Драбблы по МК

Зима выдалась на удивление мягкой и уже подходила к своему завершению. Иногда за ночь еще наметало снега, но уже к полудню следующего дня яркое солнце возвращало Огненным Садам их первозданные цвета. Куай Лян вставал рано, еще до того, как тонкий слой снега отступал под напором сравнительно теплых температур, и не мог не заметить цепочку следов у самых своих окон. Хмурясь, он долго смотрел на спящие в такое время мирные сады со своей террасы, кутаясь в хаори, которая по сути и не была нужна — ему всегда было тепло, магия огня грела его изнутри. Все было тихо и спокойно, но эти следы, медленно исчезающие с каждой минутой, заставляли его беспрестанно искать глазами хоть какое-то движение, хоть намек на угрозу. Такое уже случалось и опросив дозорных по сменам, он смирился с тем, что никто из них не имел маршрута обхода возле его собственного дома, находящегося в самом центре Садов. В этом не было смысла, главное было охранять периметр, да он и сам это прекрасно понимал. Томаш видел его напряженность и задумчивость, но списывал все на то, что Куай жил в постоянном ожидании нападения старшего брата, который и так уже затянул со своей местью. Чем он был занят сейчас — они не знали. Разведка докладывала, что Би-Хан закрылся на долгую зиму в своих новых владениях в Арктике и сотрудничает с крупными корпорациями, поставляющими ему какую-то электронику, но ни Куай, ни Смоук не могли понять, что это значит. — Данна-сан, — на террасу вышла Харуми, кутаясь в подбитую мехом накидку и пряча от утреннего холода еще пока что едва округлившийся живот. — Ты стоишь тут уже так долго. Что тревожит тебя? Он тут же подошел к ней, обнимая и уводя обратно в тепло дома. Харуми стала чуть более рассеянной теперь, но не настолько, чтобы не обратить внимания на следы под собственными окнами. И волноваться ей было ни к чему. Куай больше не медитировал в доме, все чаще — снаружи, хоть и медитацией это назвать было сложно, ведь он открывал глаза каждый раз, чувствуя на себе чужой взгляд, но обычно натыкался взглядом лишь на проходящих по дальним дорожкам, кланяющихся ему служителей храма или тех, кто следил за порядком в Садах. И ни одного признака вторжения посторонних. И все же Куай Лян знал, буквально чуял, что он где-то неподалеку. Зиму сменила весна, воины тренировались теперь под открытым небом, и владения Ширай Рю полнились звуками самой жизни: вскриками боли, смехом, боевыми кличами. Клан разрастался добровольцами и Томаш с удовольствием их тренировал, Куай тоже старался принимать участие по мере возможности. Он привык жить с чувством того, что за ним следят, что было из рук вон плохо, ведь в любой момент могли нагрянуть Лин Куэй, и тогда эта расслабленность могла сыграть с ним ужасную шутку. И вот однажды, практически на рассвете, он вышел из дома в серых еще пока утренних сумерках и, поправив висящий на поясе меч, пошел в глубь садов. Вишня еще не зацвела, зато уже вовсю горели малиновым цветом сливы, при едва светлеющем небе казавшиеся почти пурпурными. Он брел по каменным дорожкам, почти прикрыв глаза и прислушиваясь к себе и ко звукам вокруг, и когда слух таки уловил то, что искал, остановился, глубоко вдыхая и медленно выдыхая — едва слышно, почти нераспознаваемо, звякнуло звено цепи справа от него. — Долго ты еще будешь скрываться в тенях? — Спокойно спросил Куай, открывая глаза и поворачивая голову на звук. — Я давно знаю, что ты здесь. Хватит