sss
Музыка
Tarantella — Italian Mandolin Torna A Surriento Dollhouse of Magic — Derek Fiechter
Если бы неделю назад кто-нибудь сказал Гермионе, что она будет есть лазанью за одним столом со своим бывшим профессором (которого все считают мертвым), потому что они оба будут заперты в волшебном кукольном домике, она бы решила, что этот «кто-нибудь» сошел с ума. Однако в текущей ситуации не исключено, что сошла с ума она сама. Профессор Снейп, казалось, погрузился в раздумья, на его лице застыло сосредоточенное выражение. Гермиону странно завораживало, как он нарезал еду на идеальные кусочки, подносил ее ко рту и задумчиво жевал. Она объяснила себе свою очарованность этим зрелищем тем, что ей нужно привыкнуть к мысли, что он настоящий, а не игра ее разума, не сумевшего справиться с заточением (что не так уж невероятно, если вспомнить войну и ее травматический опыт). При этом возник хороший вопрос, зачем ее подсознанию из всех возможных вариантов выбирать именно профессора Снейпа. Он нарушил молчание: — Мы должны составить план дома и тщательно осмотреть каждую комнату. Наши возможности ограничены отсутствием магии. Но должен быть выход. Какая-то лазейка в этой ловушке, какой бы она ни была. Гермиона кивнула и запила последний кусок глотком воды. — Этот дом действительно странный. Даже по меркам нашего мира. Кому может понадобиться запирать детей в игрушке? Здесь что-то не складывается. Профессор, который уже поднес вилку ко рту, остановил ее и положил на тарелку. — Не детей. — Что? — Я не нашел ни одной детской игрушки, ничего, что указывало бы на запланированное присутствие детей в этом доме. — Ну, у маглов тоже есть такие домики, и в них не всегда есть детские комнаты. Эти домики обычно имитируют домашнюю жизнь. Обычно в них спальни, ванные комнаты, кухня/столовая и гостиная. — Может, это и так, мисс Грейнджер, но этот дом не похож на детскую игровую комнату. Он слишком настоящий. Рассчитанный не на детей. — То есть… Игрушечный домик для взрослых? Но зачем взрослому играть в нем? И без собственного волшебства? Снейп стал еще мрачнее и серьезнее. Это напомнило ей выражение его лица, когда студенты его не слушали. — Играть будем не мы. От того, как он это произнес, у нее по спине пробежал холодок. Он намекнул на что-то темное, о чем она даже не подумала. Внезапно у нее пропал аппетит. Такое возможно. Возможно, он прав. И это пугало. — Вы имеете в виду, что кто-то создал игрушечный домик, чтобы держать людей взаперти? — Не только для того, чтобы держать людей взаперти, — ответил он. — Вы говорили о марионетках, в которые мы оба превратились. По-моему, это похоже на проклятие. В истории волшебного мира было много темных времен, темных волшебников, темных преступлений. Нам нужно убираться отсюда как можно скорее. — Это все равно не объясняет, что это за магазин. Он был заброшен, и я не заметила никакой темной магии. И это совершенно не объясняет, как вы сюда попали. Предположим, что домик создал волшебник-манипулятор, чтобы играть с людьми. Я видела, как вы умерли. И вдруг вы оказались здесь? Живой и здоровый, если не считать шрама. Рефлекторно он дотронулся до шрама на шее, а потом покачал головой. — Мисс Грейнджер, как я уже сказал, это ловушка. Вас заманили в магазин, вернее, в эту магическую тюрьму. Вполне возможно, что здесь действует проклятие. Что касается меня… Я не помню, как здесь оказался. Но всему есть логическое объяснение. Он продолжил есть, как будто они только что говорили не о темных проклятиях, не о его предполагаемой смерти и не о том, что их положение — настоящая тюрьма, а о магическом недоразумении. Гермиона вскочила и забрала свою тарелку. Она быстро выбросила остатки еды в мусорное ведро (оно тоже опустошалось волшебным образом?) и вымыла посуду. Руки у неё дрожали. Обернувшись, она вздрогнула. Профессор Снейп стоял в дверях с пустой тарелкой в руках и наблюдал за ней с нечитаемым выражением лица. Она и забыла, как тихо он может подкрасться к человеку. Закономерно. Ведь он был шпионом. Ну, и профессором, который умел находить