The heart wants what it wants

Идея Мо Жаня обсудить всё за ужином, поначалу показалась Чу Ваньнину удачной, потому как идти в гости или приглашать к себе студента он более не собирался. С другой стороны, в стенах университета их могли подслушать, да и оставаться в машине вдвоём без свидетелей было неловко. Но, вместе с тем, Чу Ваньнин редко посещал публичные места, если это не было связано с работой. Будучи самым молодым преподавателем на кафедре, он придерживался мысли, что сначала человек должен работать на свою репутацию, а затем — репутация на него, а потому ресторанам и клубам предпочитал невзрачные кофейни и местные столовые. Изредка он мог встретиться с Ши Минцзином или кем-то из преподавательского состава за чашкой кофе, однако даже такие вылазки вызывали в нём безотчётный дискомфорт. Сейчас, когда дело дошло до выбора места, он растерялся, потому что попросту не знал ни одного кафетерия или ресторана в округе, так что позволил Мо Жаню привести себя ко входу в цокольное помещение без каких-либо опознавательных знаков. — Тут хорошо готовят и живая музыка, — Мо Жань спускался первым, похрустывая подошвами по протоптанному снегу на ступенях. — Я угощаю. — Это лишнее, — Чу Ваньнин на мгновение замешкался, потому что не ожидал, что Мо Жань придержит для него дверь. — Мы ведь не пробудем здесь долго? Между тем, его вопрос тут же утонул в приятном гитарном соло, сквозь которое долетали голоса посетителей. В воздухе ощущались нотки кофе и свежего хлеба. — Добро пожаловать, — молодой человек в костюме приветливо улыбнулся, встречая новоприбывших. — Ваш столик уже готов, следуйте за мной. Чу Ваньнин нахмурился, оглядываясь на Мо Жаня, который упорно делал вид, будто ничего особенного не происходит. Однако задавать вопросы теперь, когда они уже пришли, было неуместно, хоть и оставалось неясным, когда и как Мо Жань успел забронировать здесь место. — Прошу, располагайтесь. Ваш официант подойдёт к вам с минуты на минуту, — хост подхватил верхнюю одежду гостей и скрылся между столиков. Проводив его растерянным взглядом, Чу Ваньнин продолжал предпринимать попытки сформулировать в голове хотя бы одно объяснение всему происходящему, но не мог. Стол, за который хост посадил его с Мо Жанем, явно предназначался для романтических встреч: в замысловатой вазе, наполненной стекляными шариками, искусственным жемчугом и водой, стояли свежие цветы, а чуть дальше располагался изысканный канделябр на три свечи, так что отблески пламени мягко мерцали в прозрачном хрустале. Сам стол был застелен светлой шелковой скатертью, а меню перевязали бордовыми лентами в тон салфеткам. В такой обстановке Чу Ваньнин чувствовал себя нелепо: он словно оказался посреди чужого романтического свидания, и при этом понятия не имел, кто его партнёр. Он настороженно покосился в сторону других столиков, и тут же обнаружил, что все они выглядят так же пафосно, однако в заведении нет ни одной женщины. Мужчины разной внешности сидели парами и наслаждались вином и кухней под живую музыку, словно им не было никакого дела до роз и свечей. — Здесь подают европейские блюда, — Мо Жань, очевидно, заметил тревожность Ваньнина, однако при этом выглядел расслабленным, и постепенно его уверенность передалась и куратору Чу. — Прошу, выбирай, что тебе по душе — я угощаю. Чу Ваньнин открыл меню, и, пролистав несколько страниц, снова ощутил себя не в своей тарелке: цены оказались немалыми, и он понятия не имел, как его студент, снимающий жилье с одногруппниками и явно не шикующий, собирался платить за двоих. — Я буду… — он раздражённо листал страницы с салатами в поисках чего-нибудь