***
Уже на подходе мы слышим крики на съемочной площадке, бесконечные возмущения и суету. Режиссера ничего не устраивает, а его ассистенты бегают, словно ужаленные. Плюс причина, почему эти съемки для меня отстой. Киса закидывает руку мне на плечо и ведет к парням, которые стоят на небольшом возвышении и наблюдают за этим цирком, как и остальные пришедшие жители города. Мел бледен, словно снег, и я сразу понимаю почему, прослеживая за его взглядом: Анжела сидит на коленях у актера, исполняя роль русалки. -Ну и уродство… - тихо произношу, но доходит до Кисы и вызывает у него усмешку. Я нехотя отстраняюсь и обнимаю друзей, останавливаясь рядом с Егором и поглаживая его по спине в качестве малейшей поддержки. Говорить что-то бессмысленно. Поворачиваю голову и вижу, как режиссер встает на колени перед Анжелой и начинает поправлять ее якобы неправильно лежащие волосы. Даже с нашей высокой колокольни заметно, что в образе подруги ничего не меняется. Я не сдерживаюсь и цокаю языком. -Вот же сука… - кривится Кислов, когда Роман поднимает актера с места и садится самостоятельно, размещая на своих коленях Анжелу, чтобы показать, как все должно смотреться в кадре. Он откровенно ее лапает, проводя руками по шее, ключицам и груди. Неужели всем плевать?! Я негодую, но пихаю друга в бок, чтобы он заткнулся. На Меле нет лица и ему сейчас тяжелее всего. Он влюблен в Бабич со второго класса, а она никак не ответит ему взаимностью. Для меня она просто дура, которая избалована папулей и считает, что ей все можно, в том числе играть на чувствах близких людей. Меленин горит внутри так, что кажется расплавит сейчас и нас, стоящих рядом. -Да хорош вам. В кино так принято, это вообще норм. – подает голос Хэнк, обращаясь к Егору и пытаясь его успокоить. Так ничего не получится. -А ты что из Голливуда вчера прилетел? – спрашивает Киса, холодно смотря на друга и пряча руки в карманы объемной куртки. -Из Голливуда видимо этот ушлепок прилетел. Уроки у Харви Вайнштейна брал – я не выдерживаю. Почему этот пиздец замечаем только мы? Она же несовершеннолетняя, а он домогается ее. Ваня берет мою руку и прячет к себе в карман, сжимая. Теперь я дрожу меньше. -Да он ее облапал уже всю. Это тоже норм, Хинкалина? А если бы твою телку так? – спрашивает Киса, а в его голосе слышится раздражение. Свободной рукой я бью его по торсу, приподнимая бровь. -Девушку, а не телку. -Извини, ангелочек. -Слушайте, она сама захотела в кино сниматься. – все еще пытается разрядить ситуацию Боря, смотря то на нас с Кисловым, то на такого же молчаливого и поникшего Мела. -Вот именно, что сниматься. А он ее уже обслюнявил всю с ног до головы. Тварь! – парень не выдерживает, с гневом смотря в сторону режиссера, кривя губы и пиная камешек под ногами. Я слегка сжимаю его руку в кармане, чтобы не дать скандалу разгореться. Мы ничего не изменим, если попытаемся влезть. Какое кому дело до нашего мнения? Хэнк поворачивает голову и замечает подъехавшую полицейскую машину. Его взгляд моментально приобретает холодные оттенки. Отец друга выходит из автомобиля и без особого интереса оглядывает съемочный процесс, развернувшийся на пляже. Если бы подъехал на пару минут раньше, то застал бы вживую новое дело о домогательстве к несовершеннолетним, однако вряд-ли бы что-то сделал. Константин Анатольевич поднимает руку и машет сыну, подзывая к себе, при этом успевая обязательно оглядеть нас всех с неким презрением во взгляде. Странный тип. Я перевожу взгляд на Кису, который закатывает