Growing Pains

Даже если виски, которое он пил, было едким и горьким, на вкус Гарри такой сладкий. Его губы приоткрываются в шоке, в судорожном вздохе, и Волдеморт пользуется его удивлением, чтобы сожрать его. Магия Гарри просвечивает через каждый дюйм кожи, к которому прикасается Волдеморт — та чистая, светлая магия, которая течет по самим венам Гарри, защищая его. Это завораживает, вызывает привыкание, и только когда Гарри отступает назад со вздохом и широко раскрытыми глазами, Волдеморт понимает, что он натворил. «Шокированный " не совсем точно описывает выражение лица Гарри. Он выглядит так, словно только что получил удар бладжером в живот — или, возможно, в голову. Волдеморт поспешно отступает, готовый придумать тысячу оправданий, готовый списать поцелуй на алкоголь в своем организме, готовый даже аппарировать, чтобы избавить себя от смущения — Когда Гарри тянется вперед, хватает его за воротник плаща и прижимается губами к его губам. Гарри целует его жадно, хотя и неумело — осознание того, что это, возможно, первый поцелуй Гарри, обрушивается на Волдеморта секундой позже — и Волдеморт непроизвольно делает шаг назад, спотыкаясь и падая на спину, на кровать. Гарри не смущается, забирается на него сверху и не вырывается, чтобы глотнуть воздуха, продолжая прижиматься губами к губам Волдеморта, небрежно переплетая их языки. Волдеморт внутренне неодобрительно хмыкает — поцелуй мальчика напоминает то, что сделал бы Дементор, — и он сжимает челюсть Гарри, чтобы заставить его притормозить, мягко заставляя его рот открыться своим собственным языком, и Гарри стонет, заставляя все опасения Волдеморта вылететь у него из головы. Он вдруг отчетливо осознает, что Гарри сидит на нем верхом, и может почувствовать палатку в штанах, и впадает в панику. Потому что Гарри пьян. Этого… этого не может быть. По крайней мере, не сейчас. Со значительной силой и самоконтролем Волдеморт вырывается из хватки Гарри, и Гарри немного отлетает в сторону с тихим «у-у-у ч-что?» Гарри заикается, слегка задыхаясь. — Тебе… тебе не понравилось? Совсем наоборот. Но не похоже, что Волдеморт признает это. — Поттер, — произносит Волдеморт на удивление напряженным голосом. — Гарри, — поправляет он. — Ты пьян. Ты… ты должен поспать. Завтра я дам тебе зелье от похмелья. «Я не хочу спать», — скулит Гарри, дергая за воротник рубашки Волдеморта и расстегивая первые несколько пуговиц. «Я хочу…» Он замолкает, яростно краснея, и у Волдеморта внезапно пересыхает в горле. О, Мерлин. «Не сейчас… э-э, я имею в виду, нет», — быстро говорит Волдеморт. — Спи. Ложись первым.» «Ух, прекрасно». Гарри плюхается на кровать. — Можно мне здесь переночевать? — спрашивает Гарри приглушенным голосом, его лицо в данный момент прижато к подушке Волдеморта. «Хорошо», — вздыхает Волдеморт, благодарный звездам за то, что мальчик ему подчиняется. Он выходит из спальни, выключая свет щелчком маггловского выключателя, прежде чем отправиться на кухню, чтобы выпить стакан воды и принести один Гарри. Только при слишком ярком свете флуоресцентных ламп в его темной комнате Волдеморт осознает, что только что произошло. Он только что поцеловал Гарри Поттера — и Гарри только что поцеловал его в ответ. Борода Мерлина. Что с ним случилось? Что на него нашло, что заставило Волдеморта захотеть сделать такое? Как бы сильно Волдеморту ни хотелось свалить все на алкоголь, он знал, что не может этого сделать. Возможно, действия Гарри можно было бы объяснить именно этим — он был более пьян, чем Волдеморт, — но Волдеморт не мог использовать выпитое в качестве защиты. Он сделал это трезво — осознанно. Это было, пожалуй, еще хуже. Это была ошибка по пьяни, твердо настаивает Волдеморт, опрокидывая стакан воды. Это было просто результатом их непосредственной близости. Ничего такого, что могло бы когда-либо повториться. И