Timeless

      Кошмарные крики разрывали барабанные перепонки, истошные вопли дробили сознание на мелкие кусочки. Неясные тени и фигуры плыли перед глазами, формировались в образы каких-то людей, которые в ту же секунду исчезали: превращались в тлеющие огоньки, которые словно кто-то залил водой. Эти мрачные тени терпели агонию, несравнимую ни с чем на этой земле. Их словно с каким-то изощренным усердием уничтожали, пока они пытались сбежать. То одна, то другая падали, как карточные фигурки на игральной доске, окрашивая мир в кровавые тона. В этом хаосе Сакура искала себя, собирала по кусочкам, но с каждым новым витком иллюзии, наброшенной Итачи, ей становилось всё хуже и хуже.       Она не чувствовала никакой боли или физического воздействия на свой организм, однако то, что видела… давило на неё в психологическом плане. Не много удалось разглядеть ясно, ведь картинка была нечёткая, ходила частой рябью, будто бы в спокойную гладь воды бросали бессчетное количество камней. Но кое-что всё же осталось: осадок, который заставлял сердце биться чаще. Перманентный ужас, испытанный из-за какого-то события. Сакура невольно стала участником какой-то странной истории внутри иллюзии. И не понимала ни где она, ни что с ней происходило. Но с уверенностью могла сказать: ей было чудовищно страшно. Почему-то она двигалась слишком быстро, и на каждом шагу ей встречалась фигура, которая истошно вопила и падала на залитую кровью землю.       Весь мир окрасился в багровые и черные тона, словно в дурацком кинофильме. Харуно в какой-то момент подняла бледные руки и увидела, что они все были вымазаны в крови. Она не чувствовала этого, но в ладонях у неё лежал кунай, который девушка от неожиданности выронила, испугавшись крови на своих руках, которая чуть было её не поглотила. Вдруг мир перед глазами остановился, время в нём замедлилось, словно по какой-то божественной указке. Капли крови соскользнули с рук и остановили свой ход прямо в воздухе. Тошнота подступила к горлу — это её реакция на тот ужас, который она испытывала с каждой секундой пребывания в этом безумном месте.       Сакура прикрыла глаза всего лишь на мгновение, а открыла уже в реальном мире, который встретил её замогильной тишиной. Потихоньку светало, поэтому, подняв голову, куноичи почти сразу увидела своих товарищей. Они лежали рядом и пока что видели сны, только Наруто не спал, карауля, чтобы не нагрянули враги. Девушка огляделась и вдруг поняла, что окружающий вид её сильно смущал. Всё выглядело… таким же, как и вчера. Это место напоминало то, в котором они остались на ночлег после пересечения пустыни. Холодок пробежал по спине, однако девушка больше не поддавалась панике. Она решила по первости осмотреть себя и довольно скоро поняла, что воздействие шарингана нисколько на неё не возымело эффекта. С ней вообще было всё в порядке, словно вчерашнего и позавчерашнего дня и не существовало.       Но другое пугало. Две вещи, которые сильно её тревожили, — временная петля и странный сон, приснившийся после иллюзии Итачи. Если с первым она не могла смириться и всячески отказывалась от мысли, что застряла вместе с чрезвычайно опасным преступником в петле, то второе… слегка беспокоило. Харуно никогда не была в том месте, да и вообще никого не убивала, предпочитая этому спасать жизни людей. И та кровавая сцена потрясла до глубины души. Её чуть не вывернуло наизнанку из-за всего творящегося беспредела. Она никогда в жизни не видела столько крови и не ощущала столько эмоций. Ей было невдомёк, с каким событием связывалось то, что ей привиделось во сне. Так что единственное логическое объяснение — её нежная душа просто перенесла слишком много потрясений за эти дни.       