Timeless

      Порою Сакура вообще себя не понимала, абсолютно запутываясь в своих чувствах и мыслях. Рациональная часть начала довольно часто оставлять её и давала место безумным, необъяснимым эмоциям. Прошло уже два месяца, как они находились в этом бесконечном цикле. Харуно отслеживала время, тренируя память и делая пометки на клочке бумаги, который каждый день становился чистым. Тем не менее она запоминала, сколько дней прошло с того момента, когда они попали в петлю. Если бы девушка забросила это занятие, то точно лишилась бы разума. Видеть однообразные пейзажи и слышать банальные, очевидные разговоры членов команды уже опостылело. Только железная воля не давала ей бросить всё и зарыдать от отчаяния.       Сакура уже приноровилась сбегать от команды, благо проблема со скрытием решилась быстро из-за гениальности её вынужденного союзника. Он предложил сделать печати телепортации, при помощи которых можно было добраться до желанного места в мгновение ока. Единственный минус этой печати заключался в том, что она могла переносить на сравнительно небольшие расстояния. И хоть была долговечна, как и печать бога грома, но всё же со временем стиралась, бледнела на коже. Итачи не владел печатями, однако разбирался в них, как и во всём другом, поэтому через некоторое время, чуть изучив эти техники, поставил их себе и ей. Сакура не стала гадать, откуда он взял информацию, поэтому просто радовалась, что удалось найти что-то столь эффективное. Ей теперь не приходилось тратить время на дорогу к нукенину.       Печать телепортировала прямо ко входу в старенькое жилище, заброшенное людьми и оставленное лесу на потеху. Они нашли его, когда прочесывали лес и пытались спастись от дождя. Её били судороги от холода. А потом им всё же повезло: в хижине, которая держалась, наверное, на одних соплях и божественной силе, никого не было. Из вещей только матрац да одеяло, которые были явно не первой свежести. Первый полностью покрылся плесенью и пах каким-то странными запахами, словно на него мочились. Второй удалось спасти, вытащив на прогревающее солнце на целый день. Однако к великому сожалению, когда они вновь возвратились к дому — и то, и другое лежало на своих местах, ровно в том же положении, в котором они их нашли. Оба союзника выдохнули и больше не прикасались к этим вещам.       Вообще всё это строение имело только одну единственную комнату с маленьким подвалом, в котором что-то хранилось, но из-за старости умерло. Здесь даже элементарной маленькой кухни не было. Входная дверь вела прямиком сюда, а единственное окно освещало внутренность дома. Так что им пришлось устроиться в этом тесном пространстве, благо они уже настолько привыкли к присутствию друг друга, что не чувствовали никакого дискомфорта. Они общались с уважением и почти никогда не ругались, приняв решение, что ссоры не помогут им выбраться.       Сакура, как бы сильно не пыталась, больше не видела в Итачи преступника. Он перестал им быть уже давно, несколько недель назад. И вряд ли мог обратно вернуться в эту роль. Но хуже всего то, что куноичи видела в нём нечто большее. Их общение было приятным: удивительно, но Учиха мог наизусть пересказать ей целую книгу. Она, конечно, имела столь же цепкую память, но похвастаться таким не могла. Раньше девушка не сильно вчитывалась в строки, но теперь… ей хотелось вновь прочитать имеющиеся дома книги и запомнить так же, как и он. Итачи рассказывал захватывающе, у него явно был талант, однако поймать его настроение было нелегко, поэтому и пересказ книг был редким занятием.       