это, конечно, ничего не значило. Конечно, это ничего не значило — что это могло значить? Он берет второй стакан воды в спальню, но Гарри уже крепко спит. Вздохнув, Волдеморт кладет книгу на тумбочку и садится на край кровати, наблюдая, как поднимается и опускается грудь Гарри. Гарри Поттер всегда расстраивал планы Волдеморта, еще с тех пор, как мальчик был младенцем. И даже сейчас Гарри переворачивал мир Волдеморта с ног на голову. Я бы хотел, чтобы он никогда не приходил сюда, язвительно думает Волдеморт, наблюдая за лицом мальчика, пока он спит, он просто был надоедливым, раздражал меня- Но это не совсем так, Волдеморт должен признать. Нет. Глубинная, стыдящаяся часть Волдеморта не совсем возражает против присутствия Гарри — скорее, она привыкла к нему. Часть Волдеморта жаждала внимания Гарри, его прикосновений — та его часть, которая привязалась к мальчику, когда он был ребенком. Самым постыдным секретом Волдеморта было то, что он испытывал к мальчику что-то, кроме ненависти. Но как его можно было винить, когда в детстве он любил Гарри как брата? Как его можно было винить, когда Гарри был его первым настоящим другом? «Не обращай внимания на это, " — резко думает про себя Волдеморт. Лучше всего было забыть все это — забыть, что он когда-либо был постаревшим, забыть, что он когда-либо был привязан к мальчику. Это было безумие. Потому что Гарри дружил с Томом — но как он вообще мог дружить с Волдемортом? С такими бурлящими, тревожными мыслями Волдеморт сворачивается калачиком на крайнем левом краю кровати и пытается заснуть. Но каждый раз, когда он это делает, в нем возникают мучительные сомнения и тревоги, часто проявляющиеся в зеленоглазом мальчике, крепко спящем рядом с ним. Он вздыхает и превращается в свою анимагическую форму. Иногда ему легче спать в его животной форме, чем в человеческой. Волдеморт удовлетворенно вытягивает лапы и придвигается поближе к теплу тела Гарри. Завернувшись под одеяло, прижавшись лицом к спине Гарри, Волдеморт засыпает. ______ Волдеморт просыпается от ощущения обнимающих его рук, пальцев, ласкающих его шерсть, почесывающих его за ушами. Он мурлычет и слышит рядом с собой смешок, заставляющий его уши подергиваться. «Ты очень громко мурлычешь, ” — говорит голос, в котором слышится веселье. Усы Волдеморта встопорщиваются, когда он вдыхает знакомый запах чистого белья, слегка разбавленный едким запахом выпивки и пота. Он открывает горящий алый глаз и всматривается в зеленый глаз, находящийся всего в нескольких дюймах от его собственного. Гарри. Волдеморт немедленно впадает в панику и вырывается из объятий Гарри. Гарри просто смотрит на него с кровати, улыбаясь ему с немного болезненным выражением лица. — Ты знаешь, где было зелье от похмелья, о котором ты говорил вчера? — Мерлин, у меня раскалывается голова, — тихо спрашивает Гарри, постанывая и переворачиваясь на другой бок в постели. Волдеморт колеблется, ему ничего так не хочется, как нырнуть под кровать и спрятаться. Дело в том, что он не может разговаривать с Гарри — не после прошлой ночи. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока ему не удастся стереть память о мальчике. Он не может противостоять тому, что произошло между ними. Волдеморт хочет похоронить это, хочет похоронить поглубже и притвориться, что этого никогда не было. Но он не может вечно оставаться в своей анимагической форме. Он не может спрятаться, только не от Поттера. В любом случае, Гарри, кажется, всегда находит его, куда бы он ни побежал. Кроме того, Гарри, вероятно, даже не помнит прошлую ночь. В любом случае, он был ужасно пьян, когда произошел их поцелуй. Слегка успокоенный этой мыслью, Волдеморт снова превращается в человека, в несколько шагов пересекает комнату и направляется к гардеробной, где достает коробку из-под обуви, в которой лежат флаконы, купленные