глаза и смотрит в сторону съемок, словно его что-то интересует там. Отец Хэнка не раз ловил его с наркотиками, но последний раз был самым провальным. Ваню поставили на учет и с тех пор Константин Хенкин словно объявил на парня охоту. Запрещал сыну общаться с другом, читал бесконечные нотации и угрожал детской колонией. Да кто из нас туда не загремит при желании. Отдувается почему-то только Кислов. Опустим тот факт, что он единственный из нас идет по самой опасной дорожке. Этого упрямого осла не переубедить. Я вздрагиваю, когда слышу крик Хэнка и его перепалку с отцом. Неизменные проблемы. Только почему-то никто еще не придумал решение семейных конфликтов, хватает ума только писать об этом романы. Мы стоим на холоде, обсуждаем всякую ерунду, стараясь отвлечь Мела, но он не реагирует. Наконец режиссер хлопает по столу и громко объявляет своей команде, что первый день съемок рекламы кондитерского изделия окончен. Я почему-то облегченно выдыхаю, словно сама была на месте Анжелы. Даже думать не хочу о том, что бы делала в такой ситуации. Роман поднимается с режиссерского стула и принимает отвратительный букет от своей ассистентки, направляясь к главной актрисе. Мы с Кисой синхронно поднимаем левую бровь, наблюдая за тем, как этот извращенец подхватывает одноклассницу на руки, наслаждаясь ее обществом. Вот же ублюдок. -Ладно, на что тут еще смотреть. Все, coming soon. – говорит Ваня и слегка дергает плечами от холода, шмыгая носом, немного оглядываясь – Мне надо с оператором насчет товара перетереть. -Ты придурок? – спрашиваю резче, чем хотела и забираю руку из его кармана. У Хэнка реакция не лучше. Только Кислов делает шаг, как друг грубо его останавливает и кивает головой в сторону своего отца. -Бдительный, сука – процедил парень, посмотрев в сторону Хенкина старшего и выпрямив плечи, облокотившись на другую сторону каменных перилл, словно никуда и не собирался, начиная кусать губы от досады и раздражения – Ну ладно, че. Оператора потом у гостишки перехватим. -Боже… - провожу рукой по волосам и поправляю ворот черного пальто, переводя взгляд на Мела, опустившего голову. Кажется, он ничего не замечает и не хочет никого видеть. Он подавлен из-за всей этой ситуации. -Да ладно, бро, ты чего… - начинает Боря, поворачиваясь к безэмоциональному Меленину, который теперь смотрит только в сторону возлюбленной и нахального режиссера – Ну Анжелке же просто по кайфу сниматься и все. -Ну а что ты хочешь? Главная роль. Тут любая бы на ее месте заторчала – говорит Киса, спускаясь на ступеньку пониже и поднимая взгляд на меня, словно ожидая комментария. Сучок. -Не любая. Хватит всех грести под одно – закатываю глаза и кладу руку на плечо Егора, поглаживая. Ваня слегка приподнимает бровь, не отводя от меня взгляд, словно от этого что-то в нашем диалоге изменится. Два-один, Кисуля. Он шмыгает слегка покрасневшим носом и выпрямляется. -Да ладно, давайте по пивку возьмем. Через пару дней этот Спилберг сдриснет отсюда. – говорит Кислов, мельком оглядываясь в сторону режиссера, а после снова поворачиваясь к нам – Считай, что все забыто. Пошлите. -Мне домой надо заскочить, я потом к вам приду – тоже выпрямляюсь и смотрю на парней, показывая жестом телефон – На связи. Друзья кивают и берут Мела под руки, направляясь в противоположную от меня сторону. Киса напоследок оборачивается и подмигивает мне с фирменной ухмылкой. Я не сдерживаю смешок и отвечаю ему воздушным поцелуем, уходя в сторону дома.***
