A Lie Gets Halfway Around the School Before the Truth Has a Chance to Get Its Pants On

      Он был как замороженный: вокруг было холодно и темно, но в ушах стоял раздражающий гул. Римус попытался поднять руку, чтобы прихлопнуть то, что производило шум, но его рука онемела и казалась каменной. Замороженный камень.              Возможно ли заморозить камень?              Неважно. Он просто лежал здесь некоторое время и расслаблялся. Вот только поверхность, на которой лежало его тело, была твердой. И холодной. Как каменная плита.       Он был одной из тех могил с вырезанным на вершине каменным изображением? Чертовы резчики по камню. Неужели нельзя было использовать смягчающее заклинание? Неужели я слишком много прошу? учитывая, что он собирался провести вечность, лежа на этой окровавленной плите.       Жужжание становилось все громче и глубже. Заклинание, отпугивающее насекомых, тоже было бы кстати! Любители!              Земля начала трястись. Землетрясение? Что дальше, наводнение?       — Лунатик!       — Римус!       — Мистер Люпин.       — Давай, Лунатик, просыпайся.       — Подождите, — сказал женский голос. — Я думаю, он только что пошевелил рукой.       Римусу показалось, что он наморщил лоб.       — Вот. Я принесла холодной воды и…       — Он пошевелился! Я видел это! Я…       В лицо плеснули холодную воду, и он резко сел, задыхаясь.              — Достаточно! Я требую возврата денег!              — О, слава Мерлину, ты жив, — сказала Лили, когда кто-то ткнул его фланелью в лицо.              Он моргнул и стукнул по фланели. Его руки все еще казались тяжелыми и онемевшими, но они больше не были каменными. И он не был чучелом. Затем он вспомнил, где находится.       — Отстань от меня, я не могу дышать.              Это было не совсем ложью. Ему было тяжело, и его кожа ужасно зудела. Ему гораздо больше нравилось, когда он был камнем. Фланель исчезла, и он открыл глаза, а затем быстро закрыл их снова. Медленно открывая их снова, он моргнул от света и увидел два встревоженных лица — одно рыжеволосое, другое черноволосое — примерно в трех дюймах от его носа. Они были похожи на циклопов-близнецов, и он снова закрыл глаза, чувствуя головокружение.              — Вы не возражаете? — сказал он с явным усилием и попытался лечь обратно, но руки на спине поймали его и удержали в вертикальном положении.       — Полегче, Лунатик. Мерлин, ты выглядишь чертовски ужасно, но это был впечатляющий взрыв. Лучший с прошлой весны… Нет, подожди, прошлой зимы, когда мы принимали противоядия. Но ничто не сравнится с зельем забывчивости с первого курса.       Питер.       Я собираюсь убить его. Это все его вина!              — Ты должен был взять и упомянуть это, не так ли, — выдавил Римус сквозь стиснутые зубы, затем сделал глубокий вдох. — Ты ничего не взрывал весь месяц, — сказал он, когда ему удалось набрать достаточно воздуха, пытаясь подражать предыдущей речи Питера, но у него едва получался слабый хрип. Я не могу умереть, пока не убью его.       — Отойдите, мистер Петтигрю, пожалуйста. Сюда, Люпин, мой мальчик. Выпейте это, вот так, — сказал Слагхорн, прижимая кубок к губам и опрокидывая его, заставляя Римуса проглотить, хотя много капало с его подбородка на мантию. Хорошо, что это был большой кубок.       Он начал чувствовать себя лучше почти сразу, как только зелье попало ему в горло. Зуд утих, и его гортань очистилась. Он делал большие глотки воздуха, задыхаясь и отплевываясь, пытаясь не подавиться. Хорошо, что он привык к зельям с отвратительным вкусом.              — Так-то лучше, — сказал Слагхорн, и Римус закатил бы глаза, если бы не согнулся пополам, задыхаясь до смерти. — Просто подождите. Еще один кубок, мой мальчик, и все будет пучком.       Что, черт возьми, это вообще значит? Каким еще пучком? Кто вообще решил, что пучок – это хорошо?       — Как ты себя чувствуешь, Лунатик? — спросил Сириус.       Все еще задыхаясь, он сердито посмотрел на Сириуса. Он хотел сказать "порядок", но вместо этого сказал:       — По… Полный пиздец, — прежде чем снова зашелся в приступе кашля.       — Мистер Блэк, что я говорил насчет того, чтобы задавать ему какие-либо вопросы? — сказал Слагхорн, возвращаясь со вторым кубком. Этот дымился, и Римус смотрел на него с дурным предчувствием, когда его кашель перешел в икоту.       — Порядок? Как любят говорить магглы, во втором свое очарование, — и он прижал кубок к губам Римуса, так что у Римуса не было времени задуматься, со сколькими магглами болтался Слагхорн.       Это было все равно, что пить жидкий огонь, и он думал, что его язык может просто раствориться. Он продолжал пить, пока кубок не опустел, и, что удивительно, его рот, горло и желудок, казалось, были целы и функционировали. Однако огонь пробежал по всему его телу, и он не удивился бы, увидев, как языки пламени вырываются из его пальцев рук и ног. Все исчезло так же быстро, как и появилось, оставив после себя покалывание в пальцах рук и ног. От этого у него закружилась голова и слегка подташнивало. Он закрыл глаза, покачиваясь.       — Полегче, — раздался голос Сириуса рядом с его правым ухом, и твердая рука поддержала его. — Лучше?       — Немного, да. Я чувствую себя пьяным. Черт возьми, я хотел бы быть пьяным прямо сейчас.       — И еще даже не полдень. Ты просто чудо, — сказал Сириус.       — О, конечно. Если бы. Посмотри правде в глаза, Люпин, ты просто жалкий неудачник, который слишком много разговаривает сам с собой.       — Ну да, Лунатик, мы это знаем, но ты все равно нам вроде как нравишься, — сказал Сириус, и Римус сердито посмотрел на него.              — О чем ты говоришь? Я ничего не сказал.       — Но ты это сделал, — сказал Джеймс, присаживаясь на корточки с другой стороны от него. — Я слышал тебя. Ты сказал, что слишком много разговариваешь сам с собой. Это правда? Помогает?       Он пристально посмотрел на Джеймса, сжав губы.              — Я вижу, ты вышел из своего любовного ступора, не так ли? Боже, я надеюсь, что никогда не буду выглядеть так жалко на публике.       — Эй! Я не выглядел жалким! — сказал Джеймс, свирепо глядя в ответ.       — Я никогда этого не говорил, — сказал Римус. — Я только подумал об этом, но я не настолько глуп, чтобы сказать это тебе в лицо, да? Ну, скорее, недостаточно храбрый, потому что ты, вероятно, выбил бы из меня семь оттенков дерьма.       — Ты все правильно понял, маленький придурок! Я должен…       — Не смей, Поттер! — сказала Лили и дернула его назад, прежде чем он смог ударить Римуса. Потеряв равновесие, Джеймс опрокинулся на задницу под смешки остального класса, который собрался вокруг, соблюдая дистанцию.       — Спасибо, Лили, — сказал Римус, слабо улыбаясь, ущипнув себя за переносицу. — Отлично, мне нужна девушка, чтобы спасти меня. Я почти такой же жалкий, как Сохатый, — он громко вздохнул и попытался подняться на ноги, но Лили схватила его за руку.       — И что это значит? — спросила она, прищурив глаза. — Если хочешь, я просто позволю Поттеру в следующий раз ударить тебя по лицу, договорились?              — О чем ты говоришь? — нахмурился Римус.       — О, боже, — сказал профессор Слагхорн, протискиваясь к ним. — Это интересное развитие событий, — он нахмурился, глядя на Римуса. Его усы дернулись, и Римус попытался не рассмеяться.       — Мерлин, он действительно похож на моржа, не так ли?       — О-х-х, мистер Люпин, ну разве вы не умны, — он повернулся к остальному классу. — Возвращайтесь на свои места и приведите себя в порядок. Я полагаю, что большинство зелий испорчены, учитывая произошедшее. Спасите то, что сможете, и мы просто проверим их на следующем уроке, хорошо? — он снова нахмурился. — Мистер Блэк, если вы поможете мистеру Люпину подняться, я бы хотел, чтобы вы провели его к моему столу. Мистер Поттер и мистер Петтигрю, с ним все будет в порядке, я думаю, — добавил он, когда они тоже направились к Римусу. — Мисс Эванс, я бы хотел, чтобы вы тоже остались. Остальные, как я уже сказал, пожалуйста, вернитесь на свои места. Всем спасибо.       