уже. Он услышал, как Скорпион тихо хмыкнул, ступая из-за широкого кряжистого ствола гранатового дерева и тут же оперся на узловатый ствол плечом, скрестив на груди мощные предплечья. Теперь Куай Лян мог нормально рассмотреть его доспех, ни в чем не походивший на его собственный. Чуть более бледные желтые цвета, зато оттененные красными вставками, острые шипы на плечах и наручах, цепи на узких, затянутых в черную кожу, тугих бедрах. Определить его возраст было практически невозможно из-за полумаски и тяжелого, низко надвинутого капюшона. Куай почувствовал одновременно и злость, что его догадки подтвердились, и облегчение оттого, что напряженное ожидание непонятно чего подошло к концу. И еще что-то, весьма похожее на смутную неясную тревогу от новой встречи. — Что тебе нужно от нас? — Спокойно спросил он. Рука сама по себе потянулась к рукояти меча, но Куай одернул себя, стараясь не проявлять агрессии. Вокруг было тихо, только медленно начинали просыпаться сонные птицы на ветвях деревьев, изредка хлопая крыльями. — Я видел твои следы, ты приходил снова и снова. Все еще хочешь убить меня? — Если бы я хотел убить тебя, — Ханзо поднял руку, рассматривая свои покрытые острым заточенным металлом пальцы, похожие на когти, — тебя бы уже давно похоронили и отпели, и имя твое уже бы выветрилось из памяти этого идиотского мира. Низкий голос прошил Куая, словно его ударили по лицу. В нем не было ярости, только усталость, бесконечная, тягучая, беспросветная, ленивая. — Тогда зачем ты здесь? — Куай Лян напрягся. — Из-за Харуми? Скорпион молчал, все так же рассматривая свои пальцы, потом снова скрестил руки и уставился на молодого Грандмастера своими не мигающими темными глазами. — В моей временной линии Куай Лян был обращен в киборга и убит своими же соклановцами во время тайной борьбы, которую Лин Куэй развернули за моей спиной. Борьбы за мировое господство, в которой все до единого сгинули. — Наконец сказал он ровно и безэмоционально. — Он был еще моложе, чем ты сейчас, и умер прежде, чем я узнал… Он снова замолчал, а Куай сжал кулаки: — Прежде чем ты узнал что? — Не выдержав, он таки положил руку на рукоять меча, сжал пальцами. — Договаривай. Скорпион неопределенно качнул головой, смотря куда-то мимо него. Он даже не обратил внимания на то, что Куай Лян встал в защитную позу, готовый в любой момент выхватить меч из ножен. — Прежде чем я решился таки прокрутить в часах жизненный путь того, что был до меня, старшего. Часы показали мне все. Я должен был сделать это раньше, но мне было не по себе, да никто и не учил меня, что делать с этими проклятыми песками. Я был всего лишь отголоском самого себя, призраком из Преисподней, слепым от ярости, пока не получил силу титана. — Он чуть нахмурил брови. — В итоге, в моем мире не осталось никого, кого бы… И снова он оборвал себя, переведя ищущий взгляд куда-то в сторону, будто перед его глазами танцевали призраки, которых мог видеть лишь он сам. — Я не понимаю, — Куай выпрямился, решив, что нападать на него не будут. — Какой еще старший? О чем ты вообще говоришь? Ханзо посмотрел на него прямо. Казалось, он пытается найти правильные слова, чтобы объяснить, что в этот момент до них донеслись первые утренние перекрикивания часовых и Куай резко обернулся, проверяя, не идут ли к ним дозорные. Всего секунду он смотрел в другую сторону, но Ханзо Хасаши ее хватило, чтобы оставить Куай Ляна одного в тихих просыпающихся садах.