Девушка не оставалась в стороне и рассказывала о своём ученичестве, о команде номер семь и своих родных. Почему-то она думала, что ему было бы интересно узнать о жизни той, что всегда была рядом с Саске. Итачи слушал внимательно, никогда не перебивал, и, что удивительно, иногда издавал звуки, похожие на смешки. Ему нравились эти рассказы. Харуно и сама любила их миссии и, погружаясь в ностальгию, не замечала хода времени. Сакуре было всё равно, что эта информация в будущем могла скомпрометировать её, что перед ней сидел убийца. Сейчас он был её союзником, человеком, что всегда находился поблизости и выслушивал детский лепет. Несмотря на то, что она делилась с ним сокровенным, Итачи никогда не порывался сделать это в ответ. Девушка так ни разу и не услышала историй из его детства или же о Саске. Однако с каждым днём… ей становилось жизненно необходимо поговорить с ним хоть о чём-нибудь.       Нукенин приходил в хижину, а потом куда-то уходил без лишних слов. Он постоянно куда-то стремился, пропадал на полдня и возвращался, но, видя его настроение, Сакура даже не пыталась узнать, где он был. Итачи отчаянно пытался выбраться, найти выход, разорвать петлю, однако, возвращаясь, терпел крушение. С каждым днём его желание усиливалось. Нетерпение поразило его разум, и Сакура более не могла до него достучаться. Она начала бояться, что из-за эмоций, которые для него были весьма не типичны, Итачи мог совершить ошибку. Он рвался из ловушки всеми силами, и от этого становился нетерпелив, никого не слушал. Всё-таки сразу видно — брат Саске. Узнав его чуть ближе, она поняла, что Учиха был тем шиноби, что никогда не полагался на эмоции. Идеальный воин. Человек, способный отринуть всё ради безупречного выполнения миссии.       Появившись перед дверью, Харуно не спешила входить, помня о том случае, когда заявилась без стука и зашла в дом. Ей не забыть своё смущение, которое испытала в первые же секунды, когда открыла ту злополучную дверь.       В тот день она решила прийти на несколько часов пораньше. Сакуре не спалось в лагере, а её спина устала от твёрдости земли. Поэтому она выбрала их надежное логово для того, чтобы полежать пару часиков до рассвета. Но там под ней будет хотя бы древесина, а не голая и холодная земля. В общем, все преимущества забрала себе хижина в лесу, а потому Сакура встала и, воспользовавшись печатью, в мгновение переместилась к ней.       На улице стояла прекрасная ночь, как и прежде, луна ярко освещала раскинувшийся лес. Мягкие лучи проникали во все щели, и казалось, что не было места, которого луна не могла коснуться. Сакура легкой походкой прошлась до двери, вертя головой и наслаждаясь тишиной, приятно обволакивающей уши. Всё-таки в этом месте было что-то завораживающее: безмолвие, отсутствие суеты, которая была характерна густонаселенным городам, чарующая атмосфера. Спокойствие. Харуно могла бы посмеяться над собой, что чувствует именно это, находясь рядом с преступником. В первые дни бы так и сделала, но сейчас признавала, что… такая жизнь почему-то ей нравилась. Конечно, девушка скучала по всем своим друзьям и родным, но нахождение в этой петле научило её по-настоящему ценить время. Странным образом.       Сакура повернула ручку и вступила на порог дома, пребывая в задумчивом состоянии. Но её глаза вдруг обнаружили нечто… необычное. Харуно вдруг присмотрелась и застыла на месте, потому что в этой хижине была не единственным гостем. Итачи стоял к ней спиной, но тем не менее она могла рассмотреть его бледную, словно светящуюся под лунным светом кожу. Он был абсолютно голым, и, кажется, только принялся одеваться. Девушка не двигалась, поражено уставившись только на него. На спине виднелись несколько шрамов, которые, видимо, он получил в битве. Мало того, что Учиха лицом вышел настоящим богом, так у него и тело не уступало. Его мышцы под футболкой не так выпирали, а стройное тело оказалось ещё более прекрасным, чем она себе представляла… Сакура помотала головой. Нет, она его нисколько не представляла, никогда, может быть, если только чуть-чуть. И всё-таки даже его спина выглядела идеальней, чем любая другая в этом мире. Только Харуно хотела опустить глаза и отвернуться, как взгляд пошёл дальше…       И в этот момент Итачи слегка полу обернулся, решив всё же поглядеть, кто пришел. Куноичи затопил стыд, а лицо, наверное, стало пунцовым, насыщеннее, чем зрелый помидор.       — Прости! — Сакура отвернулась, направив взгляд в окно, из которого лился свет. — Я… не хотела пялиться. Просто пришла сюда вздремнуть. Не знала, что ты тоже будешь здесь.       — Ничего страшного, — легко проговорил Итачи, продолжая одеваться.       Она слышала, как он начал надевать штаны и застегивал ширинку. Сердце девушки пропустило удар. Она покрылась тонким слоем пота, словно занималась каким-то сложным физическим трудом.       — Что ты здесь делаешь? — на удивление спокойно спросила Харуно, прижав к своему взбесившемуся сердцу руки. Только бы он не услышал этот безумный стук.       — Подогрел воду и помылся, — просто ответил тот, чем вызвал у куноичи неподдельное изумление.       Девушка обернулась на него и вдруг поняла, что он ещё не надел футболку. Она снова попала в ловушку его чарующего вида. Длинные черные волосы разметались по плечам в беспорядке, а торс подсвечивался лунным светом. Сакура одеревенела и не могла отвести глаза от его мужской красоты. Её будто бы подвергли какому-то гипнозу.       — Но… зачем? — не понимала Харуно, еле шевеля языком. Только сейчас она поняла, что так и не сдвинулась с порога.       Итачи посмотрел на неё и махнул рукой, чтобы та наконец зашла. Куноичи подчинилась, даже не замечая, что разум больше не отвечал на её мольбы. Он был выжжен лунным светом и присутствием нукенина, который влиял на неё каким-то непонятным образом.       — Я попробовал ещё один способ и вымазался в грязи. — Итачи поднял из темноты одеяло, которым пользовался до её прихода. Иногда они делили его, чтобы поспать: в один день оно доставалось ему, в другой — ей. Видимо, он подогрел воду, которую набрал в кастрюли из подвала, а потом помылся.       — Не получилось? — прикусив губу, спросила очевидную вещь девушка.       — Нет. — И передал той одеяло, столкнувшись случайно кончиками пальцев.       Сакура ухватилась за краешек одеяла, но вместе с ним схватила его руку. Там, где она коснулась его, начало гореть каким-то чудным пламенем. Харуно дрогнула, ощутив в себе прилив странной энергии. Внутри всё обдало жаром, который никогда прежде ещё её не беспокоил. Она подняла взгляд, но на лице Итачи не увидела ничего, что могло бы помочь понять, что с ней творилось. Сердце совершило ещё один забег, отчего девушка залилась новым румянцем.       — Сакура, — с какой-то печалью проговорил её имя без всяких уважительных приставок. Учиха отвел руку, которая случайно встретилась с её. — Это неправильно.       — Что?       — Ты не должна смотреть на меня так, — молвил с такой грустью, что у Сакуры защемило сердце. Он знал, что вызывает в ней странную реакцию, и ему это не нравилось. Как и говорил Какаши, Учиха был действительно гениален и читал людей вокруг себя, как открытую книгу.       — Я не… — Харуно вдруг остановилась, ощутив в себе прилив любопытства. Она сосредоточенно осмотрела Итачи. — Как я смотрю?       — Словно я — единственно важный человек в этом мире. — Учиха хотел уйти, но девушка неожиданно схватила его за руку, не давая ступить. Мужчина поднял свои бездонные глаза, на его устах так и не появилась улыбка, которую она ждала.       — А нельзя? — Этой ночью разумность окончательно и бесповоротно её покинула.       — В настоящей реальности я твой враг, — напомнил он отчитывающим тоном и посмотрел строго-строго, как учитель на уроке.       — Но мы в петле, — сказала Сакура, цепляясь за эту сладкую лживую реальность. Почему бы и нет?       — Это не дает тебе права сходить с ума, — холодно выразился он и заставил её отпустить себя, но пальцы девушки врезались в кожу жестко, сжав запястье. Она была сильна и всё благодаря учителю, который подарил ей нечеловеческую силу.       — Я не схожу с ума, — с обидой буркнула куноичи и чуть уверенней произнесла: — Я ещё никогда не была столь здравомыслящей.       — Не мне напоминать тебе, что это ошибка. — Покачал головой молодой человек и потер переносицу от усталости. Его голос был переполнен отчаянием. Он не скрывал своих истинных чувств по этому поводу. Но в этот раз девушка хотела, чтобы он не показывал ей их, хотя бы сейчас. — Ты смотришь на меня не из желания, а от безвыходности. Я хочу остановить тебя от этого выбора, потому что он приведёт только к страданиям.       — Но это будет мой выбор, — твёрдо заявила Сакура, чувствуя себя на грани срыва. Она смотрела в лицо Итачи и не могла наглядеться. Его спокойный и уравновешенный характер, голос, внешность — всё это вызывало в ней столько эмоций, названия которым не могла дать. Но ей они нравились. Они делали её по-настоящему живой. — Может быть, ты и прав, и я действительно теряю разум. Однако я ещё никогда подобного не ощущала.       — Прекрати, — прервал её мужчина, всё же одернув руку и отступив на шаг. Он вынул из темноты футболку и отошел к дверям, не заботясь об обуви. Не надел её. — Не порть свою жизнь связью со мной.       — Итачи… — позвала его, но тот решил скрыться на улице и убежать от того, что ему открылось сегодня. Сакура взяла одеяло и прижалась к нему лицом, чувствуя, как оно пульсировало.       Одеяло пахло им. Всё в этом странном закольцованном мире носило его клеймо. Харуно взглянула в окно, не найдя Итачи, а потом вернулась на середину комнаты. Она чувствовала себя разбито, словно ей только что пронзили кунаем сердце и вытащили его из груди. Итачи действительно начал ей симпатизировать. Он манил её таинственностью, был магнитом, к которому она незаметно для себя притягивалась с каждым днём всё ближе. И так легко прокололась. Хотя он бы и так всё понял рано или поздно.       Это было странно… Ей следовало ждать встречи с Саске, пытаться спасти его, а теперь, кажется, она начала что-то чувствовать к его брату. Она считала себя столь сильно увлеченной Саске, однако… что-то у неё в голове явно сдвинулось. Сакура задавалась вопросом, когда это началось, но решила себя не пытать. Настоящей пыткой было то, что Итачи отреагировал столь ужасным образом.       Вспоминая об этом, Сакура не могла понять, когда она начала смотреть на него по-иному. Но даже без этого она четко ощущала в себе растущую нужду, легкое назойливое желание прикоснуться лишний раз, обнять его. Её мысли крутились вокруг этой идеи, словно рой насекомых вокруг улья. Они не уходили, как бы девушка ни пыталась думать о своей миссии по спасению Казекаге, как бы ни пыталась думать о друзьях. Итачи владел её разумом, как и в той иллюзии, только теперь делал это в реальности.       Она постояла и услышала наконец тихое: «входи», которое помогло выплыть из задумчивости. Сакура открыла дверь и увидела Учиху, куда-то явно собирающегося. Выглядел он при этом весьма уверенно, застегивал свой плащ, но взгляд… уперся в пустоту, словно в ней что-то таилось, какой-то ответ. Девушка почувствовала тревогу, червячок волнения заполз к ней в голову. Интуиция подсказывала, что что-то не так, что-то случилось. Итачи не сразу на неё посмотрел, только через несколько мгновений, когда она позвала его.       — Ты куда-то уходишь? — спросила она с беспокойством, подходя поближе. И всё равно — даже сейчас взгляд у мужчины не поменялся.       — Мне нужно провести эксперимент. — Повернувшись к ней, Итачи продолжал смотреть куда-то сквозь неё, словно она была призраком, бесплотным духом. Чернота его глаз была необъятной, и, наверное, она поглотила и его.       Учиха пытался держать дистанцию, лишний раз не подходил и не разговаривал. Он был отстранённым, холодным, чересчур вежливым, что у неё чесались руки, но она уговаривала себя не применять бесполезное насилие. Итачи знал о её растущей симпатии и всеми силами старался уничтожить те крохи, что дали ростки. Так и теперь он вёл себя так, словно Сакура была стенкой. И ей это уж очень не нравилось. До трясучки.       — Ты скоро вернёшься? — девушка задала вопрос, но в ответ на неё обрушилась тишина. Итачи проигнорировал и, обогнув её, как какой-нибудь предмет, пошёл к двери. — Итачи!       