дешёвого, однако в каждом были как не запечённые груши, так редкие сыры и морепродукты. — Пожалуй, я буду кофе. — Тогда позволишь мне хотя бы выбрать что-нибудь для тебя? — предложил Мо Жань. — Всё-таки, это ужин. — Ладно, — Ваньнин отложил меню в сторону, вздыхая. Возможно, ему сразу стоило попросить Мо Жаня выбрать что-то на свой вкус, чтобы избежать неловкости — однако он так давно никуда не выходил, что уже запамятовал все негласные правила таких встреч. — Отлично, — Мо Жань подозвал официанта и что-то долго рассказывал, указывая на разные блюда и комментируя остроту и сладость десертов. Оставалось диву даваться, как и когда он успел запомнить, что Чу Ваньнин не ест острое? — Нам придётся немного подождать, — предупредил он Ваньнина, когда официант наконец ушёл. Чу Ваньнин кивнул, переводя растерянный взгляд на сцену, где теперь выступал какой-то малоизвестный певец. Обычно к этому времени он уже был дома, и, попивая чай из огромной кружки, проверял студенческие работы, однако теперь вместо того, чтобы всё быстро решить и отправиться к себе, он был вынужден делать вид, словно ему приятно и интересно всё происходящее. — Антипасто и сладкое грушевое вино, — официант поставил перед Мо Жанем и Ваньнином блюдо с аппетитными брускеттами и, откупорив бутылку, разлил ароматную жидкость по бокалам. — Ты заказал алкоголь?.. — Чу Ваньнин раздражённо уставился на золотистый напиток. Он не имел представления, какие цены были в карте вин, потому что до неё попросту не дошёл — однако, вероятно, стоимость одной бутылки равнялась чьей-нибудь стипендии. — Это вино необыкновенно сладкое, попробуй, — Мо Жань пододвинул ближе свой бокал, однако сам не стал пить. Вместо этого его внимание было обращено всецело на Ваньнина. — Ты мой студент, — Чу Ваньнин покачал головой, — Выпивать с тобой возмутительно. Какой пример я тебе буду подавать?.. — Я совершеннолетний, — Мо Жань прищурился. — Что до тебя, куратор Чу, то в самом деле, с самого начала я задавался вопросом, в каком же возрасте у вас мог появиться такой взрослый сын как Ся Сыни… — Мы же уже говорили об этом, к чему сейчас вспоминаешь прошлое? — Чу Ваньнин действительно отпил немного вина, решив таким образом чем-то себя занять, чтобы было меньше возможности отвечать на неловкие подколы. Однако то, как Мо Жань продолжал наблюдать за ним, сводило с ума. Алкогольный напиток едва не пролился мимо нужного горла, заставляя куратора Чу морщиться и кашлять, словно от крепкого самогона. — Тебе не по вкусу вино? — Мо Жань не сводил глаз со рта Ваньнина, так что мужчина поспешно прикрыл губы пальцами, надеясь, что хоть так соблюдёт некое подобие благопристойности. Почему пить вино в компании Сюэ Чженъюна или профессора Таньлана было так просто, в то время как с Мо Жанем он чувствовал себя едва ли не раздетым?.. — Всё в порядке, — Чу Ваньнин взял салфетку и, продолжая удерживать её у рта, потянулся за брускеттой. Он так сильно разволновался, что даже не осознал, что Мо Жань в этот момент тоже решил начать есть. В итоге их пальцы вслепую натолкнулись друг на друга, задевая еду и едва не переворачивая тарелку. — Прости, — Ваньнин смущённо уставился на свои подушечки, испачканные в смеси мягкого сыра и зелени. — Постой, — Мо Жань вдруг перехватил его за руку, не давая отстраниться, — Я вытру крем. Чу Ваньнин медленно выдохнул, заставляя себя расслабиться. Он убеждал себя, что всё дело в его воображении — не было ни единой причины, чтобы по спине его проскакивали искры, а сам он ощущал томительный жар в груди лишь оттого, что кто-то прикасается к его руке. Однако тело его продолжало реагировать на Мо Жаня так, словно