ID работы: 13898313

Из всех звёзд

Слэш
NC-17
Завершён
695
автор
Размер:
126 страниц, 16 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
695 Нравится 273 Отзывы 243 В сборник Скачать

14. Дороже всех на свете.

Настройки текста
Примечания:
К огромному удивлению Хуа Чэна, ему не пришлось ждать несколько дней, недель, а то и месяцев, когда его скромной персоной заинтересуются. Возможно роль сыграли выложенные и завирусившиеся в сети видео его… небольшого душевного сбоя, которые, естественно, не могли не снять в тот вчерашний вечер присутствующие студенты, и которые за одну только ночь разлетелись по всему интернету. А возможно просто ответственность полицейских, которые, спустя недолгое время после ухода Се Ляня, отвели его в медкабинет. Естественно в наручниках, что были прикованы к его здоровой руке, и руке полицейского, сопровождавшего его. Врач взял необходимый мазок с места укуса, сделал фото укуса, а также рентген пострадавшей руки, выявив довольно неприятный вывих нескольких пальцев, небольшую трещину и ушиб. Вправив косточки на место, во время чего Хуа Чэн старался позорно не заскулить, ибо процедура, мягко говоря, охренеть какая болезненная, молодые неравнодушные полицейские, которые уже успели увидеть видео и, собственно, их с омегой действия, предложили порцию рамена. На предложение Хуа Чэн отказался, ибо есть сейчас хотелось в последнюю очередь, а вот на тройку стаканов воды с благодарностью согласился. — Следователь будет допрашивать тебя сегодня вечером, будь готов, — тихо прошептал ему полицейский сопровождающий обратно в камеру. Что-то подсказывало Хуа Чэну, что тому не совсем можно делиться этой информацией. Проходя по коридору, альфа кинул взгляд на часы на стене, ибо телефон и личные вещи у него забрали сегодня утром вместе с Се Лянем. Было только почти десять утра. День обещает быть долгим.

***

Занять себя было совершенно нечем, хоть и жутко болела голова и хотелось спать, но заснуть никак не получалось, лишь задремать на жалкие десятки минут. Стоило закрыть глаза, как перед ними представал образ омеги, что с ужасом смотрел и плакал, в тот момент осознания, что Шу Синь укусил его. Кулаки сжимались сами по себе, и только гипс и боль в одной руке останавливали не рвать на себе волосы или биться о стену. Он никак не мог выкинуть из головы Се Ляня, которого пытался пометить этот обмудок, чтоб тот выжил и мучился всю жизнь от отбитой бошки. Хуа Чэн ни капельки не раскаивался в содеянном, и даже очень ждал новостей, что в итоге случилось с ублюдком, и желал он слушать либо, что тот остался инвалидом, либо, что тот сдох. Злость до сих пор кипела в нем, но и здравый рассудок присутствовал, и второй подсказывал ему, что он в полной жопе при любом исходе. Во-первых, придется потратить все сбережения на хорошего адвоката, а во-вторых… Он, вероятно, не сможет ближайшее время видеться с Се Лянем. Его мальчику наверняка сейчас страшно и плохо. А если укус все же достиг железы? Нет-нет, нужно надеяться, что тот не достал. Но при любом раскладе, Се Лянь будет один, а Хуа Чэн даже не сможет его успокоить. Благо, он успел сделать омеге ключи от своей квартиры, пусть возьмет Ши Цинсюаня, и как минимум приведет в чувства сущность. Хуа Чэн до сих пор помнит слабый испуганный запах своего омеги, когда того выпроваживали из камеры, он практически чувствовал, как внутренний омега рыдал навзрыд, а глаза Се Ляня были до того печальными и испуганными, что хотелось разодрать всех вокруг, лишь бы омеге позволили остаться подле его альфы. Находясь в подобном подвешенном состоянии подоспел обещанный час, и дверь камеры вновь открылась, а полицейский держал в руках наручники. Все так же приковав Хуа Чэна, тот повел его в допросную. Кинув беглый взгляд на часы на стене, показывающие почти пять часов, альфа попытался взять себя в руки. Будь, что будет, в любом случае, ему не о чем врать, нечего скрывать или юлить. Все его «дело» как на ладони. Открыв дверь, полицейский завел его внутрь, отстегивая наручник со своего запястья и пристегивая к столу в специальное углубление. — Это лишнее, — кабинет был пуст, но на пороге, вслед за ними, показался мужчина. Альфа в строгом черном костюме, с довольно низким голосом, слегка поседевшими висками и весьма проницательным взглядом. И этим взглядом он прошелся с ног до головы по