Проскользнув мимо взора Наруто и никак не потревожив его, Сакура бросилась бежать так, словно проснулась в медвежьем логове. Она отлетала от веток и перелетала к другим, надеясь, что её пропажа никак не скажется на миссии. Хотя… о какой миссии шла речь, когда происходила какая-то чертовщина? Мало того, что Итачи Учиха появился в самый неожиданный момент и оглушил своими не менее неожиданным выводами, так ещё и временная петля…       Куноичи не знала, куда вообще направлялась и был ли в этом побеге смысл. Она просто хотела сбежать куда-нибудь, понадеявшись, что временная петля снимется или хотя бы ослабнет. В процессе перепрыжек ей в голову вдруг пришла мысль, что возможно петлю наложили на какую-то определенную область, и, попав в неё, они с нукенином начали проживать каждый день заново. Звучало не очень-то воодушевляюще, но могло иметь место, ведь иных зацепок или гипотез попросту не возникало из-за ограниченности в информации.       Сакура преодолела огромное расстояние, не останавливаясь ни на мгновение, словно за ней велась погоня. Она выжимала из себя все силы, будто бы это могло помочь преодолеть трудности. Раскусив несколько пилюль по пути, девушка поморщилась, ощутив неприятное послевкусие на кончике языка. Они действительно были мерзопакостными, но тем не менее давали ей силы продолжать в том же темпе. Интересно то, что запас пилюль словно по волшебству восполнялся каждый прожитый день. Он был бесконечным и восстанавливался намного лучше, чем нервная система девушки, которая от всей этой ситуации крайне изморилась.       Когда ей надоело бежать и девушка поняла, что погони не предвидится, а старые товарищи ещё долго будут гадать, куда та пропала, Сакура приземлилась на землю. Посмотрев вверх, куноичи увидела синеющее небо и листву, шевелившуюся в такт собственной музыки ветра. Девушка решила присесть и немного отдохнуть. Прижав ноги к туловищу, она оперлась спиной на ствол дерева и уткнулась носом в колени. Усталость накатывала волнами, ведь она не выспалась на твердой земле, так ещё и пилюлями напичкала свой измученный от такого беспощадного бега организм. Конечно, теперь её клонило в сон, несмотря на то, что только наступило утро. Сакура самоотверженно боролась с собой, но веки тяжелели, наливались свинцом и бессознательно закрывались, не подчиняясь велению её рассудка. Сначала она часто моргала, сосредотачивалась на чём-то, что нравилось, чтобы только не заснуть. Но борьба эта была неравной, поэтому она всё с большими промежутками открывала-закрывала глаза, и, в конечном итоге, всё же погрузилась в беспокойный сон.       Это видение, настигшее её, было намного приятнее предыдущего. Теперь она находилась в родной Конохе, но стала гораздо меньше, словно вновь обратилась в ребёнка. Хотя так и было. Рядом с ней вышагивал маленький и совершенно прелестный малыш с черными спутанными волосами и в синей футболке с высоким воротником. Узнать его было не сложно. Сакура охнула и чертыхнулась, когда поняла, что с ней рядом шёл Саске. Она так давно его не видела, что удивилась, найдя в собственном сознании позабытый образ мальчика, ещё не познавшего горечи потери. Он насупился, отвернулся и сделал вид, что девочки рядом с ним не существует. Этот Саске, несмотря на своё излюбленное игнорирование, совершенно отличался от того, которого она привыкла видеть в реальности. Этот Саске не чурался проявлять эмоции. Он был другим. Что-то внутри неё беспощадно ухнуло вниз, возможно, это было её сердце. Кажется, этот сон точно отзеркаливал её прошлое: она тут же вспомнила, как Саске спас её от каких-то детишек-хулиганов, которые обзывали её толстолобой. Обычная практика, которую ей приходилось терпеть в юности.       Он решил, кажется, проводить её и удостовериться, что хулиганы за ней не придут и не начнут вновь свои издевательства. Они шли молча, каждый погруженный в свои мысли, и никто так и не заговорил, чтобы прервать эту тишину. Саске ускорил шаг, даже не оборачиваясь в её сторону. Сакура потянулась к нему, вытянула руку, чтобы остановить, чтобы высказать хоть слово, пока могла. Но даже здесь Саске предпочёл пойти дальше, оставив её одну. Он вновь… был недосягаем. И вдруг столкнулся с другим мальчиком, который уже был чуть постарше.       