The heart wants what it wants

…Прошло несколько дней, и простуда понемногу отступила. Чу Ваньнин знал, что рано или поздно ему всё равно придётся выйти на работу, хоть и с трудом представлял, что будет делать, когда окажется с Мо Жанем в одной аудитории лицом к лицу. Той ночью, когда он вернулся к себе домой, его всё ещё лихорадило от пережитого. Он понятия не имел, как теперь сможет смотреть в глаза студентам. Да и имел ли он вообще право работать преподавателем? Он и сам до конца не понимал, как так вышло, что он совершенно забылся и буквально приставал к собственному ученику, который, к тому же, был нетрезв. Мо Жань, в понимании Чу Ваньнина, явно не до конца осознавал, что делает, чего нельзя было сказать о самом кураторе Чу. Что, в конце концов, на него нашло? Он ведь был старше. Мудрее. Опытней. Ему ведь никогда даже толком не нравились мужчины — по правде, ему вообще мало кто нравился, и в разговорах со знакомыми, когда речь заходила о предпочтениях, он просто отмалчивался. Между тем, Мо Жань наутро ни словом не обмолвился о случившемся — возможно, ему попросту отшибло память от алкоголя, или для него это всё не имело никакого значения. Написав единственное сообщение, в котором говорилось, что он в полном порядке, он больше ничего не добавил, как будто вовсе потерял всякий интерес. Чу Ваньнин не знал, радоваться ему по этому поводу, или переживать. Он понятия не имел, как себя вести в подобных ситуациях, и стоит ли ему первому как старшему теперь поднять такую неловкую тему. Но Мо Жань не был оскорблённой девушкой — и, вероятно, Чу Ваньнин был не первым его партнёром… если конечно произошедшее делало их партнёрами вообще, в чём куратор Чу сильно сомневался. В течение всего следующего дня Чу Ваньнин без конца проверял телефон, ожидая, что Мо Жань всё-таки напишет что-то ещё, но его студент отмалчивался. Спустя ещё несколько дней молчания Чу Ваньнин уже и сам начал сомневаться в том, не привиделось ли ему всё, что произошло между ним и Мо Жанем тогда в тёмном коридоре — и готов был поверить уже даже в то, что всё случившееся пригрезилось ему под действием противопростудных лекарств. Так Чу Ваньнин и просидел всю неделю на больничном в гордом одиночестве, пока врач не выписал его на работу. Возможно, именно поэтому, войдя в аудиторию, где должен был проходить семинар у группы первокурсников, он даже не сообразил сначала, что там будет и Мо Жань. — На прошлой неделе меня должен был заменять профессор Таньлан, и, насколько я понимаю, вашим домашним заданием было подготовить таблицу примеров по каждому из жанров журналистики. Сегодня я буду спрашивать по журналу, — он обвёл три аккуратных ряда парт, за которыми сидели студенты, и остановился на двух пустующих. — Все, кто не подготовился, будут сдавать этот вид работы после пар на этой неделе мне лично… В этот момент в дверь аудитории постучали. — Простите, на улице сильный дождь и ветер, мы не смогли вовремя доехать, — из коридора залетел вперёд растрёпанный и мокрый, словно гусь после купания, Сюэ Мэн. — Прошу, садитесь, — Ваньнин кивнул в сторону пустующих мест. Сюэ Мэн благодарно кивнул, и следом за ним поспешил пробраться к своему месту буквально набравший в рот воды Мо Жань. — Студент Мо, — окликнул его Чу Ваньнин осторожно, — вы подготовили таблицу примеров? Мо Жань, который как раз в это время рассёгивал курточку, повернувшись к Ваньнину спиной, замер на месте. — Таблицу?.. — Да, ту, что была домашним заданием, — куратор Чу задумчиво постучал ручкой по столу, хмурясь. — Вы готовились к паре? Мо Жань молча продолжал стоять к нему спиной, его куртка была пошита из водонепроницаемой плащевки, по которой всё ещё стекали капли. — Садитесь, — вздохнул Чу Ваньнин разочарованно, понимая, что не стоило вот так сразу ставить студента в неудобное положение. Он сам себе не хотел признаваться, что то, как Мо Жань молча вошёл в аудиторию, вызвало в нём совершенно глупую, немного детскую обиду. “Какая ерунда!” — пытался успокоиться он, продолжая бросать редкие взгляды в сторону Мо Жаня, в то время как отвечать