Мой ангел

      Я: Кис, я хочу поговорить. Можешь сегодня?       Киса: Сейчас к теткам на хутор поеду. Вечером без проблем.       Я: Я постараюсь.       Как только увидела его в сети, понадеялась, что мы сможем встретиться сейчас, помириться или… Не знаю что. Мне откровенно плохо от вчерашнего. Буквально чувствую, как в моей душе появилась огромная кровоточащая рана. Чем больше я погружаюсь в воспоминания, тем сильнее она болит.       Очень тихо прохожу по коридору, обуваясь и надевая пальто в надежде не нарушить мамин сон. Я вряд-ли смогу объяснить ей свой уход в 6 утра. Сначала я думала забежать в мастерскую за пистолетами, но после этих мыслей мне сразу пришло сообщение о том, что Алексей сам подготовит оружие. Стало страшновато, но отступать нельзя.       Выхожу из подъезда и специально надеваю кожаные перчатки на случай, если этот ублюдок решит меня подставить. Я не спущу глаз ни с него, ни с прихвостней, которые вероятнее всего прибудут вместе с ним. Надеваю наушник и прячу руки в карманы, оглядываясь. После случая с Раулем мне очень страшно ходить по улицам одной. Я держу в кармане ключи, чтобы сделать хоть что-то и никогда не надеваю два наушника. Мне нужно слышать все и приметить опасность заранее. В последнее время у меня в жизни слишком много стресса – это пугает. Боюсь, что в один день я просто не выдержу и слягу, если не что-то похуже.       Голые деревья провожают меня по пути к пляжу, пока все не сменяется пустырями с выжженой грубым солнцем землей. Скоро здесь будет много туристов, которые снова нарушат покой нашего мирного городка. Не могу сказать, что это очень плохо, но приятного мало. В воспоминаниях возникает лето девятилетней давности, когда мы с отцом ходили на этот самый пляж в рыбачьей бухте. Он учил меня справляться с удочкой, мы плавали на лодке, ели горячий хлеб, который купили по дороге в пекарне, улыбались и радовались. Я знаю, что он любил меня и хотел сделать все, чтобы прожила эту жизнь счастливо, чтобы стала достойным человеком. Что ты делаешь, Маша…?       Я замираю на подходе и смотрю на большую черную машину. Он бы не хотел, чтобы я ввязывалась в такое. Я не должна рисковать своей жизнью, не должна. Что будет с мамой, если мое бренное тело отправится на дно холодного моря? Что будет с друзьями, близкими родственниками? Что будет с Ваней? В моей голове возникают ужасные картинки, сердце в груди бьется с невероятной силой. Мне становится страшно, но я иду вперед. Прямиком в лапы зверя.       -Здравствуй, дорогая Мария. – говорит мне Алексей, мерзко ухмыляясь. Этот высокий мужчина, вероятно, раздавил бы меня одними руками, но почему-то продолжает возиться, как с вошью.       -Здравствуйте… - отвечаю с холодом в голосе, убирая в карман наушник и выдыхая – Уверены, что готовы?       -Ангелочек испугался? Или все-таки поняла, что взрослым дядям не стоит угрожать? – тянет слова с насмешкой, проводя носком ботинка по светлому песку. На нем черное пальто, белая рубашка и черные брюки. Выглядит он слишком официально. Решит дела с малолетками и направится на какую-нибудь наркобаронскую встречу.       -Никакого страха. Я придерживаюсь своим принципам. – мой внутренний голос вопит от ужаса, пытаясь заставить меня все прекратить. Главное, стрелять в голову. У меня получится, но… Только сейчас я замечаю, что на пляже нас всего двое. -Отправили в засаду своих песиков?       -Никакой засады. Только ты и я, это же наши личные проблемы. – говорит мне Алексей, открывая дверь машины и доставая пластиковый чемоданчик. Видела такой в фильмах, обычно в нем хранят пистолеты. Я вся напрягаюсь, но стараюсь не подавать вид.       -Какая дуэль без секундантов? – спрашиваю, приподнимая бровь – Кто подготовит оружие? Будет следить за правилами?       -Не суетись, дорогая Мария. – обрывает меня мужчина, вручая винтажный револьвер. Он не такой старый, как наше оружие, но все равно выглядит впечатляюще – Ты зарядишь мой, я заряжу твой, все на глазах у друг друга. Зачем нам лишние люди здесь? Если так случится, что ты меня все-таки убьешь, во что я слабо верю, то вложи пистолет в руку. Самоубийство!       Меня тошнит от его изменившейся манеры речи. Удивляюсь, как этот человек преобразился в отвратительную сторону. Подхожу к капоту машины и смотрю, как он заряжает оружие, при этом демонстрируя мне каждое движение. Делаю то же самое, стараясь сдерживать дрожь в пальцах, в итоге снимая пальто, когда становится невыносимо жарко.       -За что вы так поступили с мамой? – спрашиваю, не выпуская его из поля зрения, боясь получить пулю раньше времени. Мы медленно отдаем друг другу заряженное оружие и отходим на дистанции, которые он отметил в мое отсутствие.       -Она всего лишь расплачивается за чужие грехи. – говорит Алексей, поднимая револьвер. Я делаю то же самое, поворачиваясь слегка боком, чтобы ему было труднее попасть. – Ну что, уступлю тебе право первого выстрела.       -Благодарю за честь… - произношу, сводя брови, отсчитывая в голове цифры – За какие грехи?       Ответа не получаю, поэтому стреляю, попадая в живот и сразу начиная бежать. Не зря… Как только гремит мой выстрел, Алексей сразу делает свой, крича слова угроз и приказы остановиться. Все вокруг замедляется, когда удар и онемение пронзают мой левый бок. Я вскрикиваю, бросая оружие и хватая пальто, всеми силами пытаясь ускориться, чтобы убраться прочь с пляжа. Мне сносит крышу от нарастающей боли, но до моего мозга все-таки доходит фраза противника.       -Твоя кровь так же будет литься на снег, как и кровь твоего никчемного отца! – орет мне вслед Алексей. Я чувствую, как мне становится хуже, поэтому стараюсь бежать скорее. Только бы найти безопасное место. Зажимаю рану и пальцам тут же становится тепло от крови. Прикасаться больно, но я знаю, что так лучше. Из моих глаз градом льются слезы, которые я не способна остановить. Либо пуля прошла навылет, либо просто неудачно поцарапала меня. Я не врач, не могу сказать точно.       Не знаю, как я добираюсь до первых жилых районов, но уже здесь падаю на колени. Кажется, разум оставит меня, и я умру прямо здесь. С трудом беру телефон, лежащий в кармане, и ищу номер нашего дуэльного доктора. Единственного, кто может мне помочь. Пара гудков, которые кажутся мне вечными, и я наконец слышу заветный хриплый голос. Успеваю произнести адрес и попросить о помощи, прежде чем падаю на холодную землю, теряя сознание. Я умираю…?

***

      Меня всю трясет от жара. Бок болит, но не так сильно, поэтому теперь я не ощущаю холодок смерти, преследующей меня. Не знаю, где я… Вокруг все очень пошарпанное, окно приоткрыто, но неприятный запах медицинского спирта еще не выветрился. Я лежу на каком-то советском диване, светлые обои с цветами в комнате местами ободраны, да и в целом имеют такой цвет, словно комната когда-то пострадала от пожара. Приоткрываю губы, чтобы выдавить из себя хоть слово, но горло тут же начинает саднить от жажды. Мне бы сделать хоть глоток воды. Приподнимаю голову и смотрю на себя, сводя брови. На мне брюки и белье, а бок перевязан, спасибо на этом. Неужели мне помогли? Слышу шаги за дверью, за которыми раздается скрип и на пороге возникает Антон Витальевич. Боже, я ему до конца дней буду обязана своим спасением.       -Очнулась? Хорошо, хорошо… - в привычной суетливой манере произносит мужчина, удерживая мою голову за затылок и помогая сделать пару глотков прохладной воды из стакана. Мне сразу становится невероятно хорошо. – Напугала же ты меня…       -Спасибо вам большое… Вы мне жизнь спасли… - тихо выдавливаю, стараясь следить за дыханием.       -Не стоит, хорошо, что успел. – говорит Антон Витальевич, подвигая табуретку и опускаясь на нее. – Ты где так получила? Опять стрелялись?       -Только я. Никого не предупредила… - признаюсь ему, прикрывая глаза и шумно выдыхая, начиная сразу кривиться от неприятных ощущений – Мама с ухажером познакомила, а он тварью последней оказался. Вот я и вызвала его…       -Ох, дети… - вздыхает мужчина, потирая переносицу – Вот жизнь тебя не учит ничему, да? А если бы пуля чуть правее вошла? Все, Мария. Ты бы сейчас тут не лежала.       -Пожалуйста, давайте без нравоучений. Я и так их еще выслушаю много. – поворачиваю к нему голову – Вы кому-то сообщили?       -Нет, решил, что лучше будет тебя сначала выслушать. – говорит доктор – Рана не такая серьезная, пуля в тебя не попала, только сильно поцарапала, но профилактика не помешает. Тебе очень повезло. Ваня знает?       -Нет. Мы разошлись. – не знаю, зачем начинаю откровенничать, но чувствую, что мне это просто нужно сейчас – Не почувствовали между нами доверия… Он многое не сказал, я соврала. Даже про эту дуэль умолчала, хотя он хотел помочь.       -Чего ты боишься? – неожиданно спрашивает Антон, приподнимая бровь.       -Что…?       -Чего ты боишься, Мария? – он продолжает настаивать, пробуждая тем самым в моей голове целый ворох мыслей – В этой жизни люди молчат в тех случаях, если не доверяют или если боятся признаться. Не думаю, что ты прямо не готова доверять Ване свои секреты.       -Я боюсь, что потеряю себя. – снова выдыхаю, закрывая глаза. Мне бы сейчас выплакаться, но не думаю, что это сделает лучше моему физическому состоянию. – Я боюсь, что он ограничит меня в свободе, потому что захочет сам решать мои проблемы. Боюсь, что он возьмет все на себя и просто не выдержит.       -Боишься свободу потерять? – обобщает мужчина, упираясь локтями в колени и сцепляя пальцы в замок – Иван парень вспыльчивый, нервный, но я точно знаю, что он умеет слушать и сочувствовать. Такие люди обычно очень ранимые. Здесь лучше всего просто поговорить и попытаться услышать друг друга. В вашей жизни и так много переживаний, которые мешают.       Я прокручиваю в голове его слова, пытаясь сопоставить с теми выводами, которые сделала сама. Он прав. Нам мешают эмоции и желание уберечь друг друга от всего на свете. В мыслях сразу появляется догадка, которая в первые секунды кажется бредовой.       -Он ваш сын, да? – спрашиваю, оглядывая потолок – Если бред, извините. Я увидела, как вы с Ларисой посмотрели друг на друга. Незнакомые люди так не делают. Либо вы были когда-то знакомы и неприятно расстались, либо вас связывает какая-то тайна, о которой вы может даже и не знали.       -Ты слишком проницательная для своего возраста… - произносит мужчина, опуская взгляд – У нас с Ларисой действительно есть общее прошлое, но я не знаю, связано ли оно с Ваней… Я пока только выясняю это, поэтому прошу тебя ничего не говорить.       -Это не проблема. Вы временно храните мою тайну, а я временно храню вашу. – говорю, начиная подниматься – До момента, пока сами не признаемся ее.       -Ты куда это? Тебе нужно лежать. – сразу подскакивает Антон Витальевич.       -На улице уже стемнело, мне пора идти. – тяжело дышу и кривлюсь от легкой боли, но всеми силами стараюсь бороться с собой. – Вы мне расскажите, как ухаживать за раной? Я к вам могу приходить, чтобы вы какие-то процедуры делали…       Доктор смотрит на меня и качает головой, понимая, что ничего не может поделать. Я упертая, как баран, и точно не отступлю от своей идеи. Он помогает мне подняться на ноги и одеться, решая проводить, чтобы я нигде не свалилась. До моего дома мы идем уже в полном молчании, потому что я не настроена на разговоры. Буквально чувствую, какая я бледная, меня всю трясет и видимо температурит. Главное просто лечь сейчас.       Прощаюсь с Антоном Витальевичем, медленно поднимаясь по ступенькам к квартире, даже не оглядываясь. Если меня тут кто-то поджидает, то я при большом желании не отобьюсь. Достаю ключи и захожу домой, замыкая дверь и прижимаясь к ней затылком.       -Ты где была, Маша?! – на меня тут же громом сваливается мама, которая вылетает из кухни. Я вижу, что она вся на нервах, заплаканная. Господи, как же мне стыдно. Я заставила ее так нервничать. – Ты ушла так рано! Я тебе писала, звонила! Думала сначала, что в школе, но потом твои друзья начали звонить и говорить, что не могут тебя найти! Я чуть с ума не сошла!       Друзья звонили… Значит нужно придумать кого-то, кто не стал бы меня искать. Я аккуратно снимаю пальто и обувь, стараясь не наклоняться и не показывать, как мне плохо. Хотя только дурак не заметит мой белый цвет лица.       -Мам, не переживай, мы с Кисой ездили к его теткам на хутор, я забыла тебя предупредить… - говорю немного хрипло, сразу направляясь к комнате – Они от цивилизации чуть не отреклись, мы им возили всякие продукты.       -Не смей мне врать! – кричит мам, находясь на грани срыва. Ее голос дрожит от подступающих слез. – Твой Киса один из первых позвонил, когда ты перестала отвечать!       Вот еще дурак. Ну если обижаешься, то обижайся полноценно! Нет, ему надо было начать переживать и додуматься маме позвонить. Медленно прикрываю глаза, стоя лицом к двери и выдыхая.       -Мы с Ваней расстались. – признаюсь, опуская плечи – Я хотела побыть одна, прости, что не отвечала, да еще и соврала. Просто гуляла по городу, а потом была на пляже.       -Машенька… - голос мамы сразу теплеет. Ламинат под ее ногами издает слабый скрип, который дает понять, что она делает ко мне пару шагов.       -Не нужно. Я просто хочу отдохнуть. – говорю ей, слегка поворачивая голову и касаясь дверной ручки – Мне нужно пару дней и все будет хорошо. Прости…       -Отдыхай… - она поджимает губы и не двигается с места, пока я не скрываюсь у себя. В комнате я могу спокойно выдохнуть и зажмуриться. Снять водолазку очень тяжело, но я справляюсь. С трудом надеваю объемную футболку, стягиваю брюки и аккуратно ложусь на кровать, тяжело дыша. Мне обязательно станет легче. Нужно просто потерпеть и сделать все, что велел доктор. Тогда все наладится, и я буду в строю.