им в Турции. Змея Гарри явно исчезла, вероятно, охотится за одной-двумя крысами. Волдеморт безмолвно протягивает Гарри нужное зелье, не глядя ему в глаза. — Я буду в библиотеке БГУ, — сухо говорит он и направляется к двери, готовый схватить свой плащ и трансгрессировать. Гарри, к своему удивлению, смеется. «Том, ты снова собираешься сбежать?» — спрашивает он. «Я не удивлен. ” Волдеморт стоит как вкопанный на месте. Слышать свое маггловское имя из уст Гарри все еще очень неприятно. «Я не понимаю, что ты имеешь в виду, ” — спокойно говорит он. Гарри молчит, и Волдеморт слышит шипящий хлопок, когда Гарри откупоривает зелье от похмелья, и его глотки, когда Гарри быстро выпивает его. — Мы не собираемся говорить о прошлой ночи? — спрашивает Гарри, затем встает с кровати и подходит к нему. «Мы просто собираемся притвориться, что этого не произошло?» Волдеморт резко оборачивается. «Да, я помню», — усмехается Гарри. «Даже несмотря на то, что здесь все немного запутано…» Он указывает на свою голову. «У меня есть довольно хорошее представление о том, что мы сделали» Волан-де-Морт ненавидит то, что чувствует, как краснеет его лицо. «Мы ничего не делали», — резко шипит он. — Я… ты… — Он обрывает себя. — Ты был не в своем уме, Поттер. Ты был пьян. Ты…» — Ты поцеловал меня, — тихо произносит Гарри, глядя на него снизу вверх. Волдеморт замирает. Очевидно, его первая реакция — отрицать это. Но очевидно, что у Гарри есть какие-то воспоминания об этом событии. Откровенное отрицание не сработает. Поэтому его вторая реакция — заставить Гарри забыть об этом. Волдеморт молча вытаскивает свою палочку из кармана. Он мгновенно оборачивается, направляя палочку на Гарри. «Забвение» Но Гарри такой же быстрый. «Экспеллиармус!» он кричит, как раз когда Волдеморт оборачивается. Волдеморт отлетает, врезаясь в закрытую дверь спальни. Его палочка влетает в руку Гарри. Он тяжело дышит, глядя на Гарри с выражением поражения. Гарри, с другой стороны, выглядит абсолютно разъяренным. «Ты, блядь, серьезно, Том?» — рявкает он, руки слегка трясутся от ярости, и на минуту Волдеморту кажется, что Гарри собирается сломать свою палочку пополам. «Ты действительно так сильно не хочешь говорить об этом, что пытался, блядь, стереть воспоминания?» «Попытаться стоило» — честно говорит Волдеморт, морщась, когда поднимается на ноги. Внезапно Гарри оказывается перед ним и тычет своей палочкой под подбородок Волдеморта. «Не смей, «- рычит Гарри, его лицо искажается гримасой. «Не смей притворяться, будто этого не было.» Волдеморт беспомощно смотрит на него сверху вниз. «Этого не должно было случиться, ” — резко говорит он тогда. «Почему нет?» Гарри требует. Слишком много причин, чтобы их сосчитать, думает Волдеморт. «Мы оба были нетрезвы, — начинает он, — и это было чрезвычайно неуместно и… неуместно, учитывая нашу историю. Этого больше не повторится.» В глазах Гарри мелькает мрачный огонек веселья. «Разве?» — спрашивает он и без предупреждения дергает Волдеморта за воротник рубашки и притягивает его для поцелуя. Это происходит беспорядочно, без всякой подсказки, зубы стучат друг о друга, и голова Волдеморта плывет от потока магии между ними, прежде чем он использует все свое самообладание, чтобы оттолкнуть Гарри от себя. — Ты что, с ума сошел? — спрашивает Волдеморт, тяжело дыша. «Ты что, забыл, кто я для тебя, Гарри Поттер?» Возможно, это свидетельство предполагаемой храбрости его гриффиндорских корней, что Гарри ни капельки не выглядит испуганным. — Я не забыл, — бормочет он. — Я ничего не забыл. Просто я узнал больше. — Что? — спрашивает Волдеморт. — Я узнал о тебе больше. Ты не такой, каким я тебя считал, — просто отвечает Гарри и пожимает плечами. Он снова наклоняется. Когда Волдеморт отталкивает его. «Мы не можем, — говорит он, — мы… мы не должны…» «Я прекрасно понимаю, что