Хуа Чэну, буквально сканируя того. — Господин Хуа Чэн? Парень кивнул, когда полицейский ушел, прихватив с собой наручники и закрыл дверь, оставив их наедине. Мужчина подошел к столу, положив на него не очень тяжелую папку и предусмотрительно протянув левую руку Хуа Чэну, представившись: — Меня зовут Ли Донг, я ваш адвокат. — Адвокат? — выгнув бровь переспросил Хуа Чэн. — Все по-порядку. Присядем, — слегка улыбнулся адвокат снимая пиджак, вешая тот на стул и садясь напротив. — Я личный адвокат семьи Се. Сегодня утром господин Се Лянь обратился ко мне с просьбой, представлять вас в суде. Я прилетел из Пекина пару часов назад и уже успел собрать большинство необходимых документов и вникнуть в суть дела со слов господина Се Ляня, но мне также потребуется и полный рассказ с вашей стороны. Записей в этом кабинете не ведется, и я попрошу вас рассказать все без утайки и честно отвечать на мои вопросы. Ли Донг говорил не торопясь, четко и размеренно, в словах слышалась сталь и уверенность. На вид мужчине было не более пятидесяти, и в его глазах читался богатый опыт, а Хуа Чэн только услышав из его уст, что он от Се Ляня, уже решил верить этому человеку. Лучше адвоката он явно не найдет. — Можете сперва сказать, что с Се Лянем? — устало прикрыв глаза, решил спросить Хуа Чэн то, чем забиты все мысли. Адвокат на его вопрос вновь улыбнулся и с готовностью кивнув, он вновь вернул серьезность лицу: — Душевное состояние такое же, как и у вас, господин Хуа. На счет физического пока рано говорить, он только утром сдал анализы, чтобы проверить наличие метки. Результаты будут завтра утром, — Ли Донг сразу понял, о чем именно спрашивает парень. — Вот как, — совершенно не обрадовавшись ответу, тихо выдохнул Хуа Чэн, и словно весь вмиг сник еще сильнее. — Не стоит раньше времени впадать в апатию. В вашем случае – все поправимо, — адвокат хитро блеснул глазами, на что Хуа Чэн непонимающе нахмурился, но не успел ничего спросить, как Ли Донг, открыв папку и выудив какие-то документы, продолжил: — Что ж, сперва я расскажу, что у нас есть. Господин Шу Синь, — и что-то в этом «господин Шу Синь» звучало так странно, словно сказано было сквозь зубы, что Хуа Чэн невольно усмехнулся, — пришел в себя, но находится в весьма незавидном положении, — он поднял глаза, и Хуа Чэн не мог до конца понять эмоций этого человека, но тот словно был в восторге и счастье, говоря следующие слова: — Перелом верхней и нижний челюсти, вывих носа, мелкие ушибы по всему лицу, а так же выбиты девять зубов. В кабинете на добрую минуту повисла тишина. Ли Донг выжидающе смотрел на стремительно вытягивающееся в удивлении лицо парня, пока тот, не моргая, немо смотрел в ответ. Что ж, адвокат понимал его удивление. — Если вас вдруг интересует, то выбиты, в том числе, все четыре клыка. Хуа Чэну нечего было на это сказать, он просто был в шоке с самого себя. Он и не подозревал о таком исходе, что тот будет жив, но останется без зубов. Эта картина заставила криво усмехнуться, как минимум, срок ему мотать не за убийство, а тот урод получил очень даже по заслугам, хотя за Се Ляня Хуа Чэн бы еще добавил. Но того и так ждет ближайшая жизнь с едой из трубочки и более невозможность поставить кому-либо метку, да что там, со вставными зубами даже твердую пищу кусать запрещено, а не родными клыками метку поставить невозможно, а у того выбиты абсолютно все. Все клыки. Это, пожалуй, самый лучший исход, который тот гавнюк заслужил. — Я не раскаиваюсь, — с явным удовольствием в голосе, ответил на это Хуа Чэн. Ему показалось, или адвокат засмеялся, маскируя это кашлем. — Что ж. Родители Шу Синя уже написали на вас заявление, господин Се Лянь так же написал заявление на Шу Синя. Я уже забрал результаты обследования укуса на вашей руке, и передал их в больницу, где лежит господин Шу Синь, — было ощущение, что у Ли Донга личная неприязнь к Шу Синю, ибо Хуа Чэн не мог дать другое понятие, почему это имя от адвоката звучит так, словно тот хочет его прибить. — Там работает и приглядывает за ним мой доверенный человек, так что результаты сравнения ДНК будут готовы быстро. Так же у меня уже есть полная копия записи с видеокамер университета, начиная с момента, как Шу Синь, — видимо на слово «господин» в лице Шу Синя, у адвоката сил не осталось, но вот неприязни в его адрес хоть отбавляй, — допивает