Когда я дергаю ручку входной двери, она сразу поддается, впуская меня в квартиру. Мама частенько забывает закрываться или специально оставляет все открытым, ожидая моего возвращения. Думаю, что сейчас актуален второй вариант. Ставлю свою коллекцию виниловых пластинок на это. Тихо прохожу и поворачиваю замок, начиная снимать пальто и обувь. Слышу шаги из маминой комнаты, а после показывается и сама мама, которая оглядывает меня с беспокойством и подбегает, чтобы крепко обнять. Я стою неподвижно, не поднимая руки, чтобы ответить взаимностью. Очень злюсь и обижаюсь на нее. -Машенька, где ты была… Я так переживала… - произносит она, немного отстраняясь, чтобы погладить меня по щекам – Прости меня, прости… Я не должна была так поступать. Это ужасно. -Я не хочу обсуждать это. Ты правда не должна была так поступать. – говорю холодно, пока в моем взгляде не проскакивает ни капли жалости к ней – Мам, я думала, что мы самые близкие друг другу люди и что между нами не будет такого… Ты же сама всегда говорила, что ударить своего ребенка это отвратительно. Что изменилось? -Машуль, я не знаю, что на меня нашло… - произносит мама, смотря на меня со слезами на глазах и удерживая за щеки – Я больше никогда так не поступлю… -Хорошо, мам. Только сдержи свое слово. – отстраняюсь и направляюсь к себе в комнату, оборачиваясь у самой двери – Я ночевала у Кисы. Попьем чай? -У Вани Кислова…? – она удивленно поднимает брови, а после начинает глупо улыбаться, слегка перебирая пальцы правой руки – Пойдем, мне нужно кое-что сказать. Да и тебе поделиться… Я закатываю глаза, но не сдерживаю легкой улыбки, проходя в комнату. Здесь душновато, но очень чисто. Мама убирала - это заметно по вещам, лежащим не на своих местах. Думала, что меня так можно задобрить. Нет. Я начинаю раздражаться и переставляю все так, как мне удобно. На глаза попадается белый скетчбук, стоящий на полке с другими тетрадями. Опускаюсь на кровать и открываю последний изрисованный лист. Я сидела до поздней ночи, но так и не закончила портрет Кисы в профиль с сигаретой. Головная боль отвлекла. Карандаш моментально оказывается у меня в руке и на листе сразу начинают появляться новые линии и тени. Мне нравится рисовать друзей, проходящих мимо людей, незнакомцев из интернета и просто придуманных персонажей. В этом блокноте больше всего портретов Мела, Кисы, Хэнка и Риты, пару портретов Даши, но она не очень любит, когда я ее рисую, собственно, как и Гена. Слышу, что мама зовет меня пить чай. Нужно поговорить с ней, а после выдвигаться к парням, пока они не ввязались в очередную авантюру без меня. Поднимаюсь с кровати и кладу скетчбук в ящик, направляясь на кухню. Сегодня обязательно порисую. Закрываю дверь в комнату и закатываю рукава свитера, проходя к маме и опускаясь на стул ближе к двери на балкон. Она немного нервничает и явно боится сказать или сделать что-то не то. -Все нормально, расслабься. – от моих слов ей легче не становится. Уговаривать я не собираюсь. Подвигаю к себе чашку с чаем и делаю небольшой глоток. Ожог на языке, полученный вчера, сразу дает о себе знать. Кривлюсь и поджимаю губы, после смотря на маму, которая прожигает меня виноватым взглядом. Она садится напротив и кладет в чай ложку сахара, перемешивая под характерный звон – Так о чем ты хотела поговорить? -Маш, мы с Алексеем обсуждали планы на жизнь… - начинает мама, смотря в свою чашку и теперь боясь поднимать на меня взгляд – Мы хотим переехать отсюда. Просто продать все, собрать вещи и уехать куда-нибудь ближе к столице. Этот