***
Почти целый день я, Сэм и Барнс убили на то, чтобы попытаться разобраться в причинах поступков и мотивах очередного злодея, терроризировавшего население и правительство последние несколько недель. Баки, в свойственной ему манере, настаивал на том, что разговаривать и уж тем более составлять психологический портрет не имеет абсолютно никакого смысла, и все давно уже надо было решить силой. Сэм, как последний оплот человечности и жалости в этой парочке, естественно подключил меня. И поскольку даже ребенку известно, что два больше чем один, то логично что чаша весов перевесила в сторону добра без кулаков. Бесконечное бубнение Барнса, что мы просто теряем время, усиленно игнорировалось, лишь раз я себе под нос пробормотала, что такими душными бывают обычно вредные деды, которым все не так. Но получила от него лишь хитрую ухмылку и фразу, что деды до таких лет даже не доживают и ему простительно. Мы изредка обращались к нему с вопросами, связанными с его прошлым, чтобы исключить возможность того, что наш новоявленный мистер Зло не является чьей-то марионеткой, а отдельная самостоятельная боевая единица, просто-напросто слетевшая с катушек и желающая уничтожить всех вокруг максимально изощренным способом. Мой периодически вибрирующий телефон раздражал и мешал сосредоточиться на деле, но отключить его я не могла, так как ждала важных новостей от бывшего коллеги, тоже работающего в сфере криминального профайлинга и имевшего степень по психологии и психотерапии. — Все в порядке? — Взгляд Барнса быстро сменил свою цель с телефона, лежащего экраном вниз на меня. — Да, не отвлекайся. — Точно? — Иногда мне казалось, что он в людях разбирается лучше меня, хотя это было моей прерогативой. Возможно, дело в том, что именно ему я не могла врать. Не могла, потому что не хотела. Не всегда разделяя его методы решения проблем, считая, что нужно уметь договариваться с другими и всегда есть шанс найти нужные слова, чтобы уладить разгорающийся словно пламя конфликт, где-то очень глубоко в душе понимала, что он прав. И сейчас, когда от игнорируемых мной звонков и сообщений в мессенджере безжалостно и бесповоротно съедался заряд телефона, мне так хотелось все рассказать ему, но въевшийся в подкорке головного мозга, словно смертельный патоген, злосчастный принцип «Я все решу сама» блокировал любые попытки обратиться за помощью или хотя бы за советом. Причиной моего сошедшего с ума смартфона и повышенного уровня кортизола в крови стал мой сосед по подъезду. Щуплый парень моего роста, безумно навязчивый, словно рыба-прилипала, мимо него нельзя было пройти не остановившись, чтобы не поболтать. И казалось бы, перекинуться парой слов это не такая уж непосильная задача, если бы не его повышенная любвеобильность, проявляющаяся в бесконечных попытках обняться при встрече, прощании, и несколько раз еще в момент разговора, а также неустанные попытки поцеловать в щеку, мотивируя это дружескими отношениями. Личные границы для этого субъекта не существовали вообще. До последнего времени я умело избегала встреч с ним, за что давно было уже можно повесить себе на стену диплом, говорящий о сотом уровне достижения маскировки и шпионского навыка проскальзывания к себе домой мимо его квартиры так, чтобы оставаться незамеченной. Весь мой профессиональный опыт общения с такими как он, нервным набатом лупивший в мозг, доказывал, что слов они не понимают, а игнорировать его бесконечно просто физически невозможно, пока либо я либо он не переедем в другое место. Бесконечно осточертело вздрагивать по ночам от шороха шагов за дверью, думая, что это снова он, в очередной раз решивший вдруг зайти попросить какую-нибудь ерунду для дома или просто поболтать и пожаловаться на жизнь, жену, детей. Пойти в полицию было не с чем, по факту это просто навязчивый поклонник. Идти к его жене тоже не хотелось, абсолютно не в моем стиле привлекать других людей, пусть даже прямо или косвенно в этом заинтересованных. Разговоров и угроз в мягкой форме он не понимал, довольно смакуя все мои словесные попытки поставить его на место. Просить кого-то о помощи я не хотела. Тупик, в который я загнала сама себя, высокими бетонными стенами вокруг показывал, что все известные и доступные мне пути решения привели меня сюда и выходов пока не найдено. — Всего лишь навязчивый сосед, - тяжелый вздох, не сумевший удержаться в моих легких, выдал мое истинное состояние. — Давайте продолжим, у нас есть дела поважнее. Спустя несколько часов мозгового штурма решение на сегодня закончить все восприняли если не танцами и радостными криками, то уж точно с явным облегчением. — Уверена, что помощь не нужна? — Голос Джеймса за спиной словно горячими бархатными щупальцами тянул в ту сторону моего сознания, где я соглашаюсь. Никогда не смогу объяснить, почему так сложно было просто сказать «да». — Думаю, я смогу договориться, — скрывать волнение в голосе было безумно сложно. Волнение от очередного квеста по возвращению домой. Волнение от того, что все мои разговоры опять не сработают. Волнение от того, что Баки слишком интересовался этой ситуацией. Работая с психологическими состояниями других людей я как-то упустила момент, когда мое собственное вдруг перестало быть мне подконтрольно. Его недоверчивое качание головой и сузившийся пристальный взгляд, сканирующий меня с ног до головы не только не придавал уверенности, но и расшатывал последние мои внутренние устои. Я понимала, что еще один вопрос и просто плюну на все и включу в себе наконец-то слабую девушку, которой до сжимающегося до боли сердца нужно бескорыстное внимание и забота.***
