sss
Музыка
Entity — Emily Jane White Living Puppets — Derek Fiechter, Brandon Fiechter Dreamscape — Nox Arcana
Как давно Грейнджер отсутствует? Северус раздраженно нахмурился, бросил мешок с обрезками ткани на пыльный грязный пол и смахнул с глаз пряди волос. Самой интересной вещью, которую ему удалось найти, по-прежнему оставался фотоальбом. Среди всего этого ненужного хлама наверняка где-то есть ящик с инструментами, с помощью которых он мог бы вскрыть клетку с мужчиной-марионеткой. Это была самая многообещающая зацепка, которая у них была. Он протиснулся через проход, в котором застряла мисс Грейнджер, и у него запылали уши, когда он вспомнил ее миниатюрную фигурку, прижатую к его телу. Хотелось надеяться, что она ничего не заметила. Его тело поддалось его желанию, причем самым очевидным образом. Вот предатель. Он пошел по расчищенному ими проходу к выходу и вздохнул. Может, ему лучше оставить ее в покое? Правда, после неловкого инцидента она ничего не сказала, но он не мог исключить возможность того, что она намеренно его избегает. Сжав губы, он повернулся и подошел к запертой клетке. Ничего не изменилось. Марионеточный мужчина по-прежнему сидел там, такой же безжизненный. Что она теперь думает о нем? Он мог только надеяться, что она не почувствовала его очевидного возбуждения. Грейнджер давно уже не школьница, а взрослая ведьма. Молодая женщина. На двадцать лет моложе его. Молодая ведьма, которую он учил много лет. И он вжимался в её спину своим твердым членом, когда ей требовалась его помощь. Может, она сейчас сидит внизу с чашкой горячего кофе и думает, какой он отвратительный старый извращенец? Охваченный гневом на самого себя, он, разочарованно зарычав, ударил кулаком по решетке и тут же выругался от боли. Будет ли она теперь считать его угрозой? Станет ли избегать его, перестанет ли искать его общества? Он так привык к тому, что они проводят время вместе и ее не раздражает его присутствие, что эта мысль причиняла ему боль. Старый глупец. Он все испортил, не так ли? Между ними постепенно возникло доверие, а он все испортил. Как он теперь сможет смотреть ей в глаза? Что он в них увидит? Отвращение? Ненависть? Или еще хуже. Жалость. Нет. Будет лучше, если он пока оставит ее в покое. Грейнджер тоже жаждала найти ответы. Наверное, она осматривает библиотеку, после эпизода с танцами им было не до этого. А он просто продолжит здесь, наверху.***
Лестница слабо застонала под его весом, когда он спускался с чердака. Его взгляд задержался на плюшевом мишке. Сбитый с толку, Северус поднял его. Без сомнения, именно медведю он был обязан своей повязкой и небольшим порезом на щеке. Должно быть, мисс Грейнджер положила его сюда. Но почему? Он покачал головой. В ванной он осторожно сменил повязку. Рана хорошо заживала. За это он должен был благодарить мисс Грейнджер. Северус вздохнул. Он думал о ведьме слишком часто и слишком долго, и это было проблемой. Он должен был найти решение, как им освободиться. А не думать о том, что она думает о нем, и заниматься интерпретациями. В очередной раз. Выйдя в коридор и услышав доносившуюся из библиотеки музыку, Северус раздраженно застонал. Только не снова. Последнее, что ему сейчас было нужно — это чтобы его заставили танцевать с мисс Грейнджер. Он был уверен, что у его кукольной формы нет члена, но все равно хотел избежать их нежелательной близости. Несмотря на это, он открыл дверь и шагнул внутрь. Когда что-то происходило в этом доме, тебя тянуло к этому, как ниффлера к золоту. Северус обнаружил куклу. Только на этот раз это была не мисс Грейнджер. Его рука потянулась за волшебной палочкой… Которой у него не было. У куклы были длинные светлые волосы, кроваво-красные губы, голубые глаза, периодически вспыхивавшие красным. Она царапала стену, пытаясь отодрать обои. Северус осторожно подошел ближе. Его мысли метались. Откуда вдруг взялась марионетка? Собирается ли она напасть на него? Что