***
Сказка о двух птицах в ржавой клетке
В сером и мрачном городе, где нечасто появлялось солнце, стояло серое здание, сокрывающее в себе множество детских душ. Многие из них были несчастны, ведь дети эти не знали родительской любви, а внимание воспитателей и даже друзей никак не сравнить с материнскими чувствами. Дом этот именовался "Домом призрения" и часто вызывал нехорошие ассоциации как у редких прохожих, так и у самих жильцов. В одном из выходящих на улицу окон этого дома виднелись два силуэта. Если приглядеться, то можно было разглядеть двух девочек, не совсем похожих друг на друга внешне, но точно имеющих что-то общее. Они казались принцессами, заточёнными в башне злодейкой-судьбой. Их мать, женщина с тёмными глазами и тяжелой тенью прошлого на душе, была замешана в преступной среде, где смерть стоила дешево, а вера продавалась за золото. Судьба её была покрыта мраком и кровью, а сама она становилась жертвой из-за своих дочерей. Она не желала подвергать своих детей опасности, которая плетется вокруг тех, кто живет на грани закона. И, в один мрачный вечер, под плач дождя и собственные слезы, она отдала их в руки дома призрения. Мари, с васильковыми глазами и локонами золотистых волос, была светлой душой в мрачных коридорах приюта. Даже утром, когда звезды еще остывали на небесной ткани, она просыпалась с улыбкой, готовая подарить тепло своего сердца всему приюту. Её слова исцеляли как бальзам, и воспитанницы часто обращались к ней за советом, в поиске тепла и утешения. Лишь Мари умела найти подход к своей сестре, с которой они так сильно различались. Василиса же была совершенно иной. Она была как таинственная ведьма, чьи намерения никто не мог разгадать. Василиса не стремилась к общению, и даже воспитатели избегали вступать с ней в контакт. Она была зачарованной книгой, которую многие боялись открыть.. Но девушка, однако, обладала необъяснимым магнетизмом, который заставлял других покоряться её воле. Но за этими благородными обликами скрывалось нечто, что нельзя было разглядеть с первого раза. Они проворачивали аферы, словно артисты на мрачной сцене. Мари метко расставляла ловушки в беседах с приходящими к ней за советами девушками, и их невидимые узы становились частью её паутины, а Василиса, с её скрытыми талантами, могла раскрывать тайны, которых не было видно обычным глазом. Их интриги сплетались вокруг них, не давая даже стенам приюта заключить их в свои объятия. Две сестры владели секретами и властью в этом забытом Богом приюте, их слова и дела проникали в глубины душ и оставались там, как печать судьбы. Они смогли подчинить себе "Дом призрения" и его жителей, но их сердца жаждали свободы, как птицы, плененные в клетке. "Дом" не стал по-настоящему их домом, он стал лишь временным пристанищем, из которого они надеялись выбраться. В один день судьба послала им человека, который мог бы помочь сёстрам. Он сразу заметил их и стал думать, как вызволить из приюта. Он нашёл девушку, которая могла бы забрать к себе девочек, но о своих планах ещё никому не рассказал, чтобы не сглазить. Сёстры мечтали же выбраться из дома и найти свою мать. Не для того, чтобы отомстить или что-то в этом роде, а чтобы самим защитить её от преступности, в которую та оказалась вовлечена..***