мы не должны этого делать», — огрызается Гарри. «От этого понимания ничуть не меньше желаю тебя. ” Волдеморт чувствует себя не совсем в здравом уме, как будто он наблюдает за этим со стороны своего собственного тела. Он не может поверить, что это происходит на самом деле — что Гарри Поттер, любимец светлой стороны, по сути, делает ему предложение или, по крайней мере, уговаривает его сделать это. Есть так много причин, почему они не должны этого делать. Желать Гарри было бы величайшим табу. Но заботился ли Волдеморт когда-нибудь о табу? Возможно, тогда… он сможет забрать Поттера. Нет, мысленно выговаривает он себе, нет, нет, нет. О чем он думает? Он думает о Поттере. Он делает глубокий глоток и обнаруживает, что слишком потрясен, чтобы даже посмотреть Гарри в глаза. «Ты… ты хочешь …» Он замолкает, не в силах выразить это словами. На щеках Гарри появляются два красных пятна. «Я знаю, ты тоже этого хочешь!» — огрызается он: «Я мог чувствовать твою магию, пытающуюся проникнуть внутрь — и я не дурак, ты знаешь». Он опускает взгляд, уставившись на свои грязные белые кроссовки. «Я видел, как ты смотрел на меня прошлой ночью, ” шепчет он, “ и — и когда ты коснулась моего шрама. Я увидел это в твоих глазах ” Волдеморт чувствует себя настолько натянутым, что может лопнуть в любой момент. «И как я на тебя смотрел?» — бормочет он, его сердце быстро колотится в груди. Он отводит челку Гарри своими длинными пальцами, бледность его кожи резко выделяется на фоне растрепанных черных волос мальчика. «Что ты увидел в моих глазах?» Он прижимает кончик указательного пальца к шраму Гарри и наслаждается тем, как мальчик ахает. «Голод», — отвечает Гарри, затаив дыхание. «Я видел твой голод» Волдеморт обнажает зубы в улыбке, которая кажется слишком напряженной, чтобы быть искренней. «Сколько раз я должен повторять тебе, Гарри?» он шепчет: «Мне не нужна пища» Двойной смысл его слов не ускользает от Гарри, который насмехается. «Возможно, тебе это и не нужно, — настаивает он, — но ты этого хочешь, не так ли?» Правый уголок его губ приподнимается в полуулыбке. — Ты хочешь меня. Я знаю, что ты делаешь…» Отрицание, горячее и поспешное, снова поднимается в Волдеморте. Он хочет оттолкнуть Гарри — хочет отрицать это, хочет сказать, что не желает ничьего присутствия. Его руки опускаются на плечи Гарри — И Гарри поднимает обе их палочки в его сторону. Угроза. — Скажи это, — шипит Гарри. — Признай это. Проглоти часть своей чертовой гордости и признай, чего ты на самом деле хочешь, Том. Волдеморт сжимает челюсти, и комната вокруг него исчезает, и остаются только он и Гарри, стоящие лицом друг к другу. Волдеморт взвешивает, что делать, и впервые понимает, чего он действительно хочет. Он не… хотел…так долго, что он почти забыл, каково это. Каково это — иметь другого человека в центре своей вселенной, в центре своего разума, постоянно иметь каждую твою бодрствующую мысль, вращающуюся вокруг него. Он забыл — или, возможно, до Гарри никогда не было никого подобного. Гарри был началом и концом — никого другого просто не могло быть. Судьба связала их вместе, и даже смерть не смогла бы разлучить их, не так ли? Гарри, Гарри, Гарри. Это все, о чем он был в состоянии думать последние три месяца, последние полтора десятилетия. Одержимость, ненависть, которые трансформировались во что-то совершенно иное, как боггарт, принимающий на себя худший страх своего наблюдателя. Ему интересно, во что превращается боггарт Гарри. Где-то в глубине души Волдеморт хотел бы, чтобы это был он. В конце концов, Гарри должен его бояться. Он наивен, думая, что может спровоцировать лорда Волдеморта и уйти невредимым. Медленно, осторожно Волдеморт берет лицо Гарри в свои длинные, похожие на паучьи пальцы, и прижимается губами к шраму в виде молнии, который он оставил мальчику пятнадцать лет