только и ждало прикосновений — так камертон звучит долго и протяжно, стоит его лишь на мгновение задеть. Он позволил Мо Жаню вытереть крем салфеткой, игнорируя, как долго всё это происходило — впрочем, ему пришлось отвернуться, чтобы не видеть, как ткань скользит по его коже, потому что в противном случае его настиг бы очередной конфуз. — Вот так, — Мо Жань выпустил запястье Ваньнина, отстраняясь. Чу Ваньнин испытал секундное облегчение, хотя в горло у него теперь кусок не лез. Он сделал ещё один полный глоток вина, мысленно радуясь, что организм слабо восприимчив к алкоголю, а затем поражённо застыл, потому что ту самую салфетку, которая только что вытирала его пальцы, Мо Жань поднёс к своим губам. Кровь прилила к лицу Чу Ваньнина. Он чувствовал себя извращённым и нелепым, задыхаясь от такой пустячной и в то же время отчего-то омерзительно пошлой сцены. Он давно бы уже сбежал в уборную, если бы был уверен, что ноги смогут его держать. — Горячее, — в этот момент к их столику снова подошёл официант с подносом, на котором громоздились тарелки со сливочной пастой и морепродуктами, присыпанными зеленью и дольками лимона. Ваньнин вцепился в свой бокал словно в спасательный круг, пытаясь собраться с чувствами. Он пропустил мимо ушей слова благодарности и вопросы о том, что бы они хотели на десерт, потому что в висках его пульсировало. Он боялся, что даже приглушённому освещению не будет под силу скрыть его красное лицо. — Запечёная красная рыба отлично сочетается с соусом, — Мо Жань продолжал беседовать, словно не замечая, в каком состоянии находится его собеседник. Официант, к счастью, уже ушёл, однако Чу Ваньнин всё ещё чувствовал себя так, словно его поймали на чём-то предосудительном. Даже то, что у него были неподобающие мысли по отношению к студенту, было для него самого полным падением — и ему казалось, словно всякий присутствующий, глядя на него в этот момент, поймёт, что у него на уме. Он бросил ещё один нервный взгляд в сторону соседних столиков… и остолбенел, когда заметил пару молодых людей, свободно вальсирующих под музку на небольшой площадке, украшенной цветами и хрустальными нитями. Это были мужчины! Видимо, что-то произошло в этот момент с выражением лица Чу Ваньнина, потому что Мо Жань тут же поинтересовался: — Всё в порядке? — Нет… да, — Чу Ваньнин продолжал пялиться на танцующих, и, между тем, пар стало уже три. — Я могу пригласить тебя на танец? — Куда мы пришли? — Чу Ваньнин наконец повернулся лицом к Мо Жаню, чувствуя, что терпение его на исходе. — Что это за место?.. — Небольшой ресторан для своих, — Мо Жань пожал плечами. — Здесь безопасно, не переживай. — Я не переживаю!.. — Чу Ваньнин спохватился, переходя на шёпот, опасаясь, что привлечёт непрошенное внимание — не хватало ещё, чтобы кто-то его узнал! — Заметно, — Мо Жань пригубил вино. — Ты правда здесь никогда не бывал? — и, поскольку Чу Ваньнин продолжал сверлить его злым взглядом, примирительно продолжил. — Я просто подумал, что это будет отличным местом для нашего первого свидания. Здесь камерно, и никто не задаёт лишних вопросов… Он продолжал говорить, приводя ещё какие-то доводы, однако Чу Ваньнин толком ничего уже не слышал после слова “свидание”. Казалось, оно впилось в его мозг подобно шипу, причиняя почти физическую боль. — Мы собирались встретиться, чтобы обсудить кое-что важное! — Чу Ваньнин продолжал говорить полушёпотом, но от злости его попытка приглушить голос звучала почти что хищно. — Чтобы обсудить нас, — поправил его Мо Жань, и Чу Ваньнин растерянно замолчал, понимая, что Мо Жань явно что-то недопонял. Между тем, паста остывала. Он