Forever Neverland

К несчастью для Питера, Крюк был слишком осторожен и воздерживался от возвращения в Черный замок почти две недели. Питер даже не хотел повторять прошлый раз – ну, может, и хотел, но не стал бы – он просто хотел... посмотреть. Но теперь Крюк даже отказывался мыться, если не считать нескольких погружений в океан время от времени, и Питер терял терпение. Ему было любопытно и хотелось снова ощутить тот опасный трепет, который только Крюк мог ему подарить, потому что в последнее время все остальное ему наскучивало, и его мысли всегда возвращались к тому дню, когда он прикоснулся к другому мужчине… Его мягкая, теплая кожа, изгибы напряженных мышц, его жесткие, непослушные волосы, его пронзительные голубые глаза, которые преследовали Питера во снах. Бесшумный как тень, Питер приземлился на палубу корабля, прокрался к капитанской каюте и заглянул внутрь, но везде был погашен свет, и не было никаких признаков того, что там кто-то бодрствует. Он повернул дверную ручку как можно тише, но дверь была заперта; конечно она была заперта – Крюк был параноиком. Со вздохом Питер полетел к капитанскому окну, которое всегда было приоткрыто; пролезет ли он туда...? Не издав ни звука, Питер приземлился на тонкий подоконник и приоткрыл окно еще на несколько дюймов, ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь. В комнате было темно и тихо, единственным отдаленным звуком был мягкий плеск волн о борт корабля и единственный свет исходил от гигантской полной луны, которая заливала все вокруг прекрасным серебристым сиянием. На большой роскошной кровати, в которую Питер всегда хотел запрыгнуть, лежал капитан Крюк и крепко спал со своим мечом под подушкой: от него было бы неплохо избавиться. Но как? Как чутко Крюк спит? Скорее всего, учитывая, насколько параноидальным был этот человек… Крюк все еще был прикреплен к его предплечью; спать в нем, наверное, было некомфортно. Чтобы не издавать никаких звуков на деревянных половицах, Питер решил подлететь к кровати, чтобы поближе рассмотреть все, что на ней было. Крюк лежал на спине, подложив левую руку под голову, и крюк почти свисал с края кровати. Что теперь должен был делать Питер? Он даже не был уверен, чего ему здесь нужно; он хотел увидеть Крюка и... что-нибудь сделать. Но он не был уверен, что это хорошая идея, потому что в прошлый раз Крюк был так зол… В отличие от прошлых нескольких десятилетий, Питер на самом деле не хотел раздражать этого человека, он просто хотел… Ну, что ж... Ладно, он не знал, чего хотел, но он не хотел его тревожить! Он просто хотел сделать это снова… Он хотел снова прикоснуться к нему… Питер немного опустился, паря всего в нескольких дюймах над спящим капитаном, а затем протянул руку, чтобы провести пальцами по обнаженной груди мужчины. Она была теплой и приятной, как и в прошлый раз, когда он прикасался к ней. Крюк глубоко вздохнул, и Питер немедленно убрал руку, испугавшись, что разбудил его, но мужчина лишь слегка пошевелился, вытащил руку из-под головы и провел ею по тому месту, к которому Питер только что прикасался, прежде чем снова замереть. Теперь его рука лежала на животе. Подождав несколько минут, чтобы убедиться, что Крюк снова крепко уснул, Питер осторожно коснулся сухих волос пирата; когда они не были мокрыми, ощущения были намного приятнее. Они были намного более гладкими, хотя все еще были полностью спутаны, и Питер запустил в них пальцы, ощущая необычную текстуру – он никогда раньше не прикасался к чужим волосам. Ни к какой другой части тела, на самом деле, и к нему самому никогда так не прикасались; самый яркий физический контакт, который у него когда-либо был, был во время драк и во время того единственного танца с Венди… Ему это действительно понравилось, но потом ей пришлось все испортить из-за всех своих запутанных чувств… То, что он чувствовал прямо сейчас, когда его рука медленно скользила по волосам Крюка к плечу и вниз по мускулистой руке, которая была стянута кожаными ремнями с крюком на запястье. Очень медленно он потянул руку мужчины вверх, проводя ладонью по гладкой, холодной поверхности железного колпака, вниз к острому крюку, который, как он знал, мог бы легко выпотрошить его, если бы пират прямо сейчас проснулся. Крюк действительно сделал бы так...? Этот человек все еще ненавидит его? Но как он может, если Питер внезапно почувствовал к нему нечто совершенно иное? Хотя Крюк снова немного пошевелился и тихо застонал, он не проснулся, пока Питер сначала наматывал веревки от полога кровати на его правое запястье, прежде чем проделать то же самое с левым.