вызвался другой студент. — “Он ведь не обязан со мной здороваться — да и вообще ничем мне не обязан. Да, я поначалу пытался поддерживать его, и даже приехал к нему среди ночи, когда узнал, что он может быть в беде — но ведь, в самом деле, он мой ученик, мы с ним даже не друзья. А после всего, что между нами произошло…” Мысль Ваньнина оборвалась, потому что всё это время продолжавший глядеть перед собой Мо Жань внезапно вскинул голову, и глаза их встретились. Чу Ваньнин почувствовал, как сердце ушло в пятки. Он поспешно перевёл взгляд на студента, отвечающего на вопрос. Он понимал, что ему нужно собраться, но при этом едва улавливал, о чём речь. — Хорошо, спасибо, — он притворился, будто делает пометку у себя в блокноте. — Теперь давайте рассмотрим каждый из жанров подробно. Кто хотел бы рассказать об оперативно-новостных заметках? Несколько студентов начали тянуть руки, так что дальше пара шла слаженно и спокойно. Чу Ваньнин более не рисковал глядеть в сторону последних парт, и лишь в конце краем глаза уловил, что Мо Жань совершенно перестал слушать одногруппников и полностью переключился на телефон. — А сейчас прошу достать чистые листы и подписать их. У нас осталось десять минут до окончания пары, и по горячим следам нашей темы мы сейчас напишем небольшой тест… — Чу Ваньнин открыл конспект занятия, приитворяясь, будто берет информацию оттуда. На деле он просто собирался задавать вопросы, ответы на которые звучали в течение пары. — Итак… назовите минимум две классификации жанров журналистики и укажите, кто является их автором… — он облегчённо выдохнул, когда Мо Жань принялся наконец что-то сосредоточенно писать, отложив в сторону мобильный телефон. Вопрос за вопросом, время подходило к концу, и Чу Ваньнин решил дать студентам время проверить свои работы и, если понадобится, подглянуть в конспекты. Он сделал вид, будто ему кто-то звонит, и вышел из аудитории, между тем, оставив дверь открытой, чтоб слышать, если станет шумно. Ещё пару минут он медленно расхаживал по этажу, и вернулся, лишь когда прозвенел звонок. — Всем спасибо за внимание и хорошего дня, — Ваньнин машинально улыбнулся. — Не забудьте положить свою работу на край моего стола перед уходом и подготовиться к следующей паре. Он встал и принялся вытирать доску, готовя кабинет, пока горка работ неотвратимо росла. Студенты толкались и теснились у дверей, обсуждая предстоящее домашнее задание. Когда общая суета наконец сошла на нет, он наконец вернулся к столу и расслабленно принялся собирать бумаги в папку. — Куратор Чу, — неожиданно окликнул его знакомый голос. — У вас сейчас ведь нет следующей пары? Чу Ваньнин застыл, понимая, что Мо Жань, должно быть, всё это время его терпеливо ждал. — Да, студент Мо? — он немедленно заставил себя изобразить дежурную улыбку, однако от волнения едва не потерял голос. — У вас остались вопросы по теме семинара? — Нет… вопросов нет, — Мо Жань выглядел несколько растерянным, словно не ожидал, что Ваньнин заговорит об учёбе. Его волосы успели просохнуть от дождя, но штанины его всё ещё были местами мокрыми, а на светлом худи красовалось влажное пятно там, где он прижимал к себе скрученную наспех мокрую курточку. Он выглядел взлохмаченным и неловким, словно сам не знал, что делает на парах. — Раз нам нечего обсудить, значит, можешь идти, — Чу Ваньнин кивнул на дверь. — И я жду тебя на этой неделе с конспектом в любой день после пар. — Договорились, — Мо Жань как-то странно посмотрел на Ваньнина, словно собирался что-то ещё добавить, но затем передумал. — Хорошего вам дня, куратор… …Уже позже, вернувшись на кафедру, Ваньнин в который раз пожалел, что не попытался хоть немного поговорить с Мо Жанем вне контекста учебы — было как-то глупо, что, сблизившись в какой-то момент, теперь они, казалось, были друг другу чужими. В то же время, возможно, это было к лучшему. Сделав себе кофе, Чу Ваньнин достал папку с работами студентов и принялся пересматривать их одну за другой. Как назло, кто-то снова рылся в его столе, а потому даже найти красную ручку, чтобы исправлять