с редкими крупными пуговицами и грязными разводами, выцветший желтый жилет поверх светлой поношенной рубашки. Тэхен хорошо помнит тот день, когда Хосок, измученный горем, пришел к нему домой с ружьём. Тэхен был готов принять любой исход решения незванного гостя: не убежал, не начал искать оправданий, не попросил шанса на прощение, – однако Хосок бросил оружие, упал на колени и заплакал. Это было похоже на тот момент из детства, когда он, играя в догонялки, упал коленями на каменистую дорогу и заплакал от неприятного жжения в ноге, а Тэхен сел перед ним и обнял его, чтобы утешить, облегчить боль, взять все его страдания на себя. И тогда Хосок сказал: «Я не могу. Мы лучшие друзья с детства. Я не знаю, что произойдет, если я потеряю и тебя, будучи скованным оковами горя». — Знаешь, я не прочь позавидовать тому факту, что ты словно приехал в отпуск, но работа не ждет, пора отплывать, – за ухом раздается голос. Тэхен моргает и медленно поворачивает голову, догадываясь, кто именно его донимает, переходя на «ты» и решив больше с ним не церемониться. Несмотря на миловидное лицо младшего лейтенанта, его самоуверенный вид выдает его истинное лицо эгоистичного богатого сынка. Тэхен все еще не готов смириться с поражением из-за того, что ему придется выслушать этого юнца. И на что он подписался? Война с японцами закончилась, но без официального мирного соглашения, поэтому есть опасение, что гордые азиаты вряд ли будут просиживать штаны, признавая поражение от американских войск, и снова нападут, пересекая Тихий океан, а Тэхен будет искать сокровища одного сумасшедшего старика, с которым больше ничего не связывает. Бред какой-то. Чонгук выжидающе смотрит ему в глаза, щурится из-за весьма неблагоприятной погоды с белыми облаками на небе и холодным океанским бризом, а его волосы развеваются на ветру. Тэхен отвечает ему кривым, мрачным взглядом, не скрывая, что не испытывает ни малейшей симпатии к капитану и не терпит его общества. — Команда! Поднять паруса! Отдав команду и окинув внимательным взглядом десятки знакомых лиц, с которыми он уже бывал в океане, он хлопает в ладоши, чтобы те быстро среагировали, и машет рукой в разные стороны, показывая, где еще нужно поработать, прежде чем полностью отплыть из залива портового города. Моряки шумно разбегаются, поднимаются по вантам и быстро выполняют приказ, спускают паруса, резко хлопнувший по ветру, вскоре корпус корабля качается на волнах. Остальные, оставшиеся на нижней палубе, подтягивают торсы парусов с раскрасневшимися от напряжения лицами и объемистыми ладонями. Человек, знающий свое дело, которому распределили обязанность рулевого стоит у руля и по команде поворачивает штурвал, меняя курс, и нос корабля медленно поворачивается на юго-запад. Необъятная, безмятежная гладь воды, покрытая пенистой рябью, при каждом небольшом приближении к сердцу океана начинает нарушаться появлявшимися волнами, что ударяются о борт корабля, образуя ещё больше пены. Моряки восторженно кричат, поднимают руки, бегают вокруг, выполняют работу и, наверняка, подпевают друг за другом суеверную песню об удачном путешествии, вызывая шумное одобрение. Дата отплытия была неудачной. Белый туман надвигается с севера, закрывая горизонт, словно тысяча призрачных всадников, враждебно несущихся в их направлении, чтобы уничтожить врага на своем пути. Предугадать погоду всегда сложно. — Этот туман не предвещает ничего доброго. Тэхен проверяет, плотно ли закреплен брашпиль, когда к нему приближается человек, которого он старался избегать, хотя и понимал, что вряд ли смог бы это сделать за несколько месяцев за бортом, пересекая Тихий океан, потому что Хосок постоянно находит момент, чтобы застать его врасплох, и Тэхён искренне не понимает мотивов своего старого знакомого, которого вряд ли уже можно назвать лучшим другом с детства после пережитого. — Но если туман начнет сгущаться еще сильнее, то будет трудно дальше плыть по курсу. Надо будет буквально просиживаться у штурвала. — Пусть этот шпингалет этим и займётся, – бурчит Тэхён, совсем не скрывая раздражение. На квартердеке – палуба корабля, что находится на один уровень выше – Чонгук расхаживает, описывая круги и скрестив руки за спиной, проверяет компас, и время от времени достает из внутреннего кармана кителя складную подзорную трубу и высматривает белую дымку тумана. Его синий однобортный китель поверх белой блузы на белой подкладке, с синим стоячим воротником, синие лацканы с золотистыми равномерно расположенными пуговицами, простой такой же золотистый эполет на правом плече и окантовка воротника, шляпу с двумя навершиями, носимая вдоль, и туфли с пряжками резко выделялись на фоне всей команды. И когда Тэхен смотрит на капитана ненавидящим взглядом, скрестив руки на груди, со стороны он кажется всего лишь обиженным ребенком, у которого отобрали игрушку. — Н-да, тебе будет трудно поладить с ним во время долгого совместного путешествия. — Не буду я с ним уживаться, – Тэхен негодует, поворачивая голову на Хосока, который стоит, копируя его позу: скрещенные руки, перенесенный вес на левую ногу и подозрительный взгляд. Тэхен бросает два быстрых взгляда на него с головы до ног и обратно, чтобы понять, что второй помощник действительно скопировал его, и опускает руки. — Ой-ой, это будет лучшая история для дворовых ребятишек при прибытии домой, – хихикая себе под нос, Хосок убегает с поднятыми бровями и