Пауэргёрл

      Спустя недолгое время за мной пришли. Я валялся в супергеройском костюме на кровати и щелкал пультом от телика, хрустя крекерами и понемногу вбирая знания об этом мире. Встретился взглядом с помощницей Баррет, и вскочил с постели, без промедления шагая следом за девушкой. Как известно, если не можешь победить — возглавь.       Мы спустились на лифте в фойе башни, прошагали по гулкому залу высотой метров пятнадцать и вышли через парадный вход, оказываясь в окружении большой толпы зевак и репортеров. С высоты крыльца я видел, что людей набралось несколько тысяч, хотя ситуация в парке произошла не так уж давно. Только видео в сети показалось — и вот уже огромная толпа гудит и требует откровений?       Как бы я не настраивался на готовность предстать перед публикой, но всё равно ощутил жгучий стыд — откровенное боди не щадило моих «девичьих» чувств. Тут бы и парню оказалось неловко перед такою толпой в одних трусах выскочить, а уж девушке. А уж такой фигуристой, как я…       Эшли Баррет лично подвела меня к Хоумлендеру, который в эти самые секунды задвигал торжественную речь. Сделала мне страшные глаза, в присутствии блондинчика уже безбоязненно приказывая не совершать глупостей. Но я и не помышлял — щелчки затворов и вспышки фотокамер оглушали и ослепляли.       Хоумлендер заметил меня и дружелюбным жестом открытой ладони пригласил встать рядом с ним. Пришлось подчиниться, скромно улыбаясь в объективы. Непривычно всё же внимание такой прорвы народу.       А блондин тем временем снова завел свои речуги, одобрительно похлопывая меня по плечу:       — Друзья!.. Сограждане американцы, позвольте с прискорбием представить вам мою младшую сестру, Пауэргёрл. «Почему с прискорбием», спросите вы, — он опустил руку и трагичным жестом склонил голову. — Да потому что мне стыдно… Да, мне стыдно за то, что я ничего не знал об этой печальной странице из жизни моей семьи! Я вырос, возмужал, защищал эту страну, и даже понятия не имел, что где-то в одиночестве живет сестра, с которой нас разлучили в далёком детстве.       Он резко обернулся и обнял меня:       — Прости, что был таким плохим братом!..       Баррет натурально буравила меня взглядом, будто готовая пальнуть из глаз тепловым лучом. А толпа людей вокруг словно замерла в едином предвкушающем вздохе. Потому я решился играть до конца, раз уж принял на себя эту роль — обнял Хоумлендера, заботливо поглаживая его по плечам.       — Всё хорошо… Я тоже очень рада, что мы наконец-то нашли друг друга.       Блондинчик отстранился немного, сияя своей маниакальной улыбочкой, а затем обернулся к толпе и вскинул мою руку вверх, словно символизируя некую победу семейных уз над жестокими обстоятельствами. Ну, или нечто в таком роде — журналюги сами додумают.       Я не слушал его — с содроганием уловил звук взведения курка пистолета! За щелчками фотоаппаратных затворов характерный металлический «хруст» оглушительно резанул по ушам.       Хоумлендер тоже услышал его!.. Но не дал мне и шагу ступить, снова дружелюбно обхватывая за плечи и крепко держа за руку. Улыбался толпе и махал ладонью в объективы.       Я метнул в него непонимающий взгляд: «Да какого хуя?!», но в этот самый момент из первых рядов вырвался какой-то всклокоченный дед, словно упоротый «веществами». Выдернул из кармана пиджака короткоствольный револьвер.       — Сдохни, сука!!! — заверещал он.       Вскинул оружие и с нескольких метров неожиданно шустро разряжая весь барабан и удерживая «коротыш» обеими руками. Хоумлендер закрыл меня от выстрелов. Хлопки слились с всколыхнувшимися криками в толпе, но я не шелохнулся, запертый в объятиях блондинчика. Лишь слегка головой дернул, впрочем, быстро погашая даже этот условный рефлекс.       