ошибки, было сложно. — Профессор Таньлан, скажите, кто-то сидел за моим столом, пока я был на больничном? — поинтересовался он в сердцах, в очередной раз переворошив всё содержимое стола. — Хм… Может быть, профессор Цзян что-то искал, — Таньлан покачал головой. — Так и не вспомню сразу. — Разве профессор Цзян всё ещё работает в этом корпусе? Я думал, он ведёт пары не здесь, — Ваньнин сдался. — Не возражаете, если я воспользуюсь вашей ручкой? — Берите, — Таньлан пожал плечами. — Что до профессора Цзяна, то здесь только Сюэ Чженъюн сможет точно ответить. Я просто предположил, что Цзян Си мог сидеть за вашим столом, поскольку у него нет здесь своего рабочего места. Я точно видел его на прошлой неделе на кафедре, остальное — лишь мои предположения. — Спасибо, — Чу Ваньнин кивнул, возвращаясь к проверке теста. — Кстати, вы ещё не определились, кто из ваших студентов будет писать научную работу в этом году? — снова отвлёк его Таньлан. — Я не… — Чу Ваньнин вдруг почувствовал спиной на себе чей-то взгляд, и, обернувшись, обнаружил, что Мо Жань каким-то образом вошёл на кафедру незамеченным, да так и стоял молча на пороге. — Студент Мо? — Я пришёл пересдать тему, — Мо Жань глядел на Ваньнина исподлобья, — У меня написан конспект, и я готов. — У тебя разве сейчас не должна быть другая пара? — Чу Ваньнин опасливо покосился на часы. — Сейчас же день в разгаре… к тому же, я думал, ты сегодня не подготовился — разве нет? — О… нет, у меня сейчас нет пар, — Мо Жань перевёл взгляд на профессора Таньлана, и Чу Ваньнину совсем не понравилось, каким сосредоточенным он выглядел. — Мои одногруппники сейчас в библиотеке, а я решил, что должен всё прояснить. — Прояснить?.. — Ваньнин вдруг заколебался, понимая, что ничто не остановит Мо Жаня, если тот внезапно решит заговорить о том, что произошло между ними неделю назад. — Хорошо. Пожалуйста, садись. Я с удовольствием тебя выслушаю. — Кажется, у вас появился любимчик? — отозвался профессор Таньлан, деликатно покашливая. — Что же, не буду вас более смущать. С этими словами он вышел, оставив Чу Ваньнина и Мо Жаня наедине. Чу Ваньнин как раз достал из папки работу Мо Жаня и, пока тот рылся в рюкзаке в поисках конспекта и готовился, принялся проверять ответы. Почерк у студента Мо был неважный, однако он вполне чётко давал ответы на все вопросы несмотря на то, что на паре, казалось, всё пропустил мимо ушей. — У тебя вполне сносная работа, — признал Чу Ваньнин тихо, делая пометку на полях, и, поскольку Мо Жань снова молчал, поднял голову, отрываясь. Мо Жань смотрел прямо на него. Он отбросил рюкзак, и теперь показательно перелистывал конспекты, словно ему нечем больше было занять руки, расслабленно сидя на стуле для посетителей. — Куратор доволен? Чу Ваньнин вздрогнул от того, как двусмысленно и нагло прозвучал вопрос. — Ты неплохо справился, — он заставил себя смотреть Мо Жаню в лицо, инстинктивно чувствуя, что не имеет права дать слабину. Между тем, непрошенные воспоминания о ночном происшествии снова дали о себе знать, отзываясь странной слабостью по всему телу. Ваньнин практически перестал дышать, пытаясь тем самым вернуть себе сосредоточенность, но всё его внимание было обращено на то, как пальцы Мо Жаня перебирали страницы потрёпанной тетради. — Я проходил эту тему четыре года назад, и, пытаясь закрыть сессию, вызубрил её от корки до корки, — Мо Жань продолжал сверлить Ваньнина странным взглядом. — Но мне даже не дали возможности досдать её. — …… — Чу Ваньнин молча сглотнул. Отчего-то он был уверен, что в сказанном есть некий нехороший подтекст. Имел ли в виду Мо Жань то, что Ваньнин не над ему объясниться сегодня на паре, когда вызвал его первым? Но — разве Мо Жань был готов отвечать? Почему же тогда сделал вид, будто не подготовился? — Спросите меня о жанрах в журналистике снова, — продолжил Мо Жань после напряжённой паузы. — Можете посмотреть мой конспект, если хотите. — Назови три основных оперативно-исследовательских поджанра, — Чу Ваньнин смутился, внезапно понимая, что что-то здесь было не так. Почему Мо Жань диктовал ему, может