***
— Что он сказал тебе? Дамблдор внимательно следил за ним, улавливая малейшее движение на уставшем лице. В этом они с Темным Лордом были ужасно похожи: оба увлекались происходящим. Гарри вздохнул, собираясь с мыслями, и выпил еще немного кофе, прежде чем продолжить рассказ: — Похоже, в Его планах захватить какую-то большую территорию, но какую — мне неизвестно. Для этого в дом последнюю неделю прибывают Пожиратели Смерти. — К какому кругу они относятся? — К внешнему: многих я видел впервые, возможно, они примкнули не так давно. И… Альбус, это студенты Хогвартса. Один из них — Маркус Флинт. — Этого стоило ожидать, — Дамблдор повернулся к окну, его лицо осветила луна, — мы не всегда обладаем достаточными средствами, чтобы спасти всех, к кому привязались за годы обучения. Это знание…не может не сокрушать. Но, Гарри, — в этот момент он резко перевел взгляд на него, — в наших силах остановить от падения еще не тронутые тьмой души. Гарри крепко зажмурился. Почему-то в последнее время все труднее было сдерживать себя рядом с директором. Слезы подступили к горлу. — Ты любил его, их всех, — серьезно сказал Дамблдор. — Я точно это знаю, как бы ты ни старался отказаться от своих чувств, мальчик мой. Но все случившееся результат не твоих решений и не твоих ошибок. Порой мы не можем сказать, как обернется наше слово, Маркус Флинт сам сделал свой выбор. — Я, — спазм сковал горло, — я мог, Альбус, мог!.. Гарри почти закричал, вскакивая с кресла, заметавшись по кабинету, как пламя свечи в секундном полете. Дамблдор тут же схватил его за плечи, попытавшись прижать к себе, но не смог: Гарри вырвался, сжав руки в отчаянном жесте. — Альбус, — прошептал он, — ведь я мог остановить, убедить не совершать поспешных поступков…. Вся жизнь, если только она у них будет… что от нее останется?.. Внезапно Дамблдора поразила та же боль, что и его: вздрогнув, он обернулся к жердочке в бессознательном стремлении снять с души ужасный груз, но Фоукс все не появлялся — это было самое долгое его перерождение. — Я не знаю, Гарри, мне… мне очень жаль. Что он видел, когда оглядывался, когда пытался найти место в родном кабинете? Вспоминал о студенте, которого не смог спасти, о ребенке, растоптавшем свою душу? Или видел других — всех тех, кто так и не вырос, оставшись вечно молодым воспоминанием на полке в шкафу? Гарри не хотел знать. И думать тоже. Он старался отвлечься, снова влезть в свой сюртук и больше не показываться оттуда, чтобы не привязаться, не совершить ошибку. Быть плохим тоже полезно: тебя никто не любит и никто не захочет открыть свою душу, поэтому и ты чувствуешь себя в безопасном коконе, лишающем всяких переживаний. Но у Гарри не получилось. Возможно, он оказался слишком бездарен для этой роли. Часы размеренно шли, стрелка мягко перемещалась по циферблату, отсчитывая время, которое они провели в тишине. Дамблдор сгорбился у своего стола, касаясь поверхности двумя руками, одна из которых теперь была наполовину черной. Заметив это, Гарри тут же схватил ее и крепко сжал. — Почему, — он старался говорить спокойным голосом, — почему вы меня не позвали? — А зачем? — ответили голубые глаза. — Бестолку пытаться обмануть смерть. Гарри заскрипел зубами, чтобы не сорваться. Вместо этого его палочка начала совершать уже знакомые движения: — Prohibere mortem, Prohibere mortem…[1] — Похоже, остается меньше полугода. Дамблдор не смотрел на него. Он все пытался увидеть возрождение феникса.Глава 7. В которой мы впервые видим Темного лорда
30 сентября 2023 г. в 22:34
Было мгновение, когда Профессор Поттер из мрачного, нелюдимого и откровенно неприятного человека превращался в более пугающую фигуру, мгновение, когда его палочка почти скрипела от силы, с которой ее сжимали белые пальцы. То мгновение, когда Профессор Поттер становился Пожирателем Смерти. На лицо привычно ложилась серебряная маска, и за ней мало кто мог угадать фигуру знакомого человека.
