Из всех звёзд

— Я больше не могу, — прохрипел Ши Цинсюань, тяжело дыша. — Ты сам на это подписался, — дыша не менее тяжело, ответил Се Лянь. — Но я же… — Тш-ш, — приложил палец к губам друга, прерывая того. — Меньше слов, — и всучил в руки очередную коробку с алкоголем, что неизвестно какую по счету они выгружали из грузового такси. День долгожданной (правда, только для Ши Цинсюаня) вечеринки наконец настал, субботнее утро встретило все таким же жарким летним солнцем, что отнюдь не радовало двух омег. Ши Цинсюань – этот маленький мажор, – не поскупился скупить чуть ли не половину алкомаркета, что собственными лапками им с Се Лянем пришлось сперва загружать в такси, а теперь и разгружать в дом. — Лучше бы ты не зажмотничал на грузчике, — опустил последнюю коробку на кухне Се Лянь. — Грузчик… И почему самые гениальные идеи приходят слишком поздно? — отчаянно простонал Ши Цинсюань, разгибаясь в обратную сторону, блаженно треща позвонками и потирая плечи. — Цинсюань… — так же отчаянно простонал Се Лянь, тяжело опускаясь на стул. — Ну что «Цинсюань»? У Цинсюаня в голове предстоящая текила, отрывные блядские танцы и горячий альфа, которого я уже придумал, в чем буду соблазнять. Поэтому никакого «Цинсюань» чтобы я больше не слышал. Кстати о горячих альфах. Я не припомню, чтобы в своем рюкзаке ты принес другую одежду, которая не будет похожа на бабушкины вечерние треники. Ты в чем на вечеринке будешь, радость моя? — упал рядом на пол Ши Цинсюань, не утруждая себя стульями. — В этом? — приподнял бровь Се Лянь, оглядывая коробки и спайки вокруг себя, что им предстоит распаковать и расставить, попутно указывая на себя. — Совсем ебобо? — искренне охренел Ши Цинсюань, словно друг сказал, что небо розовое, а солнце голубое. — А что не так? Нормальная одежда, — посмотрел на себя Се Лянь, не понимая, чем другу не устроили его белые кроссовки, такие же белые спортивные штаны и укороченный обтягивающий – что смотрелось довольно мило, – кремовый топ. — О боги, дайте мне не помереть без племянников, — Ши Цинсюань давно считал Се Ляня родным братом, потому сейчас искренне переживал, что тот останется такой же ханжо… невинным до конца дней своих. — Нужно окончательно снести голову твоему Хуа Чэну, чтобы тот зажал тебя где-нибудь в одной из свободных комнат и наконец раскрыл себя. Точнее сперва раскрыл, потом зажал, а потом разложил и раскрыл уже тебя, — кивнул Ши Цинсюань, хитро лыбясь так, как Се Ляню не нравится, ибо эта улыбка всегда означала начало чего-то, за что потом будет либо стыдно, либо очень стыдно. — Он не мой… — единственное, что смог выдавить Се Лянь в ответ, предпочитая игнорировать остальные слова друга. — Пока что… До сегодняшнего дня, точнее вечера, — не переставал хитро лыбиться, падлюка. — Брось, Лянь. У тебя чуть ли слюна не течет, стоит лишь взглянуть на этого альфу. И раз тот оказался, на удивление, таким робким в любовных делах, почему бы не взять все в свои омежьи руки? Тем более, он уже подбивает к тебе клинья, поэтому этого альфу нужно лишь слегка подтолкнуть. Со слюной это он переборщил. Наверное. Се Лянь даже отрицать не может, ибо Хуа Чэн и впрямь заставлял его бедное сердечко заходиться в сальсе, ладони потеть, а омежьи инстинкты чуть ли не выгибаться прямо на глазах у того. Что сказать, теперь и Се Лянь в полной мере заинтересовался парнем, из-за которого в первый учебный день вошел не в кабинет, а в дверь, совсем слегка засмотревшись на шикарного, с какой стороны для Се Ляня не посмотри, альфу. У парня была бледная, словно фарфоровая, кожа; черные, как вороново крыло, длинные волосы, что он часто носил в высоком хвосте и такой же черный глаз, но вот второй прикрывала челка и темная повязка, что никак не портила внешний вид и даже наоборот, придавала какого-то дикого шарма. Хуа Чэн с первого взгляда притянул внимание Се Ляня, но как оказалось, не он один с глазами, ибо на того пялились, даже не скрывая намерений, половина омег не только их группы, но и всего университета. И не только пялились, но и нагло облизывались и даже подходили знакомиться. От этого осознания наваждение с Се Ляня спало, и пришлось поспешно занимать себя хоть чем-нибудь, но лишь бы не смотреть и не думать о парне, который сможет заполучить себе любого самого прекрасного омегу, а тут Се Лянь уже не ставил себя на ровне с самыми-самыми. Но видимо