назад. Магия вокруг них, неподвижно висящая в воздухе, взрывается. Гарри роняет палочки с глухим стуком, как будто они не более чем деревянные прутики, и у него перехватывает дыхание, губы беззвучно приоткрываются. И его магия, Мерлин, его магия — она такая легкая, такая теплая, такая божественная, что Волдеморту хочется вонзить в нее зубы. И он это делает — он впивается зубами в шею Гарри сбоку, мальчик задыхается и стонет от его прикосновений, от удовольствия, от боли. Желание, которого он никогда по-настоящему раньше не испытывал, накатывает на Волдеморта подобно приливной волне — попробовать Гарри на вкус, поглотить его целиком. Он переворачивает их, прижимая Гарри к закрытой двери вместо себя, и срывает с Гарри рубашку, целуя каждый дюйм обнаженной кожи. Гарри скулит, облизывая еще один любовный укус на своей груди, и еще, и еще… — Еще, — выдыхает Гарри, — мне… мне нужно… Волдеморт поднимает на него взгляд — Гарри возбужден, его член натягивает молнию на джинсах. Он — видение, абсолютно божественное. Волдеморт видел его лицо тысячу раз, а может, и больше, как наяву, мысленным взором, так и во сне. Но Гарри никогда еще не выглядел таким красивым, как в этот момент. Это мгновение, застывшее во времени, когда Волдеморт трясущимися пальцами расстегивает молнию на джинсах Гарри, а мальчишка дергает за пряжку своего ремня, которая с лязгом поддается. И в следующую секунду время снова начинает течь, и все движется так быстро — Гарри вытаскивает свой ремень из шлевок брюк Волдеморта и швыряет его на землю. Их движения неистовы, как будто они рассчитаны по времени, как будто каждая секунда — это упущенная возможность прижать их руки друг к другу. Как будто каждое проходящее мгновение — это пропущенный поцелуй. Волдеморт больше не позволит ни единому мгновению пропасть даром. Он притягивает Гарри к себе, сплетая конечности, как только они успешно избавляют друг друга от надоедливой одежды, и они падают обратно на кровать, неистовый жар и магия кружатся вокруг них, внутри них. Гарри хватает его за волосы, целует и прижимается к нему бедрами. Волдеморту кажется, что он почти не знает, что делать. Подобная страсть ему незнакома. В каком-то смысле это слишком по-животному. Слишком по — человечески. Но каким бы незнакомым это ни было, оно тоже знакомо. Влечение — это животный инстинкт, и с тем, как возбуждение разливается по его венам, ему не нужно думать. Ему просто нужно действовать. Он прижимается бедрами к Гарри, снова и снова, и хриплые стоны мальчика не похожи ни на что, что он слышал раньше. Они прекрасны. Гарри красивый. "Скажи это," — выдыхает Волдеморт, когда они оба оказываются рядом, — "Произнеси мое имя. " Розовый рот Гарри приоткрылся, когда он пытается отдышаться. «Том», — стонет он, и все искореженные части Волдеморта распадаются, когда его уничтожают. ____ Когда человек ожидает чего-то ужасного, время пролетает с трепетом крыльев. Но когда человек по-настоящему наслаждается жизнью, время течет как молоко с медом. Следующие несколько дней проходят так же незаметно, как последние. Волдеморт балует себя Гарри, как будто у них есть все время в мире. Они проводят дни, предшествующие Сочельнику, в объятиях друг друга, в постели Волдеморта, у стены, возле окон. Гарри — нуждающийся молодой любовник, и он нелегко устает; Бессмертие Волдеморта обеспечивает его выносливость, хотя он не делал ничего подобного с тех пор, как был молодым человеком. Те урванные моменты из его прошлого ничто по сравнению с настоящим — они ничто по сравнению с магией, которая витает в воздухе, когда он целует Гарри, когда Гарри оставляет синяки на его коже своей жесткой хваткой за плечи Волдеморта, заставляя его задыхаться от смешанной боли и удовольствия. Гарри впускает его — позволяет ему ощутить этот свет, чистую магию, позволяет ему пройти весь путь.