Хогвартс молчал. В последние ночи он всегда становился тих и угрюм, словно то живое, что было в нем когда-то запечатано Основателями, тревожно трепетало в ожидании новостей. Гарри быстро покинул замок, дошел до границы и аппарировал, уносясь прочь, подальше от места, наполненного спящими детьми. Они все слишком молоды, чтобы участвовать в происходящем, но часть из них уже неотвратимо была вовлечена в это. Дети Пожирателей расплачивались за выбор своих родителей, правда, некоторые еще продолжали слепо верить в новое и страшное будущее. Страшным оно казалось, конечно, только тем, кто видел войну.
И задачей Гарри было уберечь юных волшебников от ужасов пережитого им самим.
Каблуки ботинок тихо стукнули о дорогу, вымощенную плиткой. Впереди виделся белый дом, выступающий из теней, подобно надгробию на старой английской могиле. Чувство горького отчаяния отягощало воздух.
Поттер глубоко вздохнул, проверил палочку и размеренным шагом отправился к высоким дверям. За годы «службы» он научился в секунду унимать ревущее сердце так, что ни один из Пожирателей Смерти и, особенно, Темный Лорд ни разу не видели тревожных сомнений. Страх удавалось прятать в глубинах разума вместе с другими чувствами, будь то: любовь, нежность, сострадание, скорбь — словом, все хорошее, что делало человека человеком. В этих краях признают лишь жестокую силу, за которой стоит власть над разумом и телом.
Гарри никогда не знал, чего ждать от вызова, но он был готов встретить грудью пыточное проклятье, умереть на холодном полу или быть раскрытым. Когда ты идешь в место, подобное этому, невольно учишься каждую похожую ночь прощаться с жизнью, оставлять за спиной все ее нехитрые радости. Он не позволял себе думать о Дамблдоре, школе, Снейпе и коллегах — они погибли в его сознании, растворились так, словно никого никогда не было, словно он всегда был один.
В доме Малфоев Гарри был лишь однажды: после окончания школы, молодой, полный сил и неуемных амбиций. Тогда его глубоко впечатлил особняк: невычурная красота, граничащая с истинным искусством, если такое выражение позволительно в сторону жилого дома. Казалось, каждая, даже самая, на первый взгляд, незначительная деталь, черточка в этом облике, наполняла
окружающее пространство каким-то новым, свежим дыханием. Оно ласкало сияющую мягким светом Нарциссу с округлившимся животом, обрамленным складками домашнего платья, трепетало на губах молодого Люциуса и оставалось блеском в их глазах. Гарри искренне мечтал жить в таком доме.
А теперь он шел по лестницам, коридорам и видел только руины, остатки прошлой, счастливой жизни. Никто не зажигал свечи, у камина лишь иногда можно было видеть суетящегося Хвоста, толстыми пальцами перебирающего пушистые кисточки на бархатных подушках. Инициалы на них потемнели подобно рукам, вышивавших строчки долгими вечерами. Вокруг стояло зловонное дыхание смерти.
Нарцисса встретила его у очередного поворота. Запертая в длинное платье, она была изваянием, статуей неумелого мастера, желающего запечатлеть скорбящую красоту. Вместо этого у него получилась испуганная женщина с опущенными уголками рта.
— Гарри, — позвала она, — подожди. Темный Лорд… говорит с Люциусом.
Никаких объяснений больше не требовалось. Все вокруг знали о том, в каком положении находится Малфой. Его оставляли в живых по нескольким, очень слабым причинам, и именно поэтому Нарцисса жадно пыталась уловить хоть какие-нибудь звуки за дверью. Ей не удалось бы предотвратить гибель мужа, но разве можно было сказать об этом, глядя прямо в глаза?
