Кошки-мышки

      — Зачем звал, Таки?       Такао недовольно поморщился, услышав давно забытое прозвище, и с радостью обернулся. На губах его заиграла облегченная улыбка.       — Вы нисколько не изменились, учительница, — он почтенно склонил голову.       — Льсти кому-нибудь другому, Таки, не мне, — Аими насмешливо выгнула бровь и скрестила руки под грудью. — Сколь талантливым ты бы ни был, в моем деле тебе не преуспеть.       Кицунэ равнодушно окинула взглядом мужчину. За столько лет он возмужал, да и порезов на руках прибавилось. Аими недовольно дернула ухом — будь она на его месте, никогда бы не дала себя резать. Пусть лучше лишится осязания, обоняния, слуха и зрения, но тело ее останется красивым и нетронутым, словно ранний цветок дикой сливы       — Признаю, — Такао снова склонил голову и махнул рукой в сторону скрытой в глициновых ветвях беседки. — Присядем?       — Только если угостишь меня своим чаем, — Аими хитро сощурилась и грациозно «поплыла» по каменистой ухоженной тропинке.       Носить многослойное кимоно спустя почти двадцать лет безвылазных пряток от всего на свете, было очень непривычно, однако оказалось, что тело ещё помнит, когда Аими по большей части была человеческой женщиной, а не лисой.       — Не правда ли чудесно — снова ощущать себя в человеческом теле? — Такао вежливо улыбнулся, осторожно наливая чай в аккуратные глиняные чашечки.       Аими неуютно поежилась.       — Кому как, Таки, кому как, — она утомленно вздохнула и выжидающе посмотрела на бывшего ученика. — И всё-таки, для чего ты меня позвал? В чем была необходимость личной встречи?       — Спустя столько лет хотелось вас увидеть, учительница.       Аими будто бы кокетливо улыбнулась, прикрыв лицо рукавом, и хихикнула.       — Такой реакции ты ждал от меня? — она внезапно посерьезнела. — Либо сразу к делу, либо я ухожу. Напоминаю, что мысли читать я не умею.       — Смею просить у вас покровительства нашему поселению, учительница, — Такао так же посерьезнел, устремляя кристально-чистый взгляд прямо в безмятежное лисочеловечье лицо.       — Думаешь, взамен ничего не попрошу, Такао? — Аими вдруг улыбнулась, но улыбка ее скорее была похожа на хищный оскал. Глаза хитро сверкнули. — Покровительства Императрицы тебе уже не хватает? Причем, более, чем просто покровительства.       Аими расслабленно поднесла к лицу ладонь, рассматривая длинные алые ногти, накрутила на изящный палец прядь огненных волос, безмятежно посмотрела на заходившие на лице Такао желваки.       — Все вы, люди, одинаковые, — вздохнула. — Так уж ли ты уважаешь наш народ, Такао? Или просто боишься и пытаешься подмять под себя? — Аими подковырнула заусенец кончиком ногтя и недовольно поморщилась. — Только вот на что ты надеешься? На хорошее отношение взамен на хорошее отношение? — она прыснула со смеху, расслабленно откидываясь на спинку скамьи. — Поверь мне, мой маленький наивный мальчик, такие многовековые создания, как я, не стремятся к помыканию ими. Научены уже.       Аими горестно вздохнула и потерла пальцами переносицу. Почесала ногтями щеку.       — Мы, вроде, обо всем договаривались, Такао. Договаривались, что расстаёмся навсегда. Отчего же нарушаешь свое слово?       — На данный момент вы — самая могущественная из всех оставшихся кицунэ.       — Это не отменяет того факта, что покровительство твоему селению мне никуда не уперлось, — Аими пожала плечами. — Гордыня в тебе нисколько не изменилась, Такао. Цени, что имеешь. Уж я-то свой род знаю, — она хитро усмехнулась, поднимаясь из-за стола. — Скушает она тебя и не подавится, если будешь под себя переделывать.       Аими скрылась за густыми цветками глицинии, почти сразу оборачиваясь лисой, — терпеть эту одежду на своем теле уже не было никаких сил, — и, гордо переставляя лапками, медленно пошла по ухоженной дорожке к окраине селения.       Рядом вдруг кто-то пристроился, и Аими с нескрываемым удивлением обнаружила давнего знакомого. Теперь уже наблюдая с лисьего роста, она в полной мере оценила его рост и угловатую худощавость.       Мужчина как всегда был молчалив и спокоен.       «Надеюсь, он не спутал меня со своей несчастной любовницей? Хотя, я слышала, Императрица другого цвета…»       — Другого цвета, — мужчина качнул головой. Аими метнула в него удивленный взгляд.       Дойдя до какого-то большого озера, они разошлись: мужчина свернул к дому, а Аими, отчего-то, решила его подождать у самой кромки воды.       Над высокой осокой забавно кружились огромные стрекозы. Если бы Аими была голодна, она наверняка бы съела две или три, но голодной она не была. Да и озеро это навевало такое спокойствие, умиротворение, которого она не чувствовала уже много сотен лет после смерти его первого и единственного возлюбленного.       Аими тряхнула головой. Тосковать она не привыкла и не любила, и на это было много причин: не подходило ей по статусу, поговорить и сблизиться было не с кем, а у других кицунэ были такие же проблемы и справлялись они так же.       Погрузившись в раздумья, Аими и не заметила, как рядом с ней снова вырос мужчина. Не зная, сколько они так здесь простояли, лисица бросила на него вопросительный взгляд.       Мужчина пожал плечами.       — Чай успел остыть, а рис — слипнуться, — так сказал.       Аими благодарно кивнула и развернулась в сторону леса. Солнце уже касалось лучами горизонта, поэтому стоило поторопиться добежать до своей теплой и сухой норы, если не хочется сталкиваться со злыми духами.       — Кадзу, — уловила Аими краешком уха, и победно ухмыльнулась, обнажая хищные клычки.