Багряные листья

Первое, что видит Чонгук, когда перед ним открывается входная дверь, это красный плед. - Нет, - говорит он. Но развернуться и уйти не успевает: огромный человекообразный осьминог уже обвивается вокруг него, и это могло бы быть приятно, если бы не прижавшийся к шее сопливый нос. - Чонгукки, моё сокровище, - гундосят ему на ухо. - Ты пришёл. - Если бы я знал, что ты болеешь, ни за что бы не явился. Ну, это ложь, и они оба знают это, поэтому Тэхён только улыбается, когда отстраняется, и жестом приглашает его пройти дальше порога. Зайдя внутрь квартиры, Чонгук запирает за собой дверь и начинает раздеваться. Мокрое пальто с высоким воротом отправляется на вешалку. Тяжёлые шнурованные ботинки - на подставку для обуви. С них тут же начинают собираться небольшие лужи, но не Чонгука в том вина. Осень выдалась дождливой, а он добирался общественным транспортом. Неудивительно, что весь в воде: лужи по колено, а зонты - кому нужны зонты? - Хочешь принять душ? Голоден? В холодильнике что-то было, Чимин заходил на днях. Или можем позвонить в доставку, - слышится голос со стороны кухни. - Не веди себя так, будто я приехал на ночёвку, - ворчливо бросает Чонгук, хмурясь на громкий чих. - И начни уже предупреждать, когда болеешь. У тебя наверняка шаром покати в аптечке и на чайных полках. - Айгу, Чонгукки заботится обо мне? Чонгук не смущается и уж точно не краснеет, когда слышит в голосе Тэхёна нотки флирта. Однако всё внутри него обдаёт волной тепла, и он не может сдержать улыбку. Пусть Сокджин-хён и Юнги-хён говорят, что их с Тэхёном танцы вокруг да около уже почти полгода сущая глупость, Чонгук чувствует иначе. Им с Тэхёном некуда торопиться. К тому же, они оба вполне себе наслаждаются этой чуть-больше-чем-дружба связью, а потому незачем спешить. Ну и то, что Чонгук частенько теряет связь со своим мозгом, когда Тэхён находится поблизости, тоже играет свою роль. Потому что у Чонгука на Тэхёна немного краш, и глупые ситуации из-за нервозности вкупе с последующим стыдом и желанием умереть на месте - это про него. - Покормишь Ёнтана? - спрашивает Тэхён, выглядывая в коридор и попутно поправляя плед на плечах. - Мне нужно промыть нос и пообщаться с кучей пшикалок в ванной. - Конечно, - кивает Чонгук. Как только Тэхён скрывается из виду, Чонгук первым делом начинает обшаривать кухонные шкафчики. Правда в том, что он просто замечательная сиделка - часто помогал по дому, когда мама болела, а отец без её контроля становился беспомощным - и именно поэтому из всех друзей Тэхён приглашает именно его. Из-за их взаимной симпатии, разумеется, тоже, но больше из-за его умения нянчиться даже со здоровенными лбами, которым не пристало капризничать из-за дерущих воспалённое горло горьких таблеток и недостаточно солёных - потому что так полезнее - жирных бульонов. - Гав. Ёнтан подбирается к нему удивительно бесшумно для того, у кого вычурные звенящие бляхи на ошейнике и давно нестриженные клацающие по полу когти. Чонгук оборачивается к нему и на мгновение замирает - как происходит всегда - потому что вся мордочка пса вместе с его бровями выражают острую степень неодобрения, но почти сразу отмирает, присаживается на корточки и треплет его по ушам. Ёнтан виляет хвостом и сверлит взглядом умных тёмных глаз, что похожи на крупные бусины или пуговицы, а после трусит в сторону своих мисок и садится возле них, как хороший мальчик, которому Чонгук тут же насыпает его любимого корма. - Опять балуешь его, - ворчит Тэхён, проходя на кухню и замечая, какую именно упаковку корма убирает Чонгук. - Это угощение для дрессировки и лакомство за хорошее поведение. Ты прекрасно знаешь, какой корм для него