Выскользнув на улицу в темный прохладный вечер я выдохнула. Мне нужно было пройтись, проветрить себя, мозги и дойти до состояния хотя бы если не полного дзена, то какой-то эмоциональной стабильности, потому что ощущала я себя словно сосуд, в котором смешали все цвета красок и взболтали. Нужно время, чтобы вся эта душевная муть устаканилась и осела. Делая уборку и раскладывая все по полкам в голове я не заметила, как дошла до своего подъезда. Надежда, что в такое позднее время все малоприятные мне люди уже спят, словно приближающийся во мгле долгожданный маяк для моряков, появилась и становилась все ярче и теплее. Ровно до момента, пока я не открыла дверь в подъезд. Хорошо знакомая мне фигура стояла ровно на моем пути, с наигранной, бесящей, манипулятивно-обиженной улыбкой и ждала меня. — Как некрасиво весь день игнорировать человека. Могла бы и ответить хоть раз. Мозг, вывернутый наизнанку и обратно несколько раз за день нашими с Сэмом и Барнсом схемами и выкладками, судорожно пытался найти достойный ответ. — Значит была занята, это во-первых. А во-вторых, я не обязана перед тобой отчитываться. — Мои уверенные шаги на несколько ступеней вверх как попытка показать ему, что я не намерена с ним разговаривать. — Мне нужно с кем-то поговорить, я так устал, надеялся, что ты как всегда меня выслушаешь, у меня проблемы с женой, с бизнесом. — Как же я ненавижу, когда давят на жалость. Особенно зная, что я редко когда отказывала людям в советах и поддержке, пока не научилась разбираться, кому она действительно нужна, а кто этим умело пользуется для достижения своих целей. — Если у тебя действительно проблемы с женой, то лучшим вариантом будет говорить с ней, а не со мной. Все еще надеялась, что смогу словами и разговорами отделаться в этот раз, пока мне в нос не ударил тошнотворный запах алкоголя, настолько обжегшего от вздоха мои легкие, что было ощущение, как будто меня уронили в бочку с водкой. Твою мать! Я могу достучаться до сознания, совести, разума, уговорить не делать или делать что-либо, могу прибегнуть к примитивным манипуляциям, если того требует ситуация. Но все это, черт возьми, работает только с трезвыми людьми. Вдребезги пьяный человек не способен ни на что, просто потому, что действует на инстинктах. Если трясущие пальцы, сбитый ритм сердца и легкое головокружение можно было считать легкой паникой, то да, именно она меня и начала накрывать. Мне всего то нужно было проскользнуть мимо максимально тактично, не провоцируя. — А я не хочу с ней говорить, я хочу с тобой, — Проскользнуть не удалось от слова совсем, потому что это пьяное тело просто рывком повисло на мне, в очередных мерзких объятиях, прижав к стене. — И просто хочу тебя. — Совсем сдурел?! — В голове словно включили блендер из мыслей и путей решения проблемы. Оттолкнуть? А если не смогу отцепить от тебя и мы рухнем со ступеней вместе? Стукнуть? Он наглухо пьяный, а если получу в ответ? Но я не успела выбрать ни один из вариантов, потому что его словно невидимая сила оторвала от меня, впечатав в стену рядом. Сильный чувствительный удар кулаком под ребра, от которого его свернуло в бараний рог, громко кашляющий и пытающийся вдохнуть глоток воздуха. — Еще раз подойдешь к ней — убью! — Баки сильно тряхнул его, словно мешок с картошкой, ставя на ноги. — Понял меня? Не слышу! — Понял — понял, — ответило это пьяное существо, обеими руками хватаясь за перила. И после того, как он поднялся на пару ступеней выше меня, зло шепнул: — Но это еще не конец. Барнс дернулся было в его сторону, но я понимала, что еще одного удара сосед просто не выдержит. Они были далеко не в равных весовых категориях, да и Баки вряд ли кто-то мог составить конкуренцию в принципе. Я часто наблюдала за его тренировками, тихо наслаждаясь этим зрелищем. Бывшая смертоносная машина-убийца, лучший киллер последних десятилетий, ставший человеком, способным контролировать себя и свои действия, но от этого не ставший менее опасным в бою. Окружавшее его облако непобедимой силы так тянуло к нему, что я и сейчас словно завороженная смотрела как напрягались его мускулы, когда он соседа держал словно котенка за шкирку, его невозмутимое лицо в момент удара. От него веяло такой мощью и уверенностью, что