your smells of dead flowers.
Вару. Небо было затянуто серыми, мрачными тучами, местами пожелтевшие листья на деревьях колыхались на сильном ветру, слышалось карканье вороны. Ученики тихо перешептывались о надвигающемся дожде и были огорчены тем, что никто из них не додумался взять зонт. Время от времени небольшие и редкие капли врезались в стекла, нагоняя атмосферу некой печали и тягучей рутины. Все вокруг было каким-то серым, слишком безмятежным, заставляющим чувствовать тревогу от такого спокойствия. Я вздохнул и отвернулся от окна. Мне надоел вид, открывающийся перед моими глазами. Мне не хотелось находиться здесь, я хотел уйти из школы. Тут, на удивление, я чувствовал себя хуже, чем в квартире, в которой я мог хотя бы лечь на кровать и не двигаться несколько часов. В школе меня обволакивало тянущее меня вниз чувство одиночества. Через неделю после смерти Руны я совершенно ничего не чувствовал, медленно угасая, словно у меня в груди постепенно пропадает то, что отвечает за базовые эмоции. Я мог скрыть это за напускной ехидностью и внешней активностью, внутри себя по прежнему ощущая пустоту, но после того сна у меня не осталось на это сил. Я держался на плаву только из-за силы воли, а Руна, смотрящая прямо мне в глаза и называющая предателем, к чертям разрушила все это. Разрушила настолько, что на данный момент я рад даже редким приступам одиночества и всепоглощающей тоски по чему-то незримому, потому что сейчас я не способен на что-то большее, чем эти два, казалось бы, неприятных чувства. Я медленно моргнул и перевел взгляд на своего короля, сидящего через две парты от меня. Никогда бы не обратился к нему за помощью. Не знаю почему, но в последнее время я все чаще пытаюсь от него отгородиться, словно невидимый барьер из спрятанных глубоко меня эмоций разделяет нас. Люди часто называют это чувство обидой, но я не помню, чтобы Пик сделал что-то, что раз и навсегда ухудшило бы мое к нему отношение. Или может все небольшие, однако все еще неприятные моменты, связанные с ним, преодолели какую-то незримую отметку и заставили меня отдалиться от него? Не знаю. По крайней мере, видно, что на сегодняшний день его это не особо волнует. Он нашел себе компаньона в виде девочки небольшого роста, вечно сидящей с ним за одной партой. В первый день, когда она подсела к нему, меня слегка удивило его безразличное отношение к ней. Обычно Пик насторожен и не подпускает к себе каждого встречного, но, видимо, ему чем-то понравилась эта девчушка, раз уж он не только не отсел, но и время от времени разговаривает с ней. Эту девушку зовут Милана, и если говорить начистоту, то она слегка нервирует меня тем, что очень суетится и сто процентов своего времени в школе находится в движении. На переменах она сущий кошмар, мечущийся от одного человека к другому с одной единственной целью — поговорить с каждым проходящим мимо. Даже ко мне смогла прицепиться, но после нескольких нелицеприятных слов в ее адрес все же ушла. На самом деле, я не хотел ее прогонять, просто она напомнила мне Руну, от чего мое сердце сжалось, и я не смог вынести ее присутствия. Все это время я старался заблокировать воспоминания о карточном мире, а эта Милана одним своим видом заставила все вспомнить. Но я не могу сказать того, что у нее нет ни одной положительной черты. Девчонка действительно умна и понимает тончайшие намеки, подсказывает и помогает на уроках всем, чем может. К этому можно добавить то, что у нее приятная внешность и довольно опрятный внешний вид. Не знаю, может для кого-то это имеет значение. Для меня она странная смесь Феликса, Габриэля