и выбрасывает пустую бутылку алкоголя в урну, приближается и кусает господина Се Ляня, заканчивая тем, как вас уже уводят полицейские. И, собственно, следуют не по уставу. Этим тоже можно будет надавить в суде… — Не стоит, они позволили Се Ляню остаться. Если бы меня усыпили, он бы еще тяжелее себя чувствовал, — опуская глаза, чувствуя полную вину в переживаниях омеги. — Так то оно может и правильно, но давай взглянем с другой стороны. Они закрывают в одной камере одичавшего альфу с омегой. Одичавшего. При всем уважении, они были обязаны любым способом не дать вам приблизиться к людям. Да, нам несомненно во всех аспектах повезло, что вас не усыпили, и вы смогли самостоятельно прийти в себя, но это было недопустимо, — глаза Ли Донга определенно горели толикой гнева, словно он целиком и полностью перенимал на себя переживание за то, чего не произошло. — Но я не сделал Се Ляню абсолютно ничего, и пальцем его не тронул, в плохом смысле этого слова, мы лишь успокоили друг друга, находясь рядом, — в глазах Хуа Чэна полыхнул огонек гнева в ответ. — И это… Несомненно нам так же на руку, — словно споря с очень трудным и вредным ребенком, уступил Ли Донг. — Но в любом случае, полицейские поступили не по уставу, — оставив все же слово за собой, вновь уткнулся в документы адвокат, лишь мельком взглянув на пфыкнувшего альфу. — Вам предстоит пройти психолога и психиатра, чтобы убедиться во вменяемости, и что у вас нет агрессии, предрасположенности к одичанию и других психических болячек, — как-то скучающе зачитал с листа адвокат. — А то, что они вас все же не усыпили, нам на руку потому, что вы, как и сказали, не причинили вреда тому, из-за кого, собственно, и одичали. Кстати, интернет с вами солидарен и поддерживает, если вдруг интересно. — Не понял, — нахмурился Хуа Чэн, смотря на адвоката. — Современные дети, я считаю, помрут, если не снимут что-то «интересное» и не выложат в сеть, — многозначительно посмотрев на альфу, ответил Ли Донг, а до Хуа Чэна тут же дошло, на что тот глухо простонал и уткнулся в здоровую ладонь лицом. — И это, я считаю, нам тоже на руку. Семья Се не без связей, но и Шу тоже уже начали разбрасываться монетой. К примеру, видео с камер наблюдения уже якобы не существует, ибо вчера была диагностика, и те не работали. Правда, я успел раньше, потому у меня есть единственная и неповторимая копия, — этот адвокат нравился Хуа Чэну все больше, а его явная заинтересованность в победе этого дела очень подкупала. — Я восхищен. — Благодарю. Так вот, у нас на руках также уже есть документы, подтверждающие, что Шу Синь был в алкогольном опьянении, осталось только свидетельство нескольких незаинтересованных лиц, и мы запросто сможем его обвинить. Вот только, вы все еще не освобождаетесь от ответственности за его поломанные кости, но… думаю, мы сможем свести все к минимуму. — И какой же минимум мы сможем получить? — этот вопрос, пожалуй, очень волновал Хуа Чэна. — Компенсация за лечение семье Шу, — буднично, словно покупая лапшу в лавке, ответил Ли Донг. — Что насчет максимума? — До семи лет лишения свободы за покушение на убийство и нанесение тяжких телесных, — уже более серьезно отозвался адвокат. — Каковы мои шансы? — Чтобы максимально точно их оценить, мне сперва стоит выслушать вашу историю развития событий. Хуа Чэн не любитель рассказывать что-то из своей жизни, а тут Ли Донг просил еще и во всех подробностях, вплоть до чувств и ощущений. На прямой вопрос, на кой черт, адвокат ответил, что в случаях одичания огромную роль играют именно чувства. — Не знаю… Злость на уро… Шу Синя, панику и страх за Се Ляня, — пытаясь покопаться в себе и вспомнить, что он там чувствовал, отвечал Хуа Чэн. — Помните события, когда сущность уже завладела телом? — помечая все необходимое от руки, внимательно слушал и смотрел Ли Донг. — Помню, — немного задумался альфа. — Словно был под чем-то, как вусмерть пьяный, словно понимал, что делаю, но не мог контролировать тело. Но даже если бы мог, не думаю, что поступил бы иначе. — Ваша искренность мне нравится, но судья, вероятнее всего, в восторге не будет, — призадумался адвокат, взвешивая все за и против. — Хотя, будем полностью чисты на суде, думаю каждый бы поступил так же, на вашем месте, если бы… — Если бы? — Сколько вы с Се Лянем вместе? — вдруг очень серьезно поинтересовался