***
Теперь-то Дитер знает, что напился. Он хотел дойти до стадии, где отключились бы чувства, но, похоже, проскочил её, и всё стало ещё хуже. Голова сильно кружится, и ощущение далеко не из приятных. В заднем кармане брюк он нащупывает пару таблеток, которые подсунула ему сестра, когда они виделись последний раз. «Маленькие розовые зонтики», — сказала она. Дитер насухую их проглатывает, а дождь тем временем превращается в ливень. Вода течёт ему на голову, заливая рубашку. Ему плевать. Может быть, дождь его очистит. Или вообще смоет к чёртовой матери. Он подходит к дому. Подняться по шести ступенькам до двери нет сил, а впереди ещё двадцать четыре до квартиры, где когда-то у него было будущее. Дитер садится на крыльцо, откидывается на спину и смотрит вверх - туда, где проходит граница крыши и неба, - и гадает, сколько шагов до края. Заставляет себя остановиться и прижимает ладони к глазам. «Это всего лишь буря», — говорит он себе. Это всего лишь буря. Это всего лишь буря. Это всего лишь... Дитер точно не знает, когда рядом с ним на ступеньке оказался мужчина. Только что Дитер был один, и вот уже кто-то сидит возле него. Он слышит щелчок зажигалки, краем глаза замечает небольшой огонек. Затем раздается голос. Сначала кажется, он исходит из ниоткуда, а потом выясняется - от человека, что устроился рядом. — Дерьмовая ночь.. Звучит как риторический вопрос. Бросив взгляд, Дитер видит мужчину в чёрном плаще поверх блестящего тёмно-серого костюма. На какой-то жуткий миг ему кажется, что это Дэниэл, его брат, явился напомнить Дитеру о том, как он разочаровал семью. У них с незнакомцем похожие светлые волосы, тот же круглый подбородок, но Дэниэл не курит, не шляется по ночам в этом районе Гамбурга и вполовину не столь красив. Дитер смотрит на чужака, и сходство исчезает на глазах. Мужчина совсем не промок, хотя дождь по-прежнему льет как из ведра, просачивается сквозь шерстяной пиджак Дитера и хлопковую рубашку, прижимается ледяными руками к его коже. Незнакомец в элегантном костюме не предпринимает ни малейших усилий, чтобы загородить от капель огонек зажигалки или саму сигарету. Глубоко за-тянувшись, он откидывается назад и облокачивается на мокрую ступеньку. Мужчина задирает подбородок, словно приветствуя дождь. Но тот его даже не касается. Капли падают, но человек по-прежнему сухой. «Наверное, это привидение, — думает Дитер, — или волшебник. А скорее всего - галлюцинация». — Что тебе нужно? — спрашивает незнакомец, не отрывая взгляда от неба. Дитер невольно съёживается, но в голосе чужака нет злости, только любопытство. Он наклоняет голову и смотрит на Дитера такими зелёными глазами, каких тот никогда в жизни не видел. Настолько яркими, что сияют во тьме. — Прямо сейчас, в этот момент, чего ты хочешь? — Быть счастливым, - отзывается он. — Ax, вот что.. — хмыкает незнакомец, выдыхая дым, — никто неспособен тебе это дать. Не ты. Дитер не имеет ни малейшего понятия, кто этот человек, существует ли он на самом деле. Даже в тумане выпивки и транквилизаторов он понимает, что нужно заставить себя встать и идти домой. Однако ноги отказываются держать его, мир слишком тяжёл, и слова начинают выплёскиваться из него: — Не знаю, чего им надо. Кем они хотят меня видеть. Твердят, мол, будь собой, но подразумевают другое. Я так устал... — голос его прерывается, — Устал от бесконечных неудач. Устал... дело не в том, что я один, я не боюсь одиночества. Но... — он сжимает пальцы на груди, — мне больно. Его подбородка касается рука. — Посмотри на меня, Дитер, — просит незнакомец. Он не называл ему своё имя. Он поднимает голову и смотрит в светящиеся глаза чужака. Что-то