и Данте. Я отвернулся от своего короля, глазами поверхностно прошелся по Зонту, так же, как и я, одиноко сидящему за одной из парт, и мой взгляд притянула к себе рыжая макушка одного из моих одноклассников. Я знаю этого парня по обрывкам разговоров некоторых девчонок на переменах. Он что-то вроде самого красивого парня в классе, на которого смотришь и можешь только восхищенно вздохнуть. Я всегда пассивно относился к его описанию — он никогда не вел себя заносчиво, да и не выделялся особой социальной активностью. Никогда не хвастался статусом и не выставлял свою «красоту» на показ. Кажется, он обычный среднестатистический парень тут. Не понимаю, к чему такое внимание. Правда его яркие, практически огненно-рыжие волосы и безупречная улыбка со слабо проглядывающими ямочками на щеках еще в первый день приковали мое внимание к нему. Какое-то странное чувство того, что парниша действительно неплох, посетило меня в ту минуту, хотя мы тогда даже не встретились взглядами. Без понятия, с чего я взял, что он хорош, просто это казалось очевидным тогда, когда я находился рядом. Сумашествие. — Влад, так и продолжишь бесстыдно на него пялиться? Я пропустил сказанное мимо ушей, не обращая внимание на придирки каких-то девушек, но с запоздалым осознанием я понял, что Влад — мое имя и девушка обращалась ко мне. Вот же черт. — Я не пялился. Пытался понять, почему все восхваляют его внешность. — Разве не очевидно? — цокнула брюнетка, вполоборота повернувшись ко мне с передней парты. — Глупыш, тебе просто стоит посмотреть в его глаза и все станет ясным, как божий день. — она тихо хихикнула и отвернулась обратно. Херовое оправдание. Я видел его глаза — обычные голубые глаза, чуть более светлые, чем у большинства людей. Что цвет глаз может поменять в человеке? Или просто у девушек в этом классе фетиш на голубоглазых рыжиков? В любом случае, это было недостаточно важным, чтобы надолго задержать мое внимание. Сейчас шло обществознание — последний урок на сегодняшний день, который я успешно мог бы прогулять и прямо сейчас сидеть дома, но охранник увидел меня прямо у забора и тактично попросил остаться, пригрозив жалобой завучу. Мило дела делаются в этом заведении, но его угроза все же убедила меня пойти в кабинет, а не шляться по улицам в ливень. Я посмотрел на доску, где была записана какая-то объемная схема банков и их отпрысков, взглянул на пустую тетрадь перед собой, и мне на мгновение стало так безразлично на все происходящее, что я лег на парту и, потворствуя внезапному импульсу вкупе с долгой бессонницей, уснул. Разлепил я глаза, увы, не по своей воле. И даже не из-за звонка, оповещающего учеников о конце урока. Возле моей парты стояло два парня и я снизу вверх взглянул на них, смутно припоминая, что мы знакомы. Точно, они прицепились к нам с Пиком первого сентября. Что я такого им сказал, что они стоят тут и тяжело смотрят на меня? Пока я пытался заставить свой мозг работать и вспомнить по какому поводу Артем и… Кирилл ждут меня, когда все остальные ученики уже ушли в гардероб, парни ухмыльнулись, понимая, что я узнал их. — Доброе утро, — ехидно протянул один из них. — Драка переносится на сегодня, надеюсь это не предоставит тебе неудобств. Драка? Мои глаза чуть приоткрылись, когда я наконец вспомнил весь наш с ними разговор в тот день. Да, драка. Я сам назначил ее на понедельник, но это было неожиданно — устроить побоище на два дня раньше срока. Но на самом деле я ни капли не был против драки. Я люблю ощущение адреналина, слабый вкус крови и вид сдающегося передо мной противника. Такие моменты, кажется, дают