зря. Смотря тогда в экран телефона, пройдя через стадии отрицания, зависания, понимания и принятия, Се Лянь откровенно залился краской с корней волос до мизинцев на ногах, о чем Ши Цинсюань до сих пор припоминает и жалеет, что не успел сфоткать. Было огромное желание прямо на месте отыскать глазами взгляд альфы и эфемерными радиоволнами спросить: «Это правда???». Но он взял себя в руки и смог полнедели делать вид, что ничего не знает и ничего не видит. А замечать было что, если знать куда смотреть. Записки и подарки продолжали появляться, но теперь, стоило Се Ляню улыбнуться на очередное послание, как друг уже был наготове и незаметно сверлил взглядом, даже не моргая, ей богу, Хуа Чэна. И альфа попался! Ши Цинсюаню было сложно не разглядеть косой взгляд в сторону друга и едва различимую улыбку на обычно незаинтересованном в омегах лице. Хуа Чэн редко поворачивался в сторону Се Ляня, но всегда садился на места, где парень был бы в поле его зрения – спереди или сбоку, но никак не за спиной, чтобы в любой момент незаметно скосить взгляд единственного глаза и найти парня. Пару раз, но Се Лянь ловил на себя эти взгляды, и они были такими, что не описать словами. Друзья не могли понять, что плескалось в темном зрачке альфы, но неосознанная улыбка уголками губ, когда тот смотрел на Се Ляня, говорила о многом. Друг уже мысленно сосватал и поженил их, а вот Се Лянь все ломал голову и строил планы, как бы сообщить Хуа Чэну, что его личность раскрыли. Но все не было подходящего момента, и тут как никогда вовремя Ши Цинсюань со своей вечеринкой. Что уж, Се Лянь не представлял, как он сделает это на ней, но друг почему-то был воодушевлен. — А зачем раскрывать его? — спросил тогда Ши Цинсюань, словно у самого себя, но в это время откровенно пялясь отнюдь не на Хуа Чэна, а на его друга который, по велению звезд, не иначе, оказался Хэ Сюанем – его будущим мужем (но пока только в мечтах). — Просто «познакомьтесь» на вечеринке, и все, — подергал друг пальцами, показывая кавычки. А Се Лянь задумался и понял, что это отличная идея. Только наверняка провальная. Ну не думает же Ши Цинсюань, что он сможет сам подойти к альфе, от которого у омег текут не только слюни, и так просто заговорить, или… — Зна-а-аешь, — возвращаясь обратно, смотря на все еще белые и все еще штаны Се Ляня, которые все еще на нем, заговорщески протянул друг. — У меня есть интересная идея, — и бровями так подергал, что Се Ляню уже не понравилось, что он и поспешил сообщить: — Мне это уже не нравится. — А у тебя нет выбора, — широко улыбнулся Ши Цинсюань. — Не понял, — в недоумении захлопал глазами Се Лянь. — Помнишь месяц назад мы в карты играли на желание? Се Лянь поджал губы. Те семь из семи проигрышей он не забудет никогда. — Ну… — Я наконец придумал желание, — и снова чеширская улыбка. — Нет… — как-то отчаянно попытался Се Лянь. — Да, — кивнул Ши Цинсюань. До начала вечеринки и первых пришедших студентов оставалось пару часов, но Ши Цинсюань не тратил времени зря. Но пока что он молчал как партизан, пока друзья расставляли бутылки по столу, который заранее затянули одноразовой длинной скатертью. Стол дорогой, заливать его алкоголем не хочется. Справившись кое-как за час, омега потянул друга в свою комнату, где первым же делом полез в гардеробную, откуда вынырнул уже через пару минут. — Вот, — коротко сказал Ши Цинсюань, кидая что-то в руки друга. Се Лянь со скептизмом смотрел сперва на улыбающегося друга, а потом на тряпку у себя в руках. Стоило только развернуть эту тряпку, как из горла вырвалось: — Н-нет! — Да! — Цинсюань, я не надену это. — «Это», между прочим, лучшее оружие по соблазнению альф для омег, а ты, дорогой, слишком долго им пренебрегал, — с видом ученого говорил, Се Лянь практически согласился. — Но не такая же короткая… — Лянь, ну а какой должна быть юбка? Что бы коленочки прикрывала? Ну тогда готовься распрощаться с девственностью к тридцати… Или сорока. — Так говоришь, словно сам распрощался с ней в пятнадцать, — обиженно пробубнел Се Лянь, продолжая сверлить вещь в руках взглядом. — Я жду того единственного, — мечтательно протянул Ши Цинсюань. — Пока брат из дома уедет, ждешь ты, ибо Ши Уду тебя после одиннадцати никуда не пускает. — По больному, Лянь… — даже сердце для драматичности зажал. — В любом случае, выбора у тебя нет. Это мое желание – надевай, и до конца