город так надоел, я мечтаю сменить обстановку. Моя бровь медленно ползет вверх, а пальцы крепче сжимают ручку белой чашки. Они хотят переехать, а я видимо должна отправиться прицепом следом. Переезд входит в мои планы на ближайшее будущее, но я не собираюсь начинать новую жизнь рядом с мамой и ее ухажером. -Ну, это хорошее решение. Когда вы планируете все это делать? -Маш, мы… Ты тоже поедешь с нами. -Ну уж нет, про это даже не думай. – начинаю потихоньку злиться, но все еще пытаюсь держать себя в руках, чтобы не спровоцировать новый скандал – Я хочу закончить здесь школу и решить, куда поступать. Может даже дать себе год, чтобы все взвесить и найти призвание. -Я не одобряю такое… Ты же можешь уехать с нами и на новом месте размышлять о будущем. К тому-же у тебя будет больше возможностей. – она все еще пытается меня переубедить. Я понимаю ее эмоции и страхи. Мы с мамой пять лет жили только вдвоем, полностью отдавали себя друг другу, а тут встает вопрос о нашем расставании. Она переживает, а я безумно хочу свободы и спокойствия. -Мам, пожалуйста… Я правда хочу остаться тут одна, провести последнее время в родном городе, в родной квартире… Побыть с друзьями и предаться воспоминаниям – беру ее за руку и умоляюще смотрю в глаза, не сдерживая обреченного вздоха – Ты с Алексеем… Забыла отчество. Вы там освоитесь и тогда я может переберусь поближе. Только для начала давай наконец устроим ужин втроем и нормально познакомимся. Мне же надо знать, кому я отдаю тебя. -Скажешь то же… - мама усмехается и целует мою руку, поглаживая тонкие пальцы – Я доверяю тебе, Мария. Точно знаю, что ты не натворишь бед. Каждое твое решение взвешено и на ерунду ты не поведешься… Я не дам положительный ответ сразу. Немного подумаю, а потом решим, хорошо? Мы с Алексеем планировали ехать в небольшой отпуск через пару дней… Как раз я все решу. -Конечно, тебе не помешает отдохнуть. – говорю ей и улыбаюсь. Наконец я побуду одна… Ну или не совсем одна – Тогда завтра мы с вами ужинаем. Устроим смотр жениха.***
-Я не опоздала? Чего выглядываете? – спрашиваю, подходя к парням, которые сидят на бетонных плитах позади отеля. Падаю рядом с Мелом и слежу за его взглядом, вскидывая бровь так высоко, что кажется, будто она улетит в космос. В окне одного из номеров видно Анжелу, стоящую с букетом цветов, а после в поле нашего зрения появляется и режиссер… Я ошарашенно смотрю на эту картину и не сразу обращаю внимание на Егора, который быстро набирает номер возлюбленной. Хэнк находится в таком же шоке, наблюдая за развитием событий, но не останавливая друга. Сейчас его лучше не трогать и позволить со всем разобраться. Встаю с ледяного бетона и поджимаю губы, не зная, чем помочь другу, да и самой Анжеле. Это ее выбор, но кто знает… Вдруг она наивная дура, которая не понимает последствий таких вечеров. Хотя почему вдруг? Наконец одноклассница берет трубку и Мел начинает разговор, нервничая, что понятно по его голосу. Не слышу, что отвечает Бабич, но она явно собирается закончить диалог поскорее, видимо, чтобы остаться наедине со своим педофилом. Это и происходит. Девушка бросает трубку, а Меленин продолжает произносить ее имя в трубку, словно от этого что-то изменится. Я шумно выдыхаю и забираюсь обратно на холодную поверхность, проводя руками по волосам. Это просто абсурд. Поверить не могу, что Анжела согласилась на что-то с этим нарциссом, которого видит второй день. Неужели ее настолько парит присутствие девственности в 11 классе? Из арки во двор