Вскрик получился весьма отрезвляющим. Нукенин повернулся к ней, но так и не поднял взгляд. Сакура закусила губу от досады и подступившей злости на него… и на себя.       — Почему ты не смотришь на меня? — Её тон голоса то повышался, то понижался из-за того, что её трясло. Скорее, от обиды, но по большей части от несправедливости. Она не понимала, почему он перестал общаться с ней, как с человеком. Зачем так насильно заставлял её ненавидеть его? Но сейчас девушка не могла всё обличить в слова. Сейчас хотела дать волю накопившимся эмоциям.       — Мне нужно идти. — Итачи не ответил, постояв примерно несколько секунд, совершенно не обратив внимание на её эмоциональный взрыв, развернулся и ушел.       — Ну, и проваливай! — кинула ему вдогонку Харуно, медленно садясь на колени, а потом и вовсе усаживаясь на пол. Она проследила за тем, как тот дошел до деревьев, а потом он исчез из виду.       Её захлестнула волна жалости к себе, а из глаз хлынули какие-то неправильные слёзы. Сакура их точно не ждала, как и не ждала того, что эта ситуация так на неё повлияет. Итачи… явно был не тем человеком, из-за которого она должна была плакать. Но всё-таки заплакала. Изнутри её сжирали невысказанные чувства, которые были гораздо глубже, чем она предполагала. Кто бы мог подумать, что сама судьба сведет её с врагом, на которого девушка недавно смотрела со страхом… а теперь с вожделением. Так глупо было отрицать очевидное: ей так хотелось снять резинки с его волос и своими руками перебрать черные локоны. Хотелось просто полежать рядом с ним, возможно, легконько провести ладонью по атласным мышцам, которые куноичи случайно запечатлела тогда. Те въелись в память и отражались краснотой на лице, когда об этом вспоминали.       Сакура не поняла, когда слёзы успели усохнуть на лице, а глаза полностью высушиться, словно не было той влаги, проделавшей новые русла на её коже. Она поднялась, расстелила для себя импровизированную кровать и улеглась, свернувшись в комочек. Однако, закрывая глаза, Харуно то и дело открывала их ради того, чтобы вновь увериться: теперь ей не заснуть после эмоциональной встряски. Девушка решила полежать, но какое-то странное беспокойство подпрыгивало в ней, а интуиция странным образом затрубила тревогу. Объективных причин для этого особо не было: вокруг этой кибитки — бескрайний лес, рядом с которым ни поселений, ни людей. Необитаемое место, будто бы они с Итачи попали на какой-то остров, с которого никак не могли выбраться. В любом случае, причин для волнений, кроме как единственной в лице мужчины, не существовало. Однако Сакура чуяла подходящую беду, присутствие чего-то неизбежного и ужасного. Словно в воздухе появился запах начинающегося дождя, знаменующий приближающуюся грозу. Она знала, что что-то не так, но не могла себе объяснить, что именно.       Полежав так без движения несколько минут, девушка не выдержала и встала, решив выйти на улицу. Прохладный воздух потревожил её всего на несколько секунд, заставив покрыться гусиной кожей. Сакура прикрыла глаза и выдохнула, вдруг замерев на месте и почувствовав что-то… странное. Она никогда не была сенсором, данные способности ей не были доступны из-за, наверное, природной непредрасположенности. Однако сейчас по каким-то причинам куноичи отчётливо чувствовала пронизывающую чакру Итачи, словно она обволакивала всё пространство. Обычно он всегда скрывал присутствие, даже от самой Сакуры, несмотря на то, что судьба решила сделать их обоих заложниками ситуации. Учиха всегда был осторожен, не позволял себе ни на секунду отпустить контроль и всегда следил, чтобы не оставлять следов. Иначе их могли выследить сокомандники Сакуры. Например, Паккун, но Итачи объяснил ранее, как избавиться от запаха, чтобы сделать себя полностью незаметным. В любом случае, чувствовать его чакру было слишком уж нереально. Раньше бы Сакура сказала, что она отвратительна, а теперь… хотелось потрогать и её тоже, наверное, попробовать, какой была на вкус. Харуно открыла глаза, взявшись за голову руками и рассмеявшись от души. Что за бред ей только что пришел в голову?       