он. — Четыре месяца, — недоумевающе нахмурился Хуа Чэн. — Насколько вы близки? — И зачем вам настолько личная информация? Адвокат заметил искреннее недовольство и искорки злобы во взгляде напротив. — Я уже говорил, что мне нужны от вас честные ответы. Я задаю лишь то, что очень поможет нам в суде. А в суде нам так же очень поможет специалист, занимающийся связью между сущностями. Учитывая, что Се Лянь смог успокоить вас, господин Хуа, в состоянии одичания, могу предположить, что вы настолько близки, что без меток друг друга у вас уже образовалась сильная связь и привязанность. И с физическим контактом, связь становится только сильнее. Так могу ли я все же получить ответ, на свой вопрос? — Достаточно знать то, что у нас сильная связь, — усмехнулся Хуа Чэн, в то время, как адвокат незаметно закатил глаза, но уголки губ все же дернулись в подобии улыбки. — Что ж, в таком случае, мы с вами закончили. Разговор со следователем я перенес на несколько дней, подумал, что хватит с вас на сегодня. А теперь на выход, господин Хуа, забираем личные вещи, и я отвезу вас домой, — встав и слегка потянув спину зажмурившись, следом надевая обратно пиджак, Ли Донг пропустил момент, когда лицо Хуа Чэна выразило недоумение. — В смысле «домой»? — высказал он вслух. — Мне, кажется, нельзя покидать камеру до самого суда. — Ну, я уже говорил – у семьи Се много связей, — улыбнулся Ли Донг. Хуа Чэн не стал ни спорить, ни спрашивать что-либо еще, лишь резво встал и последовал за адвокатом, спросив: — Что насчет оплаты ваших услуг? — Семья Се обо всем позаботилась, — отмахнулся тот. — Я полностью оплачу сам, — сказал твердо, как отрезал. — Не хотелось бы, доставлять семье А-Ляня проблем, — уже тихо, почти шепотом. Ли Донг улыбнулся: — Я думаю, мы договоримся. Из участка они вышли без проблем. Хуа Чэну тут же отдали его телефон – единственное, что было при нем, ибо до рюкзака и даже верхней одежды вчера не было дела. Выйдя на улицу, Хуа Чэн хорошо прочувствовал декабрьскую вечернюю свежесть. На улице уже было темно, а не отдохнувший и истощенный организм в одной толстовке, мигом начал замерзать, хоть в Шанхае в начале зимы было не так уж и холодно. Ли Донг тут же повел его на парковку, пообещав отвезти парня домой, вот только сделав несколько шагов, в альфу кто-то влетел со всего размаху, заключив в крепкие объятия. — Сань Лан! — шептал голос в его шею, попутно глубоко дыша, словно впервые дотянулся до кислорода. — Солнце, — осознав, кого держит в объятиях, прошептал Хуа Чэн, крепче прижимая к себе омегу, пытаясь так же надышаться таким родным и необходимым ароматом. — Что ты тут делаешь? Се Лянь не отрываясь поднял голову, вглядываясь в глаза альфы, и у Хуа Чэна сжалось сердце. Темные круги под любимыми медовыми глазами выделялись слишком отчетливо, а бледный цвет лица был заметен даже при тусклом освещении уличных фонарей. И что-то альфе подсказывало, что выглядит он не лучше. — Ты правда думал, что я смогу спокойно пойти на учебу? Сидеть дома? Спать? — глаза оказались на мокром месте, и Хуа Чэн поспешил успокоить свое чудо, что от облегчения чуть не плакал. — Все хорошо, солнце мое, уже все хорошо, — целовал в макушку и шептал успокаивающие слова, пока омега и впрямь начинал чувствовать, что самое страшное позади. — Пока можно расслабиться и ни о чем не переживать, а всю ненужную волокиту оставьте на меня, — Хуа Чэн даже и забыл, что рядом до сих пор стоял Ли Донг. — Спасибо, папа, — все так же не отрываясь от Хуа Чэна, лишь повернув голову в сторону адвоката, сказал Се Лянь. А Хуа Чэн замер, словно истукан. Ему сейчас послышалось или Се Лянь назвал адвоката Ли Донга… — Папа? — как-то хрипло выдохнул Хуа Чэн, расширившимся зрачком смотря прямо на улыбающегося адвоката. — Не за что, сынок, — ласково ответил тот. Это шутка или Хуа Чэн и впрямь сейчас общался с отцом Се Ляня, как с адвокатом, рассказывая тому некоторые аспекты их отношений и вообще по его уголовному делу?! — Ну хватит посреди двора этого жуткого места стоять, — послышался женский голос, и только сейчас Хуа Чэн заметил, как к их интересной компании подошла женщина, возраста примерно того же, как и Ли Донг. И Хуа Чэн точно взвоет, если это сейчас окажется… — Да, дорогая, полностью поддерживаю. Дети, дома продолжите, поехали уже. Это полный провал. Где там выдают премию за самое