клубится в них, точно дым. Незнакомец по-волчьи красив. Он скользит по Дитеру изумрудным взглядом, голодным и пристальным. — Ты безупречен, — бормочет он, поглаживая его по щеке. Голос его словно шёлк, Дитер тянется к нему, к руке чужака, почти теряя равновесие, но тот отодвигается. — Боль прекрасна, — продолжает он, выдыхая облако дыма, — Она помогает переродиться, она творит. — Но я не хочу страдать! - хрипло возражает Дитер, — Я хочу... — Ты хочешь, чтобы тебя любили. Дитер издаёт задушенный звук, полукашель, полурыдание: — Да... — Тогда будь любимым. — Словно это так просто! — Действительно просто, если готов заплатить. — Такой любви мне не надо. — Я не о деньгах, — мрачно улыбается незнакомец. — А о чём же? Чужак кладет ладонь Дитер на грудь. — О том единственном, чем может заплатить каждый. На миг Дитеру кажется, что незнакомец желает заполучить его разбитое сердце, а потом до него доходит. Недаром он работал в сфере теологии - он прочитал множество эпосов, жадно глотал мифы и аллегории. Черт, первые две трети своей жизни он провёл, изучая Священное писание. С тех пор прошло много времени. Всё это казалось не более чем россказнями. — Кто ты?.. - спрашивает Дитер. — Я тот, кто из углей раздувает пламя. Взращиваю человеческий потенциал. Блондин молча таращится на незнакомца, на которого всё ещё не попало ни капли влаги, - дьявольской красоты знакомое лицо, глаза, внезапно принявшие змеиный разрез, - и догадывается, что происходит. Галлюцинация. Пару раз они у него случались из-за злоупотребления таблетками. — Я не верю в дьявола, - заявляет он, поднимаясь на ноги, — и в существование души тоже не верю. — Тогда тебе и терять нечего, - ухмыляется, глядя на него, незнакомец. Глубокая тоска, что за последние несколько минут улеглась благодаря разговору, снова поднимается на поверхность. Стекло грозит вот-вот треснуть. Дитер слегка покачивается, но незнакомец помогает ему удержаться на ногах. Он не видел, как тот встаёт, но теперь они смотрят в глаза друг другу. Когда дьявол вновь заговаривает, его голос обретает глубину, в нём звучит тёплая забота, и кажется, будто на плечи накинули одеяло. Дитер чувствует, как поддаётся. — Ты хочешь быть любимым всеми, — говорит незнакомец, — чтобы тебя на всех хватало. Я могу дать тебе это, и ты даже не заметишь расплаты, — он протягивает руку, — Ну так что, Дитер? Что скажешь? Блондин не считает происходящее реальным, поэтому ему плевать. Или, может быть, человек, стоящий под дождем, прав: ему просто нечего терять. В конце концов, это просто. Так же просто, как шагнуть с края. И рухнуть с высоты. Дитер берет протянутую руку, и незнакомец стискивает его ладонь так сильно, что вновь открываются порезы. Но он этого даже не чувствует. Не чувствует ничего, а мрак улыбается и говорит лишь одно: — По рукам, — а потом исчезает.***
На следующий день. «Ганс в Счастье» набит битком. Здесь всегда так - это одна из тех забегаловок, чей успех объясняется удобным расположением, а не качеством выпивки. Местное заведение. Большинство называют его просто "баром". Дитер проталкивается через толпу, занимает стул у края барной стойки с надеждой, что несмолкаемый шум заставит его хоть немного забыть об одиночестве. Сегодня за стойкой Удо, ему за пятьдесят, у него седые бакенбарды и улыбка как из модного каталога. Обычно уходит не меныше десяти минут, чтобы его дозваться, но сегодня бармен направляется прямиком к нему, не обращая внимания на очередь. Дитер заказывает текилу, и Удо возвращается с бутылкой и парой стопок. — За счёт заведения, — провозглашает он, наливая и себе. — Я так хреново выгляжу? - бормочет Дитер, выдавливая