Вопросы этики

Нил берет на следующую сессию мячик. Маленький, резиновый, который без особых усилий можно кидать об стену на протяжении целых пятидесяти минут — хотя бы какой-то вид активности. Внутри себя он уверен, что если просто начнет приседать или отжиматься прямо в кабинете — Эндрю ему и слова не скажет. Ну, сделает пару пометок. Может быть, накидает быстрый скетч. Хе-хе. На этот раз он приходит раньше, видимо надеясь, что так они раньше закончат. Но нет. Секретарь без слов пускает его внутрь, в кабинете еще никого нет. Нил снимает куртку. Так и быть. Ложится с ногами на диван, целясь мячиком в потолок. Кидает. Ловит. Так проходит пять минут, прежде чем Эндрю зачем-то сначала стучится в свой же собственный кабинет и потом заходит. На этот раз он выглядит представительнее. Нилу даже немного стыдно: на нем сегодня белая майка-алкоголичка, которая полностью оголяет шрамы на руках и плечах, но после суда ему навряд ли есть, что скрывать. Кроме того, Эндрю же профессионал. Профессионал, который заходит в свой собственный кабинет, оглядывает лежащего на диване Нила и выходит из кабинета. Нил кидает мячик. Ловит. За дверью кто-то откашливается, стучится и снова входит. На Эндрю сегодня оверсайз пиджак, который должен делать его мощнее, но вместо этого он похож на попутавшего берега воробушка, который нервно садится на край кресла. Светлые брюки карго. Они хороши. За годы жизни в Лондоне, плюс частный пансионат, Нил научился ценить правильно подобранный наряд. Поэтому к майке он надел объемные штаны, плавно сползающие с его бедер, оставляя сиять полоску CALVIN KLEIN где-то на косточках. Эндрю смотрит в стену. Нил кидает мячик. Возможно, сегодня ему вообще не придется ничего говорить? Может быть, там Меркурий опять в Венере, и это пагубно влияет на блондинов? Кстати, теперь он видит брови Эндрю почти с дивана. Ресниц все еще нет. — У вас красивые брови. Эндрю записывает что-то в блокнот. Что? Что можно записывать в блокнот? Покрасить их еще раз? Не забыть записаться на реснички? Эндрю откашливается, очень медленно переводя взгляд на Нила, но тот видит это только боковым зрением. Он кидает мяч. Ловит. Эндрю молчит. Возможно, он решил взять его измором. Часики тикают. — Почему Стюарт настоял именно на вас? — этот вопрос, на самом деле, давно его интересует. Уже два дня. Эндрю записывает что-то в блокнот. Ок, в конце десятой сессии Нил его выкрадет. Он должен знать, что вообще можно туда писать. — Он знает моего психолога. Как будто это что-то объясняет. — Она рекомендовала меня. Все еще ничего. Нил кидает мяч. Ловит. — Потому что она считает, что у нас много общего. И это, в теории, может помочь тебе проще адаптироваться. — Адаптироваться к чему? — К психотерапии. — Почему все вокруг считают, что она мне нужна? Нил кидает мяч. Его злит и раздражает этот вопрос. Он не ловит. Мяч падает ему на лоб. — Ауч. Он тянется за мячом, плавно перекатываясь по дивану. Почему все так считают? — То, что мой отец был серийным убийцей, а мать — беглянкой и воровкой, ну, формально, не делает меня сумасшедшим, — он разминает мяч в ладонях. Он правда в это верит. — Не думаю, что мне нужен специально обученный человек, которому нужно платить деньги, чтобы он меня профессионально слушал. Повисает пауза. — Сколько аварийных выходов в здании? — Эндрю наконец-то откладывает блокнот. — Семь, — Нил отвечает на автомате. Он не считал. — Сколько лестниц? — Четыре. Официально три, но можно допрыгнуть до соседнего здания. Там всего метр двадцать. — Сколько часов ты спал на этой неделе? Это интересный вопрос. Нил замирает с вытянутой рукой — мяч так и не успевает подняться в воздух. Это интересный вопрос, потому что для начала нужно определить, что считать сном. Если брать все время, которое он провел в кровати, то… — Сегодня четверг, значит, тридцать два? Эндрю опять тянется за блокнотом. Проклятье. — Сна или кошмаров? Посмотрите, какой проницательный. Хотя, скорее всего, это Стюарт ввел его в курс дела. — Всякое бывает. Возможно, я немного более чутко сплю, чем обычный человек, — Нил снова кидает мяч. Он хочет домой. Желательно сразу в Лондон, но его люкс в пятизвездочном отеле тоже сойдет. — Мне тоже снятся кошмары. Нил морщится. Боже, это вот желание втереться к нему в доверие совсем не пронимает, скорее наоборот. Ему вообще все равно, что там кому снится. Он закрывает глаза. Сон в кабинете у психолога — считается? — Как насчет небольшой игры? Нил даже не поворачивает голову. Что там? Шахматы? Карты? Таро? Кстати, перед судом он делал расклад. Выпала тройка пентаклей, что как раз означало три пожизненных срока для Натана. — Тут нет покрытия для экси. Нил считает, что он очень остроумен. Он даже хихикает. Эндрю, кажется, бледнеет. Теперь брови — это вообще единственное, что есть на его лице. Нет, все-таки надо придумать что-то с ресницами. Интересно, — — Сколько SPF вы используете за месяц? Типа, тонну? Нет, серьезно, как можно оставаться таким бледным даже летом? Эндрю так сильно