Growing Pains

По словам мальчика дом номером четыре, по Тисовой улице находился в Литтл-Уингинге, графство Суррей. Волан-де-Морт беззвучно появляется в одном из пунктов в Суррее и остаток пути до нужного адреса использует «Укажи мне». Гарри идет рядом с ним, его тошнит после того, как он впервые оказался рядом. Их ноги хрустят по снегу, когда они тихо идут по переулкам между маггловскими пригородными домами в форме печенья, которые для Волдеморта все выглядят одинаково. «Я тебя не понимаю,» — с любопытством говорит Гарри, протирая глаза. «Если ты прошел через трудности, чтобы схватить меня, почему ты отсылаешь меня обратно?» На виске Волдеморта пульсирует вена. «В последний раз, — шипит он, — я не похититель.» Гарри выглядит скептически. «Если верить тебе,» — говорит он, немного отодвигаясь от Волдеморта. И Волдеморт, конечно, не собирался отправлять Гарри обратно к его родственникам-магглам. Они бы запаниковали, если бы увидели, что Гарри потерял почти десятилетие своей жизни. В конце концов, он вряд ли смог бы объяснить магглам феномен Priori Incantatem. Нет, нет. Он приводил Гарри в дом его тети и дяди, чтобы доказать мальчику, что он, на самом деле, был лишен возраста. Волдеморт добился бы этого через Дадли, двоюродного брата Гарри. Несомненно, вид его двоюродного брата-подростка доказал бы, что он тоже должен был быть подростком. Удобно, что они были одного возраста. Но Волдеморту пришлось столкнуться с одной проблемой — Гарри должен был видеть Дурслей, но Дурсли не могли видеть его. Он использует заклинание разочарования на Гарри, маскируя его на заснеженных дорогах рядом с Волдемортом, и говорит Гарри держаться подальше от посторонних глаз — на всякий случай. «Твои родственники будут встревожены, если увидят тебя в твоем нынешнем теле,» — объясняет он, и Гарри подчиняется — вероятно, чтобы успокоить Волдеморта, своего предполагаемого похитителя. Они идут по улице под названием Магнолия-роуд, когда Гарри говорит с облегчением в голосе: «Почти пришли!» Дорога сменяется маленькой улочкой, вдоль которой выстроились еще более почти идентичные маггловские дома. Большинство из них построено из одинаковых коричневых кирпичей и имеют одинаковые аккуратные, идеально ухоженные газоны, покрытые толстым слоем снега. Венки из остролиста лежат вокруг парадных дверей — и на каждой двери выбит номер. Номер один, номер два, номер три… «Вот и все!» Восклицает Гарри, и Волдеморт видит это ясно, как божий день — Номер четыре. Там находится дом номер четыре по Тисовой улице, такой же невзрачный, как дома, которые его окружают. Как и у всех остальных, у него тоже есть низкая садовая ограда перед домом, а также еще один ухоженный двор. В доме горит свет — сейчас почти шесть вечера, и Дурсли, вероятно, ужинают. Волдеморт видит большую, нарядную рождественскую елку в одном из окон. Волдеморт проверяет свое очарование и идет с Гарри по дорожке к входной двери, постукивая по ней костяшками пальцев. «Держись позади меня,» — шепчет он Гарри, когда тот слышит голоса, доносящиеся из-за входной двери. «Кто бы это мог быть?» — произносит пронзительный, приглушенный женский голос. «Это кто-то из соседей?» «Я разберусь, Петуния», — раздается недовольный мужской голос. «Если это снова тот же чертов продавец, я подам жалобу!» Входная дверь распахнулась. На пороге стоит крупный мужчина с пышными усами. На нем костюм, хотя его серебристо-голубой галстук ослаблен. Его темные глаза-бусинки прищуриваются, когда он рассматривает Волдеморта, его внешность окутана чарами, из-за чего его мантия выглядит как толстый плащ. «Да?» — спрашивает крупный мужчина с вымученной улыбкой. Волдеморт замечает, что он улыбается только из-за соседей на подъездной дорожке по соседству. «Вернон Дурсль?» Спрашивает Волдеморт, и мужчина утвердительно кивает. «Я… добрый вечер», — исправляется он, изо всех сил стараясь избежать подозрений. «Я хотел бы поговорить с вашим сыном, Дадли — он здесь?» — Что случилось? — спрашивает Волдеморт, вытягивая шею, чтобы заглянуть в дом Дурслей — задача, которая была бы монументально проще, если бы Вернон не был таким большим. Все, что может броситься в глаза Волдеморту, — это аккуратная, хорошо обставленная гостиная с несколькими неподвижными фотографиями толстого