она там делает? И тут он увидел тень. Должно быть, это была та самая мужская Тень, которая заставила его танцевать с мисс Грейнджер. Тень встал у стены рядом с марионеткой и с волнением указал на то место, где она тщетно царапала руками обои. На руках марионетки не было ногтей. Северус прокрался в глубь комнаты за один из книжных шкафов, стоявших посередине. Подглядывая между книгами, он наблюдал за происходящим, размышляя, как действовать дальше. Оставалось только надеяться, что ничего не подозревающая мисс Грейнджер не зайдёт в библиотеку и не насторожит марионетку. Прошло какое-то время, и атака на стену сменилась негромким бормотанием. Слов он не разобрал. Марионетка разочарованно опустила руки и резко обернулась. Профессор затаил дыхание, глядя на ее деревянное лицо, повернутое в его сторону. Она какое-то время смотрела своими скорее голубыми, чем красными глазами, а потом вышла из комнаты. Профессор выждал пять минут и уже собирался выйти из своего укрытия, но человек-Тень предупредил его. Человек-Тень поспешно покачал головой и указал обратно на полки. Нахмурив брови, Северус снова скрылся среди книг. Как раз вовремя. Женщина-марионетка вернулась. С кухонным ножом для мяса в руке. Его сердце пропустило удар. Мисс Грейнджер. Это была его первая мысль, но нож был чистым, а кукла отсутствовала не так уж долго. Маловероятно, что они столкнулись друг с другом. Кукла начала отдирать обои, обнажая незакрепленные камни, за которыми было пространство в стене. Напряженный, со всеми до единого напряженными мускулами, профессор наблюдал, как она вынимает один камень за другим и небрежно бросает их на пол. Было шумно, и он задумался, почему мисс Грейнджер до сих пор не пришла на шум. Возможно, она вернулась на чердак и не слышит. Он на это надеялся. Северус шагнул еще правее и слегка наклонился, чтобы получше разглядеть то, что скрывалось в дыре. Чем больше становился проем, тем больше подтверждалось его подозрение, что кукла высвобождает еще один гроб. Не в полу, как ее собственный, а в стене. Она высвобождала еще одну куклу. Волосы у него на затылке встали дыбом. Одной куклы, которая, исчезает и появляется, когда ей заблагорассудится, определенно было достаточно для этого проклятого дома. Белокурая кукла снова потянулась за ножом и сняла крышку. Затем она вытащила безжизненную марионетку-мужчину и положила его на пол. Северусу пришлось опуститься на колени, чтобы видеть, что происходит. У нового марионеточного мужчины были короткие вьющиеся оранжевые волосы. Белокурая марионетка провела деревянными пальцами по его щекам и что-то пробормотала. К огромному удивлению Северуса, она склонилась сильнее и прижалась своими красными губами ко рту лежащей куклы. Из стены, где до этого находился человек-Тень, заструился черный туман и потек по полу к безжизненному телу марионетки-мужчины. Женщина-марионетка прервала поцелуй и, широко растянув губы в ухмылке, наблюдала, как черный туман втекает, втягивается в лежащую куклу. Мгновение спустя рыжеволосый марионеточный мужчина сел. Он повернул голову, его подкрученные оранжевые усы торчали над недавно поцелованными губами, а его зеленые глаза уставились прямо в темные глаза Северуса.*
Первое, что ощутила Гермиона — холодный ветер, ударивший ей в лицо, отчего ее щеки залил жгучий румянец. Затем она ощутила, что все под ней раскачивается, отчего только сильнее разболелась голова. Все ее тело сотрясала дрожь. Раздался раскат грома, и ее веки, затрепетав, открылись. Она чувствовала себя тяжелой. Над ее головой было мрачное серое небо с темными тучами, которые, казалось, собираются прямо над ней. Черт. Она со стоном схватилась за ноющий лоб и села, отчего все покачнулось еще сильнее. Моргнув, Гермиона осмотрелась. Она сидела в лодке. В чертовой лодке посреди озера. Не просто лодке и не просто озера. Нет. Она оказалась в чертовой картине. В картине, в которую ее втолкнула марионетка. Гермиона