студентов после комендантского часа. — Поддаваться панике не разумно. Она уставилась на него с открытым ртом. Он что, серьезно? — Я уверена, в сложившейся ситуации лучше агрессивно мыть посуду, чем нападать на ближнего с обвинениями. — Слова вырвались до того, как она успела их обдумать. Но его вспышка не последовала. Вместо этого ей показалось, что уголок его рта дернулся. Нет, наверное, у нее все же разыгралось воображение. — Прошу прощения за свое поведение. Но разве вы не находите его понятным, с учетом ситуации, в которой я оказался? Не в аду, как ожидал, а в чужой постели, рядом с ученицей, в чужой одежде, без палочки и без возможности выбраться? — Он шагнул к ней — её тело остро ощутило его близость — и принялся мыть посуду. Видеть, как он моет посуду, показалось ей еще более странно, чем видеть, как он режет огурцы. Второе хотя бы напоминало подготовку ингредиентов для зелий. Но профессор Снейп, моющий свою тарелку после совместной трапезы… Это было странно. Затем он поднял бровь и посмотрел на неё, и его рот искривился в усмешке. — Лучше бы я попал в ад. Это было оскорбление. Это был… Снейп. Но вместо того, чтобы обидеться на его слова — он грубо сказал ей в лицо, что лучше бы умер, чем оказался заперт с ней в одном доме, — она почувствовала облегчение. Она знала его. Она примерно знала, чего от него ожидать. И он не меньше нее хотел выбраться отсюда. Они найдут выход.*
Гермиона нарисовала план дома. Они будут осматривать его снизу вверх долго, тщательно и регулярно, пока что-нибудь не найдут. — Мы не должны забывать о перерывах. А значит регулярно есть и спать. Если потеряем концентрацию - мы может что-то упустить, — размышляла она. — Скажите мне… все действительно закончилось? Гермиона подняла глаза от плана. Профессор стоял перед камином, задумчиво и неуверенно глядя в огонь. — Да. Нескольких Пожирателей еще не поймали, но большинство наслаждаются Азкабаном. — Возможно, мне стоит пересмотреть свое отношение к пребыванию здесь. Она прочистила горло. — Нет… Гарри… Гарри рассказал о вашей роли в войне, и вы были помилованы. Он мгновенно повернулся и устремил на нее свой темный взгляд. — Помилован? Она кивнула. — Я не должен быть помилован за то, что сделал. — Но вы ведь... — Герой? — Он фыркнул, — Я жертвовал собой, чтобы другим не пришлось этого делать. Я причинял боль людям. Я не герой. — Многие люди другого мнения. — Это неважно. — Все меняется. Дела идут на поправку. Медленно, иногда очень медленно, но все же. — Мне там нет места. — Но... — Хватит. Она закрыла рот. Профессор покинул свое место у камина и принялся расхаживать по комнате. Она должна была признать, что скучала по его особенной мантии. Без эффектно развевающейся за его спиной мантии как будто чего-то не хватало. — Начнем отсюда. Гермиона отложила ручку. В любом случае, она уже закончила с планом. — За книжными шкафами может быть спрятана дверь. — Тайный ход? Он не ответил ей, но, сдвинув брови, стал сосредоточенно осматривать дерево. Гермиона встала и посмотрела на одну из картин с пейзажами. На ней было изображено озеро с мутной водой и одинокой пустой лодкой посередине. Небо было затянуто темными тучами, предвещавшими скорую бурю. "Картины тоже могут что-то скрывать", — размышляла Гермиона и попыталась снять картину, но она не сдвинулась ни на миллиметр, как будто была приклеена к стене. Гермиона посмотрела через плечо на профессора. Он вытащил книгу и листал ее. На следующей картине был изображен — кто бы мог подумать — мрачный лес. В лесу стояли одинокие качели. Чем дольше она смотрела на них, тем больше ей казалось, что качели слегка качаются. Снять картину не удалось, и прощупывание рамы тоже ничего не дало. Она вернулась к картине с озером, прищурила глаза и уставилась на лодку. Да, лодка, казалось, тоже плавно двигалась по волнам. Но только если очень внимательно смотреть. Гермиона рассмотрела последнюю картину в гостиной. Одинокий и мрачный снежный пейзаж. Да, тематика картин была очевидна. Не дай Мерлин, чтобы на картинах была располагающая обстановка. Здесь