сжимает блокнот, что кажется, будто тот сейчас просто рассыплется на пылинки. — Ладно. Это некорректный вопрос? В пансионате мне говорили, что есть некоторые проблемы в моем поведении. Что за игра? Нил снова кидает мяч. Ловит. Он делает так еще с десяток раз, прежде чем Эндрю наконец оттаивает. — Правда за правду, — Эндрю выставляет ладони лодочкой. Нил не любит это слово. “Правда” слишком переоценена. В чем смысл говорить людям то, что им не понравится? Или то, до чего им нет никакого дела? — А смысл? — Нил кидает Эндрю мячик, тот ловит его одной рукой так просто, как будто делал это всю жизнь. — Я расскажу про SPF? Нил фыркает. Ладно. — Ладно, — он поворачивается на бок, даже не пытаясь поправить ни майку, ни джинсы. Какая разница. Возможно, в следующий раз он снимет кроссовки. — У меня три SPF средства, с уровнем защиты от 50 до 125 единиц, одно в стике, другое — плотный крем, третье — легкий крем, чтобы обновлять слой днем, — Эндрю говорит это на таком серьезе, что Нилу нужно максимально собраться, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Очень хорошо. Очень верная стратегия. — И за месяц? — надо идти до конца. Навряд ли его за это выгонят отсюда. Зато Стюарт будет очень рад узнать, за что он платит деньги. — Легкий крем — самый дорогой, но очень качественный, корейский — весь. Плотный — половина, в стике — четверть. По правилу, нужно наносить ложку на лицо. Нил представляет, как Эндрю каждое утро берет мерную ложку и отмеряет крем. Он очень глубоко вдыхает, но его губы уже дрожат. — Моя очередь, — Эндрю открывает блокнот, но Нил не выдерживает и начинает смеяться. Эндрю в ответ кидает в него мячик, попадая в голое плечо. — Ауч! — Рак кожи — это не смешно. Тут Нил согласен. — Что снится тебе чаще всего? — Боже, это вся та теория, что сны — это часть нашего подсознания и отражение реальности? Вот это все? Эндрю пожимает плечами. — Тебе не обязательно в нее верить. Нил и не верит. Он кидает мячик, на этот раз об стену перед ним, и садится, чтобы поймать его перед собой. Резко и почти нервно. Также, как он всегда просыпается: рывком, в легкой панике, с простынями, мокрыми от пота. — Что отец нас поймал. Эндрю кивает. Он не настаивает на продолжении, но Нил хочет проговорить это хотя бы раз в жизни. — В каждом таком сне он ищет все новые способы меня убить. От пистолета и удушения, до собак и утопления с цементом на ногах. Нил встает. Он кидает мяч об стену, окончательно разворачиваясь спиной к Эндрю. — Это примерно то, что вы хотели услышать? Что я знаю миллионы способов убийства и иногда даже настольная лампа может вызывать страх? Мяч с силой ударяется об стену снова и снова. — Я ничего не хочу. Нил фыркает. Лицемер и лжец. — Все в этом мире чего-то хотят. — Нет, — он слышит, как снова с хлопком закрывается блокнот. — Иногда “не хотеть” — это единственный способ выжить. Мяч ударяет об стену. Нил хочет спросить какую-то чушь, потому что это будет проще. Например, любит Эндрю кошек или собак? Почему орлы не могли донести кольцо? Сколько можно унижать Плутон? — Почему вы решили стать психологом? Это достаточно простой вопрос, но у Эндрю уходит несколько минут — 17 бросков, — чтобы дать ответ. — Я сменил более десяти специалистов прежде чем нашел того, который смог мне помочь, — он очень тщательно подбирает слова. — И когда встал вопрос продолжать ли спортивную карьеру, я решил, что лучше хотя бы попытаться кому-то помочь. — Спортивную карьеру? — Нил рассматривает мяч, переводя взгляд на Эндрю. — Во что вы играли? Он не помнит его. Типа. Гимнастика? Бобслей? — Это второй вопрос, — Эндрю кивает на мяч. Нил кидает его в ответ. Справедливо. — Почему ты не веришь в достижения современной медицины? Нил хмыкает: — Почему вы решили, что я не верю? — Почти любой врач даст тебе нормальное снотворное. Ты получишь качественный сон, без кошмаров, монстров под кроватью и вида собственной крови. Вместо этого ты бегаешь до посинения, пьешь много кофе и смотришь фильмы ужасов на ночь. Нил опять ложится на диван. Удивительно, но он даже не хочет смотреть на часы. — Почему вы решили, что я много бегаю? — Как бы еще человек с таким состоянием в банке оказался в отдаленном районе Лондона? Нил снова садится. Это становится любопытно. — Может быть, сломалась машина. Кофе? — он встает и подходит ближе. — У тебя всегда небольшие брызги на кофте, — Нил подходит еще ближе и берет мяч из рук, слегка касаясь пальцами Эндрю. Тот на секунду замирает. Но он прав. Нил слишком нервно пьет несчастный холодный кофе — и всегда-всегда-всегда теребит трубочку до брызг. — Фильмы ужасов? Мистер Пуаро? Он стоит прямо перед креслом, с наивной улыбкой ожидая еще одного чуда. Но вместо этого Эндрю отводит взгляд: — Я угадал. Он пожимает плечами, настолько сильно стараясь не смотреть на Нила, что… В кабинет робко стучат. Эндрю молчит и все еще смотрит куда-то в стену мимо Нила. Боже, да что с ним… Он сглатывает. О. О-о-о-о. Нил понимает. Кажется, оставшиеся сессии будут крайне интересными.