идиотское знакомство с родителями своего омеги? Хуа Чэн кажется занял первое место, познакомившись с теми, выходя из полицейского участка, после одичания… — Сань Лан, все хорошо? — заметив шоковое состояние не сдвинувшегося с места альфы, решил поинтересоваться Се Лянь. А Хуа Чэн продолжал во все глаза с каким-то покаянием в них смотреть на родителей Се Ляня, которые, собственно, стояли и мило ему улыбались. — Так, ну думаю стоит представиться по нормальному, пока парень себя на месте не похоронил, — засмеялся вдруг Ли Донг, который как бы и не Ли вовсе. — Се Донг, отец Се Ляня, — и вновь протянул левую руку, которую тут же пожали, но как-то не очень уверенно. — Ты уж прости, но представься я сразу, и нормального разговора по делу у нас бы не вышло, — искренность вперемешку со смешинками в глазах напротив смогла немного успокоить быстро бьющееся сердце альфы. — Боги, отец… — выдохнул тихо Се Лянь, теперь поняв реакцию своего альфы. Да, ситуация неординарная. — Се Миям, мама А-Ляня, — улыбнулась женщина, держащая под руку супруга. И хоть все уже и знали его имя, Хуа Чэн понял,что стоит представиться, словно не он только что вышел из кутузки: — Хуа Чэн, альфа вашего сына. Се Миям даже отметила, что у Се Ляня заметно улучшился цвет лица, а на последних словах щечки и вовсе покраснели. Она была рада наконец увидеть любимого сына таким живым, ибо за последние сутки, тот достаточно натерпелся.

***

— Пап, мне нужна твоя помощь, — Се Лянь кусал губы, очень сильно переживая, как отреагирует родитель на его слова. На том конце трубки, кажется, застыли в неверии. Чтобы Се Лянь, да сказал, что ему нужна от родителей помощь? Либо это не их сын, в чем Се Донг поспешил убедиться, глянув на правильность контакта в телефоне, либо случилось что-то и впрямь ужасное. И он уже даже не знает, какой из этих вариантов был бы лучше. — Сынок, не пугай меня. Что случилось? — голос отца вмиг посерьезнел. — Папа… — и Се Лянь коротко рассказал всю историю, случившуюся с ним вечером. — Его заперли и не выпустят до суда, — вновь лил слезы омега, что перед родителями делал крайне редко, а голос то и дело срывался, и уже оба родителя слышали переживания их чада. — У тебя есть знакомый хороший адвокат в Шанхае? Я сам все оплачу, только пожалуйста… Договорить ему не дали. — Глупости, я сейчас же вылетаю! Так… — на секунду даже засуетился мужчина, а голос матери твердо сообщил, что они сейчас же вылетают. — Сынок, спокойно, — послышался нежный голос матери, взявший телефон, пока муж пытался взять себя в руки и самому не впасть в бешенство от услышанного, уже ненавидя и мечтая разорвать этого Шу Синя. — Давай, сделай глубокий вдох… А теперь медленный выдох, — было слышно, что голос женщины иногда кратко срывался, что значило, что та сама плачет. Но сейчас было важнее успокоить сына. Она просила сделать вдохи и выдохи еще несколько раз, повторяя те вместе с Се Лянем, пока омега немного не успокоился. — А-Лянь, дорогой, слушай внимательно, — повторяя за женой, сделав с десяток вдохов и выдохов, вновь взял телефон, что был на громкой связи, Се Донг. — Вызови такси и езжай в центральную больницу, там у нас с матерью есть знакомый врач, я ему сейчас позвоню. Сдай анализы на наличие метки, а потом езжай в нашу квартиру, хорошенько покушай и отоспись. Хорошо? Я уже покупаю билеты на полдень, в два часа дня мы будем в Шанхае, приедем к тебе. Все будет хорошо. Се Лянь очень хотел бы верить, что так и будет. Родители, убедившись, что их сын успокоился, завершили вызов, уже бегая по всей квартире и звоня каждый на свою работу, беря короткий отпуск за свой счет и передавая обязанности доверенным людям, попутно собирая вещи. До их самолета еще было достаточно времени. Словно следуя инструкции, Се Лянь вызвал такси и отправился в больницу, в которой его встретила женщина альфа – знакомая отца. Насколько он понял, те вместе учились в школе и неплохо общались. У отца было много знакомых из разных сфер, не только из-за работы адвокатом, но и еще из-за его общительности. Он мог найти язык с кем угодно, но не терпел откровенных преступников, которые в здравом рассудке и памяти творили ужасные вещи. Се Миям всегда говорила, что тому место в прокуратуре, но Се Донг ровно на столько, сколько ненавидел преступников, любил помогать людям, которых обвинили ложно, или же, кто