мне силы, чтобы продолжать жить. Я хищно ухмыльнулся, одним движением руки смахнул вещи с парты в свой рюкзак и встал со стула. — Ведите, — сказал я с предвкушением и почти что ликованием в душе. — Я же новичок здесь, не знаю мест для драк. — Ну пошли, смельчак, — посмеялся высокий богатей, хлопнув меня по плечу. — Не трогай меня, — прошипел я, шлепнув его по ладони. Артем хмыкнул, но больше не пытался прикоснуться ко мне, спускаясь по лестнице на первый этаж. Рядом со мной шел его дружок, Кирилл, пока в моей голове вертелась лишь одна интересующая меня мысль: «С кем из них мне придется драться?». Парни не вызывали доверия, а их улыбки были слишком похожи на мою, что означало одинаковые намерения — выиграть и получить от этого удовольствие. Мне нельзя проиграть кому-либо из них, я не могу позволить себе такого, позор будет преследовать меня до конца школьной жизни. Что скажет Пик? Я покачал головой, заставляя самоуничижительные мысли покинуть меня и искренне расслабленно выдохнул, только когда Артем завел со мной разговор. — Расскажи о себе. Не многие переходят в другую школу, когда находятся в девятом классе. Проблемы в прошлой? — Я не мог определить эмоции по его голосу, не видя лица. Не понимаю, это что-то вроде запугиваний или его реальный интерес? — Никаких. Переезд. А что, по себе судишь? — Ты знаешь, у тебя слишком длинный язык и проблемный характер. Хотя большую часть времени ты просто молчишь и никого не трогаешь. Не считаешь это странным, а, Ва-ру? — пытался надавить на меня этот мальчишка. — Пытаюсь не надоедать людям больше нужного. Не каждый выдержит меня, если я не сжалюсь над всеми вами, — усмехнулся я, поворачивая следом за Артемом. — Даже так, ха-ха. Что насчет того фиолетоволосого? Что вас связывает? — Это что, допрос? — нахмурился я. Эта ситуация и ходьба по пустым школьным коридорам напрягали. — Нет, просто пытаемся вести себя любезно. — саркастично хмыкнул Кирилл рядом со мной. — Мы что-то вроде родственников. Сводные братья. — Я замолк на секунду. — С вашей стороны было не очень любезно называть нас пидорами, знаете ли. — Оу. Извини за это. Серьезно. — Артем на секунду развернулся ко мне, почесывая затылок. Было заметно, что ему слегка неловко. — Долго еще идти? — Я закатил глаза от его ребячества и глупых извинений. Зачем мне они? — Да мы уже пришли, — фыркнул Кирилл, выбегая вперед и открывая перед нами дверь на улицу, где непогода уже вовсю разбушевалась и заливала улицы литрами воды. — Мы будем драться… там? Там мокро и скользко, — сморщился я, оттягивая выход из теплого помещения. Не то чтобы мне был противен ливень, но перспектива быть промокшим мне действительно не прельщала. Тем более, из-за капель обзор будет уменьшен и мне придется снять очки, чтобы не пропустить быстрый и, возможно, решающий удар. — Зассал? — поддразнивал Артем, сбрасывая с себя рюкзак и начиная медленно снимать с себя рубашку, оголяя в меру накаченный торс. — Мечтай, — ухмыльнулся я, бросая рюкзак куда-то в угол сухой комнатки. Я начал стаскивать с себя темно-синюю кофту, чтобы иметь больше свободы в своих действиях, как мой телефон в кармане брюк завибрировал. — Дайте секунду, мне на звонок ответить, — попросил я, смотря на экран своего смартфона, периодично загорающегося от входящего от «мудак». — Да? — ответил я. — Где ты? — Не важно, идите без меня. — Ты объяснишься, — послышалось недовольное бормотание моего короля. — Ок. Пока, — после небольшого молчания сказал я и сбросил вызов, кидая телефон к рюкзаку и синей кофте. — Кто звонил? — с интересом в глазах спросил Артем. — Сводный