слабую улыбку. Но во взгляде бармена нет ни малейшего сочувствия, только странная лёгкая дымка. — Выглядишь ты отлично, — отвечает Удо. Прямо как твоя сестра, Моника. Он впервые произносит больше одного предложения - обычно лишь уточняет заказы да кивает. Они чокаются стопками, и Дитер заказывает ещё, а потом ещё. Он знает, что пьёт слишком много и слишком быстро, заливая текилой пиво, которым налакался дома, и виски. К бару подходит девушка и бросает взгляд на Дитера. Она отворачивается, а потом смотрит на него снова, будто заметила впервые. И опять в её глазах тот блеск, светлая пелена. Девушка наклоняется к нему, и Дитер сквозь шум не слышит её имени, да это и не важно. Они изо всех сил стараются перекричать посетителей, и незнакомка кладёт руку ему на запястье, потом на плечо и наконец запускает пальцы в его волосы. — Давай ко мне? — зовёт она, и блондин очарован страстью, звучащей в её голосе, неприкрытым желанием. Но вскоре подходят друзья незнакомки и забирают её с собой. Их глаза тоже сияют, когда они говорят «извини», «ты славный парень» и «удачного вечера». Дитер сползает со стула и направляется в уборную. По толпе словно проходит рябь, головы поворачиваются ему вслед. Какой-то парень хватает его за руку и начинает рассказывать о своем фотопроекте, мол, он идеально подходит, и подсовывает свою визитку. Две женщины пытаются вовлечь его в беседу. — Хотела бы я иметь такого сына, — смущенно признаётся одна. — Сына? — хрипло смеётся другая. Дитер выворачивается и по коридору сбегает от них в уборную, где прислоняется к туалетному столику. Он не имеет ни малейшего понятия, что происходит. Начинает вспоминать: кофейня утром, телефон Ханны на дне стакана; все эти люди на дороге, которым непременно требовалась его помощь; сестра делает ему комплимент; светлый туман, который словно дым от свечи затягивает их глаза. Дитер смотрит на запястье, где мерцают под лампами уборной часы, и впервые понимает, что всё произошло на самом деле. Тот мужчина под дождём был настоящим. Сделка - реальной. — Привет! Он поднимает взгляд - перед ним стоит парень с остекленевшими глазами и улыбается ему, словно встретил лучшего друга. — Кажись, тебе не помешает взбодриться, —он протягивает ему небольшую стеклянную склянку с горсткой белого порошка. Первый раз Дитер попробовал наркоту в пятнадцать, сначала ему не понравилось, но потом всё пошло... мягко. По-кайфу. В любом случае в кайфе он искал иного: просто тишины - такой счастливый побочный эффект. Ради Эрики он старался воздерживаться, но Эрика ушла, и теперь всё это неважно. Уже неважно. Дитер просто хочет, чтобы ему стало хорошо. Подцепляет порошок большим пальцем - хоть и не знает, правильно ли делает, - и вдыхает. Тот врывается в ноздри ледяным холодом, и вдруг весь мир будто распахивается. Всё проясняется, цвета сияют ярче, а картинка почему-то становится одновременно резкой и расплывчатой. Наверное, Дитер что-то сказал, потому что парень смеётся. Вдруг он протягивает руку и стирает с щеки Дитера какое-то пятнышко, обжигая, как электрический разряд, будто там, где кожа касается кожи, проскакивает искра. — Ты просто совершенство, — говорит незнакомец, поглаживая его подбородок. Блондин краснеет. Его накрывает волна головокружительного жара, и он рвётся прочь. — Прости, я не по мальчикам, — бормочет он, сбегая в коридор, где прислоняется к стене и ждёт, пока мир встанет на место. — Привет. Перед ним стоит другой парень. За плечи он обнимает девушку; оба они высокие и по-кошачьи гибкие. — Как тебя зовут? — спрашивает парень. — Дитер. — Дитер... — эхом вторит его подружка с кошачьей ухмылкой. Её взгляд