искренне раскаивается в содеянном. Отец Се Ляня работал адвокатом всю жизнь, после окончания юридического, куда не раз пытался зазывать и омегу. Когда анализы были сданы, Се Лянь сел на небольшую лавочку в коридоре, оперся спиной о холодную стену и уставился в одну точку перед собой. Отец сказал ехать в квартиру. Он не хотел туда ехать один, ибо более, чем уверен, что впадет в еще большую апатию. Достав телефон, Се Лянь взглянул на десятки пропущенных звонков и непрочитанных сообщений от Ши Цинсюаня. Тот со вчерашнего вечера, еще как их посадили в камеру, пытался дозвониться, вот только Се Лянь выключил звук и все игнорировал. Ему было не до того. Ответив коротко, что все хреново и расскажет потом, он взглянул на время. До прилета родителей несколько часов. Решив встретить их прямо в аэропорту, он вновь вызвал такси. В аэропорту было суетно. Люди бегали туда-сюда, а омега, смотрящий безотрывно перед собой, просидел, казалось, без единого движения все время ожидания. Он смотрел вникуда, в пустоту, но перед глазами четко виделся вытягивающийся зрачок Хуа Чэна. Переживания нахлынули с новой силой, и было так тяжело на душе от осознания, что Хуа Чэн до сих пор там, в той ужасной пустой камере. — А-Лянь! Дорогой, эй. Я так скучала. Се Лянь сразу написал родителям, что будет ждать их не в квартире, и даже не понял за своими переживаниями, как прошли эти долгие часы. Голос матери словно вывел из транса, заставив оглядеться вокруг и обнять родного человека в ответ. Вместе с матерью их обнял и отец, и они простояли так несколько минут, дыша родными феромонами. Се Лянь и правда соскучился. Вместе с родителями они направились в квартиру, что те купили не так давно, а сейчас она просто простаивала, ибо один единственный их вредный ребенок наотрез отказался здесь жить, выбрав удобству и уюту собственной просторной квартиры, однокомнатное общежитие с соседом. Попытки накормить его были с треском провалены, ибо Се Лянь честно пытался есть, но кусок в горло не лез. Со сном была та же история, стоило коснуться головой подушки, как усталость не только не помогала уснуть, а только сильнее втаптывала в печаль. Его отец не зря был одним из самых востребованных адвокатов столицы. Еще не успев вылететь он отправил все возможные запросы и документы, а уже к вечеру у него на руках были некоторые улики и разрешение взять на себя не только роль адвоката Хуа Чэна, но еще и под свою ответственность выпустить того из камеры. Связи творят удивительные вещи. Когда Се Лянь это узнал, блеск в его глаза вновь начал возвращаться, и он никак не мог остаться в квартире, поехал вместе с отцом, а следом за родными и Се Миям. С собой Се Донг войти в полицейское здание не позволил, потому ему оставалось лишь остаться в теплой машине вместе с матерью. Они сидели на заднем сиденье, Се Лянь положил голову женщине на плечо, а та нежно гладила его по волосам. Вдыхая родной материнский запах, Се Лянь смог еще немного успокоиться. Тихий разговор с матерью, с которой получалось общаться в последнее время лишь по телефону, смог чуть-чуть привести его в чувства, а разговор о Хуа Чэне, немного взбодрить. Се Миям интересовалась, как они познакомились, женщине было поистине интересно узнать эту историю, ибо первое впечатление об альфе по такому-то рассказу, что ее сын выдал с утра было очень… впечатляющим, если подумать на спокойную голову. Ее сыну грозила метка от малознакомого альфы, она и сейчас грозит, но обвинили в этом того, кто решил омегу защитить. По долгу профессии она очень тонко могла понимать омег в подобных делах, в которых замешаны сущности. В основном она работала гинекологом, но также второстепенно была и врачом, что консультировал в вопросах связи сущностей, в частности именно омег. Если бы не этот Хуа Чэн, у единственного любимого сына даже не осталось бы надежды, что этот укус останется только раной, которая со временем затянется. Когда Се Донг тихонько, чтобы Се Лянь не слышал, рассказал, что случилось с Шу Синем, что у того не осталось родных не только клыков, что греха таить, Се Миям искренне этому обрадовалась, а Хуа Чэна уже практически приняла как сына. Но самое главное, что его полностью принимал Се Лянь, и сейчас на нем лица не было, что неудивительно, ведь такой стресс из-за пары, а та не рядом. Но стоило только высокой фигуре, выше ее