брат, — хмыкнул я, потягиваясь в черной футболке и таких же штанах. Аккуратно прикоснувшись к очкам, я стянул их со своего лица и положил в образовавшуюся в углу мягкую кучу. — Готов? — спросил парень, выходя на улицу. — Да. Я шагнул за дверь и меня в одно мгновение окатило водой — не той приятной и теплой, как обычно бывает в душе, а холодной и жесткой, словно совершенно все сегодня было настроено против меня. Артем уже стоял на асфальте и наслаждался непогодой. Заметив мой выход, он, играючи, встал в ту клишированную позу перед дракой, заставив меня закатить глаза и с опозданием осознать, что парень передо мной видит мои эмоции. Мне вмиг сделалось неуютно от его взгляда прямо мне в глаза. — У тебя глаза красные, — со странной интонацией в голосе сказал он. — Намек на то, что он плакал? — глухо посмеялся вышедший за мной Кирилл. — Да не, бро, ты глянь. У них сама радужка красная, ахуеть! Он как та! Из аниме старого одного. — Артем захлебывался то ли в словах, то ли в мыслях, то ли в каплях дождя, падающих с неба. — Ну-ка. — Кирилл быстро обошел и приблизился прямо к моему лицу, рассматривая мои глаза. — Реально! Она еще с голубыми волосами была… Ебать, че у тебя с глазами? — обратился он уже ко мне. — Отвалите от меня. — оттолкнул я парней от себя. — Без понятия, я не смотрюсь в зеркало. — Ты хочешь сказать, что… — возбужденно начал Артем. — Мы будем драться или я ухожу, — оборвал его я. — Конечно… — недовольно вздохнул он. — Ладно, только я скажу пару правил, — встрял Кирилл, украдкой поглядывая мне в глаза. — Не бьем в нос, стараемся не ломать кости и, парни, аккуратнее на асфальте. — Все? — с нетерпением спросил я. — Да, но ты понимаешь, что значит твой выигрыш или проигрыш? — протянул он. О, да. Конечно я понимал. Это было так просто, как сложить два и два, или отобрать у ребенка конфетку. Если я проиграю — эти двое начнут меня гнобить и заебывать своим присутствием и подъебами. Если я выиграю — они ухмыльнутся и завербуют меня в их компанию, сделав частью импровизированной «банды». Ни один из этих исходов мне, честно говоря, не был по душе. Я не хочу общаться с этими двумя больше положенного, не хочу быть среднестатистическим человеком в этом обществе. Мне похуй на их отношение ко мне. Все, что меня на самом деле волнует и интересует — драка. Адреналин, текущий по венам, будоражащий кровь, кожа на костяшках моих кулаков, лопающаяся от резкого удара по чужому лицу, чувство того, что я жив и могу управлять своим телом и действиями, переполняющее меня каждый раз, когда я бью кого-либо. Господь, если ты существуешь, спасибо за то, что придумал драки. — Понимаю, — подтвердил я, прищурившись. — Тогда, начали, — внезапно хлопнул в ладоши Кирилл, поспешно отходя на пару шагов назад, оставляя меня в нерешительном недоумении. Начали? Типо вот прямо сейчас? Ответ пришел так же быстро и неожиданно — ударом в щеку от моего недавнего знакомого. Я пошатнулся от резкой боли в скуле, прикусанного языка вместе со щекой и повернул голову, взглянув на Артема, собираясь ударить в ответ. Он с хищным оскалом набросился на меня, и я еле успел увернуться от второго летящего мне в лицо кулака, смещаясь чуть вправо. Я занес руку для ответного удара и, вложив в него все свои силы, ударил прямо в солнечное сплетение, заставляя его задыхаться. Капли дождя попали в глаза, расплывая мое зрение. Артем закашлялся и с его губ слетел тот раздражающий оскал, когда я повторно ударил его коленом, заставляя отшатнутся от себя на пару метров. Когда я думал, что настало время для последнего удара и победа останется за мной, он