***

Облетали последние лепестки с вишен, когда Скорпион, наконец-то явился снова. Куай Лян, измученный ожиданием, злился на него так, словно этот Ханзо Хасаши издевался над ним, безжалостно и методично доводя до исступления. Ведь вопросов было бесконечное количество и ни одного ответа на них Куай не мог получить ни от кого, кроме самого несносного титана из другой временной линии. Снова только начинало сереть небо, ранее утро разбрызгало росу по траве, и напоенный ароматами весны воздух был тяжелым и густым от медовых запахов цветения с примесью горчинки еловой смолы. Куай Лян сидел на террасе и ждал, как и во все остальные утра с тех пор, как они последний раз говорили в саду. Вскочил, заметив едва уловимый проблеск желтого меж стволами деревьев, спрыгнул с террасы и помчался следом. Не по аккуратно выложенной дорожке, но по мокрой траве, чтобы никто не услышал стук деревянных гета по камню. — Неуважительно, — сказал ему Ханзо, даже не оборачиваясь, когда Куай почти нагнал его и остановился в нескольких метрах, тяжело дыша. — Ты даже меча не взял. Что, если я нападу? — Но ты не нападешь, — голос Куая был фальшиво спокоен, сам же он вздрогнул, когда осознал, что в глупой своей спешке действительно меч оставил лежать на досках террасы. — Сам же сказал тогда. Или твое слово ничего не стоит? Скорпион тихо хмыкнул и продолжил медленную поступь по саду, Куай же поплелся следом, настороженно и нетерпеливо, пытаясь выгадать момент, когда сможет начать свой допрос. Вскоре они вышли к одному из старейших деревьев в саду — огромному дубу, что раскинул ветви своей кроны во все стороны, образуя гигантский шатер, закрывающий от взора небо. Ханзо остановился и уставился в землю под ногами. Куай решил, что может приблизиться, вреда это не должно было принести. Он встал немного позади, удивляясь, что воин позволил ему подойти так близко и даже не обернулся, проверяя, не грозит ли опасность широкой, закованной в шипастую броню спине. — Здесь, — тихо сказал Скорпион своим низким голосом, — то самое место, где в старом мире, исчезнувшем мире, находилась могила. К тому моменту, когда я смог сбежать из Преисподней, остались уже лишь одни кости, да и те начали обращаться прахом. Никто не хоронил их, на территорию Огненных Садов никто не отваживался заходить, все знали, что была бойня, и боялись призраков. Но единственным призраком, явившимся туда, был я. Куай затаил дыхание, боясь спугнуть момент откровения, и внимательно слушал, пытаясь понять. Но Ханзо замолчал, пальцы его загребали воздух, сжимаясь и разжимаясь, и Куай гадал, борется ли он с горем, или же с гневом, пытаясь взять себя в руки? — У меня был сын, — наконец, глухо продолжил воин, — его звали Сатоши. Так звали отца Харуми. Запомни это имя, — он вдруг резко обернулся и сделал два стремительных шага навстречу, заставляя Куай Ляна отступить назад. Глаза полыхнули огнём. — Запомни хорошенько, понял? И если у тебя родится сын, не смей даже думать над тем, чтобы позволить ей дать это имя ребенку. Иначе, клянусь… Недосказанное «я точно убью тебя» повисло в воздухе, очевидное, угрожающее, реальное. Куай Лян нахмурился, складывая руки на груди: — Неужели думаешь, что я способен на подобную подлость? Теперь, когда ты мне рассказал. Огонь исчез из глаз Скорпиона так же внезапно, как и вспыхнул. Он будто опомнился, отступая на шаг и снова оборачиваясь к дереву. — Нет, не думаю, — в итоге задумчиво произнес он, снова хмыкнув. — Кто угодно, но не ты. — Говоришь так, — в затылке скребло неприятное чувство, будто его изучили вдоль и поперек, и от этого становилось сильно не по себе, — будто меня знаешь. Он думал, что Ханзо его осадит, возможно, даже промолчит, но тот лишь пожал широкими плечами: — Знаю. — Что-то не помню, чтобы мы с тобой имели удовольствие общаться больше недолгих двух раз в прошлом, — Куай Лян приподнял бровь и не смог сдержать сарказма в голосе. — И в один из этих двух раз ты меня пытался убить. Скорпион устало вздохнул, поворачиваясь и поднимая руку, повел пальцами в густом утреннем воздухе: — У нас на это были годы, — объяснил он, словно маленькому ребенку, — точнее, не у нас, а у них. Долгие, опасные, непростые годы. Говорю же, мне все показали часы. Пока Куай пытался понять, кто такие эти «они», Ханзо отломил с вишневого дерева небольшую цветущую ветку, положил у корней дуба. Отойдя на несколько шагов и поклонившись несуществующей могиле, исчез в огненном вихре прежде, чем Куай Лян смог его окликнуть.