ли он его спросить о чём-то? — Репортаж, — Мо Жань загибал пальцы, — интервью, отчёт. Я собрал примеры в конспекте и могу их зачитать для вас. Некоторые из них моего авторства. — Не нужно, — Чу Ваньнин остановил его. — Я засчитаю тебе эту тему. Можешь идти, — он вздохнул, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Между тем, Мо Жань не сдвинулся с места. — Это всё? — он смотрел на Чу Ваньнина так пристально, что куратор Чу на мгновение подумал, что у него что-то не так с одеждой и машинально потянулся, чтобы поправить воротник. — Да, всё в порядке. Я же вижу, что ты подготовлен. Мо Жань поднялся с места и вместо того, чтобы убраться наконец из кабинета, подошёл к столу Ваньнина и положил перед ним свой конспект. — Даже не посмотрите мои записи? — Я… кхм… Конечно, — куратор Чу проглотил заявление о том, что это ни к чему, и потянулся рукой, чтобы пододвинуть к себе тетрадь. Между тем, Мо Жань как назло продолжал удерживать свои записи. Чу Ваньнин в нерешительности застыл: он не собирался вырывать терадь у Мо Жаня из рук, но и придвигаться ближе он не был намерен. Его рука так и зависла в воздухе над раскрытыми страницами. Ваньнин хмуро перевёл взгляд с конспекта на своего ученика: — Что тебе нужно? Он уже начал догадываться, что Мо Жань, вероятно, использовал пересдачу темы как повод, чтобы остаться с ним наедине — неужели собирался шантажировать? — Я думал, что ясно выразился той ночью, — Мо Жань говорил совсем тихо, так что любой, кто вошёл бы на кафедру, принял его за скромного студента, склонившего голову над конспектом и что-то невыразительно читающего. Однако от его слов Чу Ваньнина прошиб ледяной пот. — Должно быть, неважный из меня журналист, раз не удалось донести мысль с первого раза доходчиво. Чу Ваньнин вцепился в стол. Он глядел прямо перед собой, но в то же время ничего не видел кроме тёмных прядей, в беспорядке падающих на чёткие скулы и резкие черты, и пронзительного взгляда цвета январских сумерек. Мо Жань продолжал смотреть на него без какого-либо выражения неуверенности или насмешки — напротив, во взгляде его чувствовалась определённость, неизвестно откуда там появившаяся. Всего неделю назад он так себя не вёл — но ведь прошла целая неделя… Всю неделю Мо Жань молчал. От него не было сообщений или звонков. Он словно решил исчезнуть, хотя раньше не было и дня, чтобы он не писал что-нибудь Ся Сыни. — Ты был пьян, — Чу Ваньнин едва нашёл в себе силы заговорить, однако он в самом деле не знал, что ещё на это ответить. — И мы ведь почти не общались после этого, разве нет? К чему сейчас об этом вспоминать. — Я не хотел быть навязчивым, — Мо Жань пожал плечами. — Ты был болен, а я и так доставил тебе немало неприятностей. Чу Ваньнин машинально кивнул, всё ещё ничего не понимая. — Я ждал, что ты напишешь мне, когда тебе станет лучше, — продолжил Мо Жань. — Ты ушёл, ничего мне не сказав. Просто бросил. Когда я проснулся утром, поначалу решил, что мне всё приснилось, но потом нашёл твоё бельё в стиральной машине. Чу Ваньнин густо покраснел. — Ты в самом деле не хочешь ничего мне объяснить? — Мо Жань смотрел на него испытывающе. Чу Ваньнин поджал губы, косясь на цифеблат наручных ретро-часов на запястье Мо Жаня. По его рассчётам, следующая пара должна была начаться через двадцать минут, и ему следовало к ней подготовиться. — Ваньнин?.. — Я думаю, нам действительно есть, о чём поговорить, — кивнул куратор Чу, сдаваясь, потому что сил выносить этот странный тет-а-тет в обстановке, когда в любой момент кто-нибудь мог застать их врасплох, а Мо Жань смотрел на него так, словно собирался сожрать, у него не было. Мо Жань был его ошибкой — притом такой, что с лёгкостью могла разрушить теперь всю его карьеру. Он был обязан выделить время, чтобы расставить все точки и положить конец недопониманию между ними, каким бы тяжелым ни оказался предстоящий разговор. — Предлагаю встретиться сегодня после пар, — Ваньнин снова взглянул на часы. — Около шести. — Я буду ждать у кафедры, — кивнул Мо Жань и впервые за этот день улыбнулся. Сердце Ваньнина дрогнуло.