полон такого откровенного вожделения, что он вздрагивает. Никто ни разу на него так не смотрел. Ни Эрика, ни Хелен. Ни на первом свидании, ни в разгар секса, ни когда он опустился на колено.. — Меня зовут Арья, а это - Рони. Мы искали тебя. — Что я натворил? — Пока ничего, — криво улыбается она, прикусывая губу. Парень, изнывая от похоти, смотрит на Дитера, но тот сначала не понимает, чего они от него хотят. А потом вдруг до него доходит. И Дитер разражается странным безудержным смехом. Ему никогда не доводилось участвовать в тройничке. — Идём с нами, — зовёт Арья, протягивая руку. Десятки оправданий звучат в голове Дитера и снова исчезают, когда он всё же отправляется с новыми знакомыми.***
Боже, как приятно быть желанным. Куда бы ни пошел Дитер, везде он ощущает пульсацию направленного на него внимания. И купается в этом внимании, в улыбках, тепле, свете. Впервые по-настоящему он понимает, что такое «опьянение властью». Это всё равно что выпустить тяжёлую ношу, которая оттягивала уставшие руки. Внезапная и немедленная лёгкость, словно воздух в груди, словно солнце после дождя. Так здорово пользоваться самому, а не давать пользоваться собой. Получать, а не проигрывать. Ощущения просто замечательные. Дитер понимает: так быть не должно, но всё именно так. Он стоит в очереди в «Берёзка» и отчаянно жаждет кофе. Последние несколько дней слились в сплошное пятно, поздние вечера сменяли странные рассветы, каждая минута была наполнена пьянящим удовольствием: он нужен. Дитер знает - всё, что они перед собой видят, чудесно, превосходно, идеально. Он - идеален. И дело не в откровенной похоти, по крайней мере не всегда. Отныне людей влечёт к нему, притягивает на его орбиту, но всякий раз по разным причинам. Иногда это просто желание, однако время от времени нечто более тонкое. Порой явная потребность, и не всегда Дитер может угадать, что они видят, глядя на него. На самом деле единственное, что его тревожит, - глаза людей. Туман, который их заволакивает, превращается в иней, в лед. Неизменное напоминание, что новая жизнь Дитера не совсем обычна, не совсем реальна. Но ему и этого хватает. — Следующий! Дитер подходит к стойке, поднимает взгляд и видит Мию. Гамбург кишит красивыми людьми, актёры и модели подрабатывают барменами и бариста, смешивают коктейли в ожидании звёздного часа, чтобы платить за аренду жилья. Дитер всегда считал Мию - хрупкую блондинку с крошечной татуировкой знака бесконечности на запястье - одной из них. Имя он точно не знал, просто так гласил бейджик, прикрепленный к её фартуку, а вслух она ни разу его не называла. — О, привет, — улыбается он. — Ты не позвонил, — заявляет она. Однако в голосе нет ни злости, ни раздражения. Он, можно сказать, звучит даже весело, дразняще. Но подобный тон обычно прячет смущение. Уж Дитеру ли не знать! Он сотни раз сам говорит так, скрывая боль. — Прости, — краснеет он, — Я не знал, можно ли. — Неужели имя и номер телефона слишком тонкий намек? — лукаво улыбается Мия. Рассмеявшись, Дитер протягивает ей через прилавок телефон. — Набери, — просит он. Мия вбивает свой номер и нажимает кнопку вызова. — Ну вот, — говорит блондин, забирая сотовый обратно, — больше оправданий нет. Он чувствует себя полным идиотом, как пацан, который цитирует сцену из фильма, но девушка только краснеет и прикусывает нижнюю губу. Дитер становится любопытным: а что, если позвать её с собой прямо сейчас? Неужели она снимет передник, нырнёт под стойку и?.. Однако ничего подобного он не делает, лишь обещает: — Я позвоню! — Уж постарайся, — хихикает девушка. Дитера все любят. Дитера все ждут. Дитера все жаждут. И ему это нравится.