***

Джеймс внутренне застонал – теперь этот чертов пацан преследовал его даже во снах. Он так устал, он не хотел видеть сны. Тем более, если сон о том, как Пэн пробирается в его комнату, чтобы привязать его к своей кровати. Почему ему это снилось? У него есть какая-то болезненная, подсознательная привязанность к этому мальчишке? Это было нелепо… Он ненавидел его. И все же он не хотел просыпаться от прохладных, мягких рук, которые скользили по его коже, вызывая мурашки, и он охотно позволил связать себе руки, поддавшись собственным извращенным мечтам. Только для того, чтобы вскоре осознать, что это было слишком реально для сновидений. Как только он достаточно пробудился, он понял, что это происходит на самом деле – Пэн на самом деле привязал его к его собственной кровати. – Пэн! – Хрипло выкрикнул Крюк, озираясь по сторонам в залитой лунным светом комнате. Мальчик парил прямо над ним, на таком расстоянии, что Джеймс даже не мог ударить его головой, чтобы вырубить это исчадие ада. – Какого черта ты делаешь? – Злобно спросил он, натягивая веревки, которые отказывались поддаваться хоть на дюйм. – Как… Где ты научился вязать такие узлы?! Ты когда-то был пиратом? – Мрачно прорычал Джеймс, тщетно пытаясь освободить руки. Пэн снова медленно приблизился, глядя на него сверху вниз в полумраке. – Я наблюдал за тобой, – Тихо сказал он. Джеймс чуть не задрожал от такой жути. – Развяжи меня, Пэн, – Сказал он так спокойно, как только мог, хотя в отличие от страха, который он испытывал в прошлый раз, сейчас он испытывал необычный трепет от сложившейся ситуации; это было еще страшнее. – Или что? – Тихо спросил Пэн, приблизившись еще на несколько дюймов. Как он ненавидел этого мальчишку. – Или я разрежу тебя на куски и повешу за твои окровавленные кишки! – Джеймс яростно зарычал; не может быть, чтобы он снова оказался в такой ситуации. И на этот раз он сам был виноват. – Я рискну, – Тихо сказал Пэн, выглядя слишком серьезным; почему он не смеялся и не вел себя как идиот? Это заставляло Джеймса нервничать. С удивительной мягкостью Пэн приземлился на Джеймса, оседлав его, в то время как его руки свободно блуждали по его груди. – Прекрати это, – Нерешительно прорычал Джеймс; он все еще был слегка сонным и тревожно возбужденным оттого, что считал, что видел сон ранее. На самом деле он этого не хотел, да? Нет, конечно, нет… Верно? Пэн толкнулся вниз на животе Джеймса, скользнул по его тазу и устроился прямо сверху… Джеймс выругался. Серьезно? Он делал это нарочно?

***

Питер нетерпеливо провел руками по теплой коже мужчины, наслаждаясь моментом, которого он жаждал с тех пор, как в последний раз смог прикоснуться к нему. В отличие от прошлого раза, от Крюка пахло не мылом, а… Крюком. Чьей единственной ванной в последнее время было купание в океане; остался ли он такой же на вкус? Питер робко наклонился еще ниже, лизнул соленую грудь пирата и вызвал у него удивленный вскрик. – Пэн! Что ты, черт возьми, делаешь? – Крюк закричал, пытаясь оттолкнуть его в сторону, но Питер легко удержался на месте, поставив ноги по обе стороны от человека, который почти не мог двигаться. На вкус Крюк был как океан и пот; Питеру это понравилось. С особой жадностью он позволил своему языку скользить по гладкой коже капитана, которая время от времени прерывалась слабыми шрамами тут и там, по некоторым из которых Питер немного провел языком; до этого момента он никогда не думал, что человек может быть вкусным.