раздражённо сжал кулаки, лихорадочно пытаясь понять, в какой момент его студенту могло прийти в голову, что предложение переговорить с глазу на глаз — это приглашение на свидание в гей-бар. — Никаких нас нет, — Чу Ваньнин, сосчитав до десяти, снова обрёл подобие спокойствия. Очевидно, случилось ужасное недопонимание — и он сам, вероятно, был во всём виноват, потому что Мо Жань после той чёртовой ночи мог возомнить о нём неизвестно что. Всё, что от него требовалось — расставить точки. По сути, ему должно было быть всё равно, произойдёт ли решающий разговор в гей-баре, или где-нибудь ещё — ему не стоило забывать повестку этого вечера. — Мне не нравятся мужчины. Ты — мой студент. Неглупый. Подающий надежды. Что скажут люди, если я выберу тебя для написания научной работы, а затем кто-то увидит нас в таком месте за одним столом?.. Мо Жань продолжал на него смотреть так, словно перестал понимать человеческую речь. — Я хочу сказать, что разве теперь, после всего, что ты пережил, неужели ты готов испортить себе жизнь никому не нужными отношениями, тогда как мог бы показать всем, чего на самом деле достоин? — продолжил Чу Ваньнин уже уверенней. — Слишком поздно беспокоиться о моей репутации, куратор, — Мо Жань вздохнул, продолжая глядеть Ваньнину в глаза. — Что до твоего доброго имени, здесь тебя никто не знает. Почему бы тебе не принять моё приглашение и не насладиться сегодняшним вечером? Что именно ты теряешь? Чу Ваньнин снова покосился на танцующие пары, которых теперь стало достаточно много, чтобы затеряться среди них. Нет, не стоило даже думать о том, чтобы танцевать со своим студентом, да ещё и в гей-клубе. Само предложение было неуместным и неприемлемым. Подобная выходка была бессмысленной, ведь они с Мо Жанем оба были мужчинами. — А может куратор Чу просто боится, что поддастся моим чарам? — Мо Жань продолжал улыбаться. Отсветы пламени мягко очерчивали его лицо, отражаясь в чуть прищуренных глазах, и из-за полумрака радужки, казалось, слились со зрачками. — Я ведь всего лишь предлагаю провести этот вечер так, словно у нас в самом деле свидание. Что в этом такого? Чу Ваньнин нахмурился, пытаясь найти хоть одну причину против, однако больше у него, как выяснилось, не было ни одного аргумента — по правде, он уже всё сказал. Мо Жань был прав — если ему действительно не нравились мужчины, он был в полной безопасности и вполне мог позволить себе один танец просто для того, чтобы уверить Мо Жаня, что всё это ошибка. — Хорошо, — Чу Ваньнин кивнул, допивая бокал. — Танец так танец. Он поднялся и под удивлённым взглядом Мо Жаня подошёл к нему и остановился, не уверенный, стоит ли протягивать руку, как это принято, когда приглашают женщин. Брови Мо Жаня поползли вверх, однако при этом улыбка его стала ещё шире. — Куратор Чу меня приглашает на танец? — Прекрати называть меня куратором Чу, тебя же могут услышать. Ты проблем хочешь? — Чу Ваньнин поморщился. — Ваньнин, — Мо Жань тоже поднялся, перехватывая Чу Ваньнина за руку, но, вместо того, чтобы отойти к танцполу, так и остался стоять на месте. Чу Ваньнин всегда считал, что ему повезло с ростом, однако теперь, когда Мо Жань буквально возвышался над ним на полголовы, вдруг осознал, что его студент давно его перерос. Он тут же попытался выпрямиться, чтобы сгладить разницу, однако особенно это ему не прибавило сантиметров. Мо Жань в свою очередь тоже повёл плечами, словно разминаясь. Его тёплая ладонь сжала пальцы Ваньнина в попытке ободрить. — Куратор Чу, тебе нечего бояться… — Заткнись, — Чу Ваньнин развернулся, направляясь в сторону площадки, увлекая ухмыляющегося Мо Жаня за собой. Тёплые