улыбающегося мальчика, развешанными вокруг нее. «Ты хочешь поговорить с моим Дадли?» Спрашивает Вернон, его тон колеблется между удивлением и осторожностью. «О чем? Ты, случайно, не из Смелтингса?» Волдеморт понятия не имеет, что такое Смелтингс, но он кивает. Это, кажется, успокаивает Вернона. «Даддерс!» он зовет. «Кое-кто из Смелтингса хочет тебя видеть!» Две пары шагов приближаются к порогу. Одна принадлежит худой женщине с длинной шеей и резкими, ястребиными чертами лица. На ней розовый фартук, и у нее изучающий взгляд. Другой — очень, очень крупный мальчик, который стоит позади Вернона в коридоре, почти затмевая свою мать. Его розовое личико выглядит угрюмым и раздраженным. Это, должно быть, в свою очередь, Петуния и Дадли Дурсли. Волдеморту требуется время, чтобы осмотреть каждого из них. Похожий на слона подросток, Дадли, должно быть, стал для Гарри шоком — Волдеморт слышит тихий вздох, доносящийся из-за его спины, где Гарри стоит со своим заклинанием разочарования над ним. Но Волдеморта монументально больше интересует тетя Гарри. Она выглядит как противная, чопорная женщина, но он практически чувствует кровь в ее венах — она вся пропитана аурой, очень похожей на легкую, чистую магию Гарри, даже если в ней совсем нет магии. Что означает … Это сестра Лили. Это кажется невозможным — нет никакого сходства между этой светловолосой, сурового вида женщиной и рыжеволосой, красивой матерью Гарри, но это должно быть правдой. Волдеморт замечает их изучающие выражения лиц и просто улыбается. «Вы приехали из Смелтингса, да?» Спрашивает Петуния Дурсль, и ее улыбка становится шире, когда мимо проходит одна из соседок со своей собакой: «Я полагаю, это из—за диеты Дадли — не волнуйтесь, мы работаем над сокращением его порций. Он уже так сильно похудел!» — заканчивает она, гордо улыбаясь своему сыну, чье поросячье личико становится все более раздраженным. «Я никогда не видел его раньше,» — медленно произносит мальчик Дадли. «Медсестра в Смелтингсе — миссис Грант.» Он хмуро смотрит на Волдеморта. «Ты ее ассистент или что-то в этом роде? И почему ты пришел сюда в канун Рождества?» «В самом деле, — говорит Вернон, скрещивая свои толстые руки на груди, — что было такого срочного, что тебе пришлось прийти без предупреждения в наш дом в канун Рождества?» Его тон становится гораздо менее добродушным после того, как соседи уходят в свои дома. Волдеморт собирается вынуть свою палочку и уничтожить их всех. В конце концов, их цель была достигнута — он показал юному Гарри Дадли Дурсль в подростковом возрасте и доказал, что мальчик действительно повзрослел. Он может предать забвению маггловских родственников Гарри и быть на пути обратно к себе домой — когда Петуния ахнет. «Ты лжешь!» — шепчет она, указывая на него длинным костлявым пальцем. «Ты… ты вообще не из Смелтингса! Ты… — Она понижает голос, ее голубые глаза нервно оглядывают улицу, чтобы убедиться, что никто не может ее подслушать. " Волшебник.» — мрачно заканчивает она. «Теперь я могу сказать по твоей забавной одежде.» Волдеморт смотрит вниз — он пытался замаскироваться в этом маггловском районе, сделав свою мантию похожей на плащ, но, возможно, это недостаточно его скрывало. Все три маггла в ужасе смотрят на него, ожидая, что он будет это отрицать. Но он этого не делает. «Это проблема?» спрашивает он с арктической ноткой в голосе. Забавно, как меняются выражения лиц Дурслей после этого откровения. Лицо Дадли становится очень бледным, зеленовато-белым, в то время как лицо Вернона багровеет от гнева. «Вы, ребята, смелые, — рычит он, размахивая кулаком перед лицом Волдеморта, — появляетесь здесь после того, что вы сделали с Дадли — это бесчеловечно, то, что он перенес! Я никогда больше не приглашу волшебника на порог своего дома, после того, что эти рыжеволосые дворняги-близнецы сделали с моим мальчиком!» Первой реакцией Волдеморта является слепой гнев. Больше всего на свете он хотел бы расправиться с этим невежественным магглом, но затем его любопытство задето. Рыжеволосые дворняги-близнецы, мог ли он иметь в виду, «Уизли?» Затем Волдеморт спрашивает: «Они были здесь?» Все Дурсли вздрагивают. «Конечно, ты бы их видел,» — выплевывает Петуния с немалым отвращением. «Ужасный тип — ворвался в наш камин прошлым