смутно вспомнила, как упала. Ветер усиливался. Было ужасно холодно. Гермиона обхватила себя руками. Что ей теперь делать? В лодке ничего не было, кроме нее самой. Это была просто деревянная лодка, без руля и, тем более, без мотора. Вокруг повсюду была вода. Озеро оказалось больше, чем выглядело на картине. Прищурившись, Гермиона могла разглядеть вдали берег и деревья. Она не была физически сильной, не была в прошлом и вряд ли когда-нибудь станет. Она умела плавать, но сомневалась, что сможет добраться до берега. И что потом? Что ей делать, если она до него доберется? Гермиона выругалась. Картина… это портал? Портключ? Нет, на портключ не похоже. Больше похоже на портал. Существует ли это место на самом деле или она попала на изображение? Она все еще в кукольном домике? В небе снова прогремел гром. Гермиона вздрогнула. Гром звучал ближе, и небо... Гермиона могла поклясться, что всего несколько мгновений назад здесь было светлее. Ее охватило тревожное предчувствие, когда она вспомнила, как когда-то коснулась картины пальцем. Шторм. Начиналась буря. Все указывало на это. А она была в лодке. Посередине озера. Дерьмо. Это было нехорошо. Совсем нехорошо. Она неуверенно встала, покачиваясь и изо всех сил стараясь не упасть в воду. Нет. Вокруг нее не было ничего, кроме воды. Сильный порыв ветра взметнул ее кудри во все стороны. Глаза жгло от холода и паники. Она пристально посмотрела в небо. Где-то должна быть подсказка, которая поможет ей выбраться. Но небо было обычным. Самым обычным небом, на котором собиралась гроза. Гермиона села на край лодки и опустила руки в воду. Она сделала несколько гребков, но лодка, хотя и раскачивалась, казалось, не сдвинулась со своего места в середине озера. Гермиона оглянулась на берег. Стоит ли ей попробовать? Чертовски опасно в шторм находиться на озере. Но вода оказалась еще холоднее, чем ветер, и Гермиона не могла оценить, сколько времени ей понадобится. Что случится раньше - она утонет или замерзнет до смерти? Гермиона истерически засмеялась, и ее смех быстро перешел в безудержные рыдания. Она оказалась в ловушке. В небе сверкнула молния. Сев на середину лодки, Гермиона обхватила ноги, став совсем маленькой. Её сердце колотилось где-то в горле, кровь толчками билась в венах, и она слишком хорошо осознавала свою смертность. Тихие слезы побежали по ее слишком холодным щекам, а ее взгляд затуманился. Становилось все темнее и темнее. Ветер усилился. На воде начали подниматься волны, лодку все сильнее раскачивало. Потом пошел дождь. За считанные секунды Гермиона полностью промокла, и ее волосы прилипли к коже. Все, что она могла слышать, это раскаты грома, шум ветра и воды. Дождь, обрушившийся на озеро. Ветер, из-за которого озеро вздымалось. Гром, грозивший разорвать барабанные перепонки. Гермиона держалась изо всех сил. Вместе с дождем лодку стали захлестывать волны из озера. Вскоре Гермиона уже сидела в набравшейся воде, и вода обливала ее со всех сторон. Было так темно, что она почти ничего не видела. Блеснуло что-то яркое. Молния? Нет. Но что? Волна ударила Гермиону в лицо, и она наглоталась воды и закашлялась. Там! Сквозь темноту, сквозь мутные потоки дождя, она увидела что-то яркое. Оно цеплялось за край лодки. Глаза Гермионы расширились от страха. Оно цеплялось за лодку! Прищурившись, Гермиона всмотрелась. Рука. Это была рука. Белая рука. Если бы ее тело уже не превратилось в сосульку, ее охватила бы основательная дрожь. Лодка еще больше накренилась к той стороне, где цеплялась рука. Гермиона перебралась на другую сторону. Что-то схватило ее за плечо. Взвизгнув, она отползла обратно к центру. Другая рука! Рука исчезла! Руки повсюду! Потом Гермиона увидела глаза. Красные глаза. Красные глаза повсюду! Лодка раскачивалась в волнах озера, терзаемого громом, молниями, дождем и ветром. Но именно фигуры – марионетки – грозили утянуть лодку под воду. Гермиона испугалась за свою жизнь.*