был изображен одинокий дом, из трубы которого при ближайшем рассмотрении валил дым. Мило. — Картины невозможно снять, рамы у них обычные. Все картины навевают мрачную и одинокую атмосферу. Если я не ошибаюсь, картины магические. Но я не могу сказать, в какой степени. Раз они магические, значит, мы не можем их исключить, — резюмировала Гермиона и подошла к полке. Пробежав кончиками пальцев по корешкам книг, в качестве эксперимента она потянула одну из них, как в фильмах с потайными ходами за полками. Но ничего не произошло. — Все книги, которые я успел посмотреть, немагические, — пробормотал профессор Снейп, обращаясь скорее к себе, чем к ней, — но их много, их просмотр займет время. Следуя этим словам, они потратили часы, чтобы детально рассмотреть каждую книгу. Все книги были настоящими. Только ни одна из них не имела магического содержания или сущности. Это были книги по хозяйству, старые детективы, нехудожественная литература и даже целая серия пошлых романов. Гермиона не могла забыть образ серьезного профессора, держащего в руках такое - светло-голубую книгу, на обложке которой барышня в розовом платье со светлыми кудряшками обнимала пирата с голым торсом и неправдоподобными кубиками пресса. Профессор с раздраженным вздохом захлопнул книгу, секунду посмотрел на обложку и положил ее на пол к другим романам. К этому времени перед полкой стояло несколько стопок, рассортированных по жанрам. Когда полка опустела, они принялись обыскивать дерево, надеясь найти что-нибудь необычное. — Вряд ли мы здесь что-то найдем. По крайней мере, мы можем вернуть книги на полки гораздо аккуратнее, чем было, — сказала Гермиона, взяв стопку нехудожественных книг и начав сортировать их по названиям. — Как мило, что хотя бы полке есть польза от наших усилий, — насмешливо произнёс он. Затем он вдруг встал рядом с ней и выхватил у нее из рук книгу. — По каком принципу вы их раскладываете? — По названию. — А не по содержанию? — По названию книги можно найти быстрее. Они все равно уже отсортированы по жанрам. — Нет, если вы не знаете названия, но знаете, о какой теме вы хотите прочитать, - возразил он. — А в данном случае мы плохо знаем названия. — Мы могли бы составить дополнительный список с названием и темой. Он усмехнулся. — Конечно, Грейнджер, если вы хотите потратить время на это, вместо того чтобы заниматься более важными делами, например, поиском выхода из этого проклятого дома. Она скрестила руки на груди. — И тем не менее, вы только что поинтересовались, как я их раскладываю. — Не льстите себе, — ответил он, складывая вместе две книги одного автора. — Система, по которой расставлены книги на полке, многое говорит о личности. В вашей сортировке по названиям нет ничего удивительного. — Неужели? — Гермиона не удержалась от усмешки, она не чувствовала себя обиженной. — А как бы тогда вы расставили книги на полке? По цветам? Он посмотрел на нее с отвращением. — По цвету? Зачем мне сортировать книги по цвету? Она пожала плечами и прислонилась к полке. — Может быть, для эстетики? Я однажды видела полку, в которой книги были расставлены, как радуга. Он посмотрел на нее откровенно шокированным взглядом. — Как... Радуга, - медленно повторил он. — Именно так, красивая разноцветная радуга. Жанр, название, автор, размер... не имели значения. Значит, сортировкой по цвету вы не пользуетесь. Как же вы тогда сортируете? — Вы, как всегда, любопытны, — проворчал он. — По жанру, конечно. А дальше — зависит от количества. Если много книг одного автора, они, естественно, стоят вместе. Сортировка по названию действительно удобна, но я не хочу ограничивать себя такими несущественными вещами. Я считаю наиболее удобной сортировку по темам. И... — Он сделал паузу, словно собираясь открыть ей большой секрет, — мне глубоко безразлично какой размер и цвет у книг, которые стоят рядом на полке. — Я все равно уверена, что все ваши книги — старые, коричневые и черные. — Что я могу сказать, — ответил он, — в конце концов, у меня есть определенный имидж, который я должен поддерживать.*