резко разогнулся, глаза его блеснули искреннем восторгом, и он ударил меня в грудь. Я поскользнулся на мокром асфальте и падая, расцарапал себе всю поясницу и предплечья. Они мгновенно вспыхнули неприятной, ноющей болью, а Артем стоял надо мной, насмехаясь. Не раздумывая, я пнул его ногой по колену, заставляя упасть на лужи рядом со мной. Однако, тот устоял, но разозлившись, сам набросился на меня, вколачивая в землю. Он с силой прижал меня к твердому и сырому асфальту и бил по лицу, зарядив в глаз для пущей убедительности своего превосходства. Радиус обзора уменьшился еще больше, и я не видел ничего, кроме блеска его зеленых глаз. Я ударил его в ответ и перевернул, забравшись сверху. Теперь я был тем, кто мог удерживать и выбивать дерьмо, я был тем, кто унижал, я был лидирующим. Со всей яростью и, накопленной за недели проживания здесь, горечью я бил его по лицу, по груди, по рукам — всему, что попадется мне под руки, не желая останавливаться, не желая покидать это состояние вседозволенности и безумного счастья. Я не заметил того момента, когда крови на моих костяшках стало больше, чем крови на чужом лице, не заметил рук, опустившихся мне на плечи и оттаскивающих меня от Артема, не заметил насквозь мокрой одежды и волос. — Все, хорош. Хорош, говорю! — строго рявкнул над самым ухом Кирилл приводя меня в чувства. Я медленно встал с Артема, оценивая его внешний вид — кровотечений не было, всего лишь разбитая губа и кровавые отпечатки от лопнувшей кожи моих костяшек по всему его лицу, но я не могу ручаться за количество синяков, нанесенных мною в порыве гнева. Он встал с земли, отряхиваясь и сплюнул кровь, хмуро смотря на меня. Что-то я и вправду увлекся. — Хорошо дерешься для тихони, — с подозрением сказал он, надеясь на то, что я расскажу ему обо всем своем опыте. Опыте в драках, естественно. — Я не тихоня, — хмыкнул я, заходя в теплое и сухое помещение. Из-за мокрой футболки и волос мне стало слишком холодно находиться на улице. Благо, брюки остались практически сухими (на сколько это возможно при ливне и валянии на земле). — Ты выиграл. Не хочешь… — начал Артем, заходя за мной. — Нет, — оборвал его не начавшуюся речь я. — Не хочу быть частью вашей «банды», но у меня есть интересное предложение, — сказал я, снимая с себя футболку, выжимая ее от лишней влаги и напяливая обратно. — Я буду свободен от всего. Могу позажимать кого-то в углах вместе с вами если захочу, могу отказаться. — Кирилл, что думаешь? — обратился Артем к своему другу и получив от него только непонятый мною взгляд, кивнул и начал неторопливо одеваться. — Продолжай. — Он посмотрел на меня. — Самое важное условие, или просьба, или сделка, решайте сами, я хочу драться. Не важно с кем, не важно где, главное, чтобы спарринг проходил хотя бы раз в одну-две недели и противник был не хлюпиком, а чем-то из себя представляющим. — Можем устроить. — Улыбаясь, Артем протянул мне руку для рукопожатия. Я пожал ее, смотря прямо ему в глаза и, как только наше недолгое физическое касание завершилось, он нахмурено посмотрел на меня. — У тебя глаза темно-зеленые. Недавно были же красными… — Были да сплыли, — ухмыльнулся я, пожимая плечами. Только вот это действие отдалось очень резкой и неприятной болью в плече. Надеюсь, я ничего не вывихнул, когда упал. — Лады, я пошел! — сказал я, надев очки, повязав кофту на бедрах, чтобы не испачкать ее в собственной крови, и собираясь уходить. — Погоди, — рукой остановил меня Кирилл. — Почему Вару? Твое имя Влад, почему ты никогда не используешь его, да и окружающие называют тебя только этим странным