***

Огненные Сады накрыло Тцую — сезоном дождей, и ливни размыли дороги, склонили отяжелевшие ветви деревьев до самой земли. Воины занимались теперь в помещениях, отрабатывая приемы под чутким руководством Томаша, всего себя посвятившего клану. Харуми впала в меланхолию, много спала и мало ела, оглаживая уже заметно увеличившийся живот, тревожность ее росла с каждым днем, хоть она и пыталась не подавать вида. — Вчера пробовала немного поупражняться с мечом, — она клала голову ему на плечо и вздыхала то ли грустно, то ли шутливо, — хорошо, что никто не видел. Если положить меч на бочку с сакэ, она и то будет выглядеть более устрашающе, чем я. — Зачем тебе выглядеть устрашающе, — улыбался в ответ Куай Лян, обнимая жену за раздавшуюся талию, — выгляди так, как тебе положено в твоем положении, это ведь не навсегда. И сидя так, в тишине и с ней под боком, ему было почти хорошо и спокойно. Почти. До тех пор, пока однажды она не спросила тихо: — Куда ты уходишь рано по утрам? Что ж… Он соврал ей про тренировки. Про то, что ему не спится. И еще про свою тревожность в ожидании брата. Он просил ее не волноваться. Его ладони потели. Он не мог рассказать ей ничего и теперь понимал лорда Лю Кенга, который всячески пытался увернуться от расспросов. Он чувствовал себя предателем, но пусть так. Все лучше, чем рассказать правду. Он думал об этом, сидя под дубом. С концов ветвей лились потоки воды на напитанную почерневшую землю, но на Куай Ляна не попадало ни капли, настолько густой была крона у исполинского дерева. Над головой привычно и коротко вспыхнуло пламя. — Принес? — Приветствую, лорд Хасаши, — Куай улыбнулся самому себе, все так же смотря на сады. Ханзо никогда не здоровался, будто тратить на это время считал неприемлемым. — Конечно, принес. Мы же договорились. Скорпион спрыгнул с толстой ветки, лишь слегка согнувшись при приземлении, будто все его латы и не весили ничего вовсе. Подошел и требовательно протянул руку: — Покажи. Куай вытащил из кармана широких хакама смотанную цепь и протянул ее воину. Тот задумчиво перебрал ее пальцами и одно звено подковырнул острым железным когтем, закрывающим указательный палец — звено тут же распалось на части. Куай Лян тяжко вздохнул: — Это уже четвертая… — И все такая же херня, как и предыдущие, — хмыкнул Скорпион и выбросил цепь куда-то себе за плечо. — Встань. Куай оттолкнулся от земли, поднимаясь: — У тебя доспех титана, лорд Хасаши, сравнивать с обычным металлом — дело неблагородное. — Вот, возьми, — тот отстегнул от пояса собственную цепь с резным кунаем и протянул ее Куаю. — Эта сослужит добрую службу. Если у твоих кузнецов руки из задни… Куай глянул на него искоса: — Мы говорим о Ширай Рю, — перебил он и покачал головой, — тебе ли их ругать. Я уверен, они смогут лучше, просто нужно попытаться еще раз. — Бери, говорю, — он схватил Куая за предплечье и тот дернулся от неожиданности и грубости первого, не считая давнего покушения на его жизнь, за их знакомство физического контакта. Сам Ханзо будто не обратил внимания на такую мелочь, впихивая в похолодевшую ладонь свою чертову цепь. — Ты должен иметь лучшее оружие под рукой. Чтобы защитить себя и свой клан. Куай сжал чуть дрогнувшие пальцы, тяжелый метал в его руке был теплым и гладким, послушным. Таким, как надо. Ханзо убрал от него руку, но на предплечье будто остался ожог, шлейф от силы титана ощущался, словно клеймо. Он попытался вспомнить, чувствовалось ли это точно так же, когда Бог Огня клал ему ладонь на плечо, и не смог. — Ты щедр, — наконец сказал Куай Лян, задумчиво и немного робко перебирая звенья цепи. — Я не смогу тебе отплатить за такой дар. Тот лишь хмыкнул в ответ: — Время покажет. Дождь продолжал барабанить по листьям, закрывая мир вокруг почти непроглядной стеной. Земля напивалась всласть перед жарким летом.