мужа на полголовы, выйти из здания полиции, как Се Лянь мигом подорвался, громко ахнул и поспешил вылезти из машины, с разбега врезаясь в парня. В машине, что Се Донг взял в каршеринге, тихо играла музыка, и мужчина с женщиной все норовили взглянуть в зеркало заднего вида, тихо улыбаясь картине смущенных детей. И только минут пятнадцать спустя всего пути, Хуа Чэн вдруг понял, что совершенно не понял, куда их везут. Он сегодня очень не хотел бы расставаться с Се Лянем, ему словно жизненно необходим был его запах, и если тот тоже будет не против такой перспективе, то Хуа Чэн уже готов был спорить с родителями омеги, вот только спорить не пришлось, к чему, как бы, Хуа Чэн совершенно не привык. — Когда А-Лянь захотел переехать в Шанхай учиться, мы купили ему квартиру. Все ж лучше, чем съемное жилье, — ответила Се Миям на вопрос, куда они едут. — Или общежитие. Да, сынок? — с улыбкой и явным намеком на иронию, спросил Се Донг, смотря на Се Ляня в зеркало, на что омега снова закрыл глаза, притворяясь спящим, и только грозное, на самом деле не очень, сопение его выдавало. — Вот только вновь заартачился… — Ма-ам, давай не будем начинать разговор, который все равно заканчивали же не единожды одинаково, — тихонько ответил Се Лянь, приоткрыв один глаз. — А одинаково потому, что мой сын упертый барашек, — все в той же интонации продолжал Се Донг, на что теперь получил закатанные глаза. — В любом случае, мы сейчас едем туда. Вам стоит хорошенько отдохнуть, а общежитие не самый лучший вариант. Да и… — начала Се Миям. — Да что уж, говори, как есть. Мы не хотим вас оставлять сейчас одних, — продолжил за нее Се Донг, а Хуа Чэн начал слегка напрягаться от этих слов, уже представляя, что может услышать в ответ много «лестного» о себе, и что родители не хотят оставлять своего любимого сына с таким, как он. — Вы перенесли сильный стресс и так далее, тому подобное, лучше потом вам Миям расскажет, если сильно интересно. Мы просто хотим, чтобы было, кому о вас позаботиться. К слову, если стесняетесь, то квартиру мы выбирали очень придирчиво. Сынок, твоя, точнее теперь ваша, спальня звукоизолированная и запахов не пропускает, если понимаете, о чем я… — Папа! — Пха-ха-ха. Громкий смех старшего альфы и красные щеки младшего омеги на всю оставшуюся дорогу разрядили обстановку. А Хуа Чэн все оставался молчалив, пытаясь понять и сложить что-то у себя в голове. Квартира была явно немаленькой, как уверяли родители. Просторная отдельная кухня, большая гостиная и две комнаты с дизайнерским ремонтов не слабо шокировали Хуа Чэна. Да, альфа уже понял, что родители Се Ляня богаты, но все же, увидеть было куда эффективнее. Супруги буквально силой заставили их поесть, и к счастью, аппетит наконец посетил юные организмы, потому заказанный поздний ужин уплетали с удовольствием. За ужином родители увлеченно разговаривали на простые бытовые темы, Се Лянь иногда поддерживал, а Хуа Чэн все еще чувствовал себя третьей ногой, и все продолжал хранить молчание, да ловить на себе странные взгляды отца омеги. Вопреки ожиданиям и возможной перспективы уснуть на том дорогом гостином диване, родители отправили их обоих в ту самую звукоизолированную комнату, о чем не преминул вновь упомянуть Се Донг. И когда Се Лянь сказал, что быстро сбегает в душ и вернется, Хуа Чэн вернулся на кухню, где за столом с чашкой кофе и ноутбуком сидел Се Донг. Альфа сел напротив внимательно наблюдающим за ним мужчиной и выжидающе смотрел в ответ. — Ладно, в чем подвох? — начал первый Хуа Чэн, более не выдержав давления на и так ослабший и истощенный организм. — Смотря, о чем идет речь, — буднично пожал плечами Се Донг, с легкой улыбкой на губах, и отхлебнул кофе, специально хлюпнув. — Вы ночью задушите меня, а на утро скажете всем, что я неудачно уткнулся носом в подушку? — Хуа Чэн устало потер переносицу. Ему вся эта ситуация казалась абсурдной. — О-о-о! У моего знакомого прокурора было такое дело! Муж раньше вернулся с командировки, а его благоверный омега любовника под кровать упрятал. Так ночью любовничек от зависти и великой любви и придушил мужа, а знакомому до конца втирал, что тот сам неудачно уснул лицом в подушку, пха-ха-ха. Хуа Чэн смотрел на искренне смеющегося мужчину и понимал все меньше. — Хорошо-хорошо, давай серьезно, — Се Донг быстро успокоился, но теплой искренней улыбки