именем. — Вару мне больше нравится, используйте его, — наотмашь сказал я, увернувшись от его руки и направляясь на выход из школы. Я шел по улицам, пока дождь все барабанил по крышам, дорогам и моей голове своими нескончаемыми каплями. Не могу определиться, люблю я или все-таки ненавижу такую погоду. С одной стороны, чувствуешь себя свободнее и свежее, когда по твоему лицу текут потоки воды, с другой — на тебя нападает странная тоска без какой-либо основательной для нее причины. Странно, что погода может влиять на состояние души человека, раньше все было иначе — погода подстраивалось под мое настроение, а не наоборот. За этими и многими другими неуловимыми даже для самого себя размышлениями, я дошел до уже знакомой мне пятиэтажки. У подъезда не толпились надоедливые соседи, а кошки, сидящие у двери, сейчас спрятались в другом, более укромном месте. Я почти дошел до подъездной двери, как вдруг на меня сзади что-то напрыгнуло, не на шутку напугав. Оно коснулось моей больной спины и до сих пор слабо кровоточащих рук, принося мне реальную боль. Кажется, адреналин постепенно выветривался из меня, оставляя после себя ощущение усталого и больного во многих местах тела. Я подумал, что это нападение, кража или, что вероятнее, кто-то из тех парней решили убить меня за мой выигрыш, но, резко развернувшись назад, я понял, что это всего-навсего Феликс. Жутко раздражающий меня своим присутствием и поведением, Феликс. — Слезь с меня, ублюдок, — рыкнул я, спихивая его с себя. — Ты чего такой злой? Я же по-доброму. Так себя вести нельзя, когда ты поймешь наконец? — начал верещать червовый, пока все, что я мог сделать — закатить глаза и внутренне передразнивать его нотации. — Погоди, это кровь? Тебя избили? Господи… И именно эта реакция привела меня в натуральное бешенство. Избили? Я что, маленькая девочка, не способная постоять за себя? Я, блять, пиковой масти. Ты, еблан, думаешь, что я дам кому-то себя избить? — Это я тебя сейчас изобью, а я подрался, — прошипел я. — Лучше бы своего Зонтика-тряпочку так оберегал, умник хуев. — Не матерись! И не говори про Зонтика ничего такого! Сколько раз я тебе повторяю, сложно запомнить? — разозлился червовый. — Блять, еблан, долбаеб, хуй, пизда, поебать, припиздик, еболызнуть, хуеглот, ебало, наебаловка… — начал дразнить его я, — худоебина, проебать, охуеть, отъебись, пидора… — Я запнулся на последнем слове из-за того, что в край разозленный мною Феликс просто взял и со всей дури ударил в мой живот, заставляя согнуться пополам от неожиданной боли. — Я не по-русски объясняю? — строго спросил он, желая вызвать мою совесть. Жаль, что у него не получится. У меня ее никогдашеньки и не было. Я разогнулся и ударил того в ответ. Завязалась небольшая драка, мы пытались ударить друг друга, но чаще промахивались, чем наносили реальный вред, но даже несмотря на это, к нам подбежали Куромаку и Ромео, поспешно растаскивая нас. Я, честно, удивился их появлению, но быстро понял, что эти трое (червовые и Куромаку) возвращались со школы, поэтому так удачно оказались рядом, чтобы разнять нас двоих. Вот же гадство. Я вырвался из рук трефового, пока Феликса все еще удерживал его король, подошел ближе к ним двоим, прямо перед самым носом четвертого протянул ехидное: «лузер» и скрылся в подъезде. Пусть эти недоумки мокнут под ливнем, я лучше зайду в квартиру. Я хлопнул дверью, скинул насквозь мокрые кеды и шмыгнул носом, как только зашел в жилище. Не успел я даже подумать, что мне следует делать дальше, как из нашей комнаты вышел недовольный Пик, а за мной в квартиру зашли гневные клоны, от которых я скрылся минуту назад. Двойной попадос, прямо-таки комбо, веселуха! — Твой валет опять подрался с моим! — с порога начал скандал Ромео. — Усмири его, наконец! Мне надоели эти еженедельные драки между ними двумя, у твоего валета слишком длинный язык и отвратительный характер! Я постарался скрыться под шумок этих ярых высказываний червового короля, надеясь, что мой король не обратит на меня должного внимания. Удача сегодня была не на моей стороне, ведь Пик зыркнул на меня, взглядом повелевая сесть на ближайший стул и даже не пытаться улизнуть. — Если тебе плевать на него, это не повод забить на его воспитание. Не возьмешься за него — это сделаю я. — Ты? — веселился Пик. — Интересно посмотреть, как это у тебя получится. Ты с собой-то не справляешься, а с ним, — он махнул в мою сторону, — все нормально. Тебе не надоело во всем обвинять мою масть? Кто первый начал драку? — король с вопросом посмотрел на меня. — Он, — указал я подбородком в сторону Феликса. — Но он меня спровоцировал! — защищался младший червовый. — Я дружелюбно поприветствовал его, а он начал сыпать негативом, а потом специально выводить из себя! — Зачем ты это делаешь, а? Тебе жить скучно? — начал обвинять меня Ромео, пока я готов был рассмеяться от комичности всего происходящего. — Ну, во-первых, он не «дружелюбно поприветствовал». — Я указал в воздухе кавычки, — а напрыгнул на меня со спины, напугав до усрачки и задев мои раны. — Я поднял руки, демонстрируя ободранные в кровь предплечья. — А во-вторых я, блять, говорил, что не стоит так делать. — Ты подрался еще до Феликса? — вздохнул червовый король. — Да ты больной, социально неуравновешенный. С драки на драку скачешь, это нездорово! — скривился он. — Ты выиграл? — Пик пропустил все сказанное Ромео мимо ушей, смотря прямо мне в глаза. Словно очки для него не были преградой, чтобы увидеть расположение моих зрачков. — Ты поощряешь это? Господь, да вы оба больные! — седьмой брезгливо вздохнул, махнул рукой и завернул в комнату, оставляя рядом с нами только Куромаку и Феликса, тактично помалкивающих с самого начала. — Естественно, — хищно ухмыльнулся я, и от моего ответа на лице Пика промелькнула какая-то легкая, неуловимая эмоция, слишком похожая на облегчение или, может быть, гордость. Я не знаю, я не то чтобы славился эмпатией. — Еще какие-то проблемы? — Мой король повернулся к двери, где снимали с себя верхнюю одежду и мокрую обувь два клона. Они переглянулись между собой, приходя к единому мнению в этом вопросе и покачали головой, мол: «Нет, все в порядке». И в правду, единственным, кто был недоволен ситуацией, был Ромео, уже ушедший в комнату. Да и беспокоился он не сколько о Феликсе, сколько о том, что давно не ругался со мной или моим королем. Какая же червовая масть раздражающая! Я обвел взглядом прихожую и, поняв, что претензии ко мне на сегодняшний день закончились, потопал в ванную, где стояла аптечка со всем мне необходимым. Я, конечно, не был ипохондриком или фанатом обрабатывать раны, но и ходить с кровавыми руками мне тоже не особо хотелось. Я закрыл за собой дверь и вытащил небольшую коробку из-под раковины, пошарил в ней и нашел ватки, пластыри и хлоргексидин. Ненавижу перекись водорода, поэтому считаю нужным заявить об этому всему миру, купив ему замену в виде хлоргексидина, не щиплющего кожу. Я сел на стул и стал неторопливо смывать подсохшую кровь с предплечий и обрабатывать их специальным раствором. Когда я уже почти закончил со второй рукой, дверь в ванную приоткрылась и ко мне зашел мой король. Ему что, в комнате спокойно не сидится? — Вару, все нормально? — чуть помолчав, спросил он. — Эм… да? — Что за идиотские вопросы он мне задает? — Давай помогу. Помнишь, как в старые добрые. — Он подошел ближе ко мне, собираясь обработать мне ссадины. — Не, я сам прекрасно справляюсь. — Что не так между нами? Ты обижен на меня или что? — серьезно начал Пик, обеспокоенно глядя на меня. — Что? С чего ты этим заинтересовался? — фыркнул я, взглянув на него. — Не, все нормально. — Ты отдаляешься от меня, я же вижу. Мне это не нравится, и я хочу знать причину всего этого. — Не отдаляюсь я нихуя. Чего ты привязался к этому? — нахмурился я, пытаясь понять причину этого странного разговора. — Не отдаляешься? Сначала отсел от меня, позже перестал нормально разговаривать, не предупредил о драке. Я думал, что мы братья, а ты меня даже таковым не считаешь. «— Кто звонил? — Сводный брат.» Ты не выключил тогда звонок. Почему? — Не знаю, может потому что тебе всегда было плевать на меня? Ну, типа: «Молчит и не приносит неприятностей — окей, отлично, вообще заебись». Я не думал, что мое присутствие вообще нужно тебе, — сказал, я встав со стула и собираясь выйти из комнаты. — Мне не было плевать, ты мой валет. И куда ты собрался с больным плечом? Доставай эластичный бинт, я перемотаю. Я удивленно хлопнул глазами, понимая, что Пик заметил то, как неприятно мне двигать левой рукой и тем более поднимать ее. Я вздохнул и осел обратно на стул, ожидая, когда Пик сам найдет бандаж и сделает свое дело. Какой долгий день.꩜꩜꩜
Феликс. — Нет, ну ты представляешь? Он назло начал материться. Да еще и такими отвратными выражениями. Ауч! — Я непроизвольно дернулся от покалывавшего ощущения на моей щеке. — Потерпи немного, я почти закончил, — тихо сказал Зонт в ответ, обводя место ссадины ваткой с перекисью водорода. — Зонтик, скажи же, что я не плохой! Я же ударил его не просто так, а Пик спихнул всю вину на меня. — Капли дождя стучали по окнам, пытаясь меня успокоить. — Ну, я читал недавно, что в каждом споре виноваты оба, — аккуратно сказал он. — Тебе правда не стоило бить его, но это не значит, что ты плохой. Феликс, ты хороший человек. — Вправду? — Облегчение поглотило мою душу. — Конечно, — мило улыбнулся он, глядя мне в глаза своими синими-пресиними глазками. — Я так люблю тебя, Зонтичек! — радостно провозгласил я, резко обнимая его. Что бы я делал без него? Он такой замечательный, такой хороший! — Я… Я, — запинался он, не в силах подобрать слов моему всплеску тактильности и нежности по отношению к нему. — Ты такой хороший друг. Мой лучший друг! — продолжил я, счастливо улыбаясь. — А-а, — тихо вздохнул он, приобнимая меня в ответ и поглаживая по спине. — Да, ты тоже мой друг, Феликс. — с меньшей эмоциональностью сказал, он, заставив меня отпрянуть от него. — Что-то не так? Я сказал что-то не то? Прости, если да, — начал я. — Нет, нет. Все в порядке, — успокоил меня Зонт. Хорошо, что все и в самом деле так. — А, я понял! — провозгласил я, а мой друг посмотрел на меня странным, напуганным взглядом. — Я не дал тебе рассказать, как у тебя дела, точно! Вот дурак, опять заболтался, извини. — Да, точно, не дал рассказать, — вполголоса выдохнул Зонт, выглядя облегченным. — На самом деле ничего нового, сижу один, мало кто хочет познакомиться со мной. Хотя, я думаю, мне этого и не нужно, — слегка улыбнулся он, с благодарностью смотря на меня. — Как же хорошо, что у нас все хорошо. — Улыбка расползлась на моем лице шире, и я посмотрел в окно с желтыми деревьями и птицами, пролетающими по серому, дождливому небу. — Хорошо, что у нас все хорошо, — повторил я, с необычайным спокойствием на душе.