коварной улыбкой на лице. Вот что отличало его от старшего брата: хитрый, озорной, любопытный, нетерпеливый. Если бы покойный старший брат Хосока, Хочжун был здесь, он бы наверняка догнал младшего, чтобы дать ему подзатыльник, а Хосок убежал бы от него, как они делали раньше. Однако этого больше никогда не повторится, вместо этого Хосок, стоя один перед несколькими моряками, что-то им говорит. Тэхён расслабляет напряженные плечи. Он никогда не пожалеет о своем выборе, о том, что после стольких лет избегания прошлого он снова вышел в океан на корабле, неся на своих плечах груз тяжелых воспоминаний. Выбор был сделан окончательно. Если совершенный им грех не дает ему покоя и дышать, слыша ровное сердцебиение, то так тому и быть, он готов опуститься на дно, с которого ранее сбежал. Туман надвигается быстрее и сгущается, превращаясь в невидимую дымку, и заглатывает «Цунами» в свое призрачное пристанище. Независимо от того, как сильно Тэхену не хотелось наладить какое-то продолжительное общение с новыми капитаном, он прикусывает нижнюю губу зубами и прищуривается, чтобы придать своему лицу более задумчивый вид, скрывая свое недовольство этим, и направляется к квартердеку. Его каменное лицо продолжает возвращаться, показывая, насколько он раздражен, но затем его лицо меняется, когда, переступив последнюю ступеньку, он ловит взгляд капитана, только что обращенный на его движение. Тэхён жмурит один глаз, когда холодный ветер дует намного сильнее, чем на нижней палубе. — Повторите-ка, как вас там звали? – он замечает, как меняется лицо капитана, и кажется совершенно потерянным после этого вопроса, который, по-видимому, задел его. Такие люди, как он, слишком привыкли к тому, что все знают его имя и фамилию, и даже по походке его ног могли определить, в каком он настроении. А вот Тэхён совсем плох в запоминии имён. — Младший лейтенант Чон Чонгук... — Предлагаю забыть это звание, товарищ младший лейтенант. Вы же теперь капит-а-ан, – последняя затянувшаяся фраза звучит откровенно издевательски, и Тэхен терпеливо ждет какой-нибудь реакции от Чонгука, но тот решает не реагировать на эту прихоть, хотя в его взгляде появляется буря гнева. Это определенно не в характере Тэхена, поскольку Норман, рулевой, стоящий у штурвала, подозрительно смотрит в его сторону, как будто не верит, что это действительно тот Ким Тэхен, о котором он слышал и даже видел. Сам Тэхён тоже не собирался выставлять себя клоуном перед новым капитаном, но из-за глупой ситуации, где он оказался в положении подчиненного, он чувствует себя оскорбленным, несмотря на свой взрослый возраст. Тэхену не нравится, когда кто-то командует им, и он из-за чувствует себя особенно раздраженным. По столь тяжелому, пронизывающему холодному взгляду, он очень властный и упрямый человек, который изменился в худшую сторону после трагедии. С тех пор его никто не видел улыбающимся, ему очень трудно угодить – даже в самых лучших поступках найдет какой-нибудь подвох, который пощекочет его недостающее доверие, и он не станет никого слушать. И слушаться. Хотя сейчас приходится этого делать. — Мы не должны сбиться с правильного курса в тумане, – говорит он, поворачиваясь боком к капитану и заложив руки за спину, глядя на туман за бортом, и время от времени проверяет своего противника на стальную выдержку, бросая косые оценивающие взгляды на ситуацию, чтобы убедиться, что его атака сработала. Здесь он хозяин, потому что опыта у него прибавляй, да и старший по возрасту, а этот Чонук, пусть и служитель правительства, вероятно, очень редко выходил в открытый океан, учивая насколько он сдержан и делает вид, что понимает всю суть морского дела. — Не делайте из меня глупца, помощник Ким, – Чонгук смотрит на него сверху вниз, не склоняя головы и не отводя взгляда, и Тэхен чувствует, как у него дергается глаз, когда он слышит звание «помощника» из его уст. — Будете? – он вытаскивает с внутреннего кармана бутыль среднего размера с беловатой жидкостью – вероятно, алкоголь, заставивший Тэхёна слегка потерять сдержанное лица, и он мысленно оттолкнивает от себя Чонгука. — Ой, нет. Уберите, – он отводит взгляд, чувствуя, как дыхание сбивается, а сердце набирать неразборчивый ритм, на что Чонгук, сделав маленький глоток, прячет бутылку обратно в карман. — Я знаю, что делаю. Если бы такие люди, как вы, Ким, считали меня неспособным, я бы не стоял здесь и не спорил с вами. — Да, – соглашается с ним Тэхён, — звание капитана, что досталось вам по наследству, словно... – он щелкает пальцами, намекая, что Чонгук находится здесь по щелчку, потому что он высшее лицо в обществе. — Я не понимаю, на что вы обижены. — Не-не, я не обижен, я в замешательстве. — По-моему, это одно и то же, – Чонгук складывает руки на груди, и он все еще стоит, повернувшись всем телом к Тэхёну, а тот поднимает брови. — Это разное. — Я как будто разговариваю с ребёнком. Не понимаю, чего вы добиваетесь. Сами же виноваты над случившимся в «Икеа́трис», и теперь вас задело тот факт, что вы не капитан? Это было правдой, но ужасной, потому что Тэхён мгновенно теряет остатки сдержанности. Снова возникает какое-то желание убежать, чтобы не вспоминать прошлое. Ему стоит отдать Хосоку должное. И двух часов еще не прошло. Тэхёну нечего ответить, точнее нечем защищаться. Ему не нравится, когда его противники сразу находят его слабое место, которое Чонгук только что сказал ему в лицо. Проигрыш.