мне огромных усилий стоило остановить его после последней фразы, сказанной мне этим пьяным упырем, чтобы не продолжить наслаждаться тем, как Джеймс будет выбивать из него душу, и возможно последние оставшиеся мозги, но тот успел исчезнуть из нашего поля зрения раньше, чем мне потребовалось бы вступаться. Утратив контроль над ситуацией и заодно над последними крохами нервных клеток, я не успела заметить, как Баки оказался почти рядом со мной. Его многозначительный взгляд говорил о многом, и мне казалось, что если прозвучала бы фраза: «Я же говорил», я бы разревелась прям там. Смотанные в клубок и разорванные по клочкам нервы за последние несколько минут окончательно спустили внешние тормоза, и я чувствовала как предательски начинают дрожать губы, а глаза наполняться влагой. За секунду оказавшись в сильных, но нежных объятиях Барнса, мое тело послало к чертям все устоявшиеся принципы, снесло напрочь чувство самодостаточности и решительности. Оказывается я так устала от всего, что обняв его в ответ и прижавшись к его груди, просто тихо всхлипнула, ожидая разоблачительной речи, о том, что он как всегда оказался прав. — Ты не виновата, что есть мудаки, которые понимают только силу. — От легкого поглаживания по волосам я дотаяла до состояния легкого испаряющегося облачка. — Может быть ты… — Останусь сегодня с тобой. — Он продолжил мои слова, словно знал, что я больше не собираюсь упрямиться. — Это даже не обсуждается. Пойдем.***
— Не хочешь что-нибудь выпить? — Я понимала, что предложение Барнса имеет под собой почву и аргументы, но после того адского водочного амбре, окутавшего меня в подъезде, упоминание о чем-то алкогольном вызвало только лишь нервное передергивание, а от того мерзкого шепота и пошлого объятия хотелось отмываться часами. — Нет, фу, точно нет. Стакан воды думаю меня успокоит, — Я вернулась в состояние душевного равновесия еще пока мы поднимались по лестнице до моего этажа. Хвала неработающему лифту. Легкая дыхательная гимнастика и мерный пересчет ступеней, вкупе с горячей ладонью Баки, сжимающей мою руку все пять этажей, успокоили разбушевавшиеся нервы. А мысль о том, что сегодня первую ночь за долгое время я буду спать не прислушиваясь и не вздрагивая окончательно подняла упавшее ниже уровня моря настроение. — Теперь ты понимаешь, что я был прав, — Барнс стоял посередине кухни, сложив руки на груди. В его голосе не было укора. Лишь констатация факта, с небольшой доли грусти, что действительно иногда словами нельзя добиться того, что можно получить всего одним ударом кулака. И один шаг в мою сторону. — Понимаю, — мое признание прозвучало не очень убедительно, потому что я до конца еще не приняла это факт. — Лучше скажи, как ты оказался у меня в подъезде? Ты что, следил за мной? — Да, — твердый четкий ответ, от которого выражение моего лица приняло мягко говоря удивленно-возмущенно-радостный вид. Ну, не определилась я тогда со своей реакцией на это. — Я знал, что так будет. Такие как он, будут идти до конца, пока не получат по морде. А ты своим сегодняшним игнорированием только раззадорила его. Тем более человек под алкоголем. Еще шаг. — Кажется, у меня появился конкурент. Скоро степень по психологии получишь. — Это не психология, а жизненный опыт. Плюс это типичное поведение абсолютно неуверенного в себе мужика. Снова шаг. Между нами оставался буквально метр. Он каждым своим шагом давал мне выбор, отойти дальше, тем самым дав ему понять, что я не готова к сближению, или продолжить стоять дальше, и ждать когда все расстояние будет пройдено. Я ни секунды не сомневалась в том, чего хочу. А хотела я только одного. Чтобы они эти чертовы метры преодолел гораздо быстрее. Чтобы снова ощутить то чувство бесконечной защиты, тепла и силы, от которого за спиной словно вырастают крылья. — А как ведут уверенные в себе мужики? — Моя легкая дразнящая улыбка - всего лишь милая провокация, но говорящая о многом. И он явно из тех, кому не стоило долго намекать. Два оставшихся шага до меня. Вне схемы. Не по его же правилам. Потому что можно. Потому что был дан зеленый свет. Он остановился буквально в паре десятков сантиметров, достаточных лишь для последнего шага. Рука потянулась к моей шее, а мое тело словно окунули в кипяток, с такой скоростью оно разгоняло кровь. — Красивый кулон, — Барнс подцепил пальцем, висевший на цепочке золотой ключик. — Это талисман, я его всегда ношу. — Как выяснилось, талисманы не спасают от идиотов, — он наматывал на палец цепочку, притягивая меня к себе, заставляя сделать хотя бы единственный шаг в его сторону. — А знаешь, что спасает? Надежный, сильный, любящий парень. — Такой, как ты? — мой шепот почти не слышен, но оставшийся шаг наконец-то пройден. Я не смогла его не сделать. Один маленький шаг навстречу счастью. — Такой, как я, — его руки снова на моей талии, а губы закрыли мои в самом долгожданном и от этого таком нежном и сладком поцелуе.***