переливы меренге подобно волнам задавали ритм для танцующих в свете искрящихся цветочных гирлянд. Чу Ваньнин остановился подальше от центра, снова поворачиваясь к Мо Жаню лицом, и тут же ощутил его ладонь у себя на пояснице. — Опусти руку на моё плечо и расслабься, — донёсся мягкий шепот сквозь музыку. Ваньнин смутился. Отчего-то то, как близко они стояли друг другу, и в каком положении были их руки, безотчётно напоминало ему о той неприличной сцене в коридоре, когда Мо Жань был пьян. Тогда он точно так же вцепился в плечо Мо Жаня, и, если бы его ладонь опустилась ниже, снова направляя его бедра… — Ну же, — Мо Жань нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Неужели ты никогда не танцевал? Чу Ваньнин гневно сверкнул глазами, однако всё же подкол Мо Жаня вывел его из секундного оцепенения. Он закинул руку Мо Жаню на плечо и, приподняв локоть, качнул бёдрами, шагая в сторону. Мо Жань тут же подхватил движение, шагая в такт. Музыка наращивала темп постепенно, переходя от саксофонного соло к струнной страсти. Ваньнин в самом деле раньше только наблюдал, как другие танцуют латина, а потому в какой-то момент сбился со счёта, и, споткнувшись об ногу Мо Жаня, покачнулся. Рука Мо Жаня на его пояснице напряглась, подхватывая его в падении так ловко, словно движение было тщательно спланированной поддержкой. — Расслабься, — Мо Жань дышал часто и жарко у самого уха. — Просто держись за меня и позволь мне вести. Он подтянул Ваньнина ближе, так, что между ними не оставалось свободного пространства и, внезапно ускорившись, закружился в ажурном ритме шагов. Чу Ваньнин двигался, едва поспевая, голова его в какой-то момент сладостно онемела, а тело наполнилось медово-вязким томлением. Всякий раз, когда его бёдра наталкивались на бёдра Мо Жаня, что-то словно вспыхивало в нём подобно яркой искре, брошенной на сухую траву. Ему было безумно жарко и в то же время бесконечно холодно, сердце таяло от незнакомых ощущений. Он чувствовал запах разгорячённой кожи Мо Жаня, ощущал, как резко и часто вздымается его грудь, и как бешено колотится его сердце. Никогда прежде, вальсируя на официальных мероприятиях с женщинами, он не спытывал ничего подобного. Мир вокруг расплекивался красками огней гирлянд, отражаемых в хрустале, пока музыка уносила их обоих в совершенно другой мир — туда, где больше не было никого, кроме них двоих. Позже, вырвавшись в заснеженный поздний вечер, наспех оплатив счёт, Мо Жань продолжал удерживать ладонь Ваньнина в своей, закрывая его собой от ветра, пока оба они ждали такси. Возможно, всё дело было в вине, или в раскованном танце, разрушившем окончатльно все границы, но, оказавшись на заднем сидении старого седана, они продолжали пожирать друг друга глазами, не решаясь разорвать контакт. — Куда едем? — таксист явно не был впечатлен этой сценой — вероятно, ему доводилось видеть и не такие пары выходящими из этого заведения. Чу Ваньнин, который думал, что сможет попросить водителя завезти Мо Жаня по пути, неожиданно растерялся, когда Мо Жань уверенно назвал его адрес. По спине его прошла дрожь томительной тревоги, поскольку оба они без слов знали, что их ждёт, когда они переступят порог его квартиры. Между тем, снег продолжал заметать дороги, и машина неспешнно тронулась вперёд, высвечивая жёлтыми фарами сизый туман. — Похолодало… — Чу Ваньнин невольно вздрогнул, и тут же осознал, что Мо Жань взял его руки в свои, и, поднеся к губам, принялся на них дышать. — Что ты… Он тут же опомнился и замолчал, опасаясь привлечь нежелательное внимание таксиста. К счастью, тому не было до поздних пассажиров никакого дела — он следил за дорогой.