забегает Киса и направляется к нам, довольно улыбаясь. Ну хоть у кого-то день задался. -Ну все, пацаны, шоу бизнес проперся по полной… Оп, в наших рядах ангельское пополнение. – парень садится рядом со мной и обнимает за плечо, смотря на друзей и шмыгая покрасневшим от холода носом – Еще хотят взять. Я даже аванс, сука, малек выторговал! -Герой, ничего не скажешь – сухо комментирую его слова, но Ваня воспринимает это как мою неудачную шутку. Однако почти сразу видит по нашим лицам, что что-то идет не так. -А че такое, че случилось? Помер кто-то пока меня не было? – спрашивает Кислов, не теряя своего заводного настроя. Я лишь качаю головой и приобнимаю его за торс, пока Мел оседает на плиту и плавно ложится полностью. Хэнк хватает Кису и отводит в сторону, начиная объяснять ситуацию. Дела идут хуже некуда. -Чувак, может у них ничего и не будет… Она же не дура – прикасаюсь к колену друга, но он лишь смотрит в пустоту ночного неба, не слыша меня. Точнее не желая слышать. Я и сама своим словам не особо верю. Не пошла бы она в номер просто так. -Да не может Анжелка с этим Спилбергом обрыганным. – громче произносит Ваня, направляясь к нам. Я обеспокоенно смотрю на то, как Меленин начинает дышать чаще и смотрит слезящимися глазами на небо. Она только что растоптала его сердце в дребезги… -Киса, стой! – подскакиваю с места, когда вижу, как парень бежит к пожарной лестнице и начинает лезть по скрипящей конструкции на третий этаж, к окнам номера режиссера – Ой, дурак… -Не ссы, ангелочек! – произносит Кислов достаточно громко, чтобы я услышала, но не настолько, чтобы нас спалили здесь. Он перелезает через перилла на балкон и замирает, начиная доставать из кармана телефон. Я прекрасно понимаю, что он там видит, поэтому возвращаюсь к Мелу и просто беру его за руку, присаживаясь рядом, чтобы показать, что он не один. Через минуту Киса спрыгивает с последней ступени на землю и идет к нам. Он уже не так рад и уж точно не впечатлен тем, что увидел. Опускаю голову и закрываю глаза. Если этот гений сейчас покажет видео Егору – я утоплю его в луже. Мои опасения не оправдываются. Он отдает телефон Хэнку и смотрит на меня, слегка кивая и пряча руки в карманы. Черт возьми. Мел просто умрет. Боря смотрит видеозапись несколько секунд, а после возвращает телефон хозяину. Киса расправляет плечи и идет к нам, источая всем своим видом разочарование и осуждение по отношению к тем двоим в номере. Встаю с места подхожу к парню, покачивая головой. Не нужно ничего говорить сейчас. Ваня смотрит в мои глаза, а после берет за руку, выдыхая и слегка ведя бровью. Он сам не ожидал, что Анжела пойдет на это. С другой стороны, мы никто, чтобы осуждать ее. Мы с Кисловым подходим к другу и хлопаем его по коленям, чтобы он поднимался. Не стоит умирать прямо здесь. -Пойдем к Генычу, седативного возьмем – спокойно говорит Киса, пряча наши руки в карман своей куртки. -Правда, че еще тут делать, бро… - подключается Хэнк, но тут все уговоры прерывает голос режиссера, вышедшего на балкон. Он болтает по телефону и только придурку не понять, что беседа ведется с женой. Они обсуждают дела, работу и ребенка. -Вот же сука… - не сдерживаюсь и сжимаю руку Вани, смотря на этого «Спилберга», закутанного в белое одеяло. Мел словно оживает и медленно поднимается, наблюдая за всем этим вместе с нами. Боря смотрит с ненавистью, а Киса приподнимает бровь и немного кривит губы, шмыгая носом. Сдерживает свой гнев. -Я убью его – произносит Егор, не спуская глаз с балкона.