Гарри не смог. Он встал рядом и постарался ни о чем не думать.
Они пробыли вместе около получаса, когда двери, наконец, распахнулись, выпуская живого Люциуса. Он сильно постарел: на висках пробивалась седина, руки дрожали. Но больше всего пугали глаза — казалось, глубоко внутри них что-то с треском остановилось, и теперь беззвучно взывало из темноты.
— Люциус, — выдохнула Нарцисса, бросаясь к нему.
Она попыталась обхватить ладонями худое лицо, но Люциус быстро пресек это движение. Он не сказал ни слова, только дернул рукой и сильнее оперся на трость. Гарри хотел спросить его о чем-то, но не смог найти нужных слов.
Вместо этого ноги вели его за двери, туда, где сидело существо, способное одной своей волей переломить тысячи жизней.
Темный Лорд занимал высокий резной стул, весь его облик выражал крайнюю степень скуки. Но Гарри не позволил себе обмануться — слишком хорошо он помнил, как быстро ее сменяет ярость и сколь губительными могут быть последствия.
— Мой Лорд.
Змеиные глаза следили за тем, как Поттер сгибается в подобострастном поклоне. Невозможно было сказать, доволен ли их обладатель.
— Гар-ри, — прошелестел Темный Лорд, — ты давно не навещал меня.
— Не было новостей, Повелитель.
— Вот как? В такое время… и нет новостей?
Чужие губы дрогнули, пытаясь сложиться в доброжелательную улыбку, какая бывает у журящего своего сына отца, но не стоило забывать: одно неверное движение и — эти же губы проглотят целую жизнь.
— Дамблдор безвылазно сидит в Хогвартсе, он… уверен в том, что держит все под контролем. Орден Феникса следует его воле.
— Это хорош-шо, — Темный Лорд усмехнулся, обнажив ряд коротких, острых зубов, — что насчет мальчика?
Гарри мгновенно скривился.
— Снейп остался самовлюбленным идиотом. Его больше беспокоят слава и поклонники, нежели знания.
— Неужели мальчик расстроил тебя, Гарри?
— Мой Повелитель, я не питаю особых чувств к нему.
— Разумеется, — почти рассмеялся Темный Лорд: его плечи задрожали, — но тебя, как учителя… не могут не беспокоить достижения учеников.
— Это слово неприемлемо по отношению к Снейпу.
Темный Лорд расхохотался, искренне забавляясь ответами: зал наполнился шипящими звуками. Отсмеявшись, он поднялся и неспешно направился к Поттеру.
— Гар-ри, — шепот, — открой…
Длинные острые пальцы почти нежно очертили щеку. Глаза красные, как кровь, впились в зеленые, теряясь в них, словно в густом лесу, сквозь который пробивался одинокий след луны.
Гарри отдал ему все: воспоминания о Дамблдоре и его наивных, почти идиотских улыбках за столом, Снейпе, вновь и вновь получающем неудовлетворительно на уроках Защиты от Темных Искусств — то, что так жаждал Темный Лорд. Он любовно гулял по чужой памяти, наслаждаясь проявлениями слабости, открывающей простор для будущих свершений.
Особенно ему понравился момент, в котором Дамблдор беспокойно оглядывался: на его лице отчетливо проступал страх, какой бывает у стариков, когда они внезапно забывают адрес собственного дома.
Просмотр длился некоторое время, в течение которого Гарри изо всех сил старался запечатать истинные воспоминания.
И у него получилось. Темный Лорд оторвался, вдоволь испив сладких видений. В такие минуты он напоминал вампира, насладившегося еще живой жертвой.
Холодная рука несколько раз похлопала по щеке Гарри:
— Близится время, когда мне особенно понадобятся твои… таланты….