Тем не менее она решила, что пойдёт по этому весьма заметному следу из чакры. Надо найти и предупредить Итачи о том, что он стал слишком уж заметным. Сакура побежала к ближайшим деревьям, оттолкнулась ногами от земли и взлетела к крупным ветвям. Нужно спешить, иначе их действительно могли обнаружить. Вряд ли сенсей и Наруто поймут, что они попали в петлю. За все дни, проведенные в таком жалком закольцованном существовании, никто из них так и не понял, что на самом деле происходит.       Харуно скакала недолго, но тем не менее мысли, кружившиеся в голове, становились с каждым прыжком всё более тревожными. Странности в поведении Итачи напрягали. Он всегда был отстранённым, но сегодня это переросло во что-то новое. Сакура никогда прежде его таким не видела, будто бы тот зациклился на их положении и ни о чём другом думать не смел. Итачи пугал своим безумным желанием выбраться, и девушка начала ощущать страх. Он усиливался с каждой секундой, возможно, из-за нависающих деревьев, безмолвно взирающих на их страдания. А, возможно, из-за взгляда черных очей Итачи, в которых читалась какая-то больная приверженность своим собственным принципам.       Сакура бежала, пока не услышала странный звук, который оказался ей до боли знаком. Словно тысяча птиц внезапно взметнулись в воздух, шевеля с невероятной скоростью своими маленькими крыльями. Девушка приземлилась на ветку и подняла глаза, вдруг осознав, что видит своих друзей: Наруто, Какаши и бабулю. Они однако пока что её не замечали, полностью сконцентрировавшись на… Итачи. Ужас и радость от встречи с ребятами захлестнули её практически одновременно. Она бесшумно спрыгнула с ветки, взглядом обведя всю компанию. Наруто создал клона, который помогал ему создать рассенган; Чиё подняла руки и оставалась за их спинами, не принимая участия в атаке; Какаши же стоял спиной, но несмотря на это, куноичи видела, что он был объят молниями из-за своей техники — чидори. Кажется, никто из них так и не заметил её присутствия, полностью сосредоточившись на враге. Итачи спокойно стоял, но когда увидел её за их спинами, еле заметно дёрнулся. Однако не решился подать голос или же как-то обозначить её присутствие. Он лишь поднял алые глаза и проникновенно долго взглянул, не моргая. Сакура ощутила мурашки, прошедшие по спине и лопаткам. Она покачала головой, сигнализируя о том, чтобы Итачи уходил отсюда, но тот проигнорировал её молчаливый сигнал. Мужчина улыбнулся ей кончиками губ. Девушка это увидела и всё поняла, так как он так ей улыбался в редких случаях: когда хотел попросить прощения.       За что он просил прощения? Сакура не понимала, но и спросить не успела.       Итачи молниеносно двинулся на Какаши, однако никаких печатей или техник не задействовал при сближении. Сенсей, естественно, выставил руку, чтобы защититься и… Учиха не стал ничего делать, даже и не думал увернуться или же хоть как-то отразить атаку. Нукенин насадил себя на выставленную руку, даже и не подумывая останавливаться. Он был пронзён чидори, и эта сцена была настолько жуткой, что Сакура сначала и не поняла, что именно случилось. Похоже и сам Какаши тоже не понял. Итачи же в это мгновение вытащил руку учителя, отошел на пару шагов, покачиваясь. Из его рта вытекли несколько крупных струй крови, которые от глухого кашля полетели на землю. А в животе зияла дыра, которая была столь огромной, что можно было увидеть через неё кусты, что находились за спиной Итачи. Тот посмотрел на свое ранение с какой-то странной печальной улыбкой, словно его укусила моль. Нукенин поднял голову и встретился взглядом только с Сакурой. Почему-то в этот момент он посмотрел вновь именно на неё, а не на своего убийцу. В его глазах, снова ставших черными, плескалась радость и… светлая грусть. От его взгляда Сакура могла бы растаять, но теперь лишь молча смотрела, не осознавая реальность. Итачи вновь улыбнулся и шевельнул губами, зная, что она точно поймёт его послание.       «Позаботься о Саске».       Мужчина покачнулся вновь, а после свалился на землю с глухим стуком. Его глаза в это мгновение закатились, а тело безвольной куклой осталось лежать на траве. Сакура закричала, наконец привлекая к себе внимание. Она не слышала ничего, что ей говорили друзья. Наруто пытался её поймать, а Чиё, наверное, была сильно удивлена появлению девушки. Какаши же остался на месте, не в силах поверить в то, что так бесславно сразил соперника, который в действительности сам поставился под удар.       Харуно добежала до нукенина, неаккуратно приземляясь на землю и царапая коленки. Она принялась осматривать его быстро, чтобы оказать первую помощь. Только это затрудняли слёзы, лившиеся из неё водопадом. Замыленным взглядом Сакура заставила себя посмотреть на ужасную рану и поднять руки, которые тут же приобрели зеленый оттенок. Она ни на секунду не сомневалась в том, чтобы спасти его. Девушка даже и не предполагала, что такой вариант со смертью существовал, хотя не ей ли об этом знать? Они шиноби. Умирали почти каждый день. Наверное, раньше её мировоззрение было таким же розовым, как волосы. Сакура выдавливала из себя чакру, но это было бесполезно. Она уже знала.       Итачи мёртв. И последние секунды своей жизни он посвятил не самому себе, а своему брату. Он думал о Саске и сказал позаботиться о нём.       Сакура посмотрела на свои руки, которые вымазались в крови Учихи в тщетных попытках вернуть ему жизнь. Внутри у неё всё разрушилось: мысли запутались, эмоции бурлили, полностью дезориентируя и уничтожая последние крохи самообладания. Как она была глупа. Не замечала, что Итачи задумал, хотя находилась к нему ближе всех. Неужели и его соклановцы были так же слепы? Не видели, что с ним происходит, и оставили его в полном одиночестве. Получалось, что и она была не лучше их, даже хуже. Сакура вновь взглянула на него, увидев наконец, каким спокойным было лицо Итачи. Бледное, залитое кровью, но спокойное и безмятежное, словно он отпустил все невзгоды и страдания. Его чёрные глаза смотрели куда-то ввысь… Возможно, он хотел попасть на небеса, чтобы встретится со своими родными, которых по несправедливости убил. Сакура тоже подняла голову и посмотрела на небеса. Нет. Итачи слишком рано ушел. Он так и не смог очистить свою душу.       Сакура коснулась его волос и провела по ним пальцами. Аккуратно и с дрожащей нежностью.       — Прости, что была так слепа, — всхлипнула девушка, а потом ощутила удар, который вышиб из неё воздух. Она медленно упала в мёртвые объятия Итачи, но вместо того, чтобы ощутить его грудь, почувствовала лишь тиски беспощадной темноты.

***

      Внезапно девушка очнулась в ночи в том самом лесу, в котором просыпалась каждый день. Рядом с ней спали её товарищи, было темно, и самое главное, она лежала так, будто бы ничего и не случилось. Сакура приподнялась достаточно резко, почувствовав головокружение, но всё же рассмотрела свои руки — они были чистыми и от них совершенно не пахло кровью.       Будто бы того злополучного дня не случилось. Девушка не стала сидеть и ждать, пока её друзья проснутся, а потому, встав и взяв с собой плащ, она активировала печать. За мгновение её перенесло в их общее с Итачи логово, к которому та бежала так стремительно, что дыхание спёрло. Сакура быстро раскрыла двери и протиснулась внутрь, но ничего не обнаружила: только затхлость и пустоту, которая отозвалась и в ней. Харуно проскакала по всему сараю, заглядывая в такие смешные места, словно в них обнаружила бы Итачи. Ей хотелось верить, что он жив и не оставил её одну в этой дурацкой петле. Но, ничего не найдя, ученица Пятой загрустнела и поплелась к выходу. Выйдя на свежий воздух, она было хотела сесть на землю и вновь разрыдаться, однако услышала тихий, как безмятежная ночь, голос:       — Сакура?       