***
— Я говорил вам, — колдун шипел зло, но тихо, чтобы не потревожить лежащую без сознания на кровати принцессу. — Нам стоило идти указанным курсом, эти воды прокляты! Китана дрожащими пальцами убрала с бледного лица сестры уже высохшие пряди темных волос. Милина была слаба, ее трясло в лихорадке, а кровопотеря сделала еще слабее, хотя Китана так и не поняла, когда именно сестра смогла повредить шею. — Она так повелела, не я, — тихо ответила колдуну, — три дня наследная принцесса время от времени слышала голоса, доносимые восточным ветром из этого квадрата. И решила, что если уж другие ходят по короткому пути, то почему бы нам не пойти, вместо того, чтобы огибать по дуге. Чудовищный шторм смягчился в тот момент, как втащили на борт золотые заговоренные сети, и со временем затих совсем, будто смирившись с тем, что законная добыча ускользнула от ледяной соленой пасти. Шансов на то, чтобы в бушующем океане выловить утраченное, почти не было, и если бы не магия, то Китана бы предстала перед матерью своей Императрицей покрытой позором и запятнавшей себя неспособностью защитить наследницу трона. Шан Цунг прервал ее полные отчаяния мысли насущным вопросом: — Что вы будете делать с пленником? Китана задумчиво посмотрела в окно королевской каюты: — Вопрос в том, пленник он или же гость, невольная жертва шторма с потерпевшего крушение другого корабля… Колдун резко ступил ближе: — Принцесса, это нежить! Вы же видели сами, что на шее у него… — Порезы, — Китана подняла руку в воздух в предупреждающем жесте, заставляя колдуна понизить тон. — Симметричные порезы, явно следы пытки от чьей-то жестокой руки. Шан Цунг, я своими глазами видела, что он жив и дышит, как любой из нас. Позже я спущусь в трюм и опрошу его, если он к тому моменту уже прийдет в себя. Колдун недовольно поджал губы: — Видели магию своими глазами столько раз, и по-прежнему не верите в нежить, глупое вы дитя, — и прежде, чем Китана смогла дать ему гневную отповедь на прямое оскорбление, вытащил из кармана какой-то амулет. — Вот, наденьте на шею и не снимайте, это защитит от чар. И не вздумайте к нему приближаться, к прутьям клетки на десять шагов не подходите, ясно вам? Я останусь с наследной принцессой, ей нужен постоянный уход, иначе она так и не придет в себя. Уставшая команда еле волочила ноги, пытаясь снова раскрыть паруса, но ветер внезапно стих совсем, упав до полного штиля. Над их головами небо чуть светилось — это налитая серебром полная спелая луна пыталась просочиться сквозь серую туманную дымку, спрятавшую звезды и укравшую все ориентиры. Перекинувшись парой слов с Ли Мей, капитаном их славной, но потрепанной внезапным штормом «Империи», Китана решила больше не откладывать, и пойти прямиком в трюм, туда, где оставили выловленного вместе с принцессой мужчину. Все ситуация была до абсурда странной. Какова была вероятность, что вместе с Милиной сети вытащат еще одного человека? Сначала Китана подумала, что он — свежий утопленник, потому что на нем не было одежды и он не дышал. Но стоило кому-то из команды носком сапога повернуть его на бок, как из его рта тут же полилась морская вода, и хриплый кашель сотряс широкую грудь. Так и не придя в себя, молодой мужчина задышал, и Китана, быстро распорядившись запереть его в трюме, сосредоточила все свое внимание на бледной и явно едва живой сестре. Теперь же, взяв с собой масляную лампу, она прошла через полутемный трюм в самый конец, где сидела охрана. Приветливо улыбнувшись, она открыла небольшую дверь и, наклонившись, ступила в темную пыльную комнатушку с небольшим окном. Свет лампы выхватил из мрака клетку, занимавшую половину комнаты, на полу которой без сознания лежал ее пленник. Как она и думала, одеяла ему не выдали, одежды тоже и, потянув с плеч собственный плащ, она решительно подошла к клетке и сунула ключ в замок. О чем бы там ни бредил Шан Цунг, она не собиралась поддаваться на провокации и слушать его чушь про нежить. Опустившись рядом с неподвижным пленником на колени, она поставила лампу на пол и накрыла его сильное смуглое нагое тело тяжелой тканью плаща. — Бедный, — озадаченно пробормотала принцесса. — Как же ты оказался в воде? Она нерешительно подняла руку, замерла на мгновение, но тут же обругала себя за трусость и таки убрала темные длинные пряди с лица. Мужчина был красив, даже как-то слишком для простого моряка, и Китана в