***

Летний зной пришел с пением цикад, прячущихся в ветвях и поющих свои странные мерные ритмичные песни. Разведка донесла, что Лин Куэй смогли создать каких-то роботизированных чудовищ, которых испытывала во время атак на владения всех, кто не желал становиться под знамена клана. «Киборги» — сказал ему Томаш, тревожно хмуря светлые брови, и Куай Лян вспомнил, где слышал это слово в связке с Лин Куэй. Ханзо говорил что-то об этом давно, тогда, когда они впервые смогли немного поговорить в садах, месяцы тому назад. Тогда, когда они еще друг друга совсем не знали. Но теперь, когда все изменилось, он собирался спросить у Скорпиона совета, ведь тот уже сталкивался с подобным. Иногда Куаю было не ясно, как их до сих пор не заметили, мирно общавшихся в разных уголках Огненных Садов. Ханзо был чужаком, но никто из дозорных так ни разу и не сообщил Грандмастеру, что видели его на территории. Словно призрак, он всегда оказывался рядом тогда, когда Куай его ждал, и уходил так же незаметно. Такой осторожности было только одно объяснение — он сам не хотел быть замеченным, ведь если бы таковым стал, то раз и навсегда вмешался бы не только в жизнь Куая, но и в весь этот таймлайн. Сам Куай Лян не знал, что было бы для него предпочтительнее — если бы все осталось так, как есть, или же если бы Ханзо взял и остался. Его присутствие вызывало чувство уверенности и покоя, некой странной протекции и поддержки. Он даже как-то собирался предложить такой вариант титану, но тут же одернул себя, понимая, что это было невозможно из-за Харуми. История не позволяла Куаю выбирать больше, он уже выбрал. От тяжелых мыслей его оторвала аккуратно сложенная на камне одежда. В темноте было не разобрать, но Куай Лян поднял перед собой ладонь, на которой тут же вспыхнуло пламя, и смог различить тяжелый доспех, шипастые наручи и ботинки на земле возле камня. Рядом лежала полумаска. — Жаль, конечно, разочаровывать, — протянул Ханзо, сидя к нему спиной в источниках и вальяжно раскинув руки по обе стороны от себя, — но уединиться не получится. Куай усмехнулся такой капитальной наглости: — Приветствую, лорд Хасаши, — он потушил пламя на ладони и все вокруг вновь стало черно-белым в свете летнего ночного неба. — Чем тебе собственные источники не угодили, что ты заявился в мои? Тот уже так знакомо хмыкнул: — Ты живешь тут моей жизнью, довольный всем, Куай Лян, и я тебе слова поперек не говорю. Жалеешь для меня воды? Куай вдруг понял… нет. Не так. Он понял, что еще никогда не видел его без полумаски. Что понятия не имеет, как выглядит его лицо. Тут же пожалев, что потушил свой огонь, он оглянулся через плечо на далекий свет фонарей, который сюда почти совсем не доставал. — Нет, конечно, — в итоге ответил он, — может, отправишь меня тогда взамен в свой таймлайн? Или мне здесь послушно ждать, пока ты не освободишь… — Не усложняй, — фыркнул Скорпион, — мы не у тебя в стране. Не знаю, как там, а в Японии источники — место публичное. Сюда должны приходить семьями, дружескими компаниями, да что угодно. Куай Лян приподнял бровь: — Иными словами.? — Иными словами, — устало объяснил Ханзо, — заткнись и полезай в воду. Тут полно места для десятерых. Нет, конечно в казармах Лин Куэй с мальчиками не миндальничали. Они ели вместе, спали рядом, тренировались вместе, и душевые у них тоже были большие и открытые. Но то было в Лин Куэй, там была натуральная армия, там были все почти равны. Здесь же… Куай Лян подумал о том, что