вечеринки не смей снимать, — и лыбится снова. Се Лянь не был категорично против юбок, но в штанишках то куда удобнее, они длинные, и не такие… открытые. — Ладно, — выдохнул в итоге Се Лянь. — Отлично! — хлопнул в ладоши Ши Цинсюань. Он думал, придется уламывать дольше. — Переодевайся и я тебя слегка накрашу. Не смотри так! Я немножко, честно, чуть глаза выразительнее сделаю. Оставалось лишь тяжело вздохнуть и стянуть любимые штаны, мысленно уже готовясь прикрывать попу на лестницах. — О папочка, возьми меня раком… — Се Ляня когда-нибудь добьют восклицания друга. — Это что? — А что не так? — смотрел Се Лянь на свои боксеры, куда уставился и Ши Цинсюань. — Что-то с трусами? — Что-то?! — буквально кричал омега. — Ты куда вообще собрался в этих дедовских панталонах? — Ши Цинсюань сейчас волосы на себе рвать начнет, ей богу. — Это самые лучшие и удобные в мире трусы! — яростно встал на защиту Се Лянь. — Снимай, — коротко и по делу. — Нет, — отчаянно продолжал Се Лянь защищать свои удобные трусики. — Лянь, они даже из-под юбки будут выглядывать. — Так может это дело в юбке, из-под которой трусы выглядывают? Мне казалось, что так быть не должно. Они стояли друг на против друга и не собирались сдаваться. В комнате даже начало чувствоваться напряжение, а свежие феромоны кипариса слегка начали смешиваться со сладкими цветочными. — Лянь, вот попробуй сейчас надеть её, — решил показать Ши Цинсюань, ибо спорить с Се Лянем себе дороже. Се Лянь, однако, послушался и тут же натянул на себя белую юбку, похожую на ту самую школьную анимешную, что только и прикрывала ягодицы. Наклонишься – и все «прелести» наружу. Как и края боксеров из-под нее… — А теперь смотри, — подвел Ши Цинсюань его к зеркалу. Выглядывающее таким образом нижнее белье было и впрямь ужасной картиной. — Значит не судьба, — стал было Се Лянь уже расстегивать вещь, но ему не дали этого сделать. — Ну уж нет, — Ши Цинсюань вновь полез в гардероб, от куда еще через минуту вышел с небольшим пакетом в руках, который так же кинул в руки другу. Се Лянь лишь вновь скептически посмотрел на улыбающееся бедствие в лице омеги напротив, и открыл запечатанный пакет, тут же являя взору себе и Ши Цинсюаню белые кружевные полустринги. — … — Красивые, правда? Это я на распродаже последней купил, — гордо так заявляет друг. — Цинсюань… — не знает, как подобрать слова даже. — Ты меня хочешь сразу в постель к Хуа Чэну отправить? Мне казалось, люди знакомятся языками, а не этим… — Ну-у, языки тоже не последнюю роль играют в постели. — Ты понял, что я имел в виду! — Се Лянь не любил краснеть, но иногда по-другому не получалось. — Ты мне семь раз проиграл в карты, так значит, это у меня всего семь желаний, — загибает он пальцы, усиленно считая. — Это-ж сколько всего интересного я могу загадать, у-ух. Но если бы вдруг ты согласился на кружевные трусики, юбку и макияж сегодня то так уж и быть, про остальные проигрыши я бы мог и забыть… Облизнул нервно губы, Се Лянь переводил взгляд то на кружева в руке, то на хитрожопого друга, что стоит и якобы невинно глазками хлопает. — Хорошо! — решительно сказал Се Лянь, и стянул свои боксеры, тут же заменяя их на полустринги. — Прекрасно, — воодушевленно улыбнулся Ши Цинсюань. — Ну-ка покажись, — и юбку чужую задрал, да по кругу начал ходить, со всех ракурсов осматривать чужие бедра и выше. — Как я и думал, прекрасная попка, а ты ее за такими тряпками прятал, — и шлепнул на последок по ягодице. — Как будто я собирался кому-то показывать, — пробубнил Се Лянь. — Вот зачем… — Ничего не хочу слышать, у нас мало времени! — и снова нырнул в гардероб, где уже сам переоделся в юбку, что не длиннее юбки Се Ляня, да к тому же на нем уже были конкретные стринги. Се Лянь привык видеть друга в откровенном белье, они часто переодевались в раздевалках танцевальных классов, поэтому вкусу и выбору друга давно перестал удивляться. Но все время задавался вопросом – удобно ли тому и не натерло где не надо? Видимо удобно и не натерло, иначе бы уже перестал носить. Верно же? — А теперь бегом за стол, буду колдовать последние штрихи. Тут Се Лянь не стал медлить, ибо Ши Цинсюань был мастером в макияже, да и пообещал тот, что лишь слегка подведет глаза. — Давай, мастер Ши, колдуй, — с улыбкой выдохнул Се Лянь. — Да начнется операция по соблазнению, — хмыкнул Ши Цинсюань в ответ, приступая к работе.