неверном свете лампы неспешно разглядывала его длинные темные ресницы, аккуратные скулы, ровный нос и пухлые розоватые губы. Единственное, что портило теплую мягкую гармонию его черт, был шрам, пересекающий правый глаз, начинавшийся выше брови и протянувшийся до середины щеки. Вообще шрамов было много, а те порезы, что были на шее, грозили стать самыми жуткими — свежие и симметричные, они ровными росчерками находились по обе стороны от кадыка, будто кто-то специально полоснул лезвием с каждой стороны по два раза. Морская соль остановила и вымыла кровь, но им еще предстояло зажить, пока же раны были открытыми и выглядели слегка воспаленными. Мужчина внезапно приоткрыл полные губы и тихо в беспамятстве прошептал что-то на непонятном языке, от звуков его голоса Китану словно с размаху по затылку огрел молотом генерал Шао. Волоски на руках встали дыбом, горло сжало спазмом, живот обожгло жаром, а в голове на минуту стало так пусто, будто ее черепная коробка всегда существовала лишь для того, чтобы там обитало эхо этого тихого вымученного шепота. Когда перед глазами ее прояснилось, она обнаружила себя сидящей на мужчине, жадно шарящей руками по его мощному нагому торсу и скользящей языком по соленым от морской воды ключицам. Тут же скатившись с него, принцесса отползла к выходу из клетки, глубоко и испуганно дыша и, схватив с пола лампу, быстро выбралась наружу и захлопнула за собой дверь клетки, дрожащими руками проворачивая тяжелый ключ в замке. Выйдя из комнатки, она обратилась к охране хриплым голосом: — Никого в эту дверь не впускать, самим тоже не заходить. Под страхом смерти.***
Рано утром, едва начало светлеть небо, Китана разлепила тяжелые веки и тяжело вздохнула. Она спала плохо, ворочалась всю ночь с боку на бок, ей снились крики и мольбы, глухие удары сквозь стену будили ее. Но, каждый раз просыпаясь и прислушиваясь, она в полудреме слышала только плеск воды за окном своей каюты, примыкавшей к каюте сестры. Наскоро сполоснув лицо и одевшись, она пошла прямиком к сестре, чтобы справиться у колдуна о ее здоровье. Распахнув дверь, она застыла, ничего не понимая. Милина лежала в кровати, все так же накрытая покрывалами, грудь ее вздымалась равномерно и спокойно, а к бледной коже медленно возвращался румянец. Но Шан Цунга в комнате не было, а сквозь распахнутое окно в комнату заполз липкий густой туман, оседавший на мебели влажной пленкой. Быстро пройдя к окну, Китана решительно закрыла ставни и рассерженно осмотрелась — на полу лежал плащ колдуна и какие-то разбитые склянки. Пройдя на палубу, она тут же справилась о том, куда мог подеваться Шан, который обещал ни на шаг не отходить от ее сестры, а сам куда-то исчез, даже не предупредив ее. Спустя полчаса, когда выяснилось, что колдуна никто не видел, Китана уже хмуро и нервно расхаживала по палубе, не зная, что и думать. Отослав к так и не пришедшей в себя сестре ее личную помощницу Таню, принцесса позавтракала с Ли Мей, которая, заметно потеряв крупную долю оптимизма со вчера, жаловалась на штиль и невозможность определить направление. — Теперь я понимаю, — ворчала она, — почему эти воды зовут проклятыми. Все компасы полетели к чертям, показывают черте-что, у всех стрелки в разные стороны. Команда корабля переговаривалась тише обычного, ни одной чайки не садилось на мачтовые балки, а это значило, что они далеко от суши. Куда именно их вынес шторм? Захватив с собой замотанную в тряпицу еду и воду, она спустилась с трюм, но в конце ступеней помедлила. Ругая себя за надуманную ерунду, ведь произошедшее с ней вчера могло быть исключительно следствием стресса, она все же вытащила из кармана амулет, данный ей Шан Цунгом, и надела на шею. Стражник, сидящий возле входа, совсем еще молодой паренек с зеленой перевязью и связкой ключей на поясе, даже не проснулся при ее приближении. Китана не стала его будить, только тихо открыла дверь и быстро зашла в комнатушку. Ее пленник сидел с закрытым глазами, привалившись к стене. Тусклый серый свет из небольшого окна заливал его клетку и принцесса могла видеть, что выглядит он намного лучше, чем вчера. Стоило ей закрыть за собой дверь, как мужчина распахнул глаза и Китана буквально замерла от неожиданности, уставившись в два ярко-золотых глаза, опушенных черными длинными ресницами. В сером свете они казались такими яркими, будто излучали странный теплый свет, и принцесса