-Irene, à quoi pensez-vous? maintenant c'est votre tourIrene, à quoi pensez-vous? maintenant c'est votre tour, - Ирина Антоновна обратила свой взор на Виталия, обеспокоенный взгляд которого был в свою очередь устремлён на неё. Она спохватилась, поняла, что вновь предалась воспоминаниям и потрясла головой, чтобы избавиться от печальных мыслей и убедить кавалера, что всё с ней в порядке. Она поджала губы, взглянула на свои карты и выложила одну из них на стол, в колоду, чтобы поддержать игру. - Que pensez-vous de la fille qui est venue récemment? - спросил кто-то из дам, сидящих за столом. Как бы это не было смешно, сплетни всегда были обречены на существование, даже в привилегированном обществе. - Vous voulez dire Anastasia? - спросил Виталий, вальяжно откинувшись на спинку дивана и закинув ногу на ногу, однако даже в этой расслабленной позе чувствовалась его скованность и напряжение, которые никогда не покидали юношу. Ирина невольно усмехнулась, заметив это. "Мужчины.." - проскользнуло у неё в голове, и ей сразу вспомнилась Анастасия, которая даже станцевать выбрала с девушкой, а не с мужчиной. -Je trouve ça, Анастасия очень приятная девушка, - Ирина задумчиво загнула краешек карты, на которой была изображена дама. Обычная картинка, присущая игре в карты, теперь казалась особенной, - во всяком случае, на меня она произвела хорошее впечатление. Ирина Антоновна пожала плечами и добавила: "Она мне даже понравилась.." Но её высказывание уже затерялось среди разговора дам и господ и осталось неуслышанным. Только Виталий удивлённо приподнял брови и неодобрительно посмотрел на Ирину. Когда партия была сыграна, Ирина с уставшим видом облокотилась на спинку дивана. Она, конечно же, выиграла - обыграть её способен был лишь Виталий, но и ему в этот раз не удалось победить. С каким-то раздосадованным настроением она вновь уставилась за окно. Та девушка и её дочка уже, конечно же, ушли, но на месте, где мать кружилась с дочуркой, сейчас вращался вихрь с пожелтевшими листьями. От дальнейших размышлений её отвлёк Виталий: он появился рядом, примостившись на краешке софы. Ирина Антоновна сразу вспомнила про клочок бумаги, всё это время лежавший у неё в перчатке. Она достала и развернула его. Всё по классике - имя, адрес, время. Девушка ещё раз перечитала полученную информацию, кивнула и, придерживая записку двумя пальцами в атласной перчатке, сожгла листок над свечой. Виталий, наблюдая за всем этим с поджатыми губами, вздохнул и произнёс: - Ирина Антоновна, что происходит? Ты сегодня сама не своя. Сентиментальность ни к чему в нашей работе. - Я знаю, - Ирина спрятала лицо в ладонях, шумно выдохнула. Когда она отняла руки от лица, оно было уже совсем другим: в глазах застыла какая-то невыразимая печаль и усталость, стали заметны синяки под глазами, которых обычно не было видно из-за вечно смеющегося взора. Губы были поджаты - эта привычка девушки часто выражала высокую степень разочарования в чём-либо. - Девочки? - попробовал догадаться Виталий, понизив голос. Когда Ирина кивнула и была уже готова расплакаться, он приобнял её, одну руку положив на плечо. - Знаешь, - Ирина Антоновна сбросила его руку со своего плеча, выпрямилась, поправила причёску,- каждый раз, как только я подумаю о них, у меня сразу слёзы на глазах наворачиваются. - она шмыгнула носом, расправила перчатку, покрутила кольцо на пальце, - Я очень хочу, чтобы они были в безопасности, но пока договор действителен, они могут находиться только там. Я бы очень хотела их увидеть, но это слишком опасно для их жизни. Виталий кивнул, не находя слов, чтобы поддержать Ирину, когда вдруг вспомнил, зачем он вообще подсел: - Что ты сказала про Анастасию? "Понравилась"? Ты же понимаешь, что сближение с людьми может подвергать их опасности. Кроме того, она может оказаться вовсе не той, за кого себя выдаёт, - Виталий вопросительно-заботливо, даже по-отечески, поглядел на девушку. Ирину Антоновну от такого чуть не затошнило, так что она поспешила уйти, с презрением произнеся: - Тебе-то что? Неужели тебе есть дело до моей жизни? Я уже давно могу работать в одиночку. Мы же договаривались на сугубо рабочие отношения, единственное, о чем ты можешь знать - это девочки. Мои личные отношения с кем-либо тебя точно не касаются. Я не просила тебя опекать