однажды его чуть не убил этот самый человек на этом же месте. Вспомнил занесенный над лицом кунай, только в самый последний момент так и не пробивший его череп. Потом вспомнил, сколько с тех пор прошло времени и понял, что доверяет ему достаточно, чтобы больше не ожидать никакого подвоха. К тому же затылок скребла нужда во что бы то ни стало увидеть его без полумаски. Аккуратно сложив свое летнее кимоно, он осторожно прошел чуть дальше по краю источников и спустился по камням в теплую воду по пояс в нескольких метрах от Ханзо. Цикады на время затихли и без их трелей стало совсем тихо. — У меня есть вопросы, — начал Куай, хоть прерывать молчание было неловко, — по поводу того, что ты однажды упомянул. Это касается Лин Куэй и киборгов. — Воины, превращенные в машины, — сразу же ответил Ханзо, — снаружи металл, внутри мозг и элементы плоти. Память стерта, сила убийственная, ни боли, ни сожалений. Полностью подчинены командам Грандмастера. Что-нибудь еще? Куай задумался. Ни боли, ни памяти. Как далеко смог зайти Би-Хан в своем безумном стремлении к власти? Неужели пошел на то, чтобы так изуродовать собственных соратников? — Что-нибудь еще, — повторил Скорпион, — Куай Лян? Вопросов на самом деле была тьма. За все время знакомства их набралось столько, что не счесть. Иногда Ханзо отвечал на них, но чаще игнорировал, переводя разговор на таймлайн, в котором жил сам Куай. Будто была какая-то граница, черта, за которую его не собирались пускать. — Да, — он склонил голову на бок, выбрав из всего этого вороха не познанного самое очевидное. — Я хочу видеть твое лицо. Тот снова хмыкнул: — Ну так смотри. Куай тут же сощурился и прикрыл глаза рукой, потому что сразу за коротким всплеском воды в руке Ханзо вспыхнуло пламя, взрезая ночную тьму, словно кунай плоть. К темным лисьим глазам с чуть приподнятыми вверх внешними уголками и темным бровям в разлет он уже привык, теперь же видел по-монгольски широкие скулы, ровный аккуратный нос и капризно очерченные широкие губы, мужественный подбородок. Лицо властного мужчины, привыкшего быть главным, но не жестокое, скорее, героическое. Длинные темные влажные пряди волос без намека на проседь спадали на плечи, обрамляя лицо, и Куай возмущенно сощурился: — Ты звал меня мальчишкой при первой встрече! Я думал, что тебе как минимум далеко за сорок, а ты едва старше меня! Ханзо приподнял бровь: — Ты забываешь, Куай Лян, что я умер давным давно, будучи молодым. Сколько провел в Преисподней, прежде чем смог бежать, уже и не помню. А позже слиянием времен меня выдернуло в будущее, где я стал титаном, что вернуло мне жизнь и сделало почти бессмертным. Так что да, ты для меня — мальчишка. Куай все жадно смотрел на него, сравнивая с собой. Такого количества шрамов набрать за одну жизнь было бы сложно, широкая грудь была усеяна ими, словно деревянная мишень насечками от метательных ножей. Как так получилось, что нетронутым осталось его лицо? Даже у Куая был шрам через глаз — прощальный подарок от брата. Он снова ревниво оглядел эти незнакомые черты, понимая, почему Харуми выбрала его в мужья во всех временных линиях, кроме этой. Если бы Лю Кенг не намудрил в этом таймлайне, у него бы не было ни шанса. Ханзо повел рукой, огонь дрогнул и погас. — Доволен? — Нет, — от чего-то обиженно сказал Куай, пытаясь побороть в себе горькое чувство поражения, — не доволен. — Странно, — удивленно побормотал Хасаши, — я так понял, что раньше у тебя претензий не возникало.