с лица не убрал. — Представив себя на твоем месте, могу понять, о чем ты думаешь. Считаешь, мы должны тебя гнать взашей подальше от сына? — альфа дождался короткого кивка, прежде, чем продолжить. — Почему? — Никто не был бы в восторге встретить альфу своего ребенка омеги при таких обстоятельствах, после одичания и с назревающей судимостью. — Оу-у. Ну звучит правда жутко. Однако, что если отбросить поверхностные суждения и копнуть глубже? Се Донг с явным интересом наблюдал за слегка хмурым, но стойко держащимся парнем перед собой. У взрослого альфы была довольно тяжелая аура, как и феромон терпкого бадьяна. Не каждый мог вот так открыто смотреть ему в глаза, когда альфа не сдерживал сущность, и та буквально припечатывала оппонента к месту, не дав и глаз поднять. Но этот альфа, черт, держался молодцом, и запах у Хуа Чэна был что надо, тоже тяжелый, тоже не каждый сможет выдержать. Этот парень чем-то напоминал его самого, но было во взгляде напротив что-то, что так и кричало: я тебе не верю! — Знаешь… — вдруг сам Се Донг отвел взгляд, но Хуа Чэн уже успел уловить в чужих глазах тень печали. — Когда А-Лянь утром рассказывал, что произошло, у меня на мгновение у самого помутнело в глазах, а внутренний альфа начал откровенно сходить с ума. Я хотел разорвать того подонка на куски, проломить ему череп, вырвать клыки и запихнуть их ему в глотку, что бы ими подавился. Если честно, когда мой сын просил найти ему адвоката для тебя, я был где-то далеко в астрале, и уж прости, но точно не думал о тебе. Я очень переживал за него, и здесь я, в общем-то, тоже, ради него. Когда уже приехав сюда, в эту квартиру, я сел просматривать все документы, что успел достать за этот короткий срок, именно тогда я захотел искренне помочь не только А-Ляню, но и тебе. Ты… хоть осознаешь ситуацию? Понимаешь, что ты сделал? Я объясню. Ты закрыл своей рукой шею омеги от укуса альфы, что пытался поставить метку против воли А-Ляня. Ты выбил этому выблядку клыки, и даже в момент одичания, защищал А-Ляня. И плевать, что защищал от полицейских, ты его успокаивал феромонами, хотя успокаиваться нужно было именно тебе. И ты, черт возьми, даже моя жена до сих пор в шоке, зализал чужую метку на своем омеге, лишь бы та прижилась, и не навредила ему в будущем. И да, я все это знаю, потому что видел собственными глазами в видео из сети, которые набрали дохрена тысяч просмотров, — последнее он сказал уже явно с издевкой. — Единственное, за что я могу тебя недолюбливать, только факт, что ты не оставил ни одного клыка ублюдку Шу Синю, чтобы его вырвал я! Но я засужу его, так что и так сойдет. Альфа был в полном ауте и во весь свой единственный глаз, разглядывал мужчину перед собой. Хуа Чэн все еще не верил, что отец Се Ляня не только не послал его куда подальше, но буквально… Похвалил. Хуа Чэн в явном шоке. — По глазам вижу, много хочешь мне сказать, но твой уставший организм буквально кричит и просит его пожалеть. Иди спать, а все разговоры оставим на завтрашний день. — Спасибо, — Хуа Чэн все так же неверяще смотрел на Се Донга, и не мог, и впрямь уставшим и истощенным рассудком, придумать что-то большее. — Спасибо вам за все, господин Се. — Да брось, можно просто – отец, — рассмеялся мужчина, когда Хуа Чэн прикрыл глаза и наконец улыбнулся, слегка мотая головой в неверии. — Шуруй спать, а то мой дорогой сыночек уже по тебе соскучился, пока стоял грел ушки за углом. Да, дорогой? — чуть повысил голос мужчина, но веселье в нем звучало даже через стену, за которой вздрогнул омега, когда его так нагло раскрыли. Се Лянь резко выглянул из-за угла и шлепая босыми ногами подбежал к отцу, крепко обнимая того за шею и коротко целуя в щеку. — Ты самый лучший отец на свете, — выдохнул он тихонько, но в тишине кухни слышалось отчетливо. Хуа Чэн улыбался, смотря на такую же слегка усталую, но счастливую улыбку любимого. Пожелав Се Донгу спокойной ночи, Хуа Чэн переплел пальцы с Се Лянем, отправляясь в спальню. Стоило только прилечь в кровать, утянуть в объятия омегу и поглубже вдохнуть самый лучший на свете цветочный феромон, как сознание наконец начало затуманиваться сном, засыпая с любимым в руках и целуя родную каштановую макушку, Хуа Чэн чувствовал себя самым счастливым на свете, и никакие заботы сейчас не тревожили.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.