Девушка дернулась и слишком резко подняла голову, из-за чего у неё неприятно хрустнула шея. Харуно уставилась на обладателя бархатного голоса, который только что произнёс её имя с невероятной трогательностью. И удивлением. Да и она сама была не менее поражена тем, что видит. Итачи стоял в плаще с алыми облаками, настолько сильно пораженный, что ему не удавалось скрыть своих чувств под масками, имевшимися за пазухой. Они все раскрошились, превратившись в пыль.       Сакура не осознавала, что бежит к нему, буквально спотыкаясь о каждую кочку и о каждую травинку. Она еле перебирала ногами от подкатившего облегчения. Ей никогда ещё в жизни не было так хорошо и легко. Итачи был жив! Девушка даже не поняла, когда прыгнула и обхватила его шею руками, снеся их обоих с ног. Они оба повалились на траву, и куноичи не сдержалась, заплакала, утыкаясь ему в грудь носом, слушая мирный стук сердца нукенина и убеждаясь, что он действительно жив. Сакура не верила своему счастью, полностью и без остатка отдаваясь ему. Несмотря на то, что петля была ненавистным бременем, Харуно всё равно благодарила судьбу. Петля вернула ей Итачи. Большего и не требовалось.       — Я так рада, — шептала девушка, зарываясь в его футболку, от которой разило фантомной кровью. С этого момента она просто возненавидела этот запах. — Я так боялась, что не увижу тебя, Итачи. Так боялась, что не смогу попросить прощения.       — За что? — изумился тот, даже и не собираясь в этот раз отталкивать её или же как-то отстраняться. Он лежал под ней почти неподвижно.       — Теперь я понимаю, что ты чувствовал, когда никто не обратил внимание на то, как ты проваливаешься во тьму, — со срывающимся голосом проговорила она, всё ещё держа глаза закрытыми. Тело Итачи теперь было теплым. Живым. — Прости. Прости. Прости…       — Глупенькая Сакура.       Её словно заело, а голос с каждым разом ломался всё сильнее, переходя на писк. Итачи одной рукой обнял её, а другой заставил посмотреть на себя. Девушка открыла глаза и несколько капелек упали прямо ему на щеку. Он выглядел эмоциональным, беззащитным, и его выражение лица говорило о глубокой степени стыда. Ведь именно из-за него она оказалась в самом аду.       — Мы здесь навсегда, — только лишь ответил Учиха, пальцами ловя её стекающие слезинки.       — Мне была бы противна вечность без тебя после всего того, что я узнала, — трепетно вымолвила девушка, поймав его холодную руку. Их пальцы переплелись, как нитки, которые бережно ткали богини судеб.       — Сакура…       — Я больше не хочу быть на расстоянии. — Она не хотела слушать ничего вразумительного от него, никаких отрезвляющих речей. Не после того, как он простился с жизнью на её глазах. — Благодаря тебе я прозрела. И больше не хочу, чтобы моё зрение затуманивалось.       Ученица Пятой больше не могла себе противиться, но и не видела сопротивления со стороны Итачи. Он только улыбнулся, наверное, сильно пораженный её словами. Девушка подалась вперёд, и неумело, как только могла, встретилась с его на удивление приятными губами, которые однако раскрылись навстречу ей. Сакура не знала, как правильно, но делала всё по наитию. Куноичи вцепилась в его волосы, а он в свою очередь прижал её к себе поближе. Харуно утопала в чувствах, казалось, что такое могло случиться с ней только во сне. Она целовала Итачи так, словно через секунду могла наступить мгла.       Сакура не заметила, что небо просветлело, а ночная тьма отступила, будто бы для них наступил новый этап в жизни. Хотя так и есть. Её губы неловко и совершенно небрежно встречались с его в требовательном желании получить больше. Наверное, она не могла до конца насытиться. Да даже если бы ей дали то, чего хочет, попросила бы ещё. Девушка думала, что счастье — эфемерное чувство, но оказалось, что оно лежало прямо под ней и дарило… небывалый доселе покой. Она даже знала имя этому счастью — Итачи.