меня. Шелестя юбкой, девушка вылетела из залы, сопровождаемая удивлёнными взглядами. Она выхватила своё пальто у лакея, словно нарочито медлящего перед тем, чтобы отдать Ирине её верхнюю одежду. Оказавшись на улице, она остановилась, чтобы отдышаться. Как же всё таки безрассудно с её стороны было доверять подробности своей личной жизни Виталию. Он любил придираться даже к малейшим оплошностям - взять например, слово "понравилась", которое тот, почему-то, посчитал чуть ли не признанием в любви. Но можно ли объяснить то чувство спокойствия, которое возникает оттого, что ты просто можешь пообщаться с человеком на те темы, которые больше ни с кем не обсудишь? Ирина понимала, что любые отношения, даже дружеские, были обречены на провал. Многим казалось, что у Ирины Антоновны много друзей, однако это не так. На деле же, из друзей у неё - лишь Варенька, но она дочь богатых родителей, они могут её защитить, если с ней что-то случится. За Анастасию она, конечно, положиться не могла. Но Ирина Антоновна, если честно, и не хотела афишировать хоть какие отношения с ней в целях её же, Анастасии, безопасности, так что пока можно было не переживать. Ирина Антоновна, вновь задумавшись, покрутила кольцо на пальце и, лёгким движением откинув волосы, направилась в сторону дороги с намерением взять карету и покинуть это злополучное место, всё пропитанное ложью и фальшивым смехом придворных дам. Виталий, оставшийся в зале, со смешанными чувствами смотрел на Ирину Антоновну, которая показалась за окном - она стояла, обдуваемая пронизывающим ветром, пара прядей, что выбились из её прически, теперь прелестно обрамляли лицо. Она выпрямилась и, не оглядываясь, ушла. С одной стороны, Виталий правда беспокоился за свою подругу по несчастью, но, похоже, его попытки помочь не должны были увенчаться успехом - его поддержка и беспокойство действительно Ирине были без надобности, а того более - они для неё были даже оскорбительны. Виталий не мог похвастаться знанием всех подробностей жизни Ирины Антоновны - та была словно тёмная лошадка, с напарником ничем делиться не хотела по причине отсутствия доверительных отношений. Конечно, это странно - всё-таки они оба работают в той сфере, где вопрос доверия решает практически всё, но проблема была в другом: они никогда не были друзьями. Лишь напарниками, товарищами, подельниками, братьями по несчастью, но совсем не друзьями. И несмотря на то, что Виталий часто пытался проявить инициативу в развитии их отношений и сближении (возможно, это было связано с тем, что Ирина Антоновна была фактически единственной девушкой, которая знала о реальных чертах характера и проблемах Виталия), в ответ он встречал только холодное безразличие и поджатые губы. Юноша, в целом, понимал, откуда растут ноги у этой проблемы, почему у напарницы могут быть проблемы с доверием, но было всё равно обидно.. Обидно за то, что она никогда не давала ему шанса. Никогда. Всегда либо презрительно смеялась на попытки перейти на более близкий контакт, либо закрывалась в себе, совсем не давая подступиться. Обидно за то, что с новой, совершенно случайной девушкой Ирина Антоновна уже так близко знакома. Говорит, что та "ей понравилась".. Это чувствовалось не столько, как какая-то ревность, скорее как зависть. Виталий завидовал Анастасии, а конкретно тому, как быстро та успела расположить к себе Ирину Антоновну, как быстро они подружились. А Виталий, который вот уже несколько лет пытается добиться хоть мало-мальского внимания от Ирины, остаётся ни с чем.. - Виталий, что же Вы, присоединитесь к нам на ещё одну игру? - кокетливо спросила одна из девушек, томно прикрывая глаза и улыбаясь с легкой ухмылкой. - Нет, довольно с меня игр, благодарю, - бросил Виталий, поднимаясь с софы и направляясь к выходу из залы.