Мягкие пули бились о моё лицо, разлетаясь свинцовыми брызгами. Словно нежные капли дождя падали на кожу — я едва ли их ощущал! Часть осколков полетела вверх, что-то ударилось в камень ступеней под нами, проскользив по моим сиськам, как по броне танка. Но один из смятых комочков срикошетил от скулы и упорхнул в толпу, кого-то там зацепив.       Болезненный вскрик перекрыл испуганный вой толпы и только после него Хоумлендер принялся действовать. Пулей метнулся в разбегавшуюся массу народа и поймал рукой револьвер. Последний выстрел грянул блондинчику в упор прямо в ладонь, хотя это было меньше чем «ничего», если даже меня мягкие пульки не оцарапали.       Супер смял безопасное уже оружие, сгибая закаленный метал в комок, как кусок глины для лепки, и защемил палец стрелка под дужкой спусковой скобы.       Подоспевшие копы принялись крутить вопящего от боли деда и едва не пристрелили его, потому что тот «не хотел» выпускать покореженный револьвер. Благо, вовремя разобрались и не учинили непотребной херни на глазах у многотысячной публики.       Точно также как народ побежал от звуков стрельбы, точно так люди возвращались назад, рукоплеская скромному подвигу Хоумлендера. На ступенях перед башней мы с ним остались одни, потому что Баррет и её помощники давно уже прыснули прочь, спасаясь от выстрелов. Блондинчик встал рядом со мной, дружелюбно помахивая ладонью и то и дело повторяя, что это его долг и не он здесь герой, а они, обычные американцы…       В воздухе вновь раскатился какой-то приглушенный грохот — снова стрельба?! — и толпа опять заволновалась. Но на этот раз звук пришел издалека и ничем не угрожал присутствующим.       — Простите, друзья! — Хоумлендер посерьёзнел и вскинул руку. — Долг зовёт — нам с сестрой пора заняться своей работой. Мы позаботимся обо всём…       Он обнял меня за талию и коротко покачнулся на мысках, будто пробуя в такой позе подпрыгнуть. Спустя миг воздух вокруг нас резко хлопнул, сжатый движением двух тел и толпа зевак мгновенно умчалась вниз — мы на огромной скорости взмыли в воздух! За секунды взлетели до уровня крыши здания Воут.       Хоумлендер выбрал курс, который уже и я разглядел — дымы пожара в полудесятке километров от нас, — а затем рванул в ту сторону.       — Не лапай меня! — не выдержал я слишком тесных объятий.        То, что у меня тело ладной бабенки, ещё не означает, что я готов «бабёнкам» во всём подражать. Блондинчик же отреагировал на это лишь надменно закатив глаза… и просто уронил меня метров с двухсот!       Я камнем помчался вниз, прямо в дым горящего здания, кувыркаясь через голову и путаясь в блядском плаще. Застройка приближалась на ужасающей скорости и знание о крепости тела внезапно дало трещину: а вдруг не выдержу? Но закричать от ужаса я не успел. Только в грудь набрал воздуха, чтобы от души завизжать — женское тело, женский же визг, — как гравитация впечатала меня в горящее здание, проломив спиной парапет и зевертев волчком. Я кувыркнулся в облаке кирпичного крошева и наконец-то попробовал сгруппироваться, снова почуяв сладкую мощь и уверенность. Перевернулся в воздухе и приземлился на ноги, на этот раз пружинисто погашая удар, ибо нехер ломать муниципальную собственность.       Хоумлендер плавно опустился радом со мной, жестами предлагая зевакам отойти за безопасный периметр. Внутри здания то и дело что-то хлопало, словно взрывались петарды, и запросто могло прилететь не только мною, но и чем-то потвёрже.       Машины огнеборцев уже завывали сиренами, также не манкируя прямыми обязанностями и пробираясь сквозь городской траффик, но промедление даже в минуты могло стоить кому-нибудь жизни — здание не выглядело особо прочным, да и взрывалось же внутри него что-то. Газовый баллон бабахнул?       Блондинчик обернулся ко мне, закладывая руки за спину, словно в нерешительности. Кивнул на огонь:       — Твой выход, сестра. Пора показать себя.       