ежедневный. - Ты болеешь, так что можно сделать послабление, - пожимает плечами Чонгук, доставая кастрюли и сковородки. - О, в самом деле? - усмехается Тэхён, проходя до окна и усаживаясь на широкий подоконник. - Почему болею я, а поблажки Ёнтану? Что там меня ждёт? Варёные овощи, постная курица и бульон? - А ты хочешь кока-колу со льдом и три пиццы с разными вкусами? - фыркает Чонгук, наливая воду в чайник и включая его. - Какой смысл болеть, если нельзя насладиться маленькими радостями жизни? - наигранно ноет Тэхён, на что Чонгук закатывает глаза. - Хён, тебе не десять лет, и ты не школьник, чтобы получать из-за болезни плюшки, - напоминает он. - Вместо этого ты получишь только порцию гадких ощущений и преследующую после болезни несколько дней дополнительную слабость, а ещё дополнительную работу, которая уже копится на твоём рабочем столе, дожидаясь того момента, когда ты выйдешь с больничного. Который, я надеюсь, ты оформил. - Ты злой, Чон Чонгук, - припечатывает Тэхён, тыча в него пальцем. - Да-да, Чимин-хён не устаёт напоминать мне об этом, - вновь закатывает глаза Чонгук; и думает о том, что Чимин вообще-то прав. Потому что Чонгук и вправду злой. Ну, вероятно. Потенциально? Как бы то ни было. И заключается его зло в том, что он вообще-то очень любит периоды, когда Тэхён болеет, хотя и кривит для вида лицо и всячески сопротивляется подобным визитам, будто и в самом деле может всерьёз сказать Тэхёну «нет». Это ужасно, не так ли? Вместо того, чтобы набраться смелости и внятно поговорить с Тэхёном об их чувствах или даже просто пригласить хоть на одну прогулку без лишних слов, он предпочитает прятаться кроликом по кустам с поджатым хвостом, а после являет такого заботливого себя тогда, когда знает, что у Тэхёна не хватит запала на все его поддразнивания и смущающие жесты из-за болезни. Это жалко. И низко. Чонгук ужасный человек. И всё же он - человек, всего лишь человек, слабый и да, жалкий, а потому наслаждается подобным днями. У Тэхёна крепкий иммунитет. Он из тех, кто ходит зимой в пальто нараспашку и с голой шеей, не испытывая при этом никакого дискомфорта. Но стоит только в свои права вступить осени, как всё меняется. Тэхён обожает осень, называя её сезоном своего настроения. Чонгук может подтвердить, что это действительно так. Осенний Тэхён - совершенно особенный Тэхён, ещё более очаровательный и даже загадочный. Из его гардеробной по всему дому расползаются вещи кофейных цветов. Полку в прихожей занимает несколько бесконечно мягких вязаных шарфов. На кухне появляется обилие кофейных зёрен и видов чаёв, целые мешки зёрен кардамона и дорогущий бергамот. Тут и там начинают заманчиво выглядывать плитки горького шоколада. На кофейном столике собираются стопки библиотечных книг, являющих собой переводы зарубежной классики. Тишину квартиры почти постоянно разбавляют негромкие звуки старого уютного джаза энных годов. А ещё есть красный плед. Этот плед Тэхён купил на какой-то распродаже, и он совершенно не нравится Чонгуку, потому что не совсем красный, больше алый, из-за чего выглядит вылинявшим, блёклым. А ещё этот плед ужасно колючий, и его не берут никакие порошки и кондиционеры для белья: Чонгук проверил это лично. Ещё Чонгук не любит этот плед, потому что Тэхён кутается в него - очень тёплый, какая-то особая не то пряжа, не то чистая шерсть - тогда, когда не просто болеет, а чувствует себя по-настоящему плохо. А когда Тэхён чувствует себя плохо из-за болезни, Чонгук чувствует себя ещё кошмарнее, вдвойне, потому что когда Тэхёну по-настоящему плохо, он становится очень тактильным, а Чонгук искренне наслаждается этим, и да, Чимин и в самом деле прав: он ужасно злой