Он был черноволосым, с прямыми волосами и столь же красивым, как Саске. Они были похожи, словно две капли воды. Единственное отличие — у этого, возникшего буквально на пустом месте мальчика, были отметины на лице, линии, благодаря которым он выглядел старше и даже печальнее. Казалось, всего секунду назад его выражение лица было обреченным и потерянным. Но не прошло и мгновения, как, увидев Саске, тот вдруг просветлел. В нём внезапно появилось солнце, которое осветило его изнутри. Мальчик с ностальгической печалью в глазах пропал и заменился мальчиком, в котором проснулась искорка надежды. Он посмотрел вниз на Саске и робко улыбнулся, что-то услышав от него, а потом пошевелил губами в ответ. Сакура ничего не услышала, но и подходить не стала, завороженная моментом.       Потом этот мальчик постарше подошёл к ней, и она наконец разглядела его получше. Девочка внутри покрылась коркой льда, поняв, кто стоял перед ней. Итачи держал на устах более доброжелательную улыбку, скрывая в своём лице тень, промелькнувшую всего секунду, но, наверняка, оставшуюся в глубине его души. Его мягкий голос отразился в сознании девушки приятным эхом, от которого сердце задребезжало в груди:       — Прости моего брата. — Учиха повернул голову к мальчику, что хмыкнул и отвернулся вновь, ведя себя как напыщенный индюк. Итачи посмеялся. Она никогда не слышала ничего необычнее и одновременно невероятнее. Перед ней стоял совершенно не тот человек, которого она знала. — Он просто ещё слишком юн и не умеет подобающе вести себя с молодыми девушками.       Кажется, всё лицо моментально порозовело, как лепесток известного растения, в честь которого её и назвали. Сакура хотела ответить что-то в его защиту, но вдруг не нашла слов. Что и говорить, Саске, когда вырос, не особо-то и научился терпимо вести себя с дамами. Она моргнула несколько раз, не отрывая взора от Итачи. Его плавность и вежливость вкупе со светом, который он излучал, — поражали. Куноичи полностью лишилась дара речи. Она была заворожена той энергетикой и источаемым спокойствием, которое он испускал.       — Тебя ведь зовут Харуно Сакура? — Не было ничего удивительного в том, что он знал её имя, но она изумилась и быстро закивала. Казалось, эта реакция и вся её невыразимость его слегка позабавила.       — Да! — наконец-то сказала, с воинственным видом показывая, что это действительно она. Во сне, даже который отражал прошлое, Сакура не хотела вести себя так, как раньше. Она сильнее, умнее и гораздо уверенней, чем тогда.       Кажется, её порыв был оценен, ведь Итачи взглянул на неё чуть более серьезно и вдумчиво. Рассмотрев что-то для себя, он улыбнулся, а после бросил странную фразу:       — Позаботься о Саске.       После этого Итачи повернулся к брату, зашагав в его сторону. Она смотрела ему вслед, пытаясь осмыслить слова, которые лишь некоторое время спустя долетели до её анализирующих мозгов. Но не успев обдумать всё как следует, Сакура вдруг потеряла равновесие и провалилась. Её вытянуло из сна резко, сердце на миг стукнуло, заставив её судорожно вобрать в легкие воздух. Она оказалась в лежачем положении на траве, а тем временем уже стемнело, да так сильно, что можно было выколоть глаз и не заметить разницы.       Она отлежала себе бок, из-за чего теперь мучилась, потирая места, которые сильно затекли. Сакуре было холодно: руки и ноги вполне могли покрыться инеем, ведь казалось, что температура тела опустилась до какого-то минимального уровня. Харуно шмыгнула носом, поняв, что её горло словно исполосовали тысячи игл. Неприятный холодок ходил по коже и добрался до её внутренностей, поглаживая их своими мерзлявыми конечностями. Девушка прижалась к дереву, растирая кожу, чтобы согреться. Как назло у неё не было навыков в стихии огня, никакой предрасположенности. Естественно, для отогревания ни одной техники у неё в арсенале не пылилось. И это было проблемой: мало того, что она заболевала, так ещё и пролежала на холодной земле достаточно долго, чуть было не замерзнув насмерть.       