***

Голова Джеймса начала кружиться от смеси отвращения, удовольствия, ненависти и замешательства, но единственное, на чем он мог по-настоящему сосредоточиться, это на влажном языке Пэна, скользящем по его коже, заставляющим его дрожать. Нельзя сказать, что он никогда раньше не чувствовал чей-то язык на своей коже – конечно, вечность назад, – но тогда все было совсем по-другому; обычно язык принадлежал какой-нибудь дешевой проститутке, с которой он сталкивался на каком-нибудь причале, где они стояли на якоре, и все, что она делала, было потому, что он платил ей, но это... Это было для него в новинку. Он даже не мог вспомнить, чтобы когда-либо спал с кем-то, кому не платил; на что-то подобное просто не было времени, потому что он провел всю свою жизнь в море. Пэн действительно хотел этого...? Конечно он хотел этого, он делал это, пока Джеймс был связан, но… Действительно ли Пэн хотел его? Они ненавидели друг друга… Пэн всегда ненавидел его и недавно чуть не убил… Почему он вдруг стал таким нежным? Являлся ли человек перед ним настоящим Пэном? Или что за странная ситуация? Джеймс, несомненно, чувствовал, что это было ласково, учитывая, как мальчик щупал и облизывал его… Теперь ему хотелось освободить руку от веревок по совершенно новым причинам; он даже не мог вспомнить, каково это – прикасаться к кому-то. Даже если тот, к кому он хотел прикоснуться, не был маленьким мальчиком, он был единственным рядом, и… Джеймс был слишком возбужден, чтобы думать об этом прямо сейчас. Не имело значения, кто это делал – его ничто не волновало, когда это была проститутка, – все, что имело значение, это то, что на несколько блаженных мгновений он забыл, насколько одинок и насколько... нелюбим.

***

Питер был так занят своим языком, что чуть не упустил тот факт, что что-то начало давить ему на зад, там, где он сидел… О, удивленно подумал он; Крюк “просыпается”! Очевидно, существовало несколько способов “заинтересовать” мужчину; Питер был в восторге от этого нового открытия. Это означало, что Крюку это тоже доставляло удовольствие, не так ли? К этому моменту Питер был совершенно уверен, что всякий раз, когда штука Крюка просыпалась, мужчина получал удовольствие, даже если отрицал это; Питер знал, что он лжет. Не убирая языка с кожи капитана, Питер скользнул к внутренней стороне кровати, освобождая место для своей руки, пока медленно облизывал мышцы живота мужчины. – Пэн, остановись, – Прерывисто выдохнул Крюк где-то над ним, но было слишком легко услышать фальшь в его просьбе. Подавив волнение, Питер просунул руку под свободный крой штанов, вслепую нащупывая его, в то время как Крюк мрачно зарычал, хотя трудно было сказать, от гнева или... от чего-то еще. Передвигаться в одежде поверх него вскоре оказалось утомительным, и Питер стянул штаны с бедер мужчины, в то время как Крюк сердито возражал, выкрикивая его имя и проклиная его, хотя это было все, что он делал, поэтому Питер решил не воспринимать это всерьез. Теперь Питер пожалел, что не зажег свет; он не мог разглядеть достаточно, хотя было довольно ярко, но недостаточно, на его взгляд. Он хотел увидеть, а не только почувствовать, как мужчина дрожит в его руках, когда он гладит его, как в прошлый раз. Какого это было бы на вкус...? Питер вспомнил белое вещество, которое, как он знал, в конечном итоге извергается – оно тоже имело вкус? С любопытством он наклонился и лизнул кончик.