и плохой человек. - Что бы я без тебя делал? - с мягкой улыбкой спрашивает Тэхён, принимая из его рук кружку с чаем и плитку горького шоколада. Ну... Вариантов не так много, конечно, но Чонгук не обманывается. Чимин и Тэхён - друзья детства, так что если бы не их взаимная влюблённость, Тэхён бы просто позвал Чимина, и они занимались бы тем, чем привыкли заниматься в дни болезни друг друга с детства: играли бы в приставку или читали бы мангу, или смотрели бы общие любимые фильмы, и Чимин обязательно заказал бы колу и пиццу, чтобы порадовать Тэхёна, даже если тот не смог бы оценить всю прелесть пиццы из-за больного горла, а кола эту самую боль в горле только бы ухудшила. Лучшие друзья, они такие: ты покрываешься сыпью из-за того, что съел слишком много шоколада, а они приходят и готовят тебе шоколадный кекс с мороженым. С другой стороны, Чонгук знает, что Тэхёну искренне приятно его внимание и готовность рисковать своим здоровьем ради заботы о нём. Он и сам может позаботиться о себе, не малый ребёнок, но ему определённо приятно, что Чонгук так печётся о нём, самому Чонгуку тоже приятно печься о нём, так что можно сказать, что они нашли друг друга. Это не отменяет того факта, что Чонгук мучается совестью из-за своих «грязных мыслишек», но он ведь и в самом деле заботится: готовит полезную питательную еду, постоянно заваривает свежий чай, готов в любую минуту бежать в магазин или даже до фермерского рынка, если Тэхён вдруг опять захочет мёда, который вообще-то терпеть не может. С другой стороны... Ну, Чонгук и в самом деле слаб, когда дело касается Тэхёна; особенно болеющего. В его голове просто не укладывается, как можно смотреть в эти слезящиеся глаза, видеть этот покрасневший от растирания платком сопливый нос, растрёпанную магнитящуюся шевелюру и огромный красный плед на плечах поверх не менее огромного вязаного серого свитера и не хотеть позаботиться. Тэхён сидит на подоконнике, болтая босыми ногами. Чёрные пижамные штаны длинные, волочатся по полу при ходьбе, а сейчас скрывают его стопы до кончиков пальцев. Полы в квартире с подогревом, но Чонгук всё равно уходит в спальню Тэхёна, возвращаясь оттуда спустя пару мгновений с парой тёплых толстых носков. - Наденешь мне на ноги, как принц надел туфельки на ножки Золушки? - улыбается Тэхён, сверкая на него лисьими глазами из-под взъерошенной чёлки. - Обойдёшься, - фыркает Чонгук, кидая носки в его живот; и быстро отворачиваясь, чтобы Тэхён не сумел разглядеть на его лице отпечаток нежности. Потому что да, Чонгук с радостью бы сделал это. Ему подобный жест не кажется чем-то зазорным, даже если ноги Тэхёна далеки от крошечных ножек Золушки. Забота в мелочах, её десятки и сотни видов, и все эти десятки и сотни Чонгук готов испробовать и испытать на Тэхёне и вместе с Тэхёном. Потому что тот его друг. Потому что тот его возлюбленный. Потому что тот родной для него, свой, не чужой человек. - Великодушно разрешаю тебе выбрать, что будем смотреть, - говорит он, когда в кастрюльке на плите начинает закипать наваристый мясной бульон. - Раз у нас тут «красный код», согласен даже на романтические комедии. - Чон Чонгук, у тебя аллергия на романтические комедии, - посмеивается Тэхён, залпом допивая остатки чая и протягивая ему пустую кружку. Это правда. К тому же, осень воздействует и на Чонгука: ему нужно больше фильмов про акул и боевиков со Сталлоне. Однако когда Тэхён болеет, они следуют его вкусовым предпочтениям, и этот раз не станет исключением, о чём Чонгук и сообщает, забирая пустую кружку и прикидывая, какой чай заварить Тэхёну следующим: пить тому придётся много из-за болезни, а не зря говорят, что нет ничего хуже однообразия. - И