подошла чуть ближе, не веря своим глазам. Пленник, тем временем, бегло пробежавшись по ней взглядом, снова вернул свое внимание к ее лицу и вдруг губы его раздвинула нежная, ласковая улыбка. Китана вздрогнула от неожиданности, когда эта улыбка жаром расползлась по ее груди и взвилась теплым огнём в животе. Мужчина оттолкнулся от стены и протянул к ней руки, тихо и ласково шепча что-то на непонятном, незнакомом языке. Что-то дернулось в ней навстречу этим зовущим сильным рукам, но Китана осталась стоять на месте, хмуро смотря на него сквозь прутья клетки. — Вижу, ты здоров. Я рада. — В итоге сказала она, прочищая горло. — Ты меня понимаешь? Говоришь на моем языке? Пленник замолчал и растерянно склонил голову на бок, чуть хмуря брови. Он осмотрелся вокруг себя, будто искал ответы на какие-то вопросы, потом подполз к самым прутьям, взявшись за них красивыми длинными пальцами: — Немного говорю, — его бархатный голос скользнул по коже, снова заставляя ее покрыться мурашками, но в этот раз голова осталась ясной. Пленник опять с интересом осмотрел принцессу с ног до головы, внезапно улыбнувшись ей еще шире: — У вас на борту колдун, да? Китана проигнорировала это, не видя никакой нужды отвечать на вопросы того, кто, в отличии от нее самой, находится в клетке. Вместо этого она подошла чуть ближе и села на пол в метре от прутьев, держа разумную дистанцию. Достав из кармана тряпицу с завернутым в нее сыром, мясом и хлебом, она быстро подтолкнула ее на такое расстояние, где он смог бы достать, и сразу отдернула руку. — Прикройся, — приказала она ему, краснея и избегая смотреть ниже его подбородка. — И поговорим. Глаза мужчины блеснули, белозубая улыбка чуть потухла: — Почему ты боишься меня? — Озадаченно спросил он, садясь напротив нее и прикрывая бедра оставленным ею вчера плащом. — Разве я дал повод? — Как тебя зовут? — Вместо ответа спросила его Китана, кладя флягу рядом с едой. — Откуда ты и как оказался в этих водах? Он опять удивленно склонил голову на бок, неверяще сощурив глаза: — А ты не знаешь? — Он вдруг коротко рассмеялся и от этого смеха у нее сжало горло, в жар в животе опалил ребра. Китана тряхнула головой, не понимая, почему так на него реагирует. Мужчина погладил пальцами прутья клетки: — Нет, ты не знаешь, прекрасная незнакомка, ты не здешняя, ты прибыла издалека. Замечательно. — И когда принцесса уже была готова разозлиться, он оперся лбом о железные прутья, исподлобья смотря на нее с какой-то легкой тоской: — Меня зовут Куай Лян, я из сынов Лин Куэй. Китана чуть сощурила глаза: — Это море носит имя Лин Куэй. В нем нет никакой земли, которая могла бы так зваться. — Это правда, — улыбка его стала шире. — Я и не говорил про земли. «Нежить» — голос Шан Цунга в ее голове прозвучал зло и настойчиво, но принцесса лишь упрямо тряхнула головой. Этот красивый моряк зачем-то играл с ней в игры, а она не знала зачем, и к чему он клонит. — Ты упал с корабля во время шторма? — Она подвинулась чуть ближе, добавляя в голос суровости. — Отвечай честно, иначе прикажу вышвырнуть обратно за борт. Куай Лян прикрыл глаза, не переставая улыбаться, качнул головой. Темная прядь скользнула по щеке: — Нет. — Тогда что ты делал в открытом море во время шторма? — Ее терпение подходило к концу. — Я видела твои раны, кто тебя изувечил? Она перевела глаза на его шею, и Куай Лян непонимающе посмотрел на нее: — Раны? — он прижал к своему горлу ладонь и снова коротко рассмеялся, низкий смех резонирующее отозвался у Китаны в грудной клетке, мазнул по коленям. — Какая же ты забавная. Я пришел за женой Октября для своего брата, которого помазали на правление. И забрал бы, если бы не сети вашего колдуна. Китана тяжело вздохнула, понимая, что имеет дело с умалишенным. С красивым, слепленным как античный бог, умалишенным. Какая жалость и какое расточительство. — Ясно, — она поднялась с пола и указала ладонью на лежащую на полу еду. — Поешь и выпей воды. Когда мы доберемся до берега, я тебя отпущу. Пока что побудешь здесь, потому что я не могу тебе доверять. — Можешь забрать, — Куай Лян забавно сморщил нос, смотря на сверток с едой. — Мне это не подходит. Принцесса пожала плечами: — Если ты такой привередливый, значит, будешь голодать. А нам плыть еще долго. Она была уже у двери, когда он тихо ответил своим по-прежнему ласковым бархатным голосом: — Не долго. Скоро за мной придет брат.