Харуно продолжала попытки согреться, не сразу заметив рядом с собой враждебную чакру, которая своим знакомым оттенком всё же притянула внимание к себе. Девушка подняла голову почти безразлично, подрагивая не от ужаса, как во время первой встречи, а от вечерней или, скорее, ночной свежести. Время суток перестало иметь значение в этом закольцованном мире, в котором, какое бы событие не случилось, оно отменится завтрашним днём. Сакура не произнесла ни слова, опустив глаза в землю, только чтобы не встречаться с ним взглядами. Но, несмотря на попытки выглядеть безупречной и стойкой, она всё равно продолжала содрогаться из-за холодного воздуха. Жалкое зрелище, особенно для шиноби, который никогда не показывает своих слабостей. Но их та обнажила ещё при первой встрече.       — Я думала… что если убегу как можно дальше, то петлю будет возможно снять. — Слова дались ей непросто, но она их всё же выразила, несмотря на то, что изначально хотела промолчать. Сакура понимала, что истерить и вести себя неразумно было ошибкой, тем более, когда уже нельзя было хоть как-то вернуться назад и исправить прошлое. Девушка подняла изумрудные глаза и встретилась с чернотой, в которой не разглядела того огонька, что видела раньше, во сне. — Но, кажется, бежать куда-либо было бессмысленно.       — От многого в жизни хочется убежать, но так или иначе придётся к этому вернуться, — крайне философски молвил Итачи, подходя чуть ближе. Досконально осмотрев её, он с неторопливостью начал растёгивать свой плащ.       Сакура следила за его движениями с настороженностью, однако и с некоторым интересом, не представляя, каким будет следующий шаг преступника.       — Так почему ты решила сбежать? — в процессе спросил Учиха, задумчиво уставившись на неё.       — Мне вдруг пришло в голову, что петля связана с какой-то определенной территорией. Вдруг, вступив в битву, мы могли запустить какой-то пусковой механизм? — Сакура, недолго думая ответила то, что у неё было на уме, совершенно не заботясь о том, что эта информация… не должна была достаться Итачи.       Тот, к слову, присел на одно колено и скинул плащ, расправив и накрыв, как одеялом, девушку. Странная забота выбила её из колеи, шокировала, отчего у неё даже слегка рот приоткрылся. Чем больше длилось это наказание — невольное сосуществование в повторяющемся отрезке — тем сильнее ей казалось, что весь мир и всё, что она когда-либо знала, — ложь.       — Я думал об этом, но увы всё не так просто. — Итачи покачал головой и встал, после чего отшагнул от девушки.       Сакура дрожащими руками прижала к телу ткань, ощутив недавнее тепло, которое осталось от мужчины. Ей не нужно было даже делать вдох, чтобы понять, насколько сильно этот плащ пропитался кровью. Харуно тем не менее не стала зацикливаться и старательно закуталась в него, чтобы наконец-то отогреться. Сквозь ресницы она наблюдала за мужчиной, отслеживая каждое движение и невольно разглядывая его… тело. Возможно, они и встречались раньше, но с тех пор прошли годы, и теперь в ней проснулся интерес… чистый интерес. Итачи из сна был ещё совсем зелёным мальчуганом, не успевшим стать взрослым. Но реальный, представший перед ней сейчас, был другим. Он остался в одной только майке и штанах, которые подчеркивали его крепкий стан. Её щеки, казалось, облили чем-то острым, и она списывала это на холод, который пробирал до самых косточек. Нет, это попросту не могло быть смущением.       — Иллюзия не помогла, — хмыкнула она, словно знала наперёд, что так будет.       — Нет, — подтвердил, отчего сердце девушки в мгновение упало.       — И моё предположение тоже неверно? — Куноичи подняла голову, в надежде всмотревшись в лицо нукенина. Она пыталась узнать, хотя бы увидеть, что у них есть призрачный шанс выбраться из этой непонятной… петли.       Однако Итачи, поняв, что та от него ждёт, медленно покачал головой. Разуверившись, Сакура окончательно отчаялась, но тем не менее не переставала размышлять. Но чем дольше ей приходилось прокручивать в голове уже известные факты, тем быстрее понимала, что нет ни единого намёка или же зацепки на прерывание петли. Ей уже хотелось плакать от досады, но она заставила себя вновь взглянуть на Учиху. Тот молчал, будто бы тоже обдумывал какие-то варианты.       — Значит, каждый день мы будем просыпаться и повторять прожитый день, — с утвердительной интонацией проговорила ученица Пятой, вставая на ноги. Они немного дрожали, но не от холода, а скорее от того, что девушка их отсидела. Плащ действительно согревал, и вот её руки уже немного отогрелись.       — Я наложил на тебя довольно сложную иллюзию, но она не помогла, — продолжал мужчина, слегка напрягшись. — Ровно в двенадцать ночи меня оглушило какой-то мощной техникой и весь мир погрузился во тьму. Скорее всего, именно так и работает петля. Даже если мы не будем спать, нас всё равно вернёт обратно.       — Неужели ничего нельзя сделать? — задала вопрос так доверительно, а потом осеклась, вспомнив, что говорит буквально с врагом Конохи. И почему она только позволяла себе подобное поведение?       — Дождёмся следующего дня, и в момент отката я попытаюсь снять наложенную технику, — в отличие от неё мужчина вообще не нервничал и говорил с удивительным спокойствием, словно встречался с таким каждый понедельник.       Сакура завидовала его невозмутимости, потому что сама уже себя извела в тысячный раз, а её нервная система давно нашла себе приятное местечко на небесах. Девушка скрестила руки, прижав к себе потеснее плащ.       — И что делать теперь? — прямолинейно девушка спросила, чувствуя себя полной дурой. И куда теперь податься? Не будут же они стоять посреди леса и ждать, когда придёт тот самый час.       — Ждать. — Повинуясь собственным словам, Итачи прошелся к тому самому дереву, около которого сидела куноичи и присел, облокотившись спиной к стволу.       Сакура удивилась, но всё-таки осталась сидеть, подстелив под свою пятую точку плащ. Их разделяло какое-то расстояние, которое девушка и не думала преодолевать. Уже то, что нукенин сидел спокойно рядом, было невообразимо. Она подалась вперёд и увидела, что тот прикрыл глаза, расслабившись. Возможно, ему было настолько всё равно на неё, что он не воспринимал девушку, как врага. Даже не на поле боя Итачи не видел в ней равной, что уязвляло хоть и не раздутое, но самомнение Харуно.       — Нам правда придётся ждать? — Ей хотелось себя куда-то деть. В ней проснулась нервозность, наверное, от нахождения рядом с таким опасным ниндзя.       — Шиноби должен уметь ждать, — сказал Учиха настолько поучительно, что Сакура насупилась и прислонилась обратно к дереву. Его слова звучали так, будто перед ним был не воин, а несмышлёный ребенок.       — Я прекрасно это знаю, — ответила девушка, вздернув нос, но после опустила голову, погрустнев.       На этот раз Итачи ничего не ответил, однако куноичи вновь на него непроизвольно уставилась. Она рассматривала его черты лица, обдумывая вопрос, который проистекал у неё из сердца. Эти глупые морщины у него под глазами ужасно раздражали. И когда он через время открыл глаза, Сакура не переставала смотреть, а очнувшись, поняв, что всё-таки спалили, неуверенно раскрыла рот:       — Почему? — Её голос утонул в тишине шуршащей листвы. — Почему ты вырезал свой клан?       После вопроса Итачи не изменился в лице, словно только его и ждал. Однако он не отвечал слишком долго, поэтому Сакура спросила ещё раз. Она глядела в чернеющие очи и не видела в них ни намёка на жизнь. Итачи напоминал скульптуру, которую для чего-то сотворили, и теперь он двигался, но не по своей прихоти. Мужчина существовал, но жил ли в самом деле? Наконец-то моргнул, а после отозвался всё с тем же холодным тоном:       — Некоторые вещи не требуют объяснения. Я сделал то, что сделал. — Итачи так уверенно говорил, что, наверное, каждый мог ему поверить. Слова звучали убедительно. — Я понимаю ненависть, которую испытывают ко мне жители Конохи. Я знаю, что испытывает ко мне Наруто и ты. И ненависть Саске, его желание отомстить — вполне нормальна и оправдана.       — Я… — У Сакуры не хватало слов, чтобы выразить все свои чувства. Она раскрыла глаза пошире, а дыхание участилось. Он был прав. Ей был ненавистен сам образ того, кто причинил столько боли её любимому Саске. Но… сейчас звучащий рядом безразличный и спокойный голос, говоривший о ненависти так просто, совершенно выбивал из колеи. Итачи должен был вести себя, как маньяк. Он должен был вызывать в ней все самые неприятные эмоции, однако она ничего не ощущала. Харуно, наверно, сильно отморозила себе задницу, а вместе с этим и мозг, раз не могла отреагировать, как и все остальные люди. — Хочу понять. Вы же не могли одним днём принять решение уничтожить весь клан. Это же бред.       — Я принял это решение и убил весь свой клан, — наперекор ей проговорил тот, полностью игнорируя её порывы.       — Не весь. — Сакура отчаяно зацепилась за эту мысль, чем привлекла внимание Учихи. Тот лениво перевел на неё взгляд. — Человек, который в действительности хочет уничтожить свой клан, никогда не оставит последнего выжившего. Если бы ты не любил Саске, то никогда бы не оставил его жить дальше.       — Ты знаешь наверняка? — в его интонации послышались крохи ледяного гнева. Он был спокоен, но, видимо, этот разговор его сильно напрягал.       — Я… немногое в своей жизни повидала и совершенно ничего не знаю о ваших отношениях. — Сакура вспомнила сон и вновь в разуме всплыла фраза, которая заставила её задуматься. Она никогда не делала столь смелых умозаключений, но теперь… — Но мне кажется, что не всё так просто, как на первый взгляд.       — Ты ничего не знаешь, — довольно резко вставил Итачи, посмотрев на неё своими покрасневшими глазами. Шаринган блеснул на миг и напугал её до чертиков, отчего она резко отвернулась. — Иногда лучше пребывать в неведении и не пытаться понять того, что никогда не сможешь уяснить. Так что советую тебе, Харуно Сакура, забыть об этих мыслях и больше к ним не возвращаться. Чем меньше знаешь, тем лучше спишь, так обычно говорят?       — Хорошо. — Сакура сощурила глаза, мысленно, конечно, настраиваясь на то, что так просто правду из своих рук не упустит. Она решила докопаться до истины. И речи Итачи её слишком уж сильно к этому непроизвольно подстегнули. Даже несмотря на то, что он был врагом Конохи, Харуно решила для себя, что обязательно раскроет его тайну. — Я не буду спрашивать. Я сама до всего дойду.       — Ты крайне… упертая, — подчеркнул Итачи, не убрав у себя из глаз злосчастный шаринган. Всё ещё злился, наверное, потому что она не прислушалась к советам.       — Я всегда добивалась отличных результатов, — уверенно сказала Сакура, состроив на лице ухмылку.       — Ещё пять минут, и я использую на тебе технику, — предупредил он, игнорируя все фразы, что вылетели у неё из рта.       — Итачи…сан, — прибавила, чуть подумав, уважительную приставку просто потому, что придумала кое-что, о чём будет потом сильно жалеть. — Чтобы выбраться из петли, нам нужно сотрудничать. Я надеюсь, вы не против такого?       — Нет, — и добавил весьма произаично, — но я не потерплю, чтобы ты ещё раз подняла вслух эту тему.       Сакура слабо улыбнулась и кивнула, а потом, посмотрев на его бледную кожу, стянула с себя плащ, аккуратно передав его к нему в руки. Она бросила на них взгляд: погрубевшие, в рубцах, которые могли с легкостью сломать ей шею. Руки убийцы, который без зазрения совести уничтожил весь свой клан.       — Я согрелась, — робко произнесла девушка, закусив губу. — Спасибо.       — Не стоит меня благодарить. — Итачи зашуршал плащом, разворачивая, и накинул его себе на плечи.       Последние минуты прошли в полном молчании. Сакура мужалась, боясь, что в этот раз ей будет намного больнее, чем в прошлый. Она действительно страшилась вновь встретиться взглядом с алыми глазами, из-за которых ей привиделся тот страшный сон.       — Пора.       Сакура и не думала, что время подойдет так быстро. Она дрогнула и побледнела, становясь одним оттенком с лунным ликом.       — Мне не будет больно? — испугано осведомилась Харуно, когда он аккуратно взял её за руку. Тот запах крови снова затопил ноздри, отчего ей в разы поплохело.       — Обещаю, — спокойно отозвался Итачи, и она ещё отчаяннее захотела ему поверить. — Больно не будет.       Сакура наконец посмотрела в алые глаза и доверительно обмякла у него на руках, после чего сознание покинуло её так же, как и в прошлый раз. Последнее, что она успела увидеть, это его лицо, на котором появилась странная горечь, которая контрастировала со всем, что ей пришлось сегодня увидеть. О чём жалел Итачи Учиха?