в самом деле, мой герой, - мурлычет Тэхён, крепко обнимая его со спины; а после бесшумно удаляется, оставив призрак горячего сухого поцелуя за ухом, от кожи за которым ещё какое-то время по всему телу разбегаются мурашки. К тому моменту, как Чонгук собирает еду на поднос, находит нужные таблетки, гасит свет и вместе с Ёнтаном проходит в гостиную, Тэхён уже свернулся клубком на г-образном диване, а на экране телевизора Гарри Поттер растерянно наблюдает за тем, как Хагрид тыкает зонтиком в кирпичную стену. Чонгука встречают пусть и благодарным, но абсолютно сонным взглядом, и он начинает двигаться чуть быстрее, потому что Тэхён всегда быстро засыпает и спит долго и крепко во время болезни, так что Чонгуку нужно успеть его накормить и впихнуть в него все нужные лекарства. - Налетай, - командует он, опуская поднос на колени севшего прямо Тэхёна. Тэхён не хочет есть, это очевидно, потому что никто не хочет есть во время болезни, но у него есть совесть, а ещё он не понаслышке знаком с упрямством Чонгука и знает, что с того станется начать кормить его с ложечки, поэтому принимается за еду сам. Пристроившись в другом углу дивана, Чонгук неторопливо пьёт приготовленный себе чай, попутно набивая щёки найденной в недрах хлебного шкафчика выпечкой, смотрит на экран телевизора и думает о том, как это всё-таки странно, когда сначала писатели просто придумывают сказку для своих детей, а потом их истории превращаются в мировые бестселлеры. А потом он не думает больше ни о чём, потому что начинается его любимая часть, и речь вовсе не о фильме. Нет, речь о закончившем есть Тэхёне, что подсаживается к нему под бок с новой кружкой чая в руках; о Тэхёне, который накидывает на его плечи часть своего пледа, прижимается совсем вплотную и прижимается виском к его плечу; о Тэхёне, который негромко благодарит его за вкусный ужин и заботу и берёт его за руку, переплетая их пальцы; о Тэхёне, который через несколько минут выпивает свой чай до дна, отставляет кружку на столик и начинает толкать его в бок, чтобы Чонгук улёгся на диванные подушки, после чего наваливается на него сверху, укрывая, будто сам превратился в плед. - Хорошо... - едва слышно бормочет он куда-то в грудь Чонгука, прижавшись к ней щекой и обнимая его подсунутыми под спину ладонями. - Ненавижу болеть, но в то же время люблю, потому что когда я болею, ты постоянно рядом, заботишься и выполняешь все мои капризы. - О, так ты заболеваешь специально, чтобы эксплуатировать меня? Как подло, Тэ-хён, - улыбается Чонгук, приобнимая его за плечи и зарываясь пальцами в волосы на затылке. - Вот такой я нехороший человек, - хрипло смеётся Тэхён, прижимаясь ещё теснее. Вскоре он засыпает, разморённый теплом и убаюканный сердцебиением Чонгука и бормотанием телевизора. Наблюдая за тем, как Гарри и Рон бросаются на тролля, Чонгук в который раз мимолётно задумывается о том, что этим двоим не хватает инстинкта самосохранения, потому что им одиннадцать, и один из них вообще только недавно узнал о магии, а после понимает, что следить за происходящим на экране становится всё труднее. Ужасно замёрзший по пути, да ещё и промокший, он тоже пригрелся в хватке Тэхёна. Ноги им обоим греет пристроившийся на смятом углу пледа Ёнтан. За окном вновь пошёл дождь; а может, он и не прекращался. Ветер подхватывает где-то внизу и доносит наверх мокрую листву, чтобы швырнуть её в мутные от дождевых капель и потёков стёкла. В воздухе пахнет домашней едой и терпким чаем. От макушки Тэхёна пахнет шоколадной отдушкой шампуня. «Хорошо», - думает Чонгук, проваливаясь в сон. - «Уютно». Тэхён будто слышит его мысли сквозь сон и крепче сжимает в своей хватке в ответ.

|...|