Сириус смотрел на него со странным выражением лица. Выражениями, на самом деле, потому что они менялись каждые несколько секунд: то минутное ликование, то очередное беспокойство, то очередное удивление, и все это происходило так быстро, что у Римуса кружилась голова еще больше.       — Может, ты уже выберешь что-нибудь одно? — раздраженно сказал он, когда Сириус поднял его на ноги.       — Это зависит от того, из чего я выбираю, — ответил Сириус, подставляя плечо Римусу. — Знакомо, не так ли?       — Заткнись. Если только ты не выбираешь меня. Правильно. Как будто это когда-нибудь случится, — он вздохнул. — Он всегда теплый. Хотя я бы хотел, чтобы он опустил руку немного ниже. Оу, вот это хорошо.       — Э-э, Лунатик? Сколько того зелья ты проглотил?       — Откуда мне знать? Я был без сознания. И, несмотря на холод и отсутствие элементарных удобств, это было намного приятнее, чем быть здесь прямо сейчас. Ну ладно, может быть, и нет. Сириус намного приятнее каменной плиты, и ему даже не нужны смягчающие чары.       — Мистер Блэк, не могли бы вы на минутку воздержаться от разговоров с мистером Люпином? И, мистер Люпин, я бы хотел, чтобы вы сели сюда, в мое кресло, и постарались очистить свой разум.       — Здесь всегда пусто. Пусто, пусто, пусто. Здесь не растет трава, — он сел в кресло Слагхорна. — Ауч. Ты думал, что профессорское кресло будет удобным, не так ли?       Слагхорн вздохнул, Сириус рассмеялся, а Лили уставилась на него широко раскрытыми глазами.              — Что с ним не так? — спросила она, схватив профессора за руку. — Я слышу его голос, но его губы не двигаются. Я думала, вы дали ему противоядие. Разве оно не должно было уже сработать?       — Ну, да, — сказал профессор Слагхорн. — Если бы он проглотил сыворотку правды, он бы уже вернулся к нормальной жизни без каких-либо длительных последствий. Даже до того, как она успеет созреть, она все еще может быть действенной, даже на короткий период, — он нахмурил брови. — Я подумал, что, возможно, это из-за аконита у него появилась сыпь, поэтому сначала я дал ему слабое противоядие на основе диттани. Не хотел, чтобы он перестал дышать, ну, знаете.       — Конечно. Увлекательно. Пожалуйста, продолжайте.       Все они пристально посмотрели на него, и Слагхорн вздохнул.              — Просто игнорируйте все, что он говорит сейчас, пожалуйста.       — Игнорировать что? — спросил Римус, прищурив глаза. — Вы про меня? Я ничего не говорил.       — Да, ты сказал, Лу…       — Мистер Блэк, пожалуйста!       — Да, профессор.       — Как я уже говорил, я ввел ему противоядие на основе диттани, которое, как вы можете видеть, немедленно избавило от сыпи. Однако я начинаю подозревать, что это было вызвано не аконитом.       — Мы использовали немного, всего две щепотки, и Лили добавила его, так что мне даже не пришлось прикасаться к нему в неразбавленном виде.       — Он прав, но почему аконит вызывает такую сыпь? Я не думала, что он обладает такими свойствами, — сморщила нос Лили.       Сириус зажал рот Римуса ладонью.              — У него страшная, страшная аллергия! — закричал Сириус в тот же момент, когда Римус подумал: — Ю-ху. Здесь оборотень.       — Кто? — спросила Лили. — Я тебя не расслышала. И ради Мерлина, Блэк, ты не должен кричать на меня, когда я стою в двух футах от тебя. Что с тобой не так?              — У нас нет столько времени, но я уверен, что мог бы составить этот список.       Лили нахмурила брови и посмотрела на Римуса, рука Сириуса все еще прикрывала его рот.              — Почему он это делает? Звучит немного злобно, не так ли? Немного жестоко.       — Я ничего не сказал! Они что, все сошли с ума? Я ничего не слышу.       Сириус медленно убрал руку, но не сводил глаз с Римуса.              — Больше похоже на эхо. Это отличается от его голоса. Так чем же тогда это вызвано?       — Честно говоря, я в растерянности, — Слагхорн посмотрел на Лили. — Я полагаю, ты точно следовала инструкциям, — Лили кивнула, и Слагхорн почесал затылок. — Как я уже сказал, я думал, что это аконит, учитывая все обстоятельства, но, честно говоря, его сыпь была больше похожа на крапивную. Мисс Эванс, у вас случайно не завалялось где-нибудь крапивы, которая могла попасть в зелье?       — Конечно, нет, — покачала головой Лили.       — Мистер Люпин?              — Нет. У меня все равно кончились растения и соки. И серьезно? Я знаю, что я слаб в приготовлении зелий, но я не настолько идиот. Я знаю, как выглядит крапива.       — Мы вместе готовили зелье, профессор, — сказала Лили. — Поблизости не было ни крапивы, ни крапивного сока. Я бы заметила.       — Ну что ж. Ситуация становится все более запутанной. Это действительно довольно увлекательно. Не думаю, что я когда-либо видел что-либо подобное.       — Значит, это не передозировка сывороткой правды? — спросил Сириус.       — Определенно нет. Проблема в том, что я не знаю, было ли причиной этого само зелье или что-то в одном из противоядий, которые я ему дал. Мистер Люпин, есть ли у вас еще какая-нибудь аллергия, о которой я не знаю?       Римус покачал головой.              — Замечательно. Загадочная болезнь. По крайней мере, это не чертова сыворотка правды. Тогда я был бы действительно убит. Представьте, что вас заставляют говорить правду перед всеми.       — Ах, да, как я и говорил, — Слагхорн облокотился на свой стол, понизив голос. — Сама по себе диттани безвредна и используется для лечения большого количества недугов, как вы знаете. Это не объясняет, даже в сочетании с другими сильнодействующими соединениями, нынешнее, э-э, состояние мистера Люпина.       — Было бы славно, если бы кто-нибудь потрудился объяснить мне это состояние. У меня немного кружится голова, и эти зелья плохо действуют на мой желудок. Они действуют так, будто я умираю.       — Терпение, мистер Люпин. Вы не умираете, — сказал Слагхорн. — Я не думаю. Теперь, если мы примем во внимание изменчивость яиц рунеспура, — он задумчиво почесал подбородок. — Нет, так не должно быть, ну, это могло бы… О! Мы редко используем крапиву или крапивный сок в сочетании с ядом щупальца, потому что сок крапивы оказывает на них довольно неблагоприятное воздействие, а когда вы смешиваете аконит, сок крапивы, яд щупальца и…              — Журчащий напиток! — воскликнула Лили, затем нахмурилась, глядя на Римуса. — Но он не… Я имею в виду, это немного, но не совсем похоже на обычный эффект журчащего напитка, — ее глаза расширились. — Но с ягодами львиного зева в нерафинированной сыворотке правды… Они так же конфликтуют с соком крапивы…       — Совершенно верно, мисс Эванс. Как всегда, отличная работа. Я всегда говорил, что вы моя лучшая ученица.       Лили покраснела, а Римус закатил глаза.              — Хорошая работа, молодец и вся эта чушь. Я что, единственный, кого волнует эта ситуация? Давайте оставим в стороне тот факт, что я проглотил неизвестное количество зелья правды вместе с каким-то хитроумным противоядием, а также тот факт, что я бы предпочел не умирать в подземелье… Но разве мы не установили, что ни в одном из зелий не было чертовой крапивы? Было бы неплохо, если бы было немного меньше подхалимства и немного больше дедукции, основанной на фактах. Кроме того, я явно не болтаю лишнего.              Сириус подавил смех и погладил Римуса по голове.              — Это весело. Мы можем оставить его таким?       — Оставить меня каким? Главное не оставляйте меня на этом кресле.       Сириус откровенно рассмеялся.       — Мистер Блэк, пожалуйста. Мистер Люпин действительно прав.       — Конечно, я прав. Но минутку. Откуда ты знаешь, что я прав? Я ничего не сказал, — он сузил глаза и переводил взгляд с одного на другого. — Кому-нибудь лучше прямо сейчас сказать мне, что происходит.       — Похоже, что некоторые случайные ингредиенты вашей неудачной сыворотки правды и двух противоядий, которые я дал вам после вашего пробуждения, взаимодействовали таким образом, что показали некоторые интересные эффекты, — деликатно сказал Слагхорн.       — И что именно вы подразумеваете под интересными эффектами? Меня отравили?       — Не совсем отравили, нет, мистер Люпин, хотя потенциально это может быть, э-э, скажем так, немного прискорбно, если мы не обнаружим источник. Хотя вполне возможно, что со временем это пройдет само по себе. В конце концов, ни один из ингредиентов сам по себе не токсичен. По крайней мере, не в тех дозировках, в которых они использовались, включая аконит.              Римус озадаченно уставился на Слагхорна.              — Еще раз? Если кто-нибудь не скажет мне простыми предложениями длиной не более двух слов, что, черт возьми, со мной не так, я воспользуюсь идеями Сохатого.       — Мы слышим, о чем ты думаешь, Лунатик. Это блестяще!       — Что? — пораженно спросил Римус. — Я знал, что должен был бросить этот дурацкий урок. Слышишь мои мысли? То, что я думаю сейчас? В эту самую минуту?              Как раз в этот момент подошли Джеймс и Питер, неся сумки Римуса и Сириуса.              — Это то, о чем я думаю? Мы можем слышать его мысли? — спросил Джеймс. — Блестяще!       — Это не блестяще! Ты с ума сошел? Боже мой, о чем я думал последние пятнадцать минут? Джеймс – придурок? Ну, это они знают. Это все вина Питера, потому что он меня сглазил? Нет, не ужасно. Сириус… Мерлин, не думай об этом, черт возьми. У тебя будут большие неприятности! Профессор Слагхорн. Он в безопасности. Черт возьми, я тут думал, что он похож на моржа, не так ли? Я собираюсь прямо сейчас пойти и свернуться калачиком где-нибудь в углу.       — Может быть, нам стоит отвести его к мадам Помфри? — спросила Лили, выглядя обеспокоенной, несмотря на явное подергивание ее губ.       — Лили Эванс, я не могу поверить, что ты смеешься надо мной, даже после того, как я пообещал, что никогда не скажу Сохатому, что ты считаешь его умным и что иногда ты действительно думаешь, что он хорош собой, если бы только не был таким невыносимым занудой.       — Римус Люпин! — Лили взвизгнула и повернулась к Джеймсу. — Я никогда этого не говорила! Никогда! А если и говорила, то явно была пьяна, так что ты даже не думай…       — Ты думаешь, я умный и красивый?       — Мне нравится, как он игнорирует часть про занудство.       — Если бы все, пожалуйста, успокоились, — сказал профессор Слагхорн во весь голос. — Да, да, так намного лучше. Мистер Люпин, я хочу, чтобы вы подумали о соке крапивы. Может быть, вы сможете что-нибудь вспомнить. Возможно, что-то непреднамеренное произошло, пока вы готовили. Чем больше я думаю об этом, я убежден, что изначально у вас была крапивная сыпь, поэтому мы должны попытаться выяснить, как крапива — или крапивный сок, который, конечно, гораздо более действенный — попал в ваш организм.       — Крапивный сок ужасно воняет. Я ненавижу крапиву. Я, конечно, не стал бы пить его специально, и я уже сказал, что мы ничего не добавляли в наше зелье.       Джеймс оторвал взгляд от Лили, кровь отхлынула от его лица.              — Сок крапивы? — спросил он напряженным голосом.       — Да, мистер Поттер. Что-то не так?       — А, ну, нет, не совсем, — сказал Джеймс, ерзая. — Ну, может быть. А что такое?       Сириус ахнул и закусил губу, эффектно провалившись в попытке скрыть ухмылку.              — Сохатый, ты не мог!       — Эм, ну, — Джеймс повернулся к Лили. — Ты, э-э, случайно, не использовала корень валерианы в этом зелье?       Лили переводила взгляд с Сириуса на Джеймса и обратно.              — Да. Пять тонко нарезанных корешков, а что?       — Я собирался забрать их обратно давным-давно, — сказал Джеймс. — Я бы так и сделал, но я совершенно забыл. Я имею в виду, я…       — Он пытается сказать, что он замочил пучок корня валерианы в соке крапивы и крови саламандры и подсыпал это в набор для зелий Римуса, — сказал Сириус, качая головой. — Я говорил тебе не делать этого, мерзавец.       — Сок крапивы и кровь саламандры? — повторил Слагхорн, широко раскрыв глаза. — О, дорогой, это нехорошо, совсем нехорошо.       — Зачем ты это сделал? — закричала Лили, набрасываясь на Джеймса с кулаками.       — Я… Он… Это не… — Джеймс вздохнул и опустил взгляд на свои ноги, постукивая носком по земле. — Это была просто небольшая безобидная месть. Прости, Лунатик, — кротко сказал он, взглянув на Лили из-под челки.       Римус уставился на Джеймса с открытым ртом, его разум был совершенно пуст, пока Джеймс не упомянул месть.       — Ты это несерьезно! Это было из-за того проклятого эссе? Эссе МакГонагалл?       — Я сказал, что сожалею, — сказал Джеймс, поднимая голову и глядя на Лили.              — Ты сожалеешь? Если бы ты сожалел, ты бы извинялся передо мной, а не перед Лили, ублюдок!       — Он тебя поймал, Сохатый, — сказал Сириус.       — Так, подождите, — сказал Питер. — Сохатый отравил Лунатика?       — Да, потому что проткнуть мою задницу было недостаточно для тебя?       — Что? — закричала Лили и ударила Джеймса по голове. — Так вот почему он хромал целую неделю в прошлом месяце? Что, черт возьми, за друзья вы такие?       — Подожди, Лили, ты все неправильно поняла.       — Правильно. Молодец, Лили.       — Тише, ты, — сказал Джеймс, погрозив Римусу пальцем. Он повернулся к Лили. — Я не протыкал его задницу… Ну ладно, я вроде как это сделал, но это не то, что ты думаешь. И почему это вообще тебя так волнует? Я тебе ничего не сделал! А Римус знает, что это было не нарочно, и я сделал это для его же блага.       — Для его же блага? — сказала Лили, ее лицо покраснело, а глаза вспыхнули. — Как это может быть для его же блага? Что, черт возьми, с тобой не так, Джеймс Поттер?       Римус ничего не мог с собой поделать. Он ухмыльнулся.              — Они довольно забавны, когда ругаются из-за меня. Интересно, начнут ли они целоваться.       — Да заткнись! — сказали одновременно Джеймс и Лили, уставившись на него.       Их разговор был прерван громким хлопком. Профессор Слагхорн стоял с поднятой палочкой, вытирая лоб носовым платком.              — Мистер Поттер, мисс Эванс, пожалуйста. В конце концов, вы старосты, — он указал им за спину, и все они обернулись, чтобы увидеть, что весь класс уставился на них с выражением ужаса и веселья.       Лили опустила кулаки и сделала несколько глубоких вдохов.              — Мне жаль, профессор. Я не хотела… — она одарила всех пронзительным взглядом, затем развернулась на каблуках и умчалась прочь.              Ингрид долго смотрела на Римуса и его друзей, а затем побежала за Лили, передавая сумку Лили, когда они выходили из класса.       — Что ж, это выглядит как хорошая идея, — сказал Римус, вставая и покачиваясь на ногах. Сириус поймал его до того, как он упал, и поддержал, когда Джеймс и Питер бросились на помощь, несмотря на стоявший на пути стол.       — Я поймал его, профессор. Итак, теперь мы знаем, что стало причиной этого, есть ли противоядие?       Слагхорн постучал себя по подбородку и поджал губы, размышляя.              — Корень валерианы, настоянный на крови крапивы и саламандры, яйца рунеспура, яд щупальца и аконит. И, очевидно, мы должны учитывать пыльцу наперстянки и альдрованды в противоядии, которое я ему дал. Захватывающее сочетание. На самом деле даже немного пугающее. Да, я действительно полагаю, что мог бы попытаться что-нибудь состряпать, — он внезапно просветлел и потер руки. — Это действительно может оказаться непростой задачей! Было бы славно, если бы мне удалось состряпать то зелье, которое вызвало эти эффекты… — он прочистил горло. — В погоне за знаниями, вы понимаете. Мистер Поттер, как долго вы замачивали корни?       — Э-э, я полагаю, несколько часов.       — Хммм, тогда нам повезло. Если бы вы замочили их на ночь, тогда у нас могли бы возникнуть проблемы.       — Я счастливчик. Сохатый – некомпетентный отравитель.       — Это может занять пару дней, но вы не волнуйтесь, мистер Люпин. Можно сказать, что вы уже на ногах.       — Э-э, спасибо. Ну вот, опять он за свое. Пару дней, а я уже на ногах, потому что, черт возьми, проблема не в моих ногах, не так ли? О боже, они все это слышат, не так ли? Я собираюсь запереться в чулане на неделю. Домашние эльфы могут приносить мне еду, и, по крайней мере, они не будут издеваться надо мной в следующем тысячелетии.       — Я уверен, что они этого не сделают, мистер Люпин. А теперь, если вы не возражаете, я просто возьму у вас быстрый образец крови, и вы сможете идти, — он достал из кармана маленький флакон и постучал палочкой по руке Римуса. — Вот так. Совсем чуть-чуть.       Слагхорн приложил руку ко лбу Римуса.              — Температуры нет. У тебя есть озноб? Необычное ощущение жжения? Нет? И при этом ты не выглядишь так, как будто чувствуешь, что по твоей коже ползут мурашки. Это всегда хороший знак! Если немного повезет, это пройдет само по себе через день или два, и вам даже не понадобится противоядие, но если вы начнете ощущать какие-либо другие побочные эффекты, такие как внезапная потеря памяти, или если вы внезапно потеряете сознание, пожалуйста, немедленно обратитесь к мадам Помфри.       — Да, я сделаю это. Я собираюсь умереть, не так ли? Блядь? Тьфу! — он вздрогнул.       — Ты в порядке, Лунатик? — спросил Сириус, ведя его к двери.       — Не совсем, нет. Что это за вопрос? Черт возьми, Бродяга, я чувствую себя просто прекрасно. Кто бы не чувствовал себя прекрасно, проглотив опасное, испорченное зелье с неизвестными побочными эффектами благодаря своему лучшему другу, который пытался его, черт возьми, отравить? Если я не умру сразу, что на данный момент предпочтительнее, чем потенциально разболтать всей школе, что я об…       — Придурок! — закричали одновременно Сириус, Джеймс и Питер. Сириус крепко зажал ладонью рот Римуса, несмотря на бесполезность этого. Сириус громко выдохнул и натянул на лицо ухмылку.              — Оу, Лунатик, я вижу, как ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал такую ужасную тайну. Конечно, мы сразу поняли, не так ли, Сохатый? — Сириус повернулся и посмотрел на Снейпа, который свирепо смотрел на них. Его губы скривились от отвращения. — Конечно, ты никогда не станешь таким большим придурком, как Нюниус, так что не забивай этим свою хорошенькую головку.       — Снейп действительно уродливый мерзавец, не так ли?       — Да, это так, Лунатик. Не смотри на него. Я не хочу, чтобы ты швырялся новыми кроссовками Сохатого, — сказал Сириус, похлопывая Римуса по плечу, когда они выходили из класса.       — Ты носишь мои новые кроссовки? Мама только вчера прислала их!       — И к слову, они очень удобные, ты должен сказать ей.              — Я их еще даже не надевал.        — Ну, теперь я разносил их для тебя, да?       — У них и штаны общие?       — Я думаю, нам лучше отвести его наверх, в общежитие, — тихо сказал Питер, когда они поднимались по лестнице в вестибюль, игнорируя смешки и взгляды одноклассников.       — О, ты думаешь?       — Я возьму его, Хвост. Вы с Сохатым должны идти на Трансфигурацию, иначе Минерва отправит нас всех на отработку до ЖАБА. Так вы сможете рассказать ей, что произошло.       — О да, я надеюсь, она даст тебе задание написать эссе длиной в десять футов!       — Ну-ну, Лунатик, — сказал Сириус, ухмыляясь. — Идите, — сказал он Джеймсу и Питеру.       — Как так вышло, что мы пропустим все самое интересное? — сказал Джеймс, наклонив голову и глядя на Римуса. — Кто же знал, что наш Лунатик такой говнюк внутри. Мне это вроде как нравится. Он назвал старину Слагги моржом прямо ему в лицо!       — Ревнуешь, да? На твоем месте я бы убрал эту ухмылку с лица, учитывая, что Эванс, скорее всего, никогда больше не поцелует тебя после сегодняшнего.       — Знаешь, — сказал Джеймс, прищурив глаза. — Может быть, мне все-таки не так уж нравится внутренний мир Лунатика.       — Дай ему передохнуть. Знаешь, это все-таки твоя вина, — сказал Сириус.       — Сколько зелий он взорвал за эти годы? Я сделал подобное единожды, а я даже не пытался… — Джеймс посмотрел на Сириуса и вздохнул. — Хорошо, хорошо. Мы уходим. Давай, Хвостик.       Питер похлопал Римуса по руке и потрусил вслед за Джеймсом.