летом, полностью разрушив гостиную» — «… И близнецы!» Вернон кричит, его гнев затмевает заботу о внешности. «Они дали моему сыну какую-то дьявольскую сладость, от которой у него язык вырос на четыре фута!» Волдеморт быстро подавляет смех. Это казалось как раз тем трюком, который разыграли бы Фред и Джордж. Он давит на эту мысль и отбрасывает ее прочь — ему нет необходимости вспоминать кого-либо из Уизли. «Это правда?» это все, о чем он спрашивает Вернона небрежно, с натянутой улыбкой на лице: «Я полагаю, ваш сын усвоил ценный урок о том, как принимать сладости от незнакомцев.» Вернон выглядит готовым вскрыть вену, но, похоже, сдерживает себя из страха быть заколдованным или чего похуже. Восхитительно. Но внезапно он открывает рот, и приятное настроение Волдеморта при виде страха на его лице исчезает. «Все началось из-за этого мальчика,» — огрызается Вернон, его глаза-бусинки сузились от ненависти. «Я так понимаю, ты из его причудливой школы. Что, ты там профессор?» Волдеморт моргает. Он может только предположить, что Вернон говорит о Хогвартсе. Что-то в слове причудливый, произнесенном подобным образом — со смесью страха и сильной неприязни, — заставляет Волдеморта захотеть свернуть ему шею. Это слишком сильно напоминает ему о магглах из его детства. «Да» — лжет Волдеморт. Часть его иногда жалеет, что он не профессор Хогвартса, хотя этот корабль давно уплыл. «Теперь я пойду,» — говорит он, затем поворачивается спиной и достает свою палочку. Он предпочел бы убить их, основываясь на том, что они говорили о волшебниках, но он знает, что эти магглы — родственники Гарри и, возможно, по клятве, его «союзники». Волдеморт не может причинить им никакого вреда. Он мысленно готовится забыть их, когда слышит сердитый смех Вернона. «И не возвращайтесь!» Шипит Вернон. «С меня хватит таких, как вы, после того, как я приютил одного из вас на четырнадцать лет! Видит Бог, я не позволю этому Поттеру вернуться сюда после того, что его друзья выкинули прошлым летом, кучка уродов!» Волдеморт разворачивается, его палочка протянута в направлении Вернона. Кажется, все они понимают, что такое палочка — все они съеживаются от страха, а покрасневшее лицо Вернона быстро бледнеет. «Будь благодарен,» — тихо произносит Волдеморт, в то время как его сердце учащенно бьется от ярости. «Будь благодарен, что я не забираю твою жизнь, Вернон Дурсль. Я бы не пощадил тебя, если бы не был должен. Забвение!» Волан-де-Морт быстро стирает память всех троих Дурслей, изменяя их воспоминания, чтобы они представляли, что к двери подошел маггловский продавец — и ничего больше. Они закрывают дверь перед лицом Волдеморта, все улыбаются, когда Волдеморт чувствует, как маленькая рука тянет его за мантию. Это мальчик, находящийся под чарами разочарования. «Том?» — шепчет он, все еще довольно прозрачно. «Почему ты… почему ты угрожал дяде Вернону?» Краска отливает от лица Волдеморта. «Он расстроил меня,» — честно шепчет Волдеморт. «Давай, Гарри. Пойдем». Гарри все еще сжимает в руках мантию Волдеморта, когда они идут по заснеженным дорогам обратно к месту Появления. Через некоторое время, когда Волдеморт уверен, что они скрылись из виду, он накладывает на мальчика заклинание разочарования. Гарри смотрит на свои кроссовки, как будто глубоко задумавшись. «Итак, — говорит Волдеморт, чтобы нарушить тишину, — ты видел своего кузена, которому сейчас пятнадцать. Ты наконец-то поверил мне, что ты стал младше?» Гарри икает, всхлипывая, и вытирает слезы с лица. Волдеморт встревожен, увидев, что он плачет, а затем он задается вопросом, почему он чувствует себя таким встревоженным. «Д-да,» — заикается Гарри, и Волдеморт отбрасывает все притворство и поднимает мальчика на руки, прижимая его к своему боку, пока они идут по снегу. «Я — я думаю, я тебе верю. Было так странно видеть его таким… совсем взрослым.» Волдеморт хмыкает и вытирает случайную слезу со щеки Гарри. «Что случилось?» он спрашивает. «Я просто…» Гарри прислоняется к груди Волдеморта, похоже, не в силах подобрать слов. «Я шокирован, наверное.» Конечно. Такое откровение — что ты был взрослым волшебником — определенно стало бы неприятным потрясением. Но… «Это из-за магглов?» Затем Волдеморт осторожно спрашивает, когда они сворачивают за угол на другую точно такую же маггловскую улицу в форме печенья. «Это был твой дядя? Его слова расстроили тебя, Гарри?» «А?» Спрашивает Гарри, немного приподнимая голову, чтобы посмотреть на Волдеморта. «О, нет,» — говорит он, снова роняя голову Волдеморту на грудь. Он такой маленький, что его голова находится рядом с ключицей Волдеморта. «Дядя Вернон постоянно говорит подобные вещи. Но кто такие Уизли?» «Твои друзья, помнишь?» Волдеморт мягко говорит: «Я говорил тебе, один из твоих лучших друзей — Уизли, его зовут Рон.» «О, точно.» — говорит Гарри, оживившись при упоминании своих будущих друзей. Однако голова Волдеморта все еще кружится от ярости при мысли о родственниках Гарри-магглах. «Твой дядя… часто так с тобой разговаривает?» он уклоняется. Гарри кивает, его растрепанные черные волосы щекочут шею Волдеморта. «Он часто злится, — тупо говорит Гарри, — но они не такие уж плохие — тетя Петуния и дядя Вернон.» «Как же так?» «Им не нужно было брать меня к себе,» — тупо говорит маленький Гарри. «Однажды ночью они нашли меня на пороге своего дома, и они приняли меня, и дали мне одежду, еду и место для сна. Так что я должен отплатить им тем же, выполняя работу по дому и прочее. Я должен зарабатывать себе на пропитание.» Звучит так, будто он цитирует что-то — вероятно, что-то, что рассказали ему Вернон и Петуния. «Ясно,» — говорит Волдеморт, его ярость на Дурслей едва скрывается, чтобы не расстраивать мальчика. «И ты хорошо обеспечен?» Он даже не знает, почему спрашивает. Он даже не знает, почему паника захлестывает его грудь при мысли о маленьком Гарри, застрявшем среди невежественных, жестоких магглов, которые не понимали его, которые наказывали его за любые «забавные дела», которые наказывали его за само его присутствие. Возможно, это потому, что это напоминает ему о приюте Вул. О ненужном мальчике. О уродстве среди нормальности. «Нет» Волдеморт думает быстро, чтобы отвлечься от мыслей о своем прошлом. Конечно, у Вула было хуже, чем жить с Дурслями. Даже при том, что они были глупыми, фанатичными магглами, они были родственниками Гарри. Конечно, определенная степень нежности была бы сохранена к Гарри, учитывая их кровное родство. Конечно. «Что ты имеешь в виду?» Спрашивает Гарри, и Волдеморт смахивает быстро падающие снежинки со своих темных волос. «Тебя хорошо кормят?» Пристально спрашивает Волдеморт. Гарри замолкает. «Д-да.» — говорит он, но смотрит в сторону. Нет. Собственные родственники Гарри ни за что не стали бы морить его голодом и все же его дядя-маггл был настолько фанатичен, что называл собственного племянника и его друзей кучкой уродов. Волдеморт выкидывает эту проблему из головы и продолжает идти быстрым шагом, неся Гарри на руках. «Куда мы идем?» — Затем Гарри спрашивает. «Возвращаемся домой,» — твердо говорит Волдеморт. Сейчас они близки к месту Появления. «О,» — говорит Гарри, и в его голосе звучит явное облегчение. «Я думал, на секунду я подумал, что ты собираешься оставить меня с ними.» Волдеморт поднимает бровь. «Зачем мне это делать?» — спрашивает он, не в силах скрыть свое отвращение к Дурслям. «Я… ну…» Гарри пожимает плечами. «Я думаю, ты все равно не можешь отправить меня обратно к ним» он бормочет: «Они бы взбесились, если бы увидели меня семилетним.» «Конечно,» — говорит Волдеморт, испытывая облегчение от того, что Гарри наконец верит ему. «Я все еще не понимаю,» — говорит Гарри. «Ты меня омолодил, да? Так что ты собираешься со мной теперь делать?» «Это, — говорит Волдеморт, — очень хороший вопрос. Но пока ты останешься со мной». Глаза Гарри расширяются, а брови исчезают под челкой. «Спасибо, Том,» — бормочет он, его голос приглушен бушующим вокруг них ветром. Волдеморт немного шокирован, услышав свое маггловское имя от Гарри, даже в этом возрасте. Но независимо от его возраста, это всегда казалось правильным, когда Гарри произносил его. Гарри был единственным, кто когда-либо был так близок к нему раньше. И даже с таким поворотом судьбы это не изменилось. Они идут по заснеженным улицам Суррея, одни, но вместе. Всем остальным тепло, они проводят праздники в своих нарядных домах, со своими семьями, но Волдеморта не совсем волнует, что ему этого не хватает. Он приобрел что-то — скорее, кого-то — другого, и это кажется правильным.