И даже крысы любят развлечения!

— Нет, я делаю не верные решения. Я хочу освободиться от всего этого ада! Николай резко вскочил, а затем выбежал из комнаты. — Не хочу я продолжать это все! Не хочу. Гоголь успокаивающим тоном произнес. — Хочу лишь свободы. Хочу встретиться с Люси, хочу повернуть время вспять. Почувствовать всё, что я упустил. Свобода. Николай ухмыльнулся, есть подозрения того, как можно получить прекрасный, охлаждающий глоток свободы, и сделать это — не составит труда. Из редка Гоголь думал о том, почему не сделал этого ранее? Блондин споткнулся о тело Люси. Не имеет значения. Но в уме однако, Коля попросил прощения более десяти раз. Медленно вставая, Гоголь посмотрел на бездыханное тело подруги. Ковер под телом был полностью пропитан кровью, похоже через какое-то время коридор будет вонять гнилью. Голубые глаза, чистые глаза, полностью чистые. И полные жаждой свободы. Были направлены на ночной город. Маленькие, белоснежные снежинки, посыпали улицы свежестью. Прекрасный вид. Было до ужаса холодно, но в скором времени, Гоголь перестал чувствовать этот холод. Чувствовались только что-то приятное, от чего тело мгновенно наполнялось теплом. Магазин, где он с Люси покупал шоколад. Дерево, с которого осыпались те самые оранжевые листья. Мост. Всё это навевало воспоминания. И… Птица. Да-да. Именно птица, белая, казалось не настоящая. Компьютерной графики. Но не как не может быть она реальной. Птица всё приближалась к парню и приближалась. Пару метров, буквально дистанция вытянутой руки. Птица светилась, уж точно не настоящая. Блондин искренне улыбнулся, в первые улыбка эта… Была не наигранна. Хитро прищурившись, Николай захохотал. Желая прыжок в неизвестность. Прыжок, что подарит свободу. Прыжок что решит судьбы. Смерть неизбежна, её можно достигнуть разными способами, способов очень много, но выбрал Гоголь, почему-то именно этот. Перелезая за перила, Николай одной рукой погладил птицу. Перья были очень теплые. Воспоминания. Чёртовы воспоминания! Коля обнимал Достоевского, смотря на заснеженные улицы. Говоря что всегда будет встречать первый снег именно с ним. Гоголю в то время было не больше 17. Маленькие слезинки стекали по щекам. Николай обещал, что никогда не будет плакать. Но сейчас обещание было нарушено. Птица пропала, а затем… Прыжок. В момент, когда тело ещё не соприкоснулось с асфальтом. Блондин улыбался, после прошептал. — Адея, извини меня, пожалуйста. Я буду свободен, ты рада за меня? Кровь на асфальте похожа на портал в другой мир, в свободный, в независимый. Где нет главных, все люди равны! Где никто никому ничего не должен. Неужто этот мир — мечта Николая?