Я украдкой затряс головой:       — Постой, не готова я пока что…       На верхних этажах, объятых пламенем, снова что-то гулко взорвалось. Зеваки испугано шарахнулись врассыпную, улепетывая от сыпавшихся с неба обломков кирпича и другого мусора. Хоумлендер же будто только и ждал этого. Пока никто не видел, он коротко врезал мне под дых кулаком, молниеносным ударом отправляя в полет!       — Сестра, будь осторожна! — грянул вдогонку его крик и вслед улетевшему Хоумлендеру по округе раскатился свистящий хлопок сжатого воздуха.       Злоебучий асфальт снова умчался у меня из-под ног, и я пулей влетел в горящее здание. Спиной разбил часть стены под окном и саму оконную раму на последнем этаже, а затем грохнулся плечами об потолок, тут же обрушившись на пол.       — Вот же сука! — выдохнул в сердцах, приподнимаясь на руках.       Со злости долбанул кулаком об пол. Старые доски с хрустом разлетелись на щепки и костяшки треснули от насыпной утеплитель, «расплескивая» его во все стороны.       Я выдохнул, сгоняя злость — этот мудак белобрысый ещё получит своё! — и перекатился на спину, прижимаясь к полу, чтобы не надышаться гарью. Жирные клубы дыма густо валили через окно, а в дальней комнате, которую я видел сквозь прямой коридор, трепетали огромные языки пламени. Там же в стене зияла дыра от недавнего взрыва.       Опасливо привставая и потянув горячий воздух носом я вдруг понял, что не испытываю никаких трудностей, чтобы дышать в дыму. Но всё же решил задержать дыхание на всякий случай: мало ли, в этой копоти вновь проявятся те компоненты, что чуть не убили меня после первого вдоха?       Только… только как искать попавших в западню людей, если даже рта не открывать?       Я ещё раз с ненавистью глянул в пролом, посылая «лучи добра» вслед блондинчику, и закричал вглубь помещений:       — Эй! Здесь есть кто-нибудь? Отзовитесь! Я пришел… Тьфу, блядь… Я пришла, то есть, чтобы спасти вас!       Рявкнул так, что аж клубы дыма содрогнулись, но в ответ — тишина. Если отбросить рёв пламени, треск горящей древесины и шум снаружи — мой слух не уловил даже шепота о помощи. Никого нет или возможные бедолаги сознание потеряли?       Я принялся открывать двери и заглядывать в комнаты. Где просто отворял за ручку, а где и высаживал пинком, вбивая створки внутрь независимо от того, в какую сторону они открывались. Дышать мог отлично, а вот не видел почти ни черта за густым дымом. Каким-то чудом, почти вслепую, нащупал на стене кран пожарной тревоги. Одним движением пальца раздавил стекло, сразу же вдавливая тревожную кнопку, но ничего не произошло — система пожаротушения если и правда была в здании, то не сработала.       Тогда я попробовал возродить то жутковатое чувство, когда смотрел сквозь собственные руки, словно рентгеном. Но и это не помогло — взгляд кое-как и правда «просвечивал» окружение, но как в этом полупрозрачном мареве различить человека, если он там и правда есть, я не знал.       За одной из дверей, за которой постоянно хлопало, меня ждал неприятный сюрприз: гора огнестрельного оружия, догорающего прямо в открытых ящиках, и изрядное количество боеприпасов к ним. Хлопали не петарды. А на деревянном полу, пока ещё не объятому пламенем, валялись целые стопки каких-то плакатов с красным солнцем на них, обвитому змеями, что ли.       Но горше всего, это дружище Газовый Баллон литров на сорок. Эта вероломная падла притаилась в метрах двух от входа и когда дверь вылетела под моим натиском — уже туго «свистела» огненной струйкой из вентиля, красуясь раскаленным бочком.       — Да ты, сука, издева… — обреченно выдохнул я, опуская руки.       Фраза оборвалась на полуслове.       Оглушительный взрыв грянул в лицо, тугой, жаркой струёй палящего пламени сдирая с меня всю одежду до последнего лоскутка. Взметнул волосы и толкнул в грудь. Секунда — и я снова проламываю несчастную стену собой и с пискливым матерным воплем лечу вниз с десятого этажа.        Удар о припаркованный автомобиль, наверное, выглядел эпично — не каждый день с неба падают голые девки и разносят собой крыши старых рыдванов. Из-под меня брызнуло стекло, жестяная крыша прогнулась, образовывая некий контур тела.       Зеваки опять разбежались, но почти сразу же принялись делать фоточки, запечатлевая грудастую «бэйби», что выпорхнула из горящего здания в клубах взрыва. Меня же это начинало откровенно бесить: не то, что незнакомые люди делают мои «нюдсы», а насмешку самих обстоятельств. Я ведь не просто не чуял боли, но даже не ощущал, что взрывоопасные секреты горящего здания в принципе способны её мне причинить. Взрыв в лицо, иного разорвавший бы на куски, пережил как чих старого деда.       Руками разрывая смятую крышу авто, я спрыгнул на асфальт, щеголяя обнаженкой. Стряхнул с пелч остатки горевшей одежды. Снова продемонстрировал в кадр заветное «V» и улыбнулся:       — Граждане, без паники! Всё под контролем!       На верхнем этаже снова что-то бабахнуло.       «Да сколько там этих баллонов? Склад газовой компании?»       Я повернулся к горящему зданию, очень низко приседая. Потом как пить дать отыщу в сети свои фоточки с самого любопытного ракурса, на которых во всех подробностях будет виден мой небритый «вареник». Но это — потом, а сейчас…       Я прыгнул вверх с такой силой, с какой бы хотел ебнуть по яйцам блондинчика. Проломил многострадальный асфальт под собой и одним махом взвился над зданием, запрыгнув на крышу объятой пламенем постройки и увязая в горячем, мягком покрытии. Быстро отыскал кирпичную будочку, через которую сюда попадали нормальные люди, и спустился на этаж. Проламывать перекрытие побоялся: черт знает сколько на это времени уйдет и смогу ли вообще, да и здание ветхое.       А затем я просто помчался на максимальной скорости, стремительно обегая все комнаты на этажах и даже не осматривая их, а ощупывая. За минуту такого бешеного мельтешения сквозь клубы дыма, промчался сверху донизу, вышвырнув в окна парочку баллонов с газом с не охваченных огнем этажей. Выбежал из подъезда, скользя босыми пятками по плитке пешеходной дорожки.       Парни из пожарной команды уже разматывали свои приспособы и тянули пожарные рукава. Один из них показался меня главным, потому как не принимал участия в этой слаженной суете и что-то кому-то передавал по рации.       Я подбежал к нему, но крепкий мужик средних лет не так всё понял. Подумал, что я из горящего здания спасся, и тактично приподнял ладонь, явно пряча от своего взгляда мои весьма пышные прелести.       — Момент… — усмехнулся я и на полной скорости снова ворвался в задымленный подъезд.       Вломился в первую квартиру и содрал с окна занавеску, обернувшись ею на манер римской тоги. Ткань на удачу попалась довольно плотная, так что огнеборец больше не робел при моём появлении.       — Мэм? — коротко спросил он.        — Пауэргёрл, — я похлопал ладошкой себя в грудь. — И я всё проверила — людей в здании точно нет.       — Вы уверены?       Это оказался щепетильный момент — у кого бы хватило решимости так запросто взять на себя ответственность за чужие жизни? Но я в себе уверен: на самом деле осмотрел все закутки, перевернул каждую кровать, ощупал всё, что мог.       — Никого нет, это точно. Но наверху оружие, боеприпасы — они-то и взрываются. Газовые баллоны я повыкидывала, их тоже нет       — Понял, — кивнул дядька. — Спасибо, мэм.       Я внезапно даже для себя самого слегка стушевался. Благодарность от неизвестного человека прозвучала удивительно искренне